Читать книгу Смертельный и чудесный карнавал. Сборник - Маргарита Малинина - Страница 4

«Ребят, на его месте должен был быть я!» – «Напьешься – будешь!»

Цитаты из великого советского фильма так и крутились в моей голове, пока я одевалась в стильный зеленый шерстяной комбинезон, укладывала свои вьющиеся от природы волосы, поправляла макияж и пристраивала на голове антенны. Я перечитала свое собственное сообщение, на которое и отвечала Кейт, как только сумела взять себя в руки. Оказывается, я сама в шутливой форме пожаловалась, что у меня прямо из-под носа увели костюм. И вроде бы ее ответ в данном контексте уже не выглядит таким зловещим.

Вроде бы.

Просто это все как-то… не знаю, странно. Кейт вызывает все больше вопросов. Если бы только этот ответ меня смутил, но нет. Все ее сообщения так или иначе касались меня и каких-либо событий, происходящих со мной. Неужели это все просто совпадения?

В три часа ровно раздался ожидаемый стук в дверь.

– По тебе часы сверять… – я не договорила, потому что на пороге стоял Женька.

– Ты кого-то ждешь? – нахмурился ненаглядный, проходя в номер, и здесь я увидела приближающегося к нашему домику Александра. М-да, неловко вышло… – Клевые антенны, кстати.

– Отражают мой внутренний мир. Я постоянно чувствую себя на этой земле как пришелец.

– Ну, мне-то можешь не рассказывать! А чего дверь не закрываешь?

Тут как раз подошел Сашка.

– О, привет! А ты рано. Говорил, что вечером.

– Да, удалось пораньше. А ты, я вижу, недоволен, да? – Женька хмыкнул и с наглым видом подмигнул своему дружку.

Саша покраснел.

– Да не, ты че? Я счастлив. У нас тут такое происходит… Нужен свежий взгляд.

– Да? Я заинтригован.

– Такое? – передразнила я Сашку. – Не ты ли пару часов назад говорил, что я все выдумала и ничего странного в этом нет!

– Милая, выйди, пожалуйста. Тут мужикам перетереть надо…

– Что? – Я хихикнула над нелепостью данного высказывания. Это же шутка, правда?

Но нет. Оказалось, что не шутка. С каких это пор ненаглядный стал сексистом?

Я накинула полушубок, схватила сумочку с телефоном и косметичкой и вышла, громко хлопнув дверью.

– Проклятые мужики… – бубнила я себе под нос, засовывая руки в карманы, расположенные неудобно высоко – почти под грудью, ведь перчатки я захватить забыла. Впрочем, если сама шубка по пояс, то где производителям карманы делать? Сама виновата, раз такую купила. Думала, что наконец-то выучусь в автошколе и куплю автомобиль. Сосед предлагал свою древнюю «Рено» по очень неплохой цене, но до автошколы я так и не дошла. Зато одежду покупать стала для автомобилистов – сапоги без каблуков, кроссовки и короткую верхнюю одежду. Знакомые постоянно удивляются, как это я книзу расту – они никогда не видели меня в обуви с каблуком ниже десяти сантиметров. А я еще хвастаюсь своим логическим складом ума. Да-да… Прав был Прижимин, что меня не взял. Пора в блондинку перекрашиваться.

Возле елки толкался народ в разноцветных костюмах. Под песни и звуки народных духовых и щипковых инструментов – дудок, гуслей, ложек и балалаек – они пританцовывали и выкрикивали что-то веселое. А еще прибухивали из захваченных с собой бутылок. Некоторые фотографировались со скульптурами и даже пытались на них залезть. Все будто забыли и о несчастье, приключившемся пару часов назад, и об остывающем обеде. Впрочем, друзей Кристины я среди гуляющих не заметила. В то же время костюмы некоторых отдыхающих закрывали не только их лица, но и фигуры целиком, и сложно было сказать, кто именно присутствовал.

Я молча обошла всю эту кутерьму и зашла в главное здание.

Столы так и были сдвинуты, только теперь китайские фонарики висели везде и были зажжены, а также на полках и отдельных столиках красовались высокие серебряные канделябры с множеством горящих свечей. Общий свет потушен, да и окна наполовину занавешены, но было достаточно светло.

