Читать книгу Город Бабра - Маргарита Краска - Страница 4

Утром я раз за разом откладывал будильник на пять минут, потому что физически не был способен оторвать себя от постели.

Нет, я вовсе не досматривал приятный сон. Мне снилась та еще гадость. Образы моего исчезающего тела, отвратительной кошки, я бесконечно стирал свои заблеванные вещи, а они не отстирывались; убивал своего научного руководителя, а он оживал и заставлял меня ставить новый опыт; разбивал комп со своей недописанной диссертацией, а он снова включался… снова, снова, снова по кругу мерзкие, тягучие кошмары.

Но наяву меня ждало кое-что похуже. Примерно те же кошмары, но я уже точно знал, что они – не сны, а самая настоящая реальность. Моя гребаная тупая жизнь. А еще я чувствовал, как на меня наваливается, давит на грудь, тягостное чувство стыда.

Вчера на мой крик, конечно, прибежали соседки.

Я не знаю, как мне удалось никого не ударить в своем неудержимом гневе. Кажется, разум отключился окончательно, и я довольно бессвязно выкрикивал им какие-то гадости. Среди прочего обозначил и перекаченные губы Машки, и ее редкостную тупость, как она до третьего курса доучилась, непонятно; и природные уродства Яны, точнее ее неидеальную, подростковую еще кожу, и неровные зубы, и манеру одеваться в старушечью одежду.

«И правильно!» – говорил я: «Ведь кое-кому не помешало бы похудеть! Все верно, такое надо скрывать под широкой бесформенной одеждой».

Возможно, я говорил то, что думал о них иногда, но я не понимаю, почему я говорил это вслух. Ведь им же наверняка было больно это слышать. Всегда считал, что все эти детали – просто мелочи, ерунда, какая разница кто как выглядит? Главное, что девочки они действительно хорошие. Я же… любил их! Такими, какие они есть.

Я не хотел просыпаться, ведь все это вместе, все эти мысли сейчас готовы были обрушиться на меня одной огромной волной, как цунами на прибрежный город. Они уже вертелись где-то на границе сознания, но я отворачивался от них, как мог.

И совершенно точно уже опаздывал на работу. Еще полчаса и начнет названивать научрук. А что если я и ему скажу то, что думаю? Будут последствия, однозначно. Надо предотвратить этот разговор, прервать его еще до того, как он начнется. Я взял в руки телефон. Не вставая с постели, открыл один глаз и написал Верке смс: «Привет! Не смогу прийти, заболел».

И добавил уже для старого пердуна: «Чтобы А. Д. не злился, скажи беру отгул за свой счет». А то он мне весь мозг вынесет за то, что придется платить лишние сраные пятьсот рублей за день, когда я не работал.

Просто отстаньте все.

Верка, видимо, все еще обижена на меня за вчерашнее молчание, поэтому даже не поинтересовалась, что случилось. Просто ответила: «Ок».

И как же я умудрился за один вечер испортить отношения со всеми, кто был мне хоть немного дорог в этом сраном городишке?

Сквозь дверь послышалось шебуршание в секции. Соседки уходили на пары. Что ж, одной проблемой меньше.

Я лежал на кровати и тупо пялился на трещины в потолке. Сам я тоже чувствовал себя каким-то разбитым, разорванным на куски. В голове возникла ассоциация со вчерашними галлюцинациями. Я поморщился.

Когда стук каблуков Машки стих в коридоре, вымощенном растрескавшейся плиткой, я, наконец, открыл второй глаз и пошевелился. С невероятным усилием оторвал себя от кровати, чтобы пойти в туалет. Сразу же умылся холодной водой, почистил зубы. Кажется, благодаря привычным действиям стало чуть легче.

Стоило подумать об этом, как тут же больно ударился локтем о дверной косяк. Корчась от боли, осознал, что болит не только локоть. Все тело ломило, как будто приближалась мерзкая простуда. Возможно смс про болезнь была пророческой, и я действительно слягу теперь. Гадость, какая гадость.

Я поставил чайник, насыпал в кружку растворимый кофе. Ужасно захотелось курить, хотя курю я редко, в основном только за компанию или на пьянках. И меня всегда легко угощают, ведь я же на гитаре играю. Наверное, если бы не играл, меня бы и не звали никогда и никуда. Куда такого урода неразговорчивого, скучного, мерзкого позовут. Никому я на самом деле здесь не нужен, в этом городе. В родной деревне тем более – никому.

Сидя на кровати, выпил пол кружки гадости. Невыносимо. Горькая пережженная дрянь. Кто вообще осмелился написать на пачке, что это – кофе? Руки пообрубать уродам. Вскочил, чтобы вылить остатки коричневой жижи в раковину, но не успел: мерзкий напиток дезертировал раньше. Кружка выскользнула из моих рук, будто почуяв мою к ней ненависть, и рухнула на незастеленную кровать, прямо на свежую белую простыню.

