Читать книгу Кошки-мышки. Трудная любовь – 3 - Маргарита Смирновская - Страница 2

Возвращаться в школу не хотелось. Сердце Шуры кровоточило и рвалось назад в семью Германа. Там и только там все такое родное, близкое, знакомое и теплое… А школа… Что она дает? Вечные подвохи, подставы, боль, унижение вперемешку со знанием и практикой. Только ради последнего Шура входила в свой корпус с гордо поднятой головой. Душа ныла, так не хотелось возвращаться в комнату, наполненную ненавистью и злобой.

Войдя в спальню, Шура сразу почувствовала, что к ее вещам прикасались, и прикасались не только Тиса и Рэм… Шура поняла, ее обыскивали все, кому не лень, несмотря на шум вокруг Руссаковского и сплетни о ее могучей ведьминской силе. Она не могла сложить в логическую цепочку страх сверстниц перед ней и такую преступную дерзость. Она еле сдержалась, чтобы не взорваться. Глубоко вздохнув, Шура закрыла глаза и внутри представляла скорую встречу с Германом. Ради нее она только терпела и старалась, как могла, лишь бы не идти на конфликт.

А с вещами… Она обязательно что-нибудь придумает. Она изучит сильнейшую защиту. Она сильнее их. Она дочь Сианы.

Она станет такой же, как мама!

– Привет! – отвлек от мыслей голос Лизы. – Смотрю, ты время не теряла зря, стала еще больше популярнее.

Шура ей не ответила, лишь измерила озлобленным взглядом. Ей дико все надоели. Если бы она только могла, то почти всю школу отправила бы в ад!

– Это правда, что ты побывала на Миссии истины? – продолжала разговаривать с ней Лиза, словно не заметив ее настроения.

– Тебя это совсем не касается! – прорычала Шура.

– Окей, это не мое дело, но кое-что тебе будет интересно.

Шуру бесили ее вечные загадки с подвохом. Да почему ей вечно везде все надо?! Где она только брала эту информацию?!

– Что тебе опять от меня надо?! – взбесилась Шура.

Лиза растянулась на своей кровати прямо в кроссовках, показывая свою расслабленность и непринужденность.

– Так, просто по-товарищески хочу предупредить.

Шура на нее зыркнула, и по коже Лизы прошлись мелкие молнии, от чего та от неожиданности простонала: «0х!».

– И это после моего самоуправства на Миссии? – усмехнулась Шура и злобно прокричала. – Не ври!

Лиза присела, возразив:

– Я и не вру. Рэм хочет проверить твою находку с той Миссии. Они эту вещь искали. Почему-то ее она очень заинтересовала. Ты знаешь почему?

– Черт! Откуда она узнала? – сама себя спросила Шура.

– Папан и маман в Судействе работают. О такой Миссии трудно информацию утаить. Здесь уже каждая муха о твоем трофее знает. А Руссаковский цветет и благоухает.

Шура хотела спросить про него, но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошли ненавистные соседки. Увидев их, Лиза быстро вскочила с кровати, протянув:

– У-у-у! Мне пора. Тренироваться.

И она ретировалась из спальни. Шуре стало ясно, что Лизка снова смылась, как только учуяла неприятности.

Шура встала у своей кровати, стараясь не думать о том, что девочки перерыли все ее вещи. Она приготовилась дать им отпор.

– Вау, Рэм, посмотри, – почти восторженно прошептала Тиса. – У нашей пампышки новый прикид и по размеру!

– Ей хоть платье самой Любавы надень, все равно страшной ведьмой останется, – ответила Рэм, не сводя глаз с Шуры.

– Боишься, так не смотри! – прокричала Шура, прогремев на весь этаж. Тиса задрожала и стала икать, а Рэм нагло спросила:

– Где он?

– Кто? – Шура знала, что Рэм ищет трофей, но решила проверить слова Лизы.

– Браслет Вихря. Ты ж его достала? Где он?

Шура спокойно задрала рукав и показала трофей.

– Давай сюда, – протянула руку Рэм.

– Бегу, спешу и падаю, – Шура сплела руки на груди. – А летучую мышь не хочешь? Я могу устроить!

– Вихрь мой! Я из рода Зефира! – била себя в грудь Рэм. – Ты не имеешь права его себе оставлять! Отдавай по-хорошему…

– Иди ты в … – Шура зажала рот, вспомнив, что ее слова иногда сбываются буквально. Она схватила учебники и хотела пройти мимо девочек. В этот момент в ее руку крепко вцепилась староста.

– Браслет! – приказала она.

– Хочешь драки? – глаза Шуры уже горели желтым цветом, выражая ее внутреннее состояние на грани ярости. Видя это, Рэм отступила и лишь вслед ей прокричала:

– Я его заберу, вот увидишь! Это моя вещь! Я дочь Зефира!

– Хоть самого легендарного Смерча! Трофей мой! – прогремела Шура, повернувшись к ним. – И останется у меня, – добавила она и близко к ней подойдя, зашипела: – Ты ничего не получишь. Никогда.

– Ведьма! – пискнула Тиса и убежала в ванную, пока Шура ее не прокляла.

– Посмотрим, за мной правда! – ответила Рэм, ударив себя в грудь.

– А мне плевать!

Шура вышла из комнаты уверенная и наглая, скрывая свои истинные чувства. На самом деле она мысленно призывала все светлые силы, чтобы избежать драки с ненавистной Рэм. Получать наказание или новое разбирательство в ее ближайшие планы не входило.

В библиотеке все дышало родным, теплым и знакомым. Шура подумать не могла, что по этому тусклому и уютному свету она будет скучать, что запах старых, пыльных книг покажется ей ароматным и близким, словно ей все это время не хватало уединения и погружения в магические знания.

Понимая свое плачевное положение в школе и нелюбовь учителей, Шура стала готовиться к занятиям. Она начала изучать личные тотемы. Конечно, про свою мышь она ничего не нашла. Летучая мышь даже не считалась нейтральным знаком, вроде дракона.

Черная магия – и все! Но верить в это она не могла. Школа ее не пропустила бы! Да и мышка ее серебряная!

Но написать про свою защиту что-то она должна была. Шура стала искать старые книги про личные знаки, тотемы, символы волшебников. Поиск нужной темы занял очень много времени. Она не сразу поняла, что с ней уже разговаривают.

– Тебя не устраивает твой тотем?

– Да…

– Что эта за зверюга? Она одушевленная или нет?

– Ага…

– Мне кажется, что ненастоящая…

– Ага…

– Кто это вообще?

– Хм…

– Крылья, как у дракона, а вот уши… Словно маскируется.

Дима не сводил глаз с ее кулона.

– На летучую мышь похожа. Но она не может же ею быть? Ты из-за этого книги по черным магическим символам взяла?

Шура словно очнулась и уставилась Хранителя.

Дима выпрямился. Шуре даже показалось, что он немного подрос.

– Это не мышь. Школа тебя не пропустила бы с темной энергией.

Слова Хранителя, словно ножи вонзались в ее сердце. Она отлично знала, что на кулоне изображена летучая мышка. Она ни на миг в этом не сомневалась. Она всегда это знала. Мышка с ней родилась, как и у всех волшебников.

– Ты зачем сюда пришел? – быстро она перевела тему. Уж откровенничать с ним ей никак не хотелось.

– Это тебе от Руссаковского, – протянул он ей небольшой сверток.

– Ты у него посыльным подрабатываешь?

Дима ответил ей сверлящим взглядом, что Шура почувствовала, словно он дыры на ауре прокалывает.

– Извини, настроение ужасное.

– С чего это? – усмехнулся горько Хранитель. – Ты все исправила, столько подвигов совершила.

– Ты с пустоголовыми идиотками не живешь.

– Разве? – усмехнулся Димка и направился к выходу. Шура лишь вздохнула, вспомнив Дэна, и как он издевался над ним.

Когда Дима вышел, Шура стала рассматривать сверток с прикрепленной к нему белой розочкой.

«До него ничего не доходит, – думала она про Руссаковского. – На те же грабли!».

Шура распечатала сверток и увидела маленькую и старую кожаную книжку, на которой лежала записка. Шура взвыла:

– Ну, куда мне это прятать?! Сам делает себе проблемы!

Шура дрожащими от возмущения руками раскрыла лист.

«Эту книгу я нашел случайно. (Не буду описывать где, это долго и неинтересно). Дарю ее тебе в знак благодарности. Надеюсь, она тебе понравится, и ты правильно ее применишь.

С искренней благодарностью Р.Р.

Не ожидал от тебя такого смелого поступка».

Шура взглянула на книгу. На ней не было написано о чем она, но книга была потрепана, и страницы слегка пожелтели. Шура ее раскрыла и сразу увидела подпись на форзаце: «Личная собственность Д. Грозы. Если ты имеешь смелость – прочти. Потом не плачь и не ищи меня».

Шура даже улыбнулась. Ей показалась, что она слышит бабушкин звучный манящий голос с издевкой, хотя она никогда ее не видела. Шура так хорошо понимала ее позицию. Наверняка, бабушку также замучили соседки, старосты с разными ректорами и наставниками, и уж точно ее подозревали во всех бедах.

На первой странице прописными буквами было написано: «Личные заклинания».

И первое заклинание называлось – отдача. Эта отдача была личная, не общая для всех волшебников, а родовое заклинание. Заклинание неприкосновенности, которое можно только на одну вещь или человека наложить.

Третье и еще несколько заклинаний на защиту. Изучив их, Шура поняла, почему Руссаковский отдал ей эту книгу. Там было одно заклинание очень интересное. Если кто-то без разрешения хозяина станет рыться в его вещах, то на лбу любопытного человека напишется, где именно он лазил. А другое заклинание – на письма, книги и фотографии – ставилось на слепоту. Волшебник, который хотел прочесть чужую личную почту, сразу слеп.

Все заклинания приносили существенный урон наглым волшебникам.

Шура заметила, что не все страницы книги бабушки ей открывались. Некоторые заклинания она просто не могла прочесть.

Неожиданный шорох напугал Шуру. Она снова так углубилась в изучение, что не замечала ничего вокруг себя, и эта расслабленность ей совсем не нравилась.

Перед ней стояла Лиза и с любопытством разглядывала книгу в ее руках.

– Чего тебе? – дерганно спросила ее Шура.

– Да ничего, – пожала Лиза плечами.

– Тогда не отвлекай меня.

– Как хочешь, – Лиза медленно повернулась к ней спиной и искоса добавила: – А я не знала, что вы близкие друзья с ректором Даниилом.

– Что?!

– Не делай вид, будто не понимаешь о чем я, – на лице Лизы отобразилось удовлетворение. – Теперь понятно, как ты оказалась в спецотряде.

Услышав это, Шура вскочила и прокричала:

– Это ложь!

– Это правда, – хитро улыбалась Лиза.

– Меня взяли за талант! Я прошла отбор! А вот ты…

– Ой! Не парься, – усмехнулась Лиза. – Родители меня продвинули, как и тебя.

– Не-прав-да! – прогремела Шура.

– Ладно, если не веришь мне, взгляни сама. Но ты мне будешь должна.

И тут Шура сообразила, что Лиза ее специально зацепила, потому что снова ей было что-то от нее надо.

– Стоп! – остановилась она и прорычала: – Я не собираюсь тебе ничего доказывать.

– Хорошо, – вздохнула Лиза. – Я сама пойду и узнаю, зачем твоя мать пришла к ректору.

Лиза бесшумно пошла к выходу. Мысли Шуры сменялись с бешеной скоростью. Лиза явно ей не врала, но чтобы поверить в такую чушь… Мама Шуры никогда не стала бы продвигать дочь. Тогда зачем ей нужен был ректор Даниил?

– Постой!

Лиза остановилась у самой двери.

– Я передумала, – продолжила Шура.

– Ты мне будешь должна, – улыбаясь, напомнила Лиза.

– Без всяких запретных походов и миссий.

– О нет, сейчас нам не до приключений. Дэн еще в больнице.

– Идет, – Шура не стала оставлять книгу Дарьяны на столе библиотеки и забрала ее с собой. Уж слишком она ей дорога стала, ведь это родной предмет в память о бабушке. Сиана толком никогда ей не рассказывала, куда она делась, и почему Дарьяна покинула их.

***

Шура шла вслед за Лизой по незнакомому узкому подвальному коридору. Она уже подумала, что соседка по комнате ведет на разборку с девчонками, что она ее просто заманила в очередную ловушку. И тут Лиза повернула к узким ступенькам, ведущим к старой деревянной двери.

– Здесь наша учебная комната, – пояснила она Шуре.

Шура ждала подвоха и уже настроилась на оборону, но за дверью действительно оказалась учебная площадка ректора Даниила, оборудованная для спецотряда.

Лиза бесшумно подошла к двери и, тихо приоткрыв ее, обернулась к Шуре, головой подозвав соседку по комнате.

Сначала стояла тишина, и Шура даже подумала, что за дверью никого нет. Но тут услышала железно-ледяной голос матери:

– Молчишь? Сказать мне нечего?

– При чем здесь моя дочь? – голос ректора был окрашен волненьем и слегка дрожал.

– Ты бы ее никогда туда не отправил.

– Сиана, их даже сравнивать нельзя. Это твоя дочь! Кто, как не она, смог бы найти ответ! У нее стихия Воздух!

– Не ври мне, Лис, я слишком хорошо знаю тебя. Ты специально ее отправил. Ты под меня копал руками моей дочери!

– Нет, Сиана, ты не так все поняла. Я теперь уверен, я знаю…

Шура услышала громкий стук по дереву.