Повесив шубку, я нашла глазами друзей Кристины и подсела к ним. Разговор как раз крутился вокруг сегодняшнего инцидента, что позволило мне с легкостью влезть со своим неуемным любопытством.

– А вам рассказали, что с ней произошло? – спросила я, услышав, что друзья Кристины только что связывались с больницей. – Яблоко было отравлено?

Они сперва взглянули на меня с недоумением, как на что-то инородное, затем бородач, наряженный в костюм костра (или огненного человека, не знаю, что имелось в виду), ответил:

– Нет, обычное яблоко. В крови обнаружили убойную дозу какого-то препарата, который нельзя принимать при почечной недостаточности. Он и вызвал кому.

– Какой препарат?

Огненный человек пожал плечами, а вместо него ответила Люся, которая осталась в той же футболке и кошачьих ушках, только добавила черную точку на нос и нарисовала усы.

– Мифе… мафе… не помню точное название. Его применяют для медикаментозного аборта. Но у Кристи с почками траблы, что является… – она запнулась. Недостаток образования сыграл свою роль, и она выдала глупость: – противным к приему.

– Противопоказанием к применению? – поправила я.

– Ну да! И это вызвало кому.

– Что же, она не знала, что ей это средство применять нельзя?

– Почему же? Знала, конечно! Да и зачем ей, она ж беременной не была!

– То есть это покушение на убийство? – Я сказала это слишком громко, к сожалению. На нас уставились остальные трапезничающие и тут же начали шушукаться.

– С чего ты взяла? – рявкнула брюнетка. До сих пор не знаю ее имени.

– Из того, что мне сказали только что! Ей подсыпали таблетки, это же ясно!

– Но кто? – спросила меня шокированная Люся, как будто это я была подругой Кристины и должна была знать, кому выгодна ее смерть.

– Это же ты ее подруга! – повторила я свою мысль вслух. – Кому, как не тебе, знать! Кто хотел ее смерти?

– Никто не хотел, что ты несешь, полоумная?! – взвился бородач. – Кристина очень милая девушка, ее все любят!

Он поднялся и, тяжело ступая в своем громоздком костюме, поплелся к выходу. Я рассматривала его, пока он шел. Это с ним Кристина говорила по телефону? Про костюм, который сшит на заказ у лучших портных? Она с ним тогда говорила, как со свом любимым. Значит, у них отношения. То, что я видела за столом, это подтверждало. Они сидели рядом, он гладил ее по руке, смотрел влюбленными глазами… А я тут пристаю со своим расследованием. Правильно, что парень взбесился.

Я вздохнула, все эти мысли пронеслись за одно мгновение в моей голове, и дальше я просто разглядывала костюм. Он был оранжевого цвета, что очень шло к его рыжеволосой голове, и сделан, по всей видимости, из какого-то жесткого и тяжелого материала. Поверх оранжевой ткани нашиты треугольники более темного цвета – как язычки пламени. Никогда таких костюмов не видела.

– А ты точно уверена, что Кристина не была беременна? – поинтересовалась я у Люси, как только он ушел. – Может, она просто тебе не рассказала?

– Ой, ты как менты… Мы в клинику звонили, а потом нам мент звонил, что сюда приезжал. Точно так же сказал, что она сама это сделала. Испугалась, что беременна. Хотя врачи подтвердили, что не была. Да и не встречалась она ни с кем.

– Как? А с этим? – я кивнула в сторону выхода, где только недавно скрылся Человек-костер.

– С Филькой-то? Да нет вроде. Хотя он бегает за ней давно. Но так, для проформы, потому что она не дается.

– Да ладно, не дается, – фыркнула другая блондинка. Как я успела услышать из их разговора, ее звали Надей (или Надин, как они ее чаще называют). – Видела я, как они по углам обжимались. Просто не афишируют.

– Почему? – заинтересовалась я.

И тут влезла брюнетка. Как я успела заметить, она самая ядовитая из всех. Включая даже меня.

– Ой, да потому что никогда его предки не позволят. Они контролируют, с кем Фил общается, и уж на голодранке не дадут жениться!

– Геля, фу быть такой, – протянула Люська. Как я поняла, она благоволила к Кристине больше их всех.

– Ну а что? Он переспит с ней раз или два, и все на этом. Для галочки. Как ты и сказала, он за ней бегает только потому, что она отвергает. То есть раньше отвергала. Но там никакого будущего нет.

