Читать книгу Шевели шторами! Жизнь после смерти в коммунальной квартире - Маргарита Красавцева - Страница 4

Сергей склонился над столом, где лежала раскрытая тетрадь. Левый лист бумаги был исписан аккуратным размашистым почерком, а на правом ручка с трудом выводила кривые буквы записки под заголовком «Заявление».

Катя диктовала:

– Просим поменять… Сережа, пиши аккуратнее. Ты ж у нас железный человек.

– Магнето.

– Чего?

– Называй меня Магнето.

– Так. Если ты имеешь в виду того чувака в шлеме из фольги, то он вообще-то управлял любыми металлами на расстоянии. Так что до Магнето тебе как до луны пешком. Пиши давай. Мы уже почти неделю здесь торчим, пора что-то решать.

Сергей нахмурился и грозно покосился на Катю. У нее-то вообще ни с чем взаимодействовать не получалось. Кроме ощущений от еды и выпивки ничему так и не научилась, а еще и над ним насмехается.

Катя продолжила:

– Наверно, поменяй «уважаемые» на «глубокоуважаемые». Или, подожди. Может, ваша светлость? А-а-а-а, как вообще к ним обращаться надо?

Сергей вздохнул:

– Минусы автоматизации, что поделаешь. «Битрикс» и все такое. Была бы старая добрая бюрократия, мы бы там успели выучить все положенные обращения, пока дом выбивали вне очереди.

– Ой, не говори. Ну ладно, оставь «уважаемых». Так-с, просим вас рассмотреть, нет, пересмотреть наше заявление. Когда мы просили старинный дом, имели в виду… Ну, такой как в «Доме с привидениями», или в этом сериале, как его. Стоп, нет, не так. На этот раз надо максимально подробно описать, что именно нам нужно.

Сергей печально вздохнул и зачеркнул последние слова. Катя продолжала:

– Две… нет, три спальни. Из них две гостевых, но чтобы гостей там не было! Санузел раздельный. Тоже три! По одному в каждую спальню. И балкон. На каждом этаже! А этажа два. Нет, тоже три.

– Хм. А что тогда на третьем этаже? Три спальни на одном. Кухня, зал на другом, допустим. А остальное?

Катя задумалась. Спросила:

– Может, кабинет? Библиотека?

– А толку?

Опять замолчали. Катя печально вздохнула, и согласилась:

– Ну хорошо, два этажа.

– Ага.

Сергей дописал и с удовольствием опустил «Паркер» из рук. Хоть ручка и была металлической, удерживать ее, а тем более выводить буквы, было крайне сложно. Ручка покатилась по столу и со звоном упала на пол.

На кровати рядом во сне пошевелился Старик – житель комнаты номер три.

Катя испуганно дернулась, но тут же вспомнила, что их все равно не увидят. Она задумчиво разглядывала деда. Спросила:

– А откуда у этого Старика такая дорогая ручка? Он, мягко говоря, богатым не выглядит.

– Глянь на стену. Может, оттуда.

Призрачное зрение было несовершенным: все время было ощущение, что у тебя как минимум минус две диоптрии. В то же время освещение перестало играть какую-то роль, и в темноте прекрасно была видна стена, увешанная рамками с групповыми фотографиями, дипломами и сертификатами. Катя в сомнениях посмотрела на Старика, ворочающегося под штопанным одеялом, на его изношенные, но чистые вещи, развешанные по-холостяцки на стуле, пробормотала задумчиво:

– Ветеран труда, герой войны. Да ладно, брось. Они в союзе прилично получали, он должен был с такими заслугами как минимум трешку приватизировать в свое время.

– Ну, видимо что-то пошло не так. Жизнь – она штука сложная. Всякое бывает, – Сергей нахмурился и посмотрел на стол. – Ладно с ним, со Стариком. У меня другой вопрос возник, – и многозначительно замолчал, указывая рукой на их письмо.

– Какой? – нетерпеливо спросила Катя.

– Нам как говорили: в критической ситуации вы можете написать письмо, сжечь и развеять по ветру. Да?

– Ой…

Тут и Катя таким же задумчивым взором уставилась на бумагу. Переглянулись.

– Ну, допустим, окно ты откроешь, ручка-то железная. Опять же, оно громко открывается, Старик точно проснется. А поджечь как?

– А если вилками подцепить как-то?

– Спичку? Ты что, так и пожар устроить можно!

После некоторых раздумий Катя вздохнула и направилась к двери. Вылетая, спросила у мужа:

– Интересно, что подумает этот товарищ, когда увидит утром наши каракули?