Читать книгу Метаморфозы. Философские сказки для взрослых - Маргарита Фомина - Страница 9

В старый пруд упало тяжелое осеннее небо. Закатной дымкой лета отражается в нем корона облетающих последних кустов. Спиной к пруду сидит женщина. Маленькая и хрупкая, она едва касается скамьи, свитой из чугунного переплетения виноградной лозы. Бледность ее лица усиливают пышные черные волосы, лиловое платье спадает мягкими бархатными складками к ее ногам, в огромных глазах блестят капельки холодного осеннего дождя. На застывшем чугунном кружеве стола лежит письмо. Мелкий дождь оставляет на его страницах свои многоточия. Лицо женщины спокойно, лишь изредка рябь воспоминаний пробежит по нему. Взгляд ее отрешенно скользит по дворцу, отвечающему ей таким же отчужденным взглядом заколоченных окон. Поднявшийся ветер глухо хлопает разбитой рамой и дотрагивается до лица женщины мокрыми тонкими руками. Она не замечает его. Ветер злится, хватает письмо и кидает его в черную пропасть пруда. Белым осенним листом плывет оно среди других таких же ненужных листьев. Отчаянный крик улетающих птиц заставил ее вздрогнуть и придти в себя. Она словно очнулась от глубокого сна и непонимающе огляделась. Только теперь почувствовала она холод и дождь. Медленно встала и прошла несколько шагов, но тут же заметила, что дворец заколочен, и растерянности остановилась. Сквозь кусты проглядывал лабиринт крытой галереи. Она входит в него, теперь дождь на страшен ей, но ветер проникает и сюда. Она ходит по галерее, что-то бормочет, смеется, подходит к спуску и опускается на белоснежные мраморные ступени, ведущие к воде. Ветер швыряет к ее ногам кучу листьев. Один из них страшно знаком – это ее письмо. Она поднимает его, слова с трудом угадываются, но они и так стоят у нее перед глазами.

Это письмо написала она пять лет назад. Юная, прекрасная, блистающая на всех балах, сводившая с ума мужчин и не любящая никого – та, которую все они знали, теперь чужда ей. Это письмо писала она здесь, сидя за столом у пруда. Стояла ранняя осень, больше напоминающая лето, чем пестрое кружение увядшей листвы. Она смеялась, смеялась над ним, а его пронзительные черные глаза следили за каждым ее шагом. Он предложил ей этот опыт – ведь у нее хватит терпения узнать о его результате через пять лет. Она согласилась, и вот он погрузил ее в таинственный сон, сон, отделяющий волю от сознания, дающий возможность видеть и знать все. Она записала свои видения и, подчиняясь его воле, спрятала письмо. Прошло пять лет, и она снова здесь. Пять лет пряла ткачиха ее нить, сплетала с другими и расплетала, нить утончалась, готовая вот-вот прерваться, но тянулась снова – все дальше и дальше. Случайность играла ею, и она повиновалась, слепо верила в свою роль. Но вот же это письмо, вот ее жизнь, которую она узнала так давно и так бесполезно забыла. Осталось дочитать последние строчки. Но она не спешит этого делать, она знает, что в них. Ей некуда идти, незачем. Все ее надежды и мечты разбивал жесткий взгляд, неотступно следящий за ней. Ему было дано право распоряжаться ее судьбой – кем? Не все ли равно. Но ни прощения, ни помощи ждать было неоткуда.

Вот и сейчас он где-то близко. Следит за ней из-за пустых окон дворца, или его черный зрачок мерцает влагой пруда. Он властно притягивает ее к себе. Она наклоняется все ближе и ближе. Перед глазами – письмо. Ясно проступают последние строчки. От этого приговора ей не уйти.

Ленинград, Ораниенбаум, 1981