Читать книгу Звено цепи – 6. Выбор Сокольского - Маргарита Владимировна Гуминенко - Страница 2

Глава первая. О смерти и жизни

(Октябрь 2018 года)

Ирина Александровна Нестерова (в девичестве – Орлик) добралась до Ряпушково на удивление быстро. Пробок на дорогах в субботнее утро не было, маршрут от Питера до Приозерска наезжен до автоматизма. Последние три года Ирина моталась сюда каждые выходные, как на работу. Много раз она предлагала своей престарелой матери перебраться в город, но та только отмахивалась:

– Никуда я из этого дома не поеду! Тут Саша умер, тут и я свой час встречу.

Чтобы переубедить решительную старуху, у Ирины не хватало аргументов. Дом добротный, водопровод подведён, продуктов престарелой матери много не требовалось, а готовила и обслуживала она себя сама, несмотря на указанный в паспорте 1930-й год рождения.

Старшие дети Варвары Петровны Орлик давно разъехались по стране, внуки жили ещё дальше и только рано овдовевшая и бездетная Ирина оставалась на досягаемом расстоянии от небольшого посёлка в Приозерском районе, с говорящим названием – Ряпушково. Сюда, к Ладоге, приезжали любители порыбачить. Рядом с протокой, впадающей в озеро, была оборудована маленькая пристань и лодочные гаражи. Ничем иным Ряпушково не выделялось, да и стояло в стороне от трассы, но когда есть хорошая машина – это не проблема. Тем более, что самому позднему ребёнку бабы Вари – Ирине – исполнилось всего 44 года. Проехать сто тридцать километров ей становилось сложно лишь в сильную жару: если кондиционер забарахлит – чтобы не заполучить тепловой удар, приходилось лить себе на голову воду из бутылки. По счастью, беда с кондиционером у Ирины возникала всего дважды. Потом друзья покойного мужа помогли найти хорошую автомастерскую и исправить врождённый дефект дешевенькой ирининой иномарки.

Жаркая пора прошла. Погода бабьего лета приятно радовала. С утра прохладно, днём всё ещё тепло, заморозки не торопятся. Природа Карельского перешейка пестрела сочетанием ярких осенних красок на фоне рыжих стволов и темнеющей сосновой хвои. Если оглянуться направо – в просветах можно разглядеть взволнованную, свинцово-серую Ладогу, упорно сохранявшую свой сумрачный оттенок даже под ярко-синим небом.

Иринина машина медленно проползла по грунтовой дорожке улицы и остановилась перед высоким, недавно выкрашенным в тёмно-коричневый цвет, забором. Что-то настораживало при беглом взгляде на двухэтажный дом в глубине двора. Женщина вышла из машины, но вместо того, чтобы подойти и открыть ворота, принялась разглядывать окна. В гостиной горел свет.

– Что происходит? – риторически пробормотала Ирина.

– Ирина Александровна! Ирочка! – окликнули её с другой стороны улицы.

Она обернулась и приветливо улыбнулась соседке. Та махнула рукой и поспешила к калитке.

– Ирочка! Хорошо что ты приехала! Я уже хотела сама зайти к Варваре! – сообщила она, энергично ковыляя через дорожку.

– Что случилось? – Беспокойство заставило Ирину пойти к калитке собственного дома, не дожидаясь, когда до неё доковыляет соседка, такая же престарелая, как её собственная мать.

– Я с вечера заметила, что свет у вас наверху оставлен! – говорила та вдогонку, сделав в слове «вечера» ударение на последний слог. – Она, Варвара-то, в последнее время наверх и не поднималася вовсе. Сама говорила, мол, лестница длинная, тяжело. Но я-то подумала: может, понадобилось чего срочно? А утром-то смотрю – свет так и горит! Непохоже на Варвару-то!

Мать, как человек советской закалки, всегда экономила на электричестве. Даже стеснялась сама вносить оплату, если, по её мнению, набегало много киловатт. Ирина открыла калитку своим ключом и вошла, оставив створку открытой. Подсознательно хотелось, чтобы соседка шла вместе с ней. Когда твоей матери 88 лет, невозможно не думать о самом худшем.