– Ты наглый лгун. Думаешь, я не знаю, что случилось с Вихрем?

– Я не знаю, а ты в курсе? Расскажи мне, и делу конец, – уже тихо и уверенно ответил ей Даниил.

– Не строй из себя невинность! Я не позволю тебе и с моей дочерью также поступить, – сквозь зубы железно проскрипела она. – За нее я прокляну тебя не хуже моей матери Дарьяны. Про проклятие Скорпиона слышал?

– Ты же не твоя мать, – дрожащим голосом напомнил ей ректор.

– На твою дочь падет.

Шура не выдержала и открыла дверь, прокричав:

– Нет, мам! Я сама пошла на миссию, чтобы защитить свое имя! Ректор Даниил не виноват!

В свете Шура увидела холодное удивленное и слегка испуганное лицо матери. Казалось, от неожиданности Сиана потеряла дар речи.

Ректор Даниил стоял серый с больным выражением лица, на котором зависло удивление. Уж прозвище Лис совсем к нему не подходило. Скорее, невинный зайчонок или израненный кузнечик.

– Как ты могла? – леденяще страшно спросила Сиана Шуру.

– Мам, прости… Я хотела доказать…

– Как ты могла опуститься до мелочного шпионажа за родной матерью?

– Мам, я не шпионила, я хотела знать…

– Вон! Немедленно! – глаза Сианы от едва сдерживаемой ярости горели красным огнем.

Шура от стыда и испуга выбежала из кабинета ректора со стороны обычного выхода. Лицо горело, а сердце разрывалось. Она не думала обижать маму, и в мыслях не было обижать ее. Просто… Все теперь так запутанно! И мама даже не захотела ее выслушать.

***

Макс вообще не понимал Германа. Только вчера он устроил Шурке праздник, не отпускал ее от себя ни на шаг, а теперь едва в школе столкнулся с Наташкой и сразу с ней стал кокетничать.

– Привет! Как настроение?

Она мило улыбнулась.

– Ты что-то сегодня грустная, или мне только это кажется? – веселился Герман. По мнению Макса он явно излишне с одноклассницей любезничал.

Наташка тоже засмеялась и спросила:

– Как прошел день рождения сестры? Ей понравилась сумка?

– Еще как! – не выдержав, встрял в их разговор Макс. – Настолько, что сестра наша его чуть твоим подарком не убила.

Наташа очень скромно и мило засмеялась сильнее и спросила Германа:

– Это правда?

Герман обнял Макса и ответил:

– Она у меня ревнивая собственница.

– Как положено нашим сестрам, – добавил Макс в очередной раз, подчеркивая слово «сестра».

– Расслабься, Наташ, – Герман рукой ее повел к классу. – Это все мелочи.

Макс отстал от них. «Ничего себе мелочи! – мысленно возмущался Макс. – Что же ты так из-за мелочей вчера по комнате мельтешил и нам мозг выносил, что мол, Шурка тебя понять должна и обязана принимать таким какой ты есть!».

Макс весь урок думал об отношениях Германа с Шуркой. До появления Наташки он не сомневался в искренности Германа, точнее, он знал, что рано или поздно они станут парой. Шурка так и ходила за ним хвостиком и никого к нему близко за версту не подпускала.

Теперь с отъездом Шуры все изменилось. Она вернулась и смотрела на Германа иначе. Она явно ждет перемен. А он крутит с Наташкой. Он вообще понимает, что вокруг него происходит? Или думает, что она вечно, словно щенок, будет бегать рядом с его ногой?

За обедом, видя хорошее настроение друга, Макс решил поднять наболевшую тему. Он как бы невзначай спросил:

– Что у тебя с Наташкой?

– Ничего. Я, кстати, подумал с ней в паре танцевать. На мой взгляд, она – самая лучшая кандидатура для танцев в паре.

– Ты с ней и танцевать собрался?

Слова Макса прозвучали явно осуждающе, что Герман сразу отреагировал:

– А с кем я, по-твоему, танцевать должен? Может, с тобой, м?

– Да ты запал на нее! – пробасил Макс.

– Тихо ты! Сейчас вся школа будет об этом судачить, как в курятнике.

– А с Шуркой что?

– А что с ней? Я не могу ее к себе в класс взять. Она младше нас, если ты не заметил.

– Я заметил, я многое заметил, – нахмурился Макс. – Скажи уж честно, ты с ней или с Наташкой?

Герман растерялся и раскрыл рот, соображая, что именно ответить другу.

– Шура это Шура. Ее не трогать. А Наташа… – тут он засмеялся. – Ну, ты сам понимаешь! – ударил он Макса по плечу.

Но Макс его не понимал, и ему эта ситуация смешной не казалась, хотя тему он продолжать не стал. Одно было ему понятно: Шурку по-любому Герман не оставит. Может, он зря беспокоится?

Но уже после уроков Герман подкатил к Наташке и остался с ней на репетицию. Максу досталась скучная Веста. Она тихо нудила, что он – косолапый, неповоротливый и неуклюжий – ей все ноги отдавил.

У пары Германа с Наташей получалось все превосходно. Она вела себя скромно и постоянно улыбалась. Далее Макс заметил, что Герман сбегал за водой для нее, потом принес ей шоколадный батончик.

А вечером так вообще провожать ее собрался!

– Ты что творишь? – зашипел на него Макс, отозвав подальше от одноклассницы.

– Не понял? Тебе трудно ее проводить вместе со мной или это уже противозаконно?

Макс обернулся и, убедившись, что Наташа пошла одеваться к зеркалу, продолжил:

– Ты с ней встречаться хочешь?

Герман нервно дернулся и пощелкал над головой друга пальцами.

– А-у! Проводить девушку до дома – это не значит с ней встречаться.

– Это значит давать повод ей так подумать. Ты весь день к ней подкатываешь.

– А это уже ее проблемы, – Герман накинул легкую куртку на плечо. – И я к ней не подкатываю. Я просто воспитанный.

– А мне кажется, что ты себе врешь!

– Когда кажется – креститься надо!

– Ты хочешь и Шурку не потерять, и с Наташкой…

– Стоп! – остановил друга Герман. – Ни с той, ни с другой у меня ничего нет. Идем?

– Нет, – Макс громко фыркнул. – Это с Шуркой у тебя ничего нет? Ага, ври кому хочешь про всяких там сестренок, но только не мне. Я во всем этом участвовать не хочу.

– Не ты ли мне говорил недавно отвлечься? Что не так? – возмутился Герман. – А-а, я понял! Это завистью называется.

– Думай, что хочешь! – не застегнувшись, Макс выбежал из школы.

Шура не ожидала, насколько приятно ставить ловушки для любопытных соседок в виде защиты собственного имущества. Зная их, она не сомневалась, что в ближайшее время «мышеловка» захлопнется. И после этого они не смогут пожаловаться на нее или обвинить в чем-либо, так как у соседок все их подвиги запишутся на лице.

На удивление Шуры защита от ее бабушки Дарьяны наложилась легко. Словно она знала это заклинание всегда и умела им пользоваться. Закончив дело, довольная Шура потерла ладони, предвкушая справедливое возмездие.

– Даже мне жутко.

Шура дернулась, услышав за спиной голос Лизы.

– Что за дурная привычка появляться неожиданно?! – разозлилась на нее Шура.

– Ладно, специально для тебя впредь я буду хлопать дверью, – Лиза почти прыгнула на диван и развалилась. – Ну, что? У тебя есть какие-нибудь мысли по услышанному?

Шура насупилась. Ей совсем не нравилось, что Лиза лезет в ее личную жизнь. И как теперь тактично «соскочить», ведь она вряд ли успокоится, пока не найдет ответ. Лизе явно что-то от нее нужно…

– Нет. Я из-за тебя маму обидела! Ты, как Грация, любительница поиграть в дружбу, а при удобной возможности подставляешь!

– Грация? – брови Лизы поднялись высоко, и она от души засмеялась. – Уж кто тут кого подставил! Одна твоя фамилия чего только стоит!

Тут Шура уже совсем на нее обиделась и крикнула:

– Не нравится моя фамилия, так не бегай за мной! Тебе вечно от меня что-то надо!

– Стоп-стоп-стоп! – Лиза села на диван в позе лотоса. – Мне интересна твоя персона. И это правда, я тянусь к отличникам. Ну, скажи уж честно, я ведь тоже тебе полезна?

Шура молчала. Она не хотела сейчас разводить демагогию, о двоякой полезности Лизы.

– Я свела тебя с Дэном, помогла найти Чайника, помогла со связью. Я дружу с тобой, – прошептала, оглядываясь, Лиза. – Но только тихо, без свидетелей.

– Это не дружба. Это лицемерием называется, – Шуре от признания Лизы стало противно.

– Ну и мина у тебя, – Лиза снова растянулась на диване и, зевая, протянула: – Если бы я тоже имела дар проклятия, как и ты, то, не опасаясь, ходила бы с тобой за ручку, обедала бы за одним столом и на уроке обменивалась бы записками с приколами. Ну, ты же знаешь, я не сильна в магических искусствах. И участи Грации не хочу. Меня даже мои предки не спасут. Слабаков в моей семье не прощают.

Шура её слушала краем уха. Откровенность Лизы ее никак не трогала, лишь имя Грации ошпарило. Участи Грации!

– А что с Грацией?

– А ты не знаешь? – Лиза подтянулась, чтобы увидеть лицо соседки и от удивления свалилась с дивана. – Она изуродована. Проиграла поединок. За тебя билась против всех.

Шура не ожидала такое услышать. Она опешила и еле прохрипела:

– Зачем?

– Чтобы они оставили вас. Я же думаю, они ее просто вынудили и не дали пути отхода.

– Черти! – сквозь зубы простонала Шура и злобно закричала: – Они настоящие дьяволицы! А еще меня ведьмой называют! – у Шуры на глаза навернулись слезы. – Они сказали мне… Все выставили так, будто она меня предала!

– Ты забрала члена клуба «Мудрости роз», – пояснила Лиза, сидя на полу. – Николь тебя не простит.

Лицо Шуры потемнело, а в глазах зажегся красный огонек.

– Это я их не прощу, – мрачно сказала она. – Они за все заплатят. За каждый свой промах.

Лиза смотрела на соседку с интересом, и на ее лице улавливался едва заметный страх.

– Закон, наложенный Судейством для всех волшебников, а тем более, для спецотряда: «Месть оставить ведьмам и черным магам. Воины Света доверяют святому бумерангу», – напомнила она, поднимаясь с пола.

– Она пострадала! И где ваш бумеранг?! – провыла Шура и, сжав кулак, добавила: – Я стану их бумерангом!

Почти весь оставшийся вечер Шура пытала Лизу, узнавая имена всех членов клуба «Мудрости роз». Лиза про кого знала, сразу ответила, но добавила:

– Это не все участники, ты же понимаешь? Ее наказали за дружбу с тобой, а как известно, тебя не жалуют здесь многие.

Затем Лиза напомнила о «должочке» за показ встречи Сианы с ректором. И дополнила:

– Услуга за услугу. Я найду всех участников, а ты мне поможешь с домашкой по личной символике.

– У тебя-то какие с ней проблемы?

– Я волшебница Земли. Но не знаю, что означает мой символ. Я не могу уже неделю выполнить домашнее задание и сказать: одушевленный он или нет. Вот ты как это поняла?

– Я всегда это знала. И я уверена, что она умеет говорить, – добавила Шура, трогая свой кулон. Лиза машинально дотронулась до своей броши – ветки лиственницы, похожей на стрелу, на которой сидела золотая змея, хвостом дополняя форму лука.

– Змея и растение, – разглядывала Шура символику Лизы. – Ты змея, – заключила она.

– С чего ты взяла? – усмехнулась Лиза.

Шуре так и хотелось сказать правду: «Потому что ты на неё похожа, идиотка! Такая же лживая насквозь и скользкая», но вслух сказала:

– Ты светлая, и у тебя цвет глаз с золотинкой.

– Это ни о чем не говорит! – отмахнулась с усмешкой Лиза. – Я похожа на тетю. А у нее символика пчелы.

– Одушевленная сила, как и у тебя, – заключила Шура и добавила: – Если бы твое волшебство было связано с растением, ты сама вырастила бы тот злосчастный цветок!

Лиза пожала плечами.

– А если я просто плохая волшебница?

Шура взвыла:

– Чтобы цветок вырастить, необязательно магией владеть.

– Ладно, – сдалась Лиза. – Твоя взяла. Если завтра я завалю этот предмет, ты мне все зачеты сделаешь, ок?

– Не ладно! – разозлилась на неё Шура. – Я права! Ты змея, самая настоящая змеюка!

Лиза засмеялась:

– Ну, за соучастниц расправы с Грацией я пару зачетиков с тебя возьму.

Шуре хотелось ее прямо на месте молнией поразить. Волшебница, а торгуется, как отъявленная ведьма на рынке!

***

В библиотеке Шура засиделась до темна. Уже разбежались все ученики, только ей спать не хотелось. Она винила себя, что не выяснила у учителей, куда пропала Грация. Она поверила врагам!

Она видела в ней только плохое… А Грация смогла перебороть свой страх и ради нее пошла против всего коллектива.

Если бы только Шура знала, что происходило тогда на самом деле…

Гнев нахлынул с новой силой. Перед глазами Шуры стояло лицо подруги с золотыми волосами и с таким невинным детским лицом! Да как же можно на нее напасть толпой?!