– Он взрослый парень, что, так и будет всю жизнь делать, что родители велят? – не поверила я.

– Конечно, дурында! – Я только хотела дать брюнетке в глаз, но быстро поняла, что для нее это типичная манера общения, и она вряд ли пыталась так меня обидеть. – Папочка содержит его, а работать он не хочет. Ему один путь – выбрать подходящую партию. – Она надула и без того надутые (в прямом смысле) губки и откинула прядь блестящих, как в рекламе какого-нибудь шампуня, иссиня-черных волос, отвернувшись от меня, мол, я все сказала и тем самым потеряла интерес к беседе.

– Подходящую – это тебя, что ли? – хихикнула Люська, а вслед за ней и Надя.

– Фу, дурынды! А даже если и так, вам-то что? Попрошу папочку вам сотовую связь отключить, узнаете! Жизнь адом покажется.

– Ой боюсь-боюсь! – ржали обе.

Пользуясь тем, что рядом со мной освободилось место, я пересела от Люськи. Хочу поесть нормально и не отвлекаться больше на них. Через пару минут это место между Люсей и мной занял Женька. Подняв глаза, я заметила и Сашу – но он сел чуть дальше, на освободившееся место.

– Ну, что тут вкусненького? – с преувеличенным энтузиазмом изрек он и начал накладывать всеразличную еду в тарелку.

Я предпочла его игнорировать, просто молча уплетала салат с тунцом.

«Уважаемые гости, – объявили по внутреннему радио, – через пятнадцать минут от главного входа начнется карнавальное шествие. Маршрут держится в секрете. Сбор у елки».

– Пойдем? – спросил голос слева. Продолжать играть в игнор было довольно глупо, а вот в молчанку – пока еще хотелось, поэтому я пожала плечами. Вроде и ответила, но и слова не вымолвила. – Обиделась, что ли? – Поразительная догадливость! Мужчины просто Ванги! Каждый! Читают женщин как открытую книгу! – Слушай, это был сугубо мужской и деловой разговор. Я потом объясню. – Я молчала. Он вздохнул. – Ладно, я понял. Хочешь дуться – дуйся.

Ага, конечно, как же без этого? Мужчины обожают делать вид, что женщины обижаются просто потому, что хотят обидеться! Ну скучно нам, поди. Развлекаемся так. Они же ни в чем не виноваты, правда?

Чтобы отвлечься от своих мыслей, я отставила лишь наполовину опустевшую тарелку (аппетит сразу пропал) и отвернулась к дверям. В этот момент в столовую как раз возвращался Филипп – немного пошатываясь, будто уже успел наклюкаться. Впрочем, любимая девушка в коме – кто будет его винить?

Дальше мои мысли повернули в другую сторону. Что, если все эти эмоции – не переживания за любимого человека, а чувство вины или страх, что тебя поймают? Вдруг Кристина наврала ему, что беременна? Мало ли глупых женщин таким способом пытаются привязать к себе мужчину? Мне казалось, что она не такая, что она похожа на меня, но, в сущности, я ее знаю всего полдня! Он же мог попытаться таким путем избавиться от проблемы в виде несуществующего ребенка? Мог. Теперь понятно, почему его так злит, что я пытаюсь во всем разобраться. Надо понаблюдать за парнем.

Возле стола образовалась толкучка. Многие хотели успеть на начало карнавального шествия, поэтому прибежали срочно перекусить перед оным, остальные по тем же причинам быстренько сворачивались и поднимались из-за стола, и непонятно кто именно, но кто-то точно толкнул Филиппа в сторону стола со свечами. Учитывая его проблемы с координацией, он не смог уберечься и упал прямо на канделябр, повалив его на темную скатерть. После этого произошло ужасное: Филипп загорелся. Весь, целиком. Туловище, ноги и даже голова – все было объято пламенем!

Раздались визги, крики, вопли, ахи и охи, кто-то побежал за огнетушителем, кто-то попытался потушить его своими силами – схватив со столов скатерти и опрокинув при этом кучу блюд на пол, кто-то орал, что нужно вызывать пожарных – вроде Люся, судя по голосу, – но это была явная глупость, ведь, когда они приедут, от него останутся угли.