Я даже убирать ничего не стал. И даже материться сил не было.

Может на улице полегчает? Надо пойти прогуляться. И сигарет купить заодно.

Натянул быстро джинсы и рубашку, накинул куртку, с отвращением посмотрел на вчерашние, все еще не отмытые ботинки, достал из шкафа чистые кеды и надел их.

Рюкзак! Чуть не забыл.

На удивление, он оказался невредим после вчерашнего приключения. На него не попало ничего такого, за что мне сегодня было бы стыдно.

Вышел в коридор, запер дверь и быстрым шагом направился в сторону лифта. Под ногами хрустели наполовину выпавшие плитки пола, лампочки в коридоре мигали, слабо освещая бесконечный ряд одинаковых тонких, дешевых дверей.

Твою мать, как же все бесит.

Еще и очередь у лифта.

Вот если сейчас развернусь, уйду от лифтов, начну спускаться по лестнице, ведь навернусь же с нее, по любому, да?

***

Было пасмурно. Моросил отвратительный мелкий дождик. Недостаточно настоящий дождь, чтобы укрыться и переждать, и в то же время достаточно мокрый, чтобы пропитать одежду насквозь.

Общага наша снаружи выглядела еще хуже, чем внутри. Обшарпанная, побитая какая-то. Такое чувство, что покосилась как пизанская башня, хотя вряд ли это так на самом деле. Я отвернулся, пошел куда глаза глядят.

Глаза глядели на новостройки, выросшие недавно там, где был лес со знаменитым на весь район загадочным эксгибиционистом. Сам я этого извращенца не застал ни разу, но девчонки рассказывали, что в этом леске бродил часто какой-то урод, глядел на студенток и наяривал свое хозяйство, стоя рядом с единственной тропинкой, ведущей от общаги к университету. Эксгибиционист этот, насколько я знаю, не был ни разу пойман парнями. Осторожный гад, либо тупые бабы просто тешат свое самолюбие, придумывая такие байки. Они, на секундочку, одетые ходят в универ, на что там дрочить?

Ноги автоматически несли меня по привычной тропинке. Я ходил в этот универ шесть лет учиться, прежде чем стал работать в корпусе в центре. На одном из домов значилась огромная надпись: «Доходный дом». Звучит как-то по-древнему. Что вообще за мода на старые термины? Нельзя было написать нормально «Аренда квартир». Тупые, тупые, тупые уроды. Думают, что старинное название добавит им солидности, но на самом деле звучит смешно и глупо.

Вокруг гомонят птицы, щебечут весело. Конечно, они поют по утрам, ведь им не надо на работу. Мне, впрочем, сегодня тоже уже не надо. Щас как спою!

Решил поехать в центр. Мне всегда нравилось гулять по центру, может там меня отпустит это отвратительное настроение?

Все, ладно. Дойду до остановки возле универа и там сяду на какой-нибудь отвратительный убитый автобус, один из этих, восьмидесятых, которые вечно то горят, то ломаются, как еще не взрываются через один.

На переходе встало древнее советское корыто на колесах, тонированное, закатанное в дешевые обвесы, из его окон орала тупейшая песенка: «Это не шутки, мы встретились в маршрутке». Каким надо быть уродом, чтобы купить сабвуфер в ведро с гайками, лучше бы приличную тачку купил!

Я стоял на остановке в ожидании автобуса с только что купленной пачкой сигарет. Как всегда, когда тебе нужен этот чертов восьмидесятый – его нет, а если ждешь другой маршрут – так их с десяток мимо проедет за пять минут.

Я закурил и тут же всем своим существованием подтвердил «Великий Закон Подлости Общественного Транспорта». Стоишь, ждешь три часа свой автобус, и ничего. А стоит только закурить, он моментально объявляется, заставляя тебя выбрасывать большую часть сигареты недокуренной.

Пока я судорожно пытался затушить почти целую сигарету о мусорный бак, подбирал ее с земли из-за того, что второпях выпустил из рук, пока наконец закинул ее в эту сраную мусорку, возле остановки встал восьмидесятый и открыл двери для пассажиров. О, этот автобус оказался еще уродливее, чем я ожидал. Помимо того, что он был старый, дребезжащий, так еще и увешан дурацкими флажками и гирляндами. И это в середине лета? Новогодние огоньки? Какой же бред, мать твою. Меня буквально уже трясло от злости, но выбора не было, надо же как-то добираться до центра. Вместе с толпой уродов я вошел внутрь, оглянулся в поисках пустого места.

Взгляд зацепился за что-то знакомое. По телу пробежал озноб. Среди голов пассажиров на одном из задних рядов сидений маячила знакомая радужная голова.

Я разозлился еще больше. Она это специально? Она меня преследует? Перед глазами возникла красная пелена. Я сейчас выскажу и ей все, что думаю, расскажу, что надо быть совсем тупой, чтобы верить в такую ересь, как живые города! Объясню, как по-идиотски выглядел ее вчерашний поступок, когда она босиком прошлась по грязной плитке!

Шатаясь, я пошел к сиденью, сел рядом с этой гадиной. Аркабалена смотрела в окно. Я сказал, вложив в свой голос максимум отвращения:

– Ну, привет.

Она повернулась ко мне и приветливо, с каким-то совершенно неуместным здесь и сейчас воодушевлением произнесла:

– О, класс! Ты тоже любишь этот автобус?

Я растерялся. Девушка смотрела на меня прямо, спокойно. Было полное ощущение, что она действительно рада меня видеть. В сознании проскочил легкий укол стыда за свои мысли и за тон, которым я к ней обратился. Ответил я все еще раздраженно:

– Что за бред? В смысле любишь? Это же просто автобус.

Аркабалена ахнула от изумления, ее брови поползли вверх. Она стала объяснять:

– Просто? Ничего себе просто! Ты видел водителя? Это же настоящий хан, посланник неба, спустившийся на землю, чтобы созидать! Он просто гениален, мы все в полном восторге. Представляешь, он придумал быть водителем автобуса, потому что посчитал, что именно так сможет взаимодействовать с максимальным количеством людей, раздавая им жизненную энергию. А они еще и платят за это, формально, мелочью, но все-таки платят, так что свой заряд силы они точно получают, хотя бы просто по закону… – Арка резко замолчала, не закончив фразу, и очень серьезно на меня посмотрела. Спросила:

– Да что с тобой?

Я не отвечал. Я снова начинал злиться. Опять эта дура несет свой эзотерический бред. Попытался отвернуться, но не успел. Аркабалена схватила руками мою голову, повернула лицом к себе так, как будто собралась поцеловать. Я сперва попробовал оказать сопротивление, но… Посмотрел ей в глаза.

Уже не голубые, как в прошлый раз… Глаза-хамелеоны, так бывает. Теперь они были светло-серыми, и в них мелькали искры разного цвета, словно радуга прорывалась сквозь пелену дождя. Я потерялся там, в этих глазах, потерял все мысли и чувства. Она, не мигая, смотрела в ответ. Стало немного не по себе. Кошка и старуха из моей загадочной галлюцинации смотрели так же пристально, глубоко, как будто сквозь меня. Их образы всплыли в сознании, и я судорожно вздохнул.

Лицо Аркабалены исказилось в ужасе. Она прошептала:

– Ох, не повезло тебе…

И отпустила меня наконец. Отвернулась и сказала, глядя в окно:

– Знаешь, водитель этого автобуса тебе здесь не поможет, ну может если совсем чуть-чуть.

Я сморщился. Пробурчал в ответ:

– Чем поможет, да о чем ты вообще? Хватит говорить загадками!

Аркабалена погладила меня по голове, сочувственно посмотрела и ответила:

– Майдар, Майдар. Подумай хорошенько. Разве это нормально для тебя – вот так себя чувствовать? Вот так думать, как ты сейчас думаешь?

Да я и так знал, что нет, не нормально. Мои соседки были хорошими девчонками, и исследования мои не так уж и ужасны. Ну, может и ужасны, но у меня были конкретные планы, я знал, что с этим делать, как исправить ситуацию. И вообще. Но блин, при чем здесь водитель автобуса?

Я собрал остатки своих душевных сил и попросил настолько мягко, насколько это было возможно в данный момент:

– Аркабалена, или как там тебя зовут на самом деле, прекрати, пожалуйста, морочить мне голову. Если ты видишь в каком я состоянии, то ты должна понять почему сейчас стоит быть предельно откровенной и понятной.

Девушка кивнула, ее голос стал мягче:

– Да, я обязательно тебе все объясню. Только, пожалуйста, пойдем сначала выпьем хорошего вкусного чая. А за чаем я все тебе расскажу, честно. Нам уже скоро выходить.

Мы каким-то чудом были уже на правом берегу Ангары. Как раз проезжали мимо корпуса, в котором я прозябал последние несколько лет на «любимой» работе. М-да, а ведь краска и на фасаде уже порядком облезла… Видимо, косметический полу-ремонт делали с расчетом на неделю службы. А потом хоть потоп, как обычно у нас.

Аркабалена засобиралась к выходу. Когда подошла очередь платить за проезд, водитель поприветствовал девушку как старую знакомую, спросил, как у нее дела. Арка ответила, что все прекрасно, протянула ему несколько монет и пожелала хорошего дня.

Меня чуть не стошнило от этой наигранной вежливости. Цирк, да и только.

Когда я протянул деньги, водитель, приятного вида мужчина лет пятидесяти, в чистой светлой рубашке и наглаженных брюках, улыбнулся и мне. Сказал:

– У вас все будет хорошо.

Я буркнул в ответ:

– Спасибо.

И вышел из автобуса.