Двери дома были не заперты. Ирина осторожно приоткрыла створку – и шарахнулась назад, когда на неё вынесся соседский кот. Грохнуло задетое им жестяное ведро.

– Ох! Чтоб тебя!.. Оголтелый! – высказала ему вслед Ирина, взявшись за грудь, чтобы унять сердцебиение.

Ни она, ни привлечённая её возгласом соседка, не заметили, как из бокового окна бесшумно выпрыгнула тёмная фигура и метнулась за дровяной навес. Прижавшись к замшелой стенке, рослый, темноволосый мужчина застегнул куртку, постоял несколько секунд, дождавшись, когда женщины зайдут внутрь и уж точно не смогут его заметить, после чего огляделся и побежал вглубь сада. Изящно перепрыгнув через высокий забор, мужчина побежал, пригибаясь, мимо пустующего соседского дома, между выстроенных в ряд жестяных бочек и брошенного строительного мусора. Потом, так же легко, едва коснувшись руками очередной изгороди, миновал и эту преграду и через несколько секунд плюхнулся на сидение чёрного внедорожника, стоявшего в самом укромном углу короткого проулка, за пустыми кустами черноплодки.

– Дочка её прикатила, – сообщил темноволосый, проводя ладонью по вспотевшему лбу. – Наверняка заметит, что в доме кто-то был.

– Раньше надо было сюда привалить, – процедил сидевший на водительском месте тип с арийским профилем, приоткрыл окошко и выплюнул жвачку. – Что делать будем?

– А я знаю?! – возмутился темноволосый.

– З-замочить бы их всех, – мечтательно протянул Ариец.

– Сдурел?! – возмутился его собеседник. – И так шума будет, если поймут, что мы что-то искали. Поехали отсюда! Будем думать.

– Как скажешь, – неохотно согласился водитель и завёл мотор. – Всё равно тебе отчитываться…

* * *

(Два дня спустя)

Сокольский проснулся глубокой ночью, сел в кровати и потёр лицо ладонями. На светящемся циферблате – 4:11. «Третьи сутки как женат, а уже кошмары снятся!» – пошутил он сам над собой, чтобы избавиться от неприятного впечатления, оставленного видением. Ему приснилась женщина с лицом и причёской, как на выцветших послевоенных фотографиях. Она настойчиво требовала, чтобы он сосчитал, сколько людей погибло от его рук и во сне имела на это право, будто была его начальником… или совестью.

«Ерунда какая-то!» – подумал Игорь и опустился обратно на подушку. Сима повернулась и, не просыпаясь, прижалась к его руке. Жест супруги подействовал успокаивающе.

Позавчера они обвенчались в Никольском соборе. На свадьбе присутствовали только коллеги и близкие родственники. С утра небо затянули тучи, но когда вся компания вышла из собора, солнце тоже выглянуло – посмотреть, что там делается, в Питере, на пересечении двух каналов, неподалёку от легендарного Семимостья, где туристы загадывают желания.

В простом белом платье и короткой фате, со склонённой к плечу любимого мужчины головой, Серафима казалась тихим ангелом, сошедшим с небес. Всё, что её окружало – голубые стены храма, белые колонны, синее небо в белых облаках, золотой купол устремлённой вверх колокольни, огненная осенняя листва – всё в этот день казалось особенным, настроенным на возвышенный тон. Хорошо, что гостей немного, народ серьёзный и обошлось без громких выражений стандартного восторга. Это помогло унести с собой чувство особой тайны, произошедшей во время венчания, сохранить её до самых ворот церковной ограды. В те минуты Игорь Сергеевич Сокольский, полковник УВР ФСБ, сорока двух лет от роду, впервые со смерти брата почувствовал, что может быть счастливым не только на работе…

За пару дней до венчания начался его отпуск. Не хотелось верить, что приснившийся кошмар – напоминание о том, что ему противоестественно так долго ничего не расследовать, никого не ловить, не ощущать подмышкой твёрдую рукоятку пистолета…

И тут зазвонил телефон! Сокольский потянулся к тумбочке. Серафима проснулась, со сна не разобрав, что происходит и покрепче обняла его руку.