Я же, одна из немногих, оставалась на своем стуле – приклеенная, застывшая, словно одна из ледяных скульптур у крыльца, потому что невероятные мысли не давали мне пошевелиться.

Белоснежка откусила яблоко и заснула мертвецким сном. Огненный человек загорелся. Совпадения? А если нет, то кто следующий?

– Срывайте! – завопила Геля – гораздо громче всех остальных, будто это она горела. – Срывайте с него костюм!

– Не снимается! – в ответ орал приятель Филиппа, который, не побоявшись обгореть самому, единственный приблизился к другу настолько, чтобы попытаться дотянуться до застежки. – Я не понимаю, там же должна быть кнопка или пуговица! Почему не снимается?!

Их разговор с трудом выбивался из криков заживо горящего Филиппа, который не давал другу снять с себя одежду, а просто носился от ужаса и боли по столовой, натыкаясь на стены и другие столы.

Когда я сумела силой воли выдернуть себя из раздумий и тоже что-то делать – для начала встать – то с удивлением обнаружила Женьку возле Филиппа, он поставил подножку, и тот упал прямо перед ним. Женька перочинным ножиком разрезал ткань сзади сверху возле шеи – где и предполагалось быть застежке. Когда прибежал Саша с огнетушителем, Логинов уже почти скинул с пострадавшего костюм, который почему-то никак не удавалось потушить – ни скатертями, ни водой из графина. Огнетушитель в Сашиных руках быстро справился с задачей. Филипп уже даже не стонал.

– Умер? – спросила Жанна, как мне кажется, больше с любопытством, нежели с сочувствием. Что за люди, господи…

Женька положил палец на шею, покачал головой.

– Пульс слабый, но есть.

Я только сейчас заметила, что Жанна была в костюме птички колибри, а Женька сдержал слово, придя в дырявом растянутом свитере, словно из бабушкиного сундука, и заплатанных джинсах (стиль Кобейна) с электрогитарой за спиной. Я помню, что он хотел брать уроки игры на гитаре, интересно, начал ли? Господи, о чем я думаю сейчас…

Его грубо отстранил давешний усатый мужичок и сделал все то же самое, чтобы удостовериться. Да, я помню, он говорил, что он врач.

– Скорую уже вызвали, – сообщил Александр, – едут сюда.

– Какой кошмар! – вопили девчонки. – Филька! Как это произошло?…

Все пожимали плечами, ни у кого не было ответа.

Кроме меня.

Шествие перенесли на восемнадцать часов, и мы трое вновь устроились в нашем с Женькой номере. Логинов погрел чайник, налил крепкого черного чая без сахара и сунул кружку прямо в мои трясущиеся руки.

– Рассказывай, – потребовал.

Я сделала два обжигающих глотка, закашлялась, потом медленно произнесла:

– Я уже говорила. Но вы же не слушаете…

– То есть Белоснежка и ее дружок – это не несчастные случаи, по-твоему?

– Был еще и бард.

– Кто? – Тут он посмотрел на Сашку. – Ах, ну да.

Наверно, вспомнил, как приятель о нем рассказывал, когда они выдворили меня из номера. Ведь сама я о барде Женьке не говорила.

– И по-твоему, – Женька по-прежнему обращался именно ко мне, как будто я была каким-нибудь экстрасенсом, который имел на все ответы, – все эти три случая – убийство и покушения на убийство?

– Да! Это очевидно. Ладно, с бардом непонятно, окей, пусть слабое сердце и пусть он принял на грудь перед выступлением. Допустим, боится сцены, хоть и бард. Или холодно ему было, мерзлявый был, как говорят, вот и выпил «для разогрева», что усугубило приступ. А название концертной программы и сработавшая иллюминация – просто совпадение. Но подумай: парень с девушкой. Пара, которая скрывает свои отношения. Во всяком случае не выпячивает. Она в костюме Белоснежки. Он в костюме Факела. Или Костра. Или Огненного человека, как угодно. Костюмы известны заранее всем их знакомым. Впрочем, – видя, что Саша собирается поспорить, добавила я, повысив голос, – Кристина выбирала наряд Белоснежки при нас, да, Саша, я помню. Но и ты ведь помнишь, о чем она говорила по телефону с Филиппом? Что ему сшили костюм на заказ.

– Откуда ты знаешь, с кем она говорила? Она имя не называла, я бы запомнил.