Руки Шуры обожгла бабушкина книга. Шура раскрыла ее, и книга сама перелистала нужную страницу. На ней красивым, немного неряшливым почерком проявилось заклинание «Проклятие врагам». Шура прочитала последствия заклинания: «Весь год неудач и никаких успехов. Во всех делах провалы до тех пор, пока не испросят прощения».

Что может быть лучше этого заклинания? Только Шуру смущало, что оно слишком мягкое.

– Они заслужили худшего наказания! – воскликнула она. Книга открыла другую страницу: «Проклятие скорпиона». В описании заклинания говорилось: «Призыв скорпионов с разными ядами. Какой скорпион укусит врага, той болезнью враг тут же заболеет. Снять заклятие может только кровь!». В названиях ядов Шура ничего не поняла. Она в жизни таких слов не слышала, но заклинание пришлось ей по душе.

– Это то, что надо, – согласилась Шура. – Пусть мучаются так же, как мучили ее!

В мыслях она уже смаковала, представляя последствия ее мощного проклятия. Она даже забыла про правила школы и угрозы вылета из нее. Шуру волновало только возмездие. Погрузившись в мечты, она забыла учебники на столе, лишь подарок Руссаковского волновал ее. Шура не заметила, как уткнулась носом в голубой пиджак, который дико пах розами.

– Тебе мало того, что случилось? Теперь ты хочешь второй раз скандал спровоцировать? – спросил ректор, хотя глаза его улыбались.

Шура потупилась и покраснела:

– Прошу прощения, наставник, – прошептала она, пряча книгу за спиной.

– Мой тебе совет: уж коли ночью спать в немоготу, прячься от любопытных глаз, а не шатайся по коридорам. Из-за глупых сплетен люди могут подумать всякое.

– Что подумать?

Руссаковский закатил глаза и вздохнул:

– Святая простота! И кто только додумался ее на Миссию истины отправить?! – тут ректора словно осенило: – И где твой нашумевший трофей? Хорошо его спрятала? Или также «надежно», как мои письма?

Шуре насупилась, и у нее обиженно раздулись щеки. Она молча задрала рукав свитера, и знак Вихря на браслете засверкал от падающего света факела.

Руссаковский с интересом разглядывал волшебную вещь, задумчиво потирая подбородок.

– Почему именно ты? – посмотрел ей в глаза ректор. – Часовой выиграл, а браслет у тебя?

Шура ничего не поняла из сказанного, кроме того, что ректор знает, кто такой Вихрь!

– Вы знаете Вихря?!

– Кто ж его не знает в этой школе?

– Пожалуйста, расскажите мне о нем! – взмолилась Шура.

– Зачем тебе это? Неужели ты такая ангельская вся, что грезишь вернуть ему трофей?

Этого в мыслях Шуры уж точно не было. Почему-то она совершенно не желала расставаться с этой вещью.

– Я просто хочу знать все-все о хозяине браслета. Чтобы знать, как им пользоваться и оценить потенциал волшебной вещи.

– Тогда считай, что тебе сами небеса скинули удачу. Вихрь запер всю свою магию в родовую вещь.

– Зачем? – удивилась Шура.

– Для боев и поединков. Он был фанатик разного рода дуэлей. Тебе Сиана разве не рассказывала?

– Нет. Она не хочет рассказывать о нем.

Лицо ректора вытянулось и слегка побледнело.

– Я слишком разговорчив сегодня. Скоро рассвет, а я не дитя ночи, пора вздремнуть немножко, – Руссаковский хотел Шуру обойти.

– Ректор, – остановила его она, схватив за рукав. – Почему мама не хочет рассказать мне о нем? Она его знает?

– Эти вопросы не ко мне. Лучше ей их задай.

Руссаковский дернулся, но Шура его не отпускала.

– Где сейчас Вихрь? Что с ним стало? Он стал арийцем после потери родовой вещи?

– Мне этого неизвестно. Я младше его, даже в юности его не застал.

– Тогда как вы о нем узнали?

– Я же говорил тебе про дуэли.

Шура смотрела на него, ничего не понимая.

– Разве ты не слышала про дуэли Вихря?

– Нет.

– А дуэль возмездия тебе о чем-нибудь говорит?

– Нет. Постойте, – спохватилась Шура. – Возмездия? Расскажите мне о ней!

– Ой, нет, меня и так за язычок не пожелают, – ректор зевнул, прикрываясь ажурным платочком. – И я смертельно устал.

– Как же мне быть? Мне нужно знать про дуэли!

– Неужели ты хочешь стать вторым стражем правосудия? – усмехнулся ректор.

– Хочу, – надулась Шура, понимая, что именно этого ей хотелось бы больше всего.

– Тебя ненавидеть будут.

– Уже все ненавидят, а другие страдают из-за этого. Скажите, пожалуйста!

– Я и так много сделал для тебя. Имей совесть, – снова зевнул ректор и вытер набежавшую слезу. – И именно с той дуэлью я не могу тебе помочь. Но есть человек, который хорошо осведомлен в дуэльных делах.

– Кто это?

– Куратор твой. Лисовская. Вот ее и спрашивай да расспрашивай.

Руссаковский аккуратно выдернул рукав из рук Шуры и, пожелав ей доброго ночного бодрствования, удалился в свои покои.

***

Макс был уверен, что после вчерашнего спора хорошего настроения от Германа не ждать. Он прекрасно представлял себе, как его друг начнет докапываться и весь урок бурчать, доказывая свою правоту…

Однако Макс застал Германа в той же самой раздевалке, и лицо друга выражало счастье. Максу так и казалось, что у Германа вырастут крылья, и того гляди он взлетит и запоет серенаду.

Причину такого настроения Макс тоже нашёл. Она стояла очень близко к другу и пилила его взглядом. Но поймав его взгляд, Наташа сразу мило заулыбалась и поздоровалась. Макс пожал руку друга и спросил:

– Вы здесь ночевали что ль?

Герману этот вопрос явно польстил, и он засмеялся:

– Я не настолько фанатею от школы, чтобы здесь круглосуточно находиться даже в приятной компании.

Макс понял, что сегодня Герман не будет до него докапываться и спокойно вздохнул. Когда Наташа ушла к своим подружкам, Макс поинтересовался:

– И как прошло свидание?

– Э! – Герман снова засмеялся. – Это не свидание! Я всего лишь ее проводил! Кстати, она тебя почему-то не любит.

– Я заметил. И как проводил? – допрашивал Макс.

– На двух своих, как все люди. Она, между прочем, очень милый человек.

– И как ты это понял?

На это Герман размыто ответил:

– Разве она похожа на грубиянку? Или ты можешь доказать обратное? Мы столько лет учились вместе, и она такая скромница, что я ее даже не видел.

Макс схватился за голову, поняв, что это уже диагноз. И почему он раньше хотел, чтобы Герман обратил внимание на Наташку? Интересно, как отреагирует на его увлечение Шурка?

Весь оставшийся учебный день Герман к Наташе не подходил. Только на репетиции он снова с ней кокетничал и постоянно ржал. В раздевалке, к удивлению Макса, Герман Наташе сообщил:

– Сегодня я не пойду с тобой. У меня тренировка. Гонки на носу.

– Ты, правда, гонщик? – ее небольшие глазки удивленно расширились.

– Не верь мне, я врун! – засмеялся он. – Правда, конечно!

– Я никогда не видела гонки.

– И даже в играх? – прищурился Герман.

– Я не играю в такие игры, – ответила она.

– Ой, ну все! – пробасил Макс, поняв в какую сторону теперь дело клонится.

Герман на него взглянул, и Макс готов был поклясться, что друг понял, чего он так избегает. Герман сделал, как всегда, по-своему:

– Идем с нами. Гонки я тебе не обещаю, а тренировку покажу.

В ее согласии Макс не сомневался. И конечно же, позвонив домой, Наташа отправилась с ними на стадион. Увидев её, состав команды Германа удивился, ведь только на днях они праздновали день рождения другой девушки. И все же Наталью приняли не менее тепло и по-свойски. Они ее угощали газировкой, кофе и печеньем.

Макс смотрел на все происходящее с искренним изумлением. Но в этот раз ничего говорить Герману не стал. Его же выбор с кем встречаться, наконец!

Тренировка закончилась почти ночью. Мама Наташи вся обзвонилась и ругала дочь так, что было слышно каждое слово всем находившимся рядом с ней. Макс даже обрадовался и размечтался, что теперь их одноклассницу с ними больше не отпустят. Но тут Герман взял трубку Натальи и вежливо представившись, запел:

– А как вас зовут? Нина Ивановна, это я виноват, я соблазнил ее красивыми машинами и вкусным кофе с печеньками. Уверяют вас, с ней ничего плохого не случится. Мы с Максом. Вы помните Макса, Рыжика? Да, Руденко. Так вот, мы с ним проводим ее до двери вашей квартиры. А уроки она сделала, – Герман обернулся на растерянное лицо подруги и прошептал ей: – Ты сделала! – и ответил уже в трубку: – Да, конечно, сейчас приведем.

Макс поверить не мог, что Герман может так геройствовать ради кого-то ещё, кроме них с Шурой. Но о своих мыслях промолчал, а то, гляди, настроение друга ухудшится и тогда можно будет искать ближайший бункер, чтобы переждать вырвавшееся наружу торнадо Германа.

Когда они пошли провожать Наталью, Макс ожидал, что Герман с ней уединится или за руку пойдёт, как он шёл с Шурой на её дне рождении. Но они просто болтали ни о чем. И даже в подъезде, сказав друг другу обыденное «пока» они расстались.

Как только дверь захлопнулась, Макс его спросил:

– И все? А где «спасибо»?

Герман пожал плечами:

– «Спасибо» у меня получишь. Ай да, ко мне ночевать.

Предложение Германа просто отогрело душу Макса. Он тут же все свое негодование забыл. Перед его глазами стояли рагу тети Даши и творожные пончики.

Только почему-то при мысли о Шуре совесть Макса ныла. Словно он сам обещал друга для нее беречь.

– Глупость какая-то!

– А я не согласен! По-твоему, Шуре петь и танцевать с другими можно, а мы с Наташей в спектакле глупо выглядим? Где логика?

Макс тысячу раз пожалел, что ушел в свои мысли, и сам себе ответил вслух. Теперь полночи он слушал доказательства Германа, что они с Натальей смотрятся оригинально, и она отлично играет роль Золушки.

Каждое утро Шуры начиналось, с дикого сонного состояния и борьбы с дремотой на доброй половине урока Силента. Затем она просыпалась с новым открытием, которого иногда вообще не понимала. В этот раз она почти все занятие с Силентом проспала, лишь в самом конце ее вдруг осенило: «Вчера Герман так и не позвонил! Он обещал, но не позвонил!».

***

Внезапно сердце Шуры уколола жгучая тревога, и до того этот укол был глубокий, что Шура все уроки думала, почему Герман ей даже не написал эсэмэс. Она все последние моменты с ним вспомнила, но ничего в голову не приходило такого, что его обидело бы. Она ничем его не обижала, и расстались они так романтично. Он ей улыбался и прошептал: «Возвращайся ко мне». Даже тогда Шура гадала, послышалось ей это или нет. Только ветер ей никогда не врет. Она сразу воспользовалась магией ветра через браслет Вихря. Ветер повторил ей все сказанное Германом слово в слово.

Счастье она ощутила тогда? Нет.

Удивление и страх.

Она боялась разочароваться. Вдруг окажется все это розыгрышем? Вдруг это все неправда?

Теперь он не звонит… В то, что он забыл ей позвонить, Шура не верила. Герман ничего никогда не забывал. Не успел? Не смог? Вряд ли. Он отлично знал про ее ночные бессонницы, мог бы и поздно позвонить или хотя бы написать.

Может, с ним что-то случилось?

Да нет. Она бы непременно почувствовала это. «Что-то происходит с ним, только что?», – думала она.

– Так, что ты можешь нам рассказать?

Наконец, она услышала голос ректора Даниила. К счастью, он спрашивал не ее, а Лизу. Лицо Лизы моментально побледнело. Щека от неуверенности немного дрожала, а взгляд ее сделался испуганным.

– Мой личный символ… – голос Лизы, словно забился песком, и она раскашлялась, при этом умоляюще смотрела на Шуру. Шура же оставалась безразличной, но под давлением Лизы посмотрела на нее с психозом: «Не глупи! Я тебе все сказала!».

Лизе одна одноклассница подала стакан с водой. Успокоившись, Лиза повторила:

– Мой личный символ – одушевленный. Имеет вид змеи.

– Какой?

Лиза растерялась и снова взглянула на подругу, но Шура в этот раз демонстративно от нее отвернулась.

– Я пока не знаю, – призналась честно она. Даниил, видимо, этого ожидал, поэтому спокойно сказал:

– Хорошо, ты действительно отгадала свою символику.

– А как вы это поняли? – поинтересовалась Рэм.

– Взгляните на символ своей одноклассницы, – показал ректор на брошь Лизы. – Как только она произнесла эти слова, змея выделилась и засияла ярче, – затем ректор обратился к Лизе: – Определи вид своей змеи. Это важно.

Потом в классе все, кто не определил свою символику, стали по очереди отвечать. Когда очередь дошла до Шуры, то она уверенно ответила:

– Одушевленная летучая мышь.

После ее ответа брови Даниила поднялись:

– Почему ты так решила?

– Потому что зверь – одушевленное существо.

– Летучая мышь – символика не волшебников. Здесь, скорее всего, под этим кулоном прячется нечто иное. У волшебников так происходит.

– Она ведьма! – встряла Рэм.

Даниил резко обернулся и тихо обратился к старосте:

– Это серьезное обвинение, Ригби. У вас есть доказательства?