– Всё хорошо, милая! – мягко сказал ей Игорь. – Спи.

– Что случилось? Кто звонит?

Он и сам хотел это знать.

– Сокольский слушает, – ответил он, активируя телефон.

– Доброе утро, Игорёк! Это генерал Чёрный. Ничего, что разбудил?

Глубокий, хрипловатый голос начальника, согнал сон, как комара щелчком.

– Доброе утро, товарищ генерал! – Должно было случиться что-то чрезвычайное, чтобы Чёрный позвонил в половине пятого сотруднику, который только что женился и вышел в отпуск. – Я раньше проснулся… То есть, ничего страшного, уже вставать пора… вроде как.

– Игорёк! Съезди в Приозерск! – задушевно попросил Дмитрий Иванович. – Сегодня в час хоронят бабу Варю. Помнишь её?

Сокольскому показалось, что его ударили по затылку. Он прикусил губу и нахмурился: вспомнил старую фотокарточку в «Личном Деле». На ней – та самая женщина, которая ему приснилась! Баба Варя… Варвара Петровна Орлик.

– Умерла старушка? – зачем-то переспросил он.

– Лет ей было много, – напомнил генерал. – Восемьдесят восемь. Хоронят на Приозерском кладбище. Как приедешь – обязательно поговори с её младшей дочерью, Ириной Александровной. Она мне и сообщила. Просила, чтобы именно ты приехал. Я оформлю тебе командировку. Один-два дня тебе хватит? Потом приплюсуем к отпуску…

Когда Игорь отключил телефон и повернулся – Серафима сидела рядом, завернувшись в простыню (оба валялись в кровати голые). В полумраке комнаты, освещённой только жёлтыми цифрами будильника, угадать выражение её лица было невозможно, но чувства выразились в тоне вопроса:

– Уезжаешь?!

– Всего на день, – поспешил уверить Сокольский. – Очень надо. – Он помедлил, потом объяснил: – Умерла одна знакомая старушка. Я ей кое-чем обязан. Надо проводить.

– Я с тобой! – Сима придвинулась к нему вплотную и обвила мягкими руками его плечи, прижавшись к груди. – Пожалуйста!

– Какое-то несвадебное путешествие получится, – заметил Сокольский, поглаживая её по волосам. – Генерал пообещал, что даст мне лишних пару дней к отпуску. Мы успеем наверстать упущенное.

Сима решительно выпрямилась.

– Я давно хотела съездить в Приозерск. Если буду мешать – поселишь меня в гостинице. Погуляю по городу, в крепость схожу. Вдруг тебе понадоблюсь… Игорь! Уступи мне! Пожалуйста!

Он тихонько вздохнул, но покачал головой и притянул женщину к себе.

– Я вернусь к вечеру. Ты не успеешь соскучиться.

Сима вздохнула.

– Значит, это по работе, – правильно поняла она. – Кто эта бабушка?

– Трудно объяснить… Скажем, она из числа моих коллег. Но для всех посторонних – родственница. Понимаешь?

Сима поняла и кивнула, больше ничего не спрашивая. Всё, что касалось работы её мужа, балансировало на грани между «информацией не для всех» и «государственной тайной». Если он придёт к выводу, что его супруге не следует знать подробностей – она никогда ничего не узнает…

Глава вторая. О том, с каким уставом нужно идти в чужой зверинец

(Лето 2011 года)

– Ну что у них за шум?! – Недовольный Махей отложил кий и распахнул двери в соседнее помещение. – Цыц! Разорались! Что происходит?

В просторном подвальном помещении собралось человек пятнадцать.

– Орлик с Сашкой Цыганом сцепились, – доложил кто-то из парней, кивая на два «эпицентра»: в одном углу комнаты трое парней держали за руки крупного, чернявого мужика с небритостью до самых глаз, а в другом – ещё столько же вцепилось в одежду русоволосого парня среднего роста.

– Что не поделили? – потребовал объяснений Махей.

– Цыган Машке рожу расписал, а Орлик ему за это челюсть свернул, – с готовностью доложили ему.