Женька внимательно нас слушал, переводя цепкий взгляд красивых голубых глаз с него на меня.

– Да, но ты сопоставь детали! Она явно сюсюкала с любимым. В любом случае про костюм, сшитый на заказ, можно уточнить у его друзей, им он наверняка тоже хвастался.

– Да с чего ты взяла, что они встречались? Ну сидели рядом. И что?

– Какой ты ненаблюдательный для журналиста! – Сашка обиженно насупился, но ничего не сказал. Логинов, видя это, насмешливо хмыкнул. – Во-первых, было видно по его взгляду, по интонации обоих, когда они разговаривали, по тому, как он гладил ее по руке, а во-вторых, пока вы, серьезные мужчины, вели свои серьезные мужские разговоры, мы, простые тупенькие бабы, которых на такие разговоры не зовут, успели провести расследование, поспрашивали аккуратно друзей и выяснили. Это доподлинно известно, что они – пара!

– Ну что ж, дети мои, – возвестил Женька, немного помолчав. – Дело за малым – выяснить, кому выгодна смерть этих двоих. Или временное их отстранение. Возможно, убийство целью и не ставилось.

– Почему ты так считаешь? – удивилась я.

– Господи, Катька, – покачал он головой, – ты вроде умная, но иногда такое отчебучишь… А потом обижаешься, что тебя сыщики не берут в помощники. Твоя ошибка в том, что ты не рассматриваешь потенциальных убийц как нормальных, адекватных, рассудительных людей, которые хотят доводить свое дело до конца и не хотят попадаться.

– Говори яснее!

– Говорю. В столовой полно народа. В фойе висит огнетушитель. Вывод, причем ожидаемый: парня спасли. Он сейчас в Склифе, ты же слышала.

– Нет, я слышала, что его туда повезли, а довезли ли – еще вопрос.

– Да, но для убийцы слишком невелика вероятность благоприятного исхода затеянной операции, а следовательно, слишком большой риск. Он бы на это не пошел.

– Ну хорошо, но ведь бывают убийцы-неадекваты! Это маньяк. Ему все равно. Он просто убивает. Даже при всех. Даже если успеют спасти. Видишь, никто не заметил, кто именно толкнул парня на свечи!

– Что?

– Вот! И ты тоже!

– Это ты смотрела на вход, я смотрел на тебя.

– А я – в свою тарелку, – поделился Саша.

Я рассказала, что видела. Хотя особо-то ничего. Точно помню чей-то локоть. Он отличался по цвету от ярко-оранжевого костюма. Быстрое движение – и парень потерял равновесие.

– Тебе точно не показалось? Он и так с трудом ходил. Он явно перебрал.

– Не показалось!

– Хорошо, тогда напрягись и вспомни, кто это сделал. И позвони, куда следует. Ты единственный свидетель в этом случае.

– Ой, это ты-то хочешь, чтобы я позвонила? – Логинов известный ненавистник органов правопорядка. По его словам, одного его родственника упекли просто так, побоями и угрозами его маленьким детям заставив подписать признательные показания. Он был тогда подростком. Мы много раз впутывались в расследования, но именно он всегда был против куда-либо обращаться и велел действовать своими силами. – Послушай, тебя здесь не было, когда произошли предыдущие два случая. У них на все один ответ. Сердечный приступ – никто не виноват. Отравилась таблетками для прерывания беременности – сама виновата. Ну то есть возбуждать дела они не намерены. И здесь то же самое сказали. Все видели, что он пьяный. Ходил шатался. Быстро установят, что та самая, что в коме, – его любимая девушка. Вот и оправдание для пьянки. А то и на суицид спишут, хоть и весьма нетрадиционный.

Они немного помолчали, задумавшись, наконец Сашка сказал:

– Она права.

– Ну хорошо, – смирился Женька, – или кому-то помешала эта пара, или у нас действует маньяк, который убивает людей с намеками на их костюмы. Но и третью версию – версию ментов – тоже не нужно сбрасывать со счетов. Сердечный приступ, отравление по вине несчастного случая и еще один несчастный случай.

И тут… Я долго пыталась ухватить какую-то мысль за хвост, но она проворно выскальзывала и носилась дальше по углам моего сознания, да так прытко, так ловко, что я все никак не могла понять, что именно меня тревожит. И наконец-то!