– У нее пауки в банках и всякая ядовитая гадость! – воскликнула она.

Ректор спокойно ей ответил:

– Здесь у доброй половины учителей тоже самое в шкафах. Для изучения отваров у вас самих и не такое в шкафах появится. Есть что-то более весомое против Грозы?

Рэм сжала губы и не ответила.

– Все ее плохие желания в наш адрес тут же сбываются! – завизжала Тиса, спасая свою подругу.

– Такое иногда у волшебников бывает, когда скопленная энергия не находит выхода. Сильные эмоции удваивают силу волшебника. В такой ситуации хочется вас спросить: кто виноват в том, что Гроза желает вам что-то нехорошее, испытывая сильные эмоции негатива? Почему волшебники, будущие миссионеры, не могут жить в мире и согласии? Рэм, – обратился он к старосте, – вам выговор. Тиса, вам замечание. Впредь, прежде чем жаловаться на члена спецотряда, трижды перепроверьте факты, а без доказательств, основываясь на одних догадках и личных подозрениях, даже не суйтесь к ректорам, а, тем более, к Судейству.

Как же сердце Шуры ликовало! От восторга она чуть не подпрыгнула со скамейки. Но счастье длилось недолго.

– Теперь, Александра, я разочарован. Вы не определили личный символ. Ваш кулон вам не ответил. Вы ничего не угадали. Поэтому я вынужден с вашим зачетом повременить.

– Но это мышь, и она живая! Она и говорить умеет!

– Возможно, это заключенный дух? – предположил ректор.

– Нет, это мышь! – рыча, настаивала Шура.

– Ты со мной споришь? – удивился Даниил.

– Если вы не правы!

По классу послышались усмешки и шепот, приправленные искренним злорадством.

– Еще никто не сомневался в моей компетентности, – нахмурился ректор, и его лицо посерело.

– В этот раз вы не правы. Это летучая мышь. У нее крылья росли! Она общается со мной с детства. Я знаю… Я знаю это и все!

– А я знаю, что сейчас ничего в твоем кулоне не меняется. Прибавляю тебе часы занятий с Силентом и скажу ему, чтобы построже был с тобой. Ищи свою силу. Без определения ты не сможешь ее призвать и даже аурный образ.

Шура поняла, что он имел в виду прозрачный вид, который действует, как знак, щит и эмблема волшебника. Но она это уже делала и не раз.

– Не могу? Да, я это давно умею! – прогремела она на весь класс. Шура поднялась с лавки и вызвала ветер. По классу прошел легкий ветерок. Он собрался вокруг нее воронкой, затем мышь на кулоне засветилась и, словно сорвавшись с цепочки, стала увеличиваться и делаться все прозрачнее.

В аудитории все затихли. Когда Шура все вернула на свои места, она с гневом смотрела на ректора и, сжав кулаки, ждала его речи. Нахмурившись, он протяжно ответил:

– Все, что сейчас произошло, никак не доказывает твою правоту. Это лишь свидетельствует о твоей природной силе и все. И это не отменяет твоего задания. Свою истинную силу необходимо знать каждому воину Света. На природной магии ни один волшебник в бою долго не протянет.

Шура заметила, как после слов учителя многие над ней усмехались. Почти весь класс радовался ее провалу. Она не знает свою символику – это же смешно! Но Шура была уверена, она знает свою силу, а уж символику сто процентов! Пускай думают, что хотят. Она всем докажет, что ее мышка живая, и пусть она молчит сейчас. Может, ее мышка дает такой знак, который ректор не видит. Здесь многие мало, что видят.

Разумеется, ректор Даниил оставил ее после уроков. И разговор состоялся для Шуры вполне ожидаемым.

– Ты сегодня должна быть наказана. Надеюсь, тебе не надо объяснять за что? – спросил он ее, закрыв глаза, словно не спал несколько суток и сейчас едва сдерживал дремоту.

– Подозреваю, – неохотно ответила Шура. Ей поистине было все равно: одним наказанием больше, одним меньше. – Но вы не правы!

– Первое правило школы, – сонно напомнил Даниил. – Я должен тебя наказать за столько нарушений, если бы не твоя успешно завершенная миссия.

– Вы мне не верите? – злилась Шура. – Как же я могу доказать вам, что она мышь?!

– Никак, – открыл глаза Даниил. – Время все расставит на свои места. В свою очередь ты должна стараться и выполнять мои указания, а также следовать советам ректора Силента.

– Это все впустую! Я лишь потеряю время, которое могу потратить на более полезные вещи и тренировки, – голос Шуры почти переходил на крик.

– В твоем случае, Силент – самое полезное для тебя, куда полезнее Руссаковского, который только и делает, что тебя балует.

Услышав такую нелепость, Шура не смогла удержать порыв души:

– Руссаковский? Балует? Он самый безжалостный учитель!

Ректор Даниил вяло потер руками глаза и тихо заметил:

– Особенно на день влюбленных. Такие безжалостные привилегии по отношению к тебе, что из-за них он чуть в камеру позора не угодил.

От несправедливости у Шуры даже дыхание сбилось. Она так много хотела сказать ректору, что не нашла, что ему предъявить наперед. В итоге он первый продолжил:

– Это бесполезный спор. Есть правила школы, надеюсь, у тебя достаточно ума, чтобы мне больше не перечить?

Шура поняла, что еще одно слово о несправедливости учителя может сгубить все ее мечты о двадцать третьем февраля. Она замолчала.

– Можешь идти, – устало вздохнул Даниил.

Шура сделала несколько шагов к выходу и перед самой дверью остановилась.

– Вы знали Вихря, – это прозвучало из ее уст утвердительно. Ректор поднял на нее сонные глаза. – Вы знаете, кто он. Расскажите мне о нем, ведь я выполняла для вас задание. Вы меня сами познакомили с ним.

– Зачем тебе это? – непонимающе спросил Даниил, словно отбрасывая навязавшиеся, ненужные мысли.

– Все его знают. И вы… он зачем-то нужен был вам. Вы его ищите? Да?! – догадалась Шура. – Может, я вам помогу найти его?

Глаза Даниила испуганно расширились, и он поднялся с кресла.

– Ты всего лишь первокурсница, – напомнил он ей уже холодным тоном. – Твое задание давно закончилось. Ты получила трофей. А все вопросы про Вихря адресуй не мне. И лучше никому из учителей с этим не подходи. Вот тебе от меня добрый совет.

– Но… – Шура взглянула на браслет. С каждым взглядом на него ее просто тянуло, как можно лучше узнать об обладателе этого трофея. – Он, – показала она учителю на трофей. – Он зовет меня. Он хочет его найти.

– Тогда он тебя сам приведет к нему или… расскажет о нем, – заключил учитель и вышел из аудитории через другую дверь.

Шура стояла и думала. Она душою чувствовала, что все учителя про Вихря что-то недоговаривают. Почему он резко стал секретом для школы, если раньше был популярным человеком?

На все эти вопросы мог ответить только один человек – Яна. Беда была лишь в том, что найти ее практически невозможно.

***

Еле отсидев оставшиеся уроки, Шура с ноющим сердцем, отправилась в больничный корпус навестить Грацию. Душа ее терзалась. Она себя винила, что не искала ее и так поздно узнала о случившемся. А ведь должна была, как настоящий друг, навестить ее на день влюбленных! Она там одна, брошенная всеми. Из-за нее пострадала.

Дойдя до дверей больницы, Шуру обуял стыд. Она шла к пострадавшей из-за нее подруге с пустыми руками. Ничего не подготовила в знак извинения! Шура решительно повернулась назад. По дороге к своему корпусу она в голове перебирала, что можно подруге подарить, но к несчастью, у нее ничего подходящего для подарка не было. Но тут она издалека заметила Чайника. Парень шел из своего корпуса в главный.

– Пироженки! Самые эксклюзивные пироженки можно подарить! – осенило ее, и Шура рванула догонять юного повара. Она почти его поймала, но тут парень повернул не на кухню, а в другой коридор. В самый темный и знакомый. Чем дальше передвигался Чайник, тем понятнее Шуре становилось.

Повар шел в запретную библиотеку.

Шура за ним брела медленно и неуверенно. В ее сердце закралось сомнение. Шагая за ним, она мучилась: стоит за ним идти или нет. Ведь если ее поймают второй раз, то она точно вылетит из школы. Все же любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения. Шура оправдывала себя: «А вдруг он хочет навредить школе или помочь врагу? Надо выяснить его планы».

Конечно, здравый разум говорил ей, что Чайник настолько труслив, что вряд ли свяжется с врагом. Разве что, из-за страха. Но из-за страха ведь он мог перейти на черную сторону! Она подбадривала себя, что узнает все и расскажет учителям, как полагается честной ученице.

«Честной, порядочной ученице», – от последних мыслей Шуру передернуло. Она вспомнила Рэм, и ей резко не расхотелось поступать так, как она. «Я сама справлюсь с Чайником! – решила Шура. – Если надо, то помогу ему выбраться из темного омута. На предателя он не похож…», – рассуждала она.

К удивлению Шуры парень прошел мимо центральных библиотечных дверей. Это обстоятельство еще больше ее заинтриговало.

Несколько поворотов, спусков, подъемов. Шуре уже казалось, что они гуляют по подземному лабиринту, и она боялась не найти обратного пути. Наконец, Чайник остановился у одного арочного проема в стене, где стояла статуя некого рыцаря в доспехах. Чайник ему почтенно поклонился и что-то произнес. После его пароля арка исчезла, и появился проход, в котором скрылся юный повар.

Она подошла к арке, боясь, что она перед ней закроется. Поэтому приклонила голову перед неизвестным рыцарем. Он слегка повернул голову в сторону прохода, словно приглашая ее пройти, и Шура не заставила себя ждать.

– Библиотека… – произнесла она, вдыхая в себя затхлый запах. Она разглядывала раздел. Все авторы, названия книг оказались ей незнакомыми. Она смотрела по сторонам, ища Чайника. Шура думала, что уже его потеряла. Как вдруг, он сам набрел на нее и в испуге выронил большую книгу, которую прихватил с собой.

Шура же не растерялась и вопросительно посмотрела на него.

– Т..ты? – прошептал он и испуганно сглотнул.

– Я. Что ты тут делаешь? – строгим тоном учительницы спросила она.

Чайник, оглядываясь, ответил шепотом:

– Ничего.

– А это что? – указала она на книгу, лежащую на полу. Повар хотел ее поднять, но Шура быстро ногой подвинула ее к себе и подняла.

– «Блюда тайных чувств», – прочитала она. – Что это?

Чайник покрылся потом и с отдышкой попросил:

– Тише… Нас ведь найдут.

– Что это? – настаивала Шура.

– Книга рецептов, – прошептал он и, схватив ее потной рукой, потащил к арке. Когда они оказались за аркой, он снова приклонил голову и что-то прошептал. После этого опять появилась стена. – Ты как здесь оказалась? Что тебе понадобилось в разделе запретных рецептов?

– Ты искал отраву? – поразилась Шура.

– Нет, нет же! – Чайник рукавом стер пот со лба. – Ты неверно все поняла…

– Они здесь где-то… – услышали они, доносящийся из темноты голос Дианы. В тишине хорошо стало слышно шаги нескольких человек.

– Нас поймают, – икнул повар. – За мной!

К ужасу Шуры он опять схватил ее за руку и, пыхтя, потащил ее по темным коридорам школьного подземелья.

Шура понятия не имела, каким образом Чайник запомнил все эти повороты, брошенные кабинеты с другими выходами, но через очередную невзрачную дверь он привел ее прямо на свою кухню.

Когда дверь за ним захлопнулась, он на нее облокотился и, протирая лицо, с отдышкой спросил:

– Как ты попала туда?

– Шла за тобой.

– Зачем?! – взвыл он. – Мы же договорились: я не знаю тебя – ты не знаешь меня.

– В это уже никто не поверит. Корзина с пирожными, помнишь? – напомнила ему Шура про случай, как она его спасла от нападок Рэм.

– Зачем ты за мной следила? – спросил ее Чайник.

– Я шла к тебе заказать пирожных.

– Их можно без личного контакта заказать, – сетовал повар. – Зачем тебе понадобился я? Тебе нельзя на кухне находиться.

– Мне нужны новогодние, эксклюзивные пирожные для подруги.

Чайник тяжело угрюмо вздохнул:

– Беда на мою голову. Я проклят ей-богу, – почти заплакал он.

– Теперь говори, зачем тебе эта книга, – Шура громко свалила (положила) ее на стол.

– Это личное, – Чайник стал греметь посудой. – Я сделаю тебе тех пирожных, а ты не задаешь вопросы, окей?

Шура встала в неприступную позу:

– Нет. Ты мне говоришь правду, взамен на мое молчание. А за пирожные я с тобой рассчитаюсь. Сколько они стоят?

– Нет-нет-нет, – остановил ее он. – Так не пойдет. Я не делаю пирожные на заказ. С меня пирожные, а с тебя молчание.

– Молчание? Хорошо, я не скажу, что ты ходил в запретную библиотеку. Но скажу, что у тебя есть запретная книга!

Шура решительно хотела открыть дверь кухни, но повар резко в нее направил энергию, похожую на черный перец. Шура закашлялась.

– Хорошо, – шептал Чайник, подходя к ней. – Я скажу тебе. Но… Обещаешь не смеяться?

– Обещаю, – проскрипела Шура засоренным голосом и громко чихнула.

– Эта книга рецептов.

– Я это поняла! – уже злилась на него Шура.

– Особенных.

– Не тяни, – процедила она сквозь зубы.

– Там можно приготовить блюда с похожим эффектом, как у рождественского пирога Богов, понимаешь?

– Нет, – искренне ответила Шура.

– Например, можно сделать пудинг для конкретного человека. Он его съест, и повар поймет, что о нем он думает. По-настоящему. Теперь ты поняла? – покраснел Чайник.

Шура разинула рот от удивления. Неужели до Чайника до сих пор не дошло, что именно о нем думает Рэм? Да она об этом на все межпорталье кричит!

Шура раскрыла рот, чтобы объяснить повару во всех красках о его тупости в безнадежном плане, но тут зазвонил ее мобильник. На экране появилось красивое лицо Германа. Шура поспешно ответила:

– Да.

– А где «привет, любимый»? – спросил он, и у Шуры чуть не вывалился мобильник. – Шучу. Шутка! – рассмеялся он.

– Почему ты не звонил? – спросила Шура о наболевшем.

– А я должен был?

Шура смутилась и, заикаясь, замямлила:

– Ну, нет… В смысле, ты всегда звонил…

– Так ты хочешь, чтобы я тебе сам звонил каждый день, так?

– Ну… – Шура не знала, что ему ответить. Сказать «да» – это еще раз признаться ему в своей зависимости. Такие вещи легко говорить спонтанно, в радости, а не когда он допрашивает и докапывается. Сказать «нет» тоже нельзя. Это его обидит, и неизвестно чем еще закончится.

– Признавайся, тебе льстит, когда я сам тебе звоню. Поэтому ты сама мне не звонишь, злюка? – засмеялся он.

– Нет, вовсе не из-за этого! Я… забываю, – призналась она.

– Про меня? И тебе не стыдно? Может, ты и про подарок на двадцать третье февраля забыла, м?

Шура опешила. Она так рвалась с ним увидеться, что совсем забыла про подарок.

– Нет, – растерянно обернулась Шура, словно искала глазами, что ему подарить. Ее взгляд остановился на добытой Чайником книге. – Я уже знаю, что тебе подарить!

Герман еще долго ее «раскручивал», заставил Шуру перед ним извиняться и объяснять, почему она забывает ему звонить.

После звонка Германа Шура чувствовала себя так, словно ее Чайник нечаянно обнаженной застал. Он на нее смотрел округленными глазами и не потел, как обычно.

– Я… мне пора, – быстро проговорила Шура и вылетела из кухни через главную дверь, забыв о безопасности. Чайник поднял руку, хотел напомнить, что в коридоре может встретиться Диана, но было поздно.

Шура летела, не зная куда и задаваясь вопросом: «Что с Германом происходит? Почему он так ведет себя?».

Выбежав на улицу, она вспомнила, что забыла о гостинцах для Грации и вернулась обратно. В коридоре она столкнулась с поваром. Чайник сам вышел к ней навстречу с корзиной сладостей.

– Я подумал, что ты обезумела от своего нондея, – сказал он. – И явишься снова ко мне. А мне проблемы не нужны. Возьми это. Здесь не эксклюзивные пирожные, зато есть домашние печенья и конфеты. Думаю, тебе они понравятся. И… Не приходи больше.

– Я приду, – уверенно заявила Шура.

– Зачем? – лицо повара стало бледнеть.

– Готовить подарок по рецепту той самой книги.

– Но…

– Я приду, – Шура забрала корзину из рук Чайника и добавила. – В одиннадцать вечера. Через то окно.

Парень понял, какое окно она имеет в виду, через которое она в первый раз сбегала. Он ей открывал его. Еще сладостей для Рэм передавал.

***

Грация сразу же вскочила с кровати и кинулась ей на шею.

– Ты простила меня! Я знала, что ты простишь, ты же добрая.

Шура не сразу поняла, что лицо Грации скрыто за маской из бинтов, а через прорезы для глаз блестели слезы. Все руки подруги покрывали гематомы, порезы и швы.

Шура молчала. Она боялась, что со словами польются слезы.

– Держи, – вручила она корзину подруге.

– Какая красота! – восторженно прошептала Грация. – Спасибо. Божечки, у меня ведь тоже для тебя подарок есть!

Грация взяла свиток с прикроватной тумбочки. И с придыханием тихо сказала:

– Вот. Это самое малое, что я могу сделать для тебя.

Шура взяла его в руки и почувствовала сильную светлую энергию.

– С днем рождения! – заулыбалась Грация.

– Это же рецепт Аниксии! – поразилась Шура. – Ты отдаешь мне родовое?

– Я обещала, – напомнила Грация. – С нашими однокурсницами Аниксия очень полезна.

Разглядывая подругу, Шура спросила:

– Почему тебя еще не вылечили?

– Я проиграла. Вся их сила обрушилась на меня. Это обычными отварами и заговорами не лечится. И сейчас все целители на миссиях. А школьные учителя это вылечить не могут. Не в их компетенции.

– А твой эликсир Аниксия?

– Закончилась, – застенчиво ответила Грация. – И ингредиентов нет, – сразу ответила она на напрашивающийся вопрос. Шуре от ее признания стало еще больнее. Грация пострадала из-за нее, вылечить себя не могла и тоже по ее вине.

– Не переживай, – взяла она Шуру за руку. – Со мной все будет хорошо. Какой-нибудь целитель, наверняка, скоро вернется с миссии. Или мои родители прибудут из командировки. Единственно, жалко, что я миссию пропускаю. А ведь мы должны на нее вместе пойти.

– На миссию? Нас ждет миссия? – удивилась Шура. – Мне ничего не говорили.

– Завтра подготовка. Но я теперь не попаду.

– А задание какое? – поинтересовалась Шура.

– Все завтра, – раздался мягкий и ясный, как солнышко, голос Яны. – Лучше мы послушаем историю, как ты Миссию истины прошла, – Яна присела на кровати рядом с Грацией. – Заодно полюбуемся на твой нашумевший трофей самого Вихря.

– Вихря? – удивилась Грация. – Она достала его оружейный браслет?

Грацию это так завлекло, что Шуре пришлось девочкам рассказать все в подробностях. В этот момент Шура поняла, что самое время спросить у Яны про дуэли Вихря. После ее откровения Яна не сможет ей отказать в информации. Шура оголила браслет и, глядя на него, грустно произнесла:

– Мне так интересен его настоящий владелец! Он такой сильный. Если бы меня так любили…

– Не думала, что он потерял силу из-за девушки, – сказала Яна. – Возможно, эта его миссия была очередным актом протеста против несправедливой клеветы. Он был настоящим защитником правды.

– Откуда ты знаешь все это? – спросила Грация.

– Он мой крестный.

– И где сейчас Вихрь? – вскочила Шура с места.

– Этого никто не знает, – тихо ответила она. – Но он сильный волшебник. Я уверена, с ним все хорошо. Многие его искали, но он словно испарился. Но я думаю, он просто отошел от дел. Без силы он не мог больше оставаться самим собой. А врагов он себе много нажил. Поэтому прячется.

– Из-за дуэлей?

– Да. У него была одна простая дуэль. Как бы… игровая. Все начиналось с нее. Он придумал заклинание стихий. Если надо найти из двух претендентов вожака отряда или ведущего концерта, например, то волшебники призывали свою стихию, и высшее правосудие выбирало лучшего претендента. Это считалась самая честная дуэль. Сейчас этим заклинанием пользуются все волшебники, и никто не вспоминает, что его создал один талантливый студент.

– А еще какие дуэли он создал? – с замиранием сердца спросила Шура.

– Дуэль чести волшебника, – первой вспомнила Грация.

– Да, – подтвердила Яна. – Если несправедливо оскорбляли кого-то, то оба волшебника читали это заклинание. Тогда вихрь наказывал. Если все сказанные слова обидчика были справедливыми, то его вихрь не трогал. Тоже чистой дуэлью считается. Сейчас честь мало кто вспоминает. Не модно. А вот самую нашумевшую карательную дуэль все помнят.

– Я не слышала о ней, – сказала Шура.

– Конечно, – улыбнулась Яна. – Ты же не на Родосе росла. Вихрь защищал от насилия слабых волшебников. Он был старостой и следил за порядком. Терпеть не мог мажоров, которые учились в школе не из-за талантов… Я сюда не попала бы, если бы он и сейчас работал на месте моего отца, – горько засмеялась Яна.

– В чем заключалась карательная дуэль? – спросила Шура.

– Дуэль бумеранга или возмездия. Вихрь побеждал противника. И к поверженному волшебнику все преступления возвращались. Он страдал от своих же заклинаний. Это жестоко и опасно.

– А где найти это заклинание? Карательное. Бумеранга.

– Его нет.

– Как? – удивилась Шура.

– Его не существует, – ответил Яна. – Вся сила в твоем трофее. Ради него Вихрь запер силу в браслет.

– И как же тогда быть?

– Ты хочешь их вызвать на дуэль? – догадалась Грация. – Это опасно. Вдруг…

– Они неправы. Не будет «вдруг»! – отрезала Шура. – Как он делал эту дуэль? – спросила она у Яны.

– Своим именем. Так написано на стенде в классе фехтования. Ты разве не читала?

Шуре стало стыдно. Она никогда не интересовалась отличниками. Ее интересовали только персонажи, ставшие почти легендой, глядевшие со страниц книг из глубокой древности. А фото со стенда, подписанные серебряными табличками не входили в их число. Уж очень они современными были для Шуры.

Шура с Яной до позднего вечера сидели у Грации и весело обсуждали смешные ситуации и забавные истории про учителей и лучших учеников школы. Шура многих из них не знала. Ей стал интересен только Ветер – отличник из старших курсов, предводитель спецотряда, который не столько учится, сколько участвует в миссиях. Грация сказала, что ходят слухи, будто он сын Вихря. Такой же сильный, честный, но ему интересны только бои и секретные операции. Откуда Ветер взялся – никто не знает. Его приняли за сына Вихря из-за схожей энергии.

– Хочешь найти Вихря, поговори с Ветром, – сказала Шуре Яна. – Хотя мой папа не верит, что он его сын. И клан Зефира не верит.

– Почему?

– Не знаю. По мне он очень похож на крестного. Такой же обаяшка.

– Ректор Даниил его личный наставник. Кому как не ему знать про их сходство, – добавила Грация.

– Даниил знал Вихря? – спросила их Шура.

– Они были друзьями с детства. Вместе выросли, – ответила Яна. – Но он сомневается в их родстве.

– А что, если Ветер, правда, сын Вихря? Вдруг он захочет браслет вернуть? – спросила их Шура.

– Возможно. Трофеи могут отобрать только кровные родственники, если знают тайное заклинание. Поэтому охотники за трофеями стараются истреблять весь род сильных волшебников, – Яна задумалась и медленно продолжила: – Я видела Ветра. Именно щепетильностью в личной чести он походил на Вихря. Он не станет отбирать у тебя трофей. Это не по чести воина.

– А если захочет, то ты его победишь! – обняла Шуру Грация.

Это казалось все смешным. Но Шуру история с браслетом манила, и ей было не до смеха. Раньше Вихрь ей представлялся героем, рыцарем, который в один миг от любви потерял все, что у него было. Ведь сила для Вихря – главное в его жизни. Она – часть его миссии и борьбы против несправедливости.

Как он жил, а быть может, и сейчас живет без нее?

Новая семья? Сильный сын? Ветер такой же, как его отец?

В душе Шуры что-то переменилось. Теперь она на Вихря смотрела по-другому. Но любопытства стало больше. Если бы ей встретился этот Ветер!

Шура решила на стендах «Лидеров» поискать его фотографию. А по дороге из больничного корпуса, Шура спросила Яну:

– У тебя есть такие ингредиенты? – Шура показала обратную сторону свитка Грации.

– Некоторые есть, – ответила она, глядя на черное небо. – Зачем тебе они? Тебе Диана дала задание? Судя по списку, отвар из учебников последнего курса.

– Его нет в заданиях курса, – Шура тоже посмотрела на звезды. Она вспомнила про Звездного мальчика. Но пока не время тему переводить и продолжила: – Хочу лекарство для Грации приготовить. Она должна со мной на миссию пойти. Одолжишь мне, что у тебя есть?

– Да, а остальное поспрашиваю, – подмигнула ей подруга и, попрощавшись, скрылась в темноте. Шура не пошла с ней в корпус девочек. Ее ждал на кухне Чайник.

Шура проводила взглядом подругу, думая, почему она появляется вместе с Грацией?

Столько вопросов у нее накопилось к Яне! Она появляется, как лучик света, в ее жизни. Шура не успевала толком порадоваться, как Яна исчезала. До решения вопросов дело просто не доходило.

Прохладный темный воздух. Звезды мерцали над головой, словно пытались что-то ей сказать. Темнота всегда наполняла Шуру. Она брела не спеша. Легкий ветер пронесся над ее головой и поднял прядь волос. Шура сразу узнала его и остановилась:

– Выходи. Думаешь, я не поняла, кто ты? – Шура поворачивалась в боевой готовности. Наконец, появилась Рэм.

– Последний раз предлагаю миром отдать нашу вещь, – настаивала староста, выходя на падающий свет из окон главного здания.

– Эта вещь – моя, – повторила Шура. – Будешь драться?

Вместо ответа Рэм перенесла Шуру на свое боевое поле, которое походило на небесные своды, нависшими над макушками Альпийских гор. Шура с ужасом осознала, что Рэм уже умеет визуализировать личное боевое пространство. «Что она еще практикует?», – со страхом озадачилась она. То, что Шура оказалась на чужом поле – это уже служило частью поражения.

Шура не успела решить: напасть на соперницу или защищаться. Рэм, видимо, все хорошо продумала. Она призвала всю мощь Зефира, какой могла управлять, и обрушила на Шуру.

Шура позже поняла, что совершила великую глупость. Вместо того, чтобы создать надежный щит, она стояла и любовалась красотой магии Зефира.

Снежные вершины и легкий ветерок, пахнущий магнолиями. Он нес в себе лепестки первоцветов и пыльцу… От красоты и запахов сердцебиение Шуры участилось…

И тут ветер окотил ее мощной волной, да так, что Шура отлетела, ударившись о скалу. На миг в ее глазах все потемнело, и она подумала: «Конец». Но и этот же ветер трепал ее за волосы, словно пробуждая и заставляя ее подняться.

Шура услышала шаги.

– Ну, все… – облегченно вздохнув, прошептала Рэм. – Он мой…

Шура резко открыла глаза. Рем уже протягивала руку к браслету. Шура тут же молниями, опалив соперницу, отбросила ее от себя на два метра. Однако, опаленная Рэм, в отличие от покалеченной Шуры, быстро поднялась. Она снова вызвала Зефир. В этот раз Шура не стала реагировать на красоту ветра. Она постаралась собраться и поставить щит. Но боль во всем теле ей этого не давали. Горы тоже калечили, но не тело, а ауру и волшебное воплощение Шуры.

«Надо с ним сражаться», – подумала Шура, глядя на собравшуюся волну прекрасного ветра. Она старалась подняться на ноги, но не смогла. Ей требовалось посидеть хотя бы несколько минут…

Шура смотрела на надвигающуюся волну и понимала, что ветер медлит.

«Он не хочет мне вредить!», – догадалась она и, не теряя времени, на своем древнем языке зашептала пришедшее ей на ум неизвестное заклинание.

Через мгновение небо стало темнеть. Появились тучи, и заморосил мелкий дождь. Рэм побелела и стала громко приказывать Зефиру ее слушаться. Но с каждой ее просьбой волна превращалась в темное, восставшее огромное облако пыли, которое превращалось в ветреную воронку.

Но даже ее Рэм пыталась двигать в сторону Шуры, сидящей на земле. Воронка темнела, росла, словно злилась на девочек… И все же медленно надвигалась на Шуру. Когда она подошла близко, то Шуре казалось, что вот-вот она ее обезоружит. Шура вскрикнула, машинально ставя защитный барьер. В этот момент раздался не то гром, не то взрыв…

Очнулась Шура от неприятного голоса консьержки Дианы.

– Что тут происходит? Вы мне скажите или нет?

Взгляд Шуры еле сфокусировался, и она увидела бледную Рэм, которая испуганно молчала. Шура из последних сил поднявшись, ответила:

– Мы тренировались.

– Тренировались? Так поздно? – Диана явно им не верила.

– Да, меня староста готовит к скорой миссии, – не моргнув глазом, врала Шура. Консьержка недоверчиво молчала. Шура продолжила:

– Не верите, у ректора Руссаковского спросите. Завтра тренировка у нас.

– Это правда, – осмелев, добавила Рэм. И ей Диана поверила.

– Хорошо, – согласилась она. – Проверим. А сейчас идите.

Рэм сразу убежала, не сказав, ни единого слова.

– Ничья… – прошептала Шура, понимая, что весь бой еще впереди.

***

Из-за встречи с Рэм, Шура опоздала почти на целый час. Раскрытое окно ее все еще ждало, а из помещения доносились пряные, сладкие запахи. Шуре резко захотелось есть. Она ловко залезла на подоконник и услышала мелодию своего мобильника. Только он звонил не в ее кармане, а на столе, рядом с Чайником. Шура издали увидела улыбку Германа. Но не успела подбежать. Чайник ответил:

– Да, это все еще я. Не пришла она. Возможно, и не придет. Я ее не приглашал. Она сама напросилась.

– Нет… – простонала Шура. – Боже мой, что теперь будет?..

– Подожди, – обернулся Чайник. – Она пришла. Передаю телефон.

Юный повар протянул Шуре мобильник.

– Зачем ты снял трубку?! – зашипела она на повара, прикрывая динамик мобильного телефона. Он искренне удивленно ответил:

– Если он громко звонил?

– Алло… – неуверенно прошептала Шура, мысленно убивая Чайника.

– Все-таки это ты, – заключил Герман и замолчал. Шура поняла, что он ждет от нее объяснения.

– У нас с Чайником совместный проект, – начала оправдываться Шура.

– Ночью?

– У нас день загруженный…

– А вот он говорит, что не напрашивался.

– Я тоже не напрашивалась!

«Если уж врать, то до конца» – думала она. Правду же не скажешь. Он ее не поймет.

– Да уж! – негодовал повар, слушая разговор Шуры.

– У нас общий проект, и нам необходимо его сделать! – настаивала Шура, глядя на Чайника. От ее красноречивого взгляда он заткнулся.

– Чем вы днем занимались? Учителя знают, что вы там одни, – Герман фыркнул. – Слушай… Иди в свою комнату. Я разрешаю тебе получить двойку, поняла?

– Я ничего плохого не делаю, – настаивала она.

– Тебя я знаю, а он? Делай, как я сказал!

– Он… – Шура взглянула на порозовевшего повара, который явно слышал их каждое слово. – Да ты его видел?!

– Иди в свою комнату! Немедленно!

– Как ты можешь?! – вскрикнула разочарованно Шура. – Это моя жизнь! Моя учеба…

Шура нервно отключилась. Руки еще дрожали. Герман зазвонил еще несколько раз подряд, но Шура его звонки скидывала. Наконец, пришло смс-сообщение. Шура его читать не стала, быстро спрятав мобильник в карман.

– Как мой телефон у тебя оказался?! – прогремела она.

– Ты его выронила, – съежился толстяк. – Я не знал, что у вас все так сложно.

Реплика Чайника охладила ее пыл. Она боялась его вопросов, поэтому сказала:

– Забудь, я… не за этим пришла. Мне нужен десерт из твоей новой книги.

Конечно, повар понял, какую она имела в виду книгу.

– Тебе зачем? – искренне удивился он. – И так все ясно. Или ты для Руссаковского?! – ужаснулся он от собственной догадки. – Я для него готовить тебе не дам!

– Не для него это! – взбесилась Шура. – Кому нужен твой напыщенный нарцисс!

– Мамой клянись, – не поверил повар.

– Клянусь! – дотронулась она до летучей мыши. – Все?

Чайник тяжело вздохнул:

– А у меня есть выбор?

– Нет.

– Я говорю, меня прокляли, или Руссаковский сглазил. Недаром говорят, что в его роду была фея, – причитал он и спросил: – Что будешь готовить?

– Я готовить?

– Ну, не я же…

– Почему не ты?

– Ты же не хочешь знать его отношение ко мне? – развел он руками. – Эти рецепты работают, как пирог Богов. Ты сама должна приготовить десерт, понимаешь?

– В чем тогда отличие пирога Богов от этих десертов?

– Нет той магии Атлантов – раз, – загибал Чайник пухлые пальцы. – Там готовящий показывает свою искренность – два, и магия зависит не от определенного дня, а от специй. А остальное – все тоже самое. Готовишь со светлым чувством и задаешь свой вопрос. Один вопрос, – подчеркнул он, доставая книгу. – Что будешь готовить?

Шура растерялась. Готовить у нее, мягко сказать, не получалось. Она вечно витала в облаках и забывала что-то добавить или могла не уследить за огнем. Только зелье варить у нее хорошо получалось, словно она была для этого создана.

– Ну… не знаю. Что-нибудь вкусное и самое простое, чтобы я справилась!

– Понял, – повар перелистывал книгу, а Шура уже боялась, что для нее ничего подобного не найдется. Вдруг Чайник остановился и спросил:

– Твой парень любит кексы?

Предложение Чайника Шуре понравилось. Она заставила его пообещать, что он посмотрит и проследит за тем, как она готовит, чтобы кексы на сто процентов у нее получились съедобными, а, желательно, еще и вкусными. В свою очередь Чайник ей поставил условие: добыть все приправы для самой себя без его участия.

– Ну, где я их возьму?! – взвыла она. – Мне еще другие ингредиенты надо искать, и я у тебя их хотела спросить…

– Опять у меня? – возмутился Чайник. – Мы же договаривались…

– И после этого столько всего прошло, – напомнила о себе ему Шура.

– Ладно, мы волшебники все же, и не должны считаться, а помогать друг другу бескорыстно, – парень снял колпак и вытер им вечно потеющее лицо. – Слушай, в саду есть старая беседка. Придешь туда и скажешь: «Добру девицу встречай да Шафранчика подай». К тебе он выйдет.

– Кто? – не поняла Шура.

– Сам Шафран. Только… Старайся с ним встречаться вечером или ночью.

– Почему?

– С ним дружба на людях чревата. Впрочем, тебя это, наверное, не касается. Уж твое положение вряд ли что-то ухудшит.

***

В полночь к Шуре в библиотеку пришла Яна и принесла обещанные ингредиенты для оздоровительного эликсира. Еще одной травы не хватало. Ее она решила спросить у загадочного Шафрана. Подготовив весь список необходимых специй для кекса и эликсира, Шура отправилась искать старую беседку.

Несмотря на жуткую темень в саду, Шура все хорошо видела. Темнота словно ей помогала, направляла на правильную тропу и заводила в непроходимую дикую глубь сада, где росли колючки, крапива и дикие ядовитые растения.

– Я же правильно иду? – уже засомневалась она. От своего шепота ей стало страшно. Затем под ногой что-то хрустнуло, и на дереве ухнула сова. Это стало последним, что она услышала, так как нервы ее сдали. Она рванула вперед, сломя голову, и бежала, пока не выдохлась. Отдышавшись, она выпрямилась и увидела, что стоит на поляне, а рядом с ней заросшая беседка…

Уверенные шаги. Под ногами скрипели старые доски. Ни ветерка, ни влажности. Воздух сухой, а ночь темная. Ни луны и звезд почти не видно… Только сердце стучит бешено.

– Добру девицу встречай да Шафранчика подай! – от страха громко прокричала Шура.

Тишина. Ни звука. Только стук ее сердца. Шура уже думала, что Чайник заклинание перепутал… Или Шафран знает, кто она такая, и не хочет с ней дело иметь.

Она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы еще раз выкрикнуть это заклинание, но услышала голос откуда-то сверху:

– Не надо. Я здесь. В заклинании нужно говорить «молодца». «Добра молодца встречай».

Шура подняла голову и увидела, как под куполом беседки, на подгнивших деревянных перекладинах сидел странно одетый парень. В каком-то старом походном костюме, вышедшим из моды лет двадцать. Бесформенная стрижка на голове прикрывала поллица, а челку украшала розовая прядь.

– Я девушка. Поэтому «девица».

– Ко мне девицы не ходят, – парень спрыгнул и встал напротив Шуры. – Ко мне мало кто ходит.

Последняя фраза прозвучала даже грустно.

– Ты здесь живешь? – спросила она.

Но Шафран не ответил.

– Зачем пришла? – спросил он.

– Вот, – протянула она ему список.

Парень его задумчиво изучил:

– Травка эта с Родоса – светлая. Меня не смущает, а вот этот список… Ты хочешь кого-то поработить?

– Нет. В мыслях не было!

Видя ее реакцию, Шафран изобразил на лице что-то похожее на улыбку, хотя Шура сомневалась, умел ли он улыбаться вообще?

– Что ты будешь с этим всем делать? – спросил ее он.

– Кексы печь. В подарок, – пояснила она.

– Волшебнику?

– Не совсем.

Он снова задумался и сел на обшарпанную лавочку. Шура видела, что парень хоть и выглядел, как коренной житель ее родного поселка, но сомневался в ней, словно светлый страж.

– Поверь мне, я никогда не причиню ему ничего плохого. Я сама запуталась, – ее голос вдруг сорвался, и она зашептала с каждым словом все тише: – Это мне надо знать, прежде чем сделать шаг…

Парень ее слушал все также грустно, задумчиво и перебирал пальцами правой руки. Когда она закончила фразу, в его руке что-то блеснуло ярко оранжевым цветом, и в ней уже лежал мешочек. Он положил его на лавку рядом с собой и прикрыл мешок списком Шуры.

– Сегодня ночь такая темная. Мысли у тебя серые, зато чувства светлые, – он поднялся и прошел мимо Шуры к выходу. – Знать? Говорят, знания полезны. В них сила… Но иногда они губят. Что полезного в том, что все знают, кто ты?

Шура опешила и не знала, что ему ответить.

– Иногда хочется пожить инкогнито и проверить, возможно ли, жизнь начать с новой страницы, где к тебе будут относиться не предвзято, посмотрят как… на человека. Ты этого хочешь?

Она снова не знала, что ему ответить. Когда она приехала в эту школу, она ведь так и думала: найдет друзей, заживет, как все нормальные девчонки.

– Что я тебе должна? – перевела Шура тему.

– Ничего, – ответил спокойно Шафран.

– Как ничего? Специи стоят целое состояние.

– Ничего, – повторил он и посмотрел ей в глаза. – Я волшебник, а не маг, как думают многие. Вы уже все позабыли светлые заповеди бескорыстия и помощи друг другу. Но я их помню. И стараюсь всем напоминать.

– И много людей, помимо Чайника, у тебя ходят в должниках? – Шура не могла поверить в его доброту. Ну, не походил он на светлого стража. Бомжеватый маг, скрытый злодей. Ну, не ангел, это уж точно!

– Не веришь, – вздохнул он. – Грозы все такие. Поэтому твоя мать у меня ничего не взяла.

– А я возьму, – Шура схватила мешок, пока Шафран не передумал. – Позже сочтемся. Жизнь длинная.

Но Шафран только пожал плечами. На его лице отразилось полное безразличие к обещанием Шуры.

***

С эликсиром Шура промучилась почти до утра. Она представления не имела, что так сложно приготовить Аниксию! Это снадобье буквально высасывало ее душу. По крайней мере, ей так казалось. Когда эликсир был готов, у Шуры уже сил не хватило, чтобы посмотреть присланное Германом сообщение. Она рухнула на кровать и тут же уснула.

Казалось, прошло мгновенье с того момента, как ее лицо едва коснулось подушки, и прозвучал этот ужасный голос Рэм:

– Вставай же! Скоро подготовка к миссии!

Шура ощутила удар по ногам. И опять голос старосты:

– Я не хочу из-за тебя пропустить первую главную миссию! Руссаковский нам этого не простит! – шлепок по спине. – Вставай!

Слова «миссия» и «Руссаковский» заставили Шуру резко вскочить. Она с вопросительным взглядом смотрела на недовольную Рэм.

– Я не нянька тебе. Почему я должна тебе помогать?! – почти рычала от безысходности староста. Шура повернула будильник мамы к себе. Время приближалось к обеду.

– Я не слышала его… – в ужасе прошептала Шура, понимая, что проспала урок Силента и первых два урока.

– Ты ничего не слышала! Даже твое пойло не привело тебя в чувство. Выдула свою бутылку и вырубилась! Чтобы меня не наказали, я сообщила ректорам, что ты болеешь, понятно?

– У меня завтра миссия… – соображала Шура, быстро переодеваясь. – Он же может меня не допустить…

– Твои проблемы. Но показаться ты ему обязана, – Рэм схватила ее за руку с браслетом и предупредила. – Не вздумай опоздать. – И, взглянув на трофей Шуры, резко выпустила ее кисть, затем удалилась из помещения.

Шура приводила себя в порядок с такой скоростью, что могла бы поклясться: Германа бы она точно обогнала. Вспомнив о Германе, она с грустью взглянула на мобильник, понимая, что сейчас не время читать его сообщение. Она не может позволить себе расстроиться и быть не в боевой форме. С болью в сердце Шура спрятала телефон в карман.

На выходе из спальни она столкнулась с Лизой.

– Как раз я тебя искала.

– Плохо старалась, раз не знала, что я спала! – последнее слово Шура прокричала, дав Лизе понять, что если она называет себя подругой, то что же ее не разбудила.

– Я знать не знала, что ты все проспала. Я по нашему делу ходила. Только освободилась.

– А у нас есть дела? – злилась на нее Шура, что та забирает ее время, которое она хотела потратить на Грацию.

– Вот оставшиеся имена, причастные к преступлению против Грации, – протянула она список. – Там раздельно отмечены девушки, входящие и не входящие в клуб «Мудрости роз». Кстати, та бандочка не входящих в клуб у диванов стоит, – подмигнула ей Лиза и словно испарилась. Шура так и осталась стоять со списком в руках.

Ждать другого дня Шуре не хотелось. Судьба будто подталкивала ее совершить над ними высший суд, как вершил когда-то легендарный Вихрь. Шура помчалась к диванам и, обнаружив там девушек, остановилась.

Повисла тишина, все уставились на нее и боялись спросить, чего той надо?

– Вы обманули меня. Вы вызвали на нечестную битву Грацию. Незаслуженно покалечили рыцаря Света, – Шура сделала паузу. У всех девочек в испуге округлились глаза. Шура оголила браслет и, дотронувшись до него, превозгласила: – Именем самого Вихря я вызываю вас на дуэль бумеранга!

«Нет! Только не это!», – прошептали те, кто понимал, что происходит. Ждать долго не пришлось. Сначала появилась черная туча и обволокла всех участников, в том числе и Шуру. Шура услышала, как закричали волшебницы, а где-то сверкали молнии и гремело небо.

Но она стояла, окутанная уютной тучей, словно шалью. И видела тень того Вихря, будто он сам направлял на каждую виновницу бумеранг.

– Он прекрасный человек… – прошептала Шура и захотела его найти, но сколько бы она шагов к нему не делала, он только отдалялся от нее.

– Вихрь! Вихрь! – позвала его Шура. – Это ты?

Но вместо ответа начался ураган и ливанул дождь. Ветер развеял все тучи. Все участницы вернулись обратно в помещение. Покалеченные и мокрые.

Шура стояла только лохматая. Ни капли влаги на ее теле. Лицо ее выражало разочарование. Она так надеялась увидеть Вихря!

– Ты за это ответишь! Директор все узнает, Судейство узнает! Тебя выгонят! – негодовали девочки. Шура видела, как им помогают другие ученицы. На душе не стало легче, но ее радовало, что впервые в школе Валинтон восторжествовала справедливость. Справедливость Вихря.

***

Грацию она нашла перед кабинетом Руссаковского. Подруга стояла и улыбалась. Она Шуру крепко обняла и пролепетала:

– Еще никто меня так не защищал… Спасибо… Благодаря тебе вся школа узнала о бесчинствах… И дело не во мне… Ты спасла многих!

– Перестаньте тереться друг о дружку! – крикнула Рэм. – У нас собрание!

Шура не успела возразить. Ведь она не собиралась спасать многих. Ей хотелось справедливости только из-за Грации.

В кабинете уже стояли Орлов с Чайником. Руссаковский сидел за своим письменным столом в светло-лимонном костюме. Увидев Шуру, он расплылся в сладко-блаженной улыбке.

– Наша возмездница! Решила встать на зыбкий путь правосудия?

Шура не ответила ректору. Она сама еще сомневалась: сможет ли стать такой же, как Вихрь?

– Заметь, какой короткий был путь славы у Вихря и взвесь. А теперь, – обратился он ко всем участникам, – я поясню вам первое задание в этой миссии.

– Их будет два? – поинтересовалась Рэм.

– Да. Задание из двух частей. Завтра вы попадете в мир людей. Вас будет вести Хранитель. Как только вы найдете «отмеченных» Жрецом людей, выясните, зачем это сделано, и вернетесь.

– А если это займет много времени? – спросила Шура. Сердце ее кольнуло тоской. Завтра двадцать третье февраля. Ей хотелось бы попасть домой и поздравить Германа, тем более, он, наверняка, страшно на нее зол. Надо было эту ситуацию разгребать.

– Вы будете находиться там до тех пор, пока не закончите миссию. Вам понятно? – повторил Руссаковский.

– В чем будет заключаться второе задание? – спросила Рэм.

– Вторая миссия будет сложнее. Это станет вашим испытанием на готовность служить Призраку и вступить в его команду. Новински вас примет, если вы покажете себя. Естественно, после его посвящения.

Шура даже не собиралась вступать в команду Призрака и становиться миссионером, однако спросила:

– В чем заключается вторая миссия?

– Освободить арийцев от магии Жреца. Призрак найдет эти предметы. Ваша задача избавиться от них.

– Ну, как?! – возразила Шура. – Магию Жреца ни один волшебник не может одолеть, только посвященный Призрак, и то уже «прокаченный»!

– Вам дадут оружие. Держать его смогут только трое из вас. Двое пойдут для прикрытия, вроде медиков. Еще вопросы?

Все молчали.

Руссаковский взмахнул руками, и появились пять листиков розы, кружащих в воздухе. Под волшебством учителя листья разрослись и превратились в брошюры, которые подлетели в руки юных волшебников.

– Чтобы до завтра вызубрили все правила поведения с заколдованными людьми на Земле Врат.

Обед с Грацией перед первой миссией Шуре казался самым счастливым. Они сидели у Димки в гримерке. Хранитель, потупившись, молчал. А девочки смеялись до слез, представляя, как можно себя неправильно вести на Земле Врат, и как могут их разоблачить люди.

Грация, оказывается, тоже часть жизни проводила среди обычных людей. И ее наставления Руссаковского смешили до коликов в животе.

Наконец, они пообедали, и Шура вручила ей эликсир. Снова слезы и гора благодарностей обрушились на Шуру.

– Надеюсь, ректор теперь мне даст оружие. Как обидно медиком на миссию идти!

Шура хорошо ее понимала. Обидно, когда даже учителя в тебя не верят.

Расставшись с подругой, Шура решилась взглянуть на сообщение Германа: «Если я что-то значу, перезвони», еще украшал его злобный смайлик.

Нажимая на кнопку «вызов», Шура хорошо знала, что Герман в бешенстве из-за ее поведения. Наверняка, все шишки достались Максу…

Гудки. Долгие гудки. Телефон завибрировал.

– Привет! – раздался тоненький голосок Юрика. – Мы тут все гадали, позвонишь ты ему или на закудыкину гору пошлешь.

Шура обомлела, что Герман даже Юрику рассказал об их ссоре.

– А… где он?

– С Наташкой милуется.

– С кем?!

– Я так понял, она его одноклассница. А что? Ты его уже простила? – завалил ее вопросами Юрка.

– Где он?

– С Наташкой в карты играет.

– Где?!

– А, мы где? – догадался Юра. – На стадионе, в гараже.

Услышав это, Шуру затрясло от негодования. И тут послышался голос Германа:

– Э! Ты с кем там разговариваешь?

– Тут Шурка от ревности с ума сходит. Братан, она поплыла… – засмеялся Юрка.

– Ничего я не поплыла! – прогремела в трубку Шура.

– Поздно! – протрубил Герман.

– Не поздно, сейчас только четыре вечера, – возразила Шура.

– Поздно мне что-то доказывать. Я ждал вчера, смею заметить.

– Ты придурок, понятно?! – и Шура снова выключила трубку. Сердце ныло и колотилось от досады. Она выключила телефон, чтобы не знать, перезвонил он или нет. Хотя в глубине души знала, он не перезвонит. Он мстит ей…

– Я убью его Наташку! И этого… пажа с детским голосом! – плакала она, утирая слезы кулаком.

Мысли о Германе не давали ей покоя. Шуру бесило, что он не хотел ее понимать, не желал ей верить… Ну, разве она, хотя бы раз за всю прожитую жизнь рядом с ним, давала повод усомниться в своей преданности ему? А теперь Герман ведет себя, как… осел.

И снова эта Наташа! Она же не в его вкусе! Она даже не рыжая! Уже к его друзьям протиснулась…

Шура злилась. Не на шутку злилась и даже не знала на кого из них больше: на Германа или на его одноклассницу.

«Как он мог из-за такой ерунды заменить меня на эту полудохлую скелетину? – выла в душе она. – Не могу поверить! Он не может предать нашу дружбу!».

И все же страх все больше захватывал ее сердце.

Вечером Шура встретилась с Чайником, чтобы приготовить волшебные кексы. Из-за расстройства ее кексы получались похожими на серые и некрасивые тучи.

– Ты не о том думаешь. Если расстроена, лучше пережди, – советовал Чайник.

– Наверное, ты плохо за мной следил, и я какого-то порошка пересыпала, – огрызнулась Шура.

– Нет, – пыхнул повар и ткнул пальцем в книгу. – «Если ваше блюдо окрасилось в неестественный, неприятный цвет, значит, вы имеете на душе черный вопрос, или ваши мысли ушли далеко от назначения этого снадобья. Эти кексы следует выбросить или скормить врагам».

– Скормить врагам, – повторила Шура.

Чайник резко махнул над подносом полотенцем, сказав:

– Ты не скормишь их врагам, – когда он поднял полотенце, поднос уже был чист. – Сделаешь новые.

Шура знала, чего повар так испугался. Он боялся, что Шура подложит кексы Рэм! Хотя Шура подумала про Наташу. Как бы она радовалась, глядя, как эта мумия поглощает и травится ее горем и муками. Что одноклассница Германа тогда почувствовала бы? Сдохла бы она или от тоски зубами лезла на потолок?

Делать нечего. Пришлось Шуре готовить новую партию кексов. Но перед готовкой Чайник приводил ее в чувство и старался настроить на нужный лад. И дело было не в его желании ей помочь. Он трясся от каждых шагов в коридоре, ожидая появление консьержки Дианы. Поэтому он старался побыстрее отделаться от навязчивой гостьи.

Вторую партию Шура тоже загубила. Чайник стоял над подносом поникший и заявил:

– Я иду спать. Сегодня у тебя ничего не получится. Ты не собрана. Я вообще удивляюсь, как в учебе ты в лидеры вышла. Иногда приходят мысли, что про тебя говорят правду: ты всех околдовала.

– Что? – голос Шуры резко пропал, поэтому вопрос прозвучал, как хрип.

– У тебя самое легкое блюдо не получается. Что я должен подумать? – оправдывался повар и, заметив ее ярость в глазах, медленно отходил от Шуры к выходу.

– Оно не легкое!

– Легкое.

– Я… я не знаю… Я смогу! Я сейчас все сделаю! – настойчиво заявила Шура.

– Поздно. Пора уходить.

– Нет, ты никуда не уйдешь, – злобно прошептала она. Чайник ссутулился и, закрыв глаза, вернулся на место. Все оставшееся время он бормотал: «Это сглаз. Это проклятье. Чем я только прогневал Небо?».

Слова Чайника сильно подействовали на Шуру. Она «включилась» и с полным вниманием и усердием замесила тесто. Когда время подошло загадать вопрос, она живо вспомнила Германа. Последние встречи с ним оставили самые прекрасные воспоминания. Бал, день рождения… Только эта Наташа… Откуда она взялась? Почему с ним? Ведь Герман ее хотел поцеловать… Или это было красивым и волшебным наваждением?

«Как он ко мне относится? Нет, как он меня воспринимает? Да! Как он меня воспринимает?», – загадала Шура.

Кексы получились аппетитными. Под руководством Чайника Шура их весьма прилично украсила. И они стали выглядеть пусть не ресторанного уровня, а по-домашнему, но Чайник признал их даже миленькими. Они уже годились в качестве подарка.

Ночью в библиотеку к Шуре пришла Грация. С ней Шура разоткровенничалась. Она рассказала ей все, о чем душа болела и о ситуации с Германом. Грация слушала ее с таким вниманием, словно все пропускала через себя. Когда Шура замолчала, то подруга сказала:

– Поверь мне, у тебя все наладится. Твое положение куда лучше моего. Я уверена, он влюблен в тебя!

– А вдруг он влюбился в Наташку? А я так… вечный хвост…

– Ты сама сказала, что он мстит. Парни бывают жестокими. Жестокими от любви. Возможно, своим поступком ты его чем-то ранила…

Шура и сама хорошо знала, что ранила непослушанием. Он терпеть не мог, когда не исполняли его волю. Они с Максом всегда танцевали под его дудочку.

После разговора с Грацией ей стало легче. В эту ночь она спать легла раньше обычного, и к удивлению сон быстро пришел.

***

Утром все занятия отменили. Вопреки всем обещаниям поверженных волшебниц, никто из ректоров школы Шуру не вызывал. И только Диана задумчиво «пилила» ее глазами. Иногда до слуха Шуры доходили слова «дуэль» и «Вихрь», но как только она начинала прислушиваться, волшебницы умолкали и расходились.

Грация тоже заметила поведение девочек и прокомментировала:

– Все участницы получили наказание не только от Вихря, но и от ректоров. Поэтому тебя все боятся. Ты можешь все старые раны вскрыть, тогда и учителя свои места в школе потеряют. Миле дали испытательный срок.

– Ей за что?

– Она не усмотрела и допустила самосуд над рыцарем Света. Десять человек участвовали в темном деле. Это позор.

– Я вызывала на дуэль шестерых… – не поняла Шура.

– Наказаны все.

– Ну, как? – не поняла Шура.

– Видимо, Вихрь сам собрал всех, – предположила Грация.

– Но Рэм… На ней ничего нет, – сомневалась Шура.

– Потому что она только смотрела, – объяснила Грация. – Я уверена, Вихрь ее тоже не обошел.

Слова Грации Шуре согрели сердце. И как ей было приятно смотреть на надутое лицо старосты, которая всячески избегала столкнуться взглядом с Шурой.

На миссию Руссаковский их отправил спозаранку. Чайник спал прямо на ходу. Видимо, он не привык допоздна задерживаться на кухне. Грация, наоборот, чувствовала себя хорошо. Эликсир вернул ей не только здоровье, но и наградил бодростью духа и счастьем. Она сияла, как весна. Лишь Орлов Шуру тревожил. Он с открытым ртом, не стесняясь, наблюдал за Грацией. Рэм же сначала держалась безразлично, но вскоре ее она показала свой норов:

– Мы долго будем ходить кругами? – обратилась она к Хранителю.

– Мы не ходим кругами, – на бледном лице Орлова появился румянец.

– Не кричи на него, – заступилась Грация. – Ты так мешаешь ему работать.

– Может, я мешаю ему пялиться на тебя? – огрызнулась Рэм.

– Что ты говоришь? – искренне изумилась Грация.

– А то я не вижу, ради чего он время тянет, – негодовала Рэм.

– Он не тянет время, – защищала Грация Хранителя. – Ты себе придумала невесть что!

– Я ничего не придумала. Мы для миссии сюда пришли, а ходим кругами и не одного «зараженного»…

– Тише вы! – выкрикнул Чайник. Его лицо исказилось в страхе. – Вы обезумели…

– А ты не лезь, тебе слово не давали! – наехала на него Рэм.

– Тебе тоже, – встряла в разговор Шура. Конечно, она была полностью с ней согласна. Димка отвлекся от миссии и больно уж открыто глазел на Грацию. – Ты забыла, где находишься?

– Я здесь единственная, кто помнит, зачем мы сюда пришли! – прокричала Рэм. – Это вы забыли про мис…

Димка быстро заткнул рукой рот старосты. Она вырвалась и обиженно закричала:

– Да как ты смеешь?!

Тогда на помощь пришла Шура:

– Ты совсем дура? Забыла о каких вещах орешь на всю улицу? Ты правила читала? Хочешь все загубить?

По лицу старосты Шура поняла, что она не ожидала конструктивного и справедливого наезда, да еще и от кого? От самой Грозы! Рэм побледнела и пошла вперед, словно пряталась от стыда. Но тут Хранитель остановился и удивленно прошептал: «Здесь». Чайник сразу побежал догонять старосту, а Грация Орлова спросила:

– Где здесь?

Шура оглядывалась на полупустынной улице. Широкие дороги. На улице холодно и скользко. Снега почти нет. Людей тоже мало. Никто на «зараженного» не походил.

Дима обернулся в сторону витрины и сказал:

– Там.

Шура взглянула на вывеску.

– В кафе?

– Они там, – пояснил Димка. Его вид просто кричал о беспомощности и страхе. Он боялся своей «находки».

– Идем, – скомандовала Шура и схватилась за ручку двери, но ее остановила Рэм.

– Ты здесь не главная, забыла?

– Так что, мы будем стоять и ждать, пока снег выпадет? – злилась Шура.

– Он, – указала Рэм на Хранителя. – Должен решать.

Поняв правоту старосты, Шура недовольно отступила, хотя не желала зря терять время зря. На кону стоял праздник. Ей еще сегодня предстояло успеть отпроситься к Герману.

– Что ты предлагаешь? – как можно терпимее спросила Орлова она.

– Войти, – Дима больше ее спрашивал, чем утверждал. Шура фыркнула в сторону Рэм и уверенно вошла в кафе.

В зале находилось не так много народа. Всего три занятых столика. За одним сидела мать с ребенком, за другим два студента, а за третьем бабуля, какой-то мужчина и две женщины.

– Эти? – указала Шура на последний столик. Но Дима совсем тихо ответил:

– Наши только что вышли…

Шура кинулась к окну. На улице прощались обычные люди, примерно одного возраста, лет тридцати…

– Они уходят, – сказала Шура. Нам надо за ними проследить. Делимся!

– Ты здесь не главная! – напомнила Рэм.

– Что делаем? – давила взглядом Шура Хранителя.

Он нахмурился и сказал:

– Делимся.

– Нас пятеро, а их четверо, – заметил Чайник.

– Я иду с Хранителем, – вызвалась Рэм. – Ему нужен тыл.

– Мне не нужен тыл, – оскорбился Димка.

– Если с тобой что-то случится, твой… ты знаешь кто, останется без, знаешь, кого, – напомнила ему староста. Под давлением Рэм Димка сдался. Шура видела, как он смотрел на Грацию, и не понимала, почему он не прикажет Грации идти с ним.

Когда они выбрали себе объекты и расстались, Шура вздохнула. На команду она не рассчитывала. Чтобы попасть на праздник, приходилось работать самой. Но как бы она не наблюдала за объектом, не могла понять, зачем Жрец выбрал именно этого человека. Фамилия не принадлежала никому из рода волшебников, да и никакой энергетики светлого волшебства вокруг объекта не наблюдалось.

Ближе к назначенному времени встречи с командой она приуныла. Как бы не старалась Шура найти причину – у нее ничего не получалось. Шура даже разозлилась на Руссаковского, понимая всю нелепость его задания. Да разве возможно за один день понять действия Жреца – начальника всех черных магов? Почему он «заразил» обычных людей? Может, от скуки? Когда-то дедушка Мазай ей говорил так: «Жрецам все равно кого пленять. Они от скуки захватывают все больше рабов, и им не важна ни раса, ни вид существа. Важна власть Тьмы».

Вдруг Мазай прав? Они сейчас ищут то, что и без поиска давно всем известно.

По лицам команды Шура догадалась: у них такие же результаты, как и у нее.

– Никто не понял, – утвердительно сказала Шура и, сжав кулаки, провыла: – Мы провалили миссию!

– Нет, – выдохнул Чайник. – Мы нашли «зараженных», знаем кто они, где живут, где работают. Мой, например, в отделе образования.

– Моя из отдела здравоохранения, – сообщила Грация.

– Что-то там с полицией связано, – сказала Рэм.

– Полковник он, – пояснил Димка.

– Военкомат… – ответила Шура. – Жрец собрал все сферы этого города. Зачем?

– Подчинить себе город? – предположила Рэм.

– А где должен служить твой Призрак? – спросила Шура Хранителя.

– Здесь, – ответил Димка. И тут Шура с Димой в унисон сказали:

– Он готовится к прибытию Призрака!

***

Руссаковский встречал их безмерно счастливый. Он ходил, пританцовывая и напевая себе под нос нечто вроде вальса. Всем своим видом он давал понять каждому учителю, какую он сильную команду воспитал, хотя у его подопечных ни одной битвы еще не произошло.

– Ум – самая важная вещь на войне, – говорил он. – Не всегда побеждает тот, кто воюет. Волшебными палочками махать – большого ума не надо. Ты попробуй без махача обойтись и в выигрыше быть?

Затем он объявил, что через два часа им следует отправиться на вторую миссию. От радости Грация даже сжала Шуре руку, а когда они вышли из кабинета, то завизжала и крепко Шуру обняла.

– Наконец-то! Ты увидишь его! – пролепетала она. Глаза Грации сияли от счастья.

– Кого? – не поняла Шура.

– Махаона. Ты обязательно должна попасть в его команду.

Шура настроения подруги не разделяла. В ее планах на вечер намечалась встреча не с Призраком, а с Германом. И миссионером она становиться не желала. Вся ее жизнь должна пройти рядом с Германом, а не сгореть ради неизвестного Махаона.

– Я не могу быть в его команде, – призналась ей Шура.

– Почему же?

– У меня есть своя миссия. И сегодня я не смогу пойти с вами, – заявила Шура. С каждым словом ей становилось все тяжелее, видя, как лицо подруги меняется. Грация искренне расстраивалась. Шура взяла ее за руки и сказала:

– Это не из-за тебя. Я сегодня пошла бы. Но я должна его поздравить и, если получится, помириться.

– Я тебя понимаю, – грустно ответила подруга, но затем улыбнулась: – Ну, если бы ты его видела, то обязательно передумала бы! Его невозможно не любить!

– Я посмотрю на него в другой раз и обязательно влюблюсь, – пообещала Шура, и они вместе засмеялись.

– Но как ты уйдешь от задания? – опомнилась Грация. – Руссаковский не отпустит тебя.

Действительно, Шура представления не имела, каким образом ей улизнуть от намеченной миссии. Она придумывала одну идею за другой, и всякий раз они оказывались никуда негодными. На помощь пришёл школьный колокол, который призывал всех учеников собраться в центральном дворе. Все ученики разделились по группам, в центр вышли ректоры и директор школы Ален Пикер. Он что-то говорил, мило улыбаясь, но Шура его не слушала, пока Грация больно не сжала ее руку. Шура на нее зашипела:

– Ты что?!

– Тебя вызывают, – ответила подруга.

«Опять?! Что я такого сделала? Может, жалобы наказанных волшебниц дошли до Судейства? – роились мысли в голове Шуры. Она с тяжестью в груди подумала: – Не видать мне сегодня Германа».

Но услышала неожиданное:

– Награждается почетной грамотой Александра Гроза за мир и порядок, наведенный в школе! – превозгласил ректор Валерий и радостно захлопал в ладоши. Заиграл торжественный гимн. Шуре вручили грамоту в рамочке. А дальше громко прозвучал голос консьержки Дианы:

– Награждается первым орденом Александра Гроза за успешно пройденную Миссию истины, которая очистила честь нашей школы!

Снова под торжественную музыку Шуре одели медаль с изображением основателя школы Ромула.

– Сегодня твой праздник, – сообщил ей директор школы. – Мы можем исполнить любое твое желание.

Шура спохватилась и сразу сказала:

– Не сочтите мою просьбу за трусость или за невежество. Сегодня у одного моего близкого человека праздник. Я обязана его поздравить.

– Но у тебя сегодня главная миссия! – напомнил Руссаковский. – Она может решить твою судьбу.

– Свою судьбу я решаю сама, – заявила Шура. Объяснять причину на людях ей совсем не хотелось. Да и никто не поймет ее решения не служить Призраку, а остаться тайным агентом Судейства. Как объяснить, что не все ученики Валинтона жаждут стать великими миссионерами в команде Призрака?

– Ну, что ж, – улыбался Пикер. – Воля нашей награжденной – закон! – и он обратился к Шуре: – Можешь на два дня отправляться домой. Ты заслужила отдых.

Как оказалось все просто! Ректор Даниил говорил ей о привилегиях после пройденной Миссии истины, которая обеляет оклеветанных волшебников. А она совсем забыла об этом.

– Вот и решилась твоя проблема! – радовалась за нее Грация и погладила медаль Шуры. – Твоя первая медаль… Еще три таких, и тебе дадут именное оружие, после которого ты автоматически станешь рыцарем Света.

– Как ты, – добавила Шура.

– Не как я. Я тебе уже рассказывала, каким образом меня награждали.

– У тебя совсем нет совести, – услышала Шура голос Руссаковского за спиной. – Я еле выбил для тебя медаль, а ты так подло со мной поступила, – ректор притворно смахнул с щеки кружевным платочком слезу и удалился прочь.