– Порежу, сука! – рычал Цыган, выплёвывая кровь.

– А ты что скажешь? – спросил Махей у Орлика.

– Голыми руками порву, – мрачно пообещал русоволосый и добавил по складам: – Чер-но-жжо-пый!

Сашка Цыган рванулся из рук и выхватил широкий нож. Никаким цыганом он не был, а каких кровей в нём от рождения намешано – сам не знал: детдомовский. Выглядел он всклокочено, чёрные волосы болтались во все стороны грязными космами. Он оскалился и пошёл на Орлика.

– Порви, – позволил тому Махей и добавил, для остальных: – Нехорошо девок калечить!

Орлик остался стоять на месте. В последнюю секунду метнулся навстречу… Что дальше произошло – никто не понял. Нож Цыгана отлетел и воткнулся в стенку, сам он согнулся пополам. Орлик врезал ему локтем по голове. Цыган упал, продолжая корчиться, а Орлик скакнул ему на спину, вынудив растянуться на полу, сгрёб в кулак длинные волосы и принялся колотить мордой о бетонные плиты. Народ взревел, кто-то заорал:

– Цыган!!! Вставай! Бей!

Кто-то скандировал:

– Орлик! Орлик!

Махей подождал несколько секунд, но понял, что ждать от Цыгана ответных телодвижений поздно. По полу, под ним, растекалась кровавая лужа.

– Хватит! – скомандовал Махей. – Кому говорю!

Орлика оттащили. Цыган булькал, держась за лицо.

– Доктора ему позовите, – распорядился Махей, потом поманил Орлика. – А ты за мной иди!

Когда закрылась дверь, Махей вздохнул с облегчением. Здесь, в бильярдной, было гораздо тише. Повернувшись к Орлику, он прицельным движением сцапал того за ухо и притянул к себе.

– Говори, куда Гога делся!

– Ай! Не знаю! Да не знаю я! – оправдался тот…

Орлик уже три месяца числился в «команде» одного из помощников Махея – Кирилла Хмурова по прозвищу Кацабей. Как рассказывал Хмуров, у Орлика под Приозерском жила старая бабушка. Все её дети и внуки разъехались и последние лет десять их видно не было. Но после того, как у бабушки умер муж, самый младший внучок «нарисовался»: в первые же дни убедил бабку продать раритетный автомобиль, который дед полжизни по частям собирал, отдал машину коллекционеру за триста тысяч «деревянных», а потом удрал с деньгами в Питер, где прицепился к банде Гоги. Гога ходил под Кацабеем, собирал «дань» с торговцев наркотой. Орлик ухитрился перетянуть на свою сторону его людей. Гога не стерпел и при всех поклялся урыть Орлика в ближайшие дни, а наутро сам исчез. Да так глухо, что отыскать его никто не смог. Такой расклад не понравился Кацабею. Он прихватил Орлика и полночи мордовал у себя в подвале, но так и не смог добиться, куда делся Гога.

Махей, когда узнал всю историю, спросил своего помощника:

– На кой ты его в живых-то оставил?

– Сам учишь, что вину нужно доказать, – ответил Кацабей. – Не видел его никто с Гогой, а парень с талантом.

– И что это за талант?

– Дерётся хорошо…

Сегодня Махей первый раз разглядывал Орлика с близкого расстояния: держал парня за ухо и требовал ответа на вопрос «Куда делся Гога?»

– Откуда мне-то знать, куда он делся?!. – повторял Орлик, не пытаясь вырываться.

Непротивление наказанию успокоило Махея. Он тряхнул русоволосого, как щенка, и отпустил.

– Не знает он! А кто знает?! А?! – Махей достал носовой платок. – А бабушку свою зачем ограбил? – продолжил он допрос, вытирая пальцы.

– Никого я не грабил! – обиженно выговорил Орлик, держась за травмированное ухо. – Зачем бабке деньги? Она старая…

Махей отвесил ему оплеуху.

– Стариков уважай! – рявкнул он. – Сам таким станешь… Если доживёшь. Кацабея позови.

Орлик выглянул наружу и вернулся с помощником Махея.

– Этого у меня оставишь, – распорядился тот, указав на Орлика. – Ты с ним всё равно не справишься. А ты! – он повернулся к парню. – Узнаю, что Гога – твоих рук дело, пеняй на себя!

– Да понял я, – протянул Орлик, не особенно испугавшись.

* * *

Степан Николаевич Махеев, крупный, головастый мужчина ближе к пятидесяти, официально считался бизнесменом-меценатом. Скромным бизнесменом и меценатом. Некоторые считали, что лучшие времена для Махеева прошли. Когда-то он начинал с игорного бизнеса, но летом 2009 года все казино и залы игровых автоматов прикрыли. Махееву осталась пара ресторанов, три гостиницы и четыре ночных клуба. Официально, он только ими и владел, выделяя часть заработанных средств на благотворительность, в дома престарелых. Но главная статья его дохода была вовсе не ресторанного толка.

Махей грезил славой дона Корлеоне, но мешало одно препятствие: итальянская мафия сформировалась на своей исторической родине из уклада жизни, когда семьи объединялись в кланы, внутри которых каждый готов был за своих жизнь положить и глотку перегрызть. У русского бандита с тем, чтобы «глотку перегрызть», был полный порядок, а чтобы жизнь положить за другого, такого же преступника – вот уж нет! Махей это давно понял, но от мечты не отказался. Как настоящий психолог, он к каждому находил отдельный подход и постепенно выстраивал иерархию, во главе которой стоял он сам. С другими группировками Махей поступал жёстко: того, кто послабее – запугал и подчинил, того, кто посильнее – убедил. Самых сильных конкурентов он ликвидировал.

Главным козырем в своём деле Махей считал умение действовать быстро и тайно. Он постоянно внушал своим людям: «Никто не должен знать, куда делся твой противник. Не только ментам, но даже твоим собственным браткам это ни к чему». Другим его постулатом было: «Никогда не разбрасывайся угрозами. Сперва бей – потом можешь хоть плясать». С такой политикой, Махею удалось создать если не мафию, то крепкую банду, которая контролировала всё, от наркотиков и оружия, до торговли помидорами на привокзальном рынке. «Лихие 90-е» давно прошли, персона вроде Махеева сильно досаждала и полиции и спецслужбам, но поймать его с поличным не удавалось.

Степан Николаевич придерживался имиджа «простого бизнесмена», ручкался с деловыми партнёрами, возил друзей на пикники, организовывал в своих ресторанах банкеты для нужных людей. Многие на него смотрели, как на человека полезного и скромного. В политику он не лез и компроматы ни о ком не собирал.

Настоящие доходы он получал с трёх дел: организации перевозки наркотиков, торговли оружием и содержания подпольных игорных домов. Сам он нигде не светился, на каждом объекте у него работали помощники, которые между собой никак не соприкасались, а зачастую и босса своего не знали. Между Махеевым и ими, по примеру мафии, стояли «капитаны» – люди из числа особо верных. Такие, как Кацабей. Тот же Кацабей прекрасно знал: если он попадётся – Махей обеспечит ему либо оправдательный приговор, либо безбедную и приятную жизнь на зоне. За такие блага стоило прикрывать босса до последнего!

Личное окружение Махея, вхожее в его тайные убежища, подбиралось единицами, проходило проверку и привязывалось к общему делу крепкими узами – чаще всего, убийствами. Тот же Сашка Цыган, несмотря на буйный нрав, знал своё место и слушался. После того, как личный эскулап Махеева сложил Сашке сломанный нос, Махей ему объяснил, что Орлик отныне свой и Цыган должен воспринимать всё произошедшее, как законное наказание за порчу хозяйского имущества. При подпольных казино Махей держал бордели и пресловутая Машка работала на него, а Цыган устроил ей вынужденные выходные! Ну, куда это годится – портить девкам рожи?!

Цыган смирился. Он-то знал, что новичок, даже очень ловкий, у Махея пройдёт такую проверку, после которой никакой мести со стороны Цыгана уже не понадобится.

Так оно и произошло, через неделю после того, как Орлик остался на даче Махеева, в числе его ближайшего окружения.

* * *

Утром Махей вызвал к себе Козлова, одного из курьеров, и отправил его в Сортавалу, встретить груз на железной дороге. Когда помощник уехал, Махей поманил в кабинет новичка.

– Почему тебя Орликом зовут? – спросил он.

– Фамилия такая, – разъяснил тот, недоумевая, чего в этом странного.

– Что, и бабушка твоя эту фамилию носит?

– Ну да! Она по мужу – Орлик.

– Вот ведь повезло! А лет тебе сколько?

– Тридцать пять… Почти.

Махей с интересом оглядел парня с ног до головы.

– Выглядишь, как пацан, – попенял он. – И ведёшь себя так же.

Орлик принялся водить носком кроссовки по наборному паркету.

– Взгляд не прячь! – потребовал Махей – и парень вздёрнул голову, уставившись на него честными глазами. – Задание для тебя будет. Серьёзное. Иди сюда.

Махей похлопал по диванчику рядом с собой. Орлик подошёл и без колебаний уселся рядом.

– Слушай внимательно! – Махей обнял его рукой за плечи и притянул к себе. – Поедешь к бабке своей и отдашь ей деньги, которые украл.

– Да нет у меня их! – возмутился Орлик, сделав попытку вывернуться.

Махей сжал его плечо, заставив замереть на месте.

– Не перебивай батьку, – потребовал он. – Накажу! Сиди и слушай. Поедешь и отдашь все деньги. – Орлик снова дёрнулся, но Махей стиснул его плечо так, что парень поморщился от боли. – Знаю, что такому как ты триста тысяч потратить – глазом моргнуть. Вот! Чтобы больше не перебивал…

Махей отпустил его плечо, взял со столика бумажный свёрток и сунул в руки.

– Тут триста тысяч. Не вздумай хоть рубль потратить! – внушительно проговорил он.

Орлик вцепился в свёрток и мрачно кивнул.

– Ты себе ещё заработаешь, – сжалился Махей. – Короче: свезёшь это своей бабке, повинишься, придумаешь, чем старушку успокоить. Побудешь у неё денёк, поможешь там, чем надо будет, а четвёртого числа, ровно в семь утра, приедешь в Приозерск, на товарную станцию. Должен пройти товарняк из Сортавалы, с остановкой. Я позвоню в то же утро и скажу, какой состав искать и какой вагон. Сам позвоню! Лично! Запомни! Никто больше знать ничего не будет.

Махей взял паузу, а Орлик, усвоив информацию, поднял голову и внимательно посмотрел на босса.

– В этом вагоне – мой груз, – устало и доверительно продолжил Махей. – Сопровождает его Козёл. Ты знаешь Козла, он тут у меня на виду крутится. Так вот: Козёл этот доехать до Питера не должен. Как ты это сделаешь – твоё дело, но я хочу, чтобы никто больше о нём ничего не видел и не слышал. Понял меня?

Орлик во все глаза уставился на Махея, прижав к груди свёрток с деньгами. Потом его тонкие губы растянулись в ухмылке и он кивнул.

– Понял! – подтвердил он.

– То-то же! – похвалил Махей и встал. Орлик вскочил вслед за ним. – Сам груз сопроводишь. Я предупрежу, чтобы в Питере тебя встретили. Сделаешь всё как надо – и я забуду про Гогу. Это тоже понял?

Орлик с готовностью кивнул.

– Тогда иди, собирайся.

Орлик сделал несколько шагов к двери, потом остановился и оглянулся.

– А что он сделал? – спросил он.

– Кто? – не понял Махей.

– Ну, Козёл что сделал?

– А тебе зачем? – переспросил Махей.

Парень пожал плечами и спешно упрятал пачку денег под куртку.

– Просто чтоб знать, – ответил он. – На всякий случай.

– Ладно, – пообещал Махей. – Вернёшься живым – расскажу.

* * *

Машина остановилась у забора из плотно пригнанных досок, выкрашенных когда-то в зелёный цвет. Из авто вышел русоволосый парень среднего роста, покопался у ворот и распахнул их, подпинывая створки, чтобы не мешали заехать во двор. На противоположной стороне улицы две пожилые женщины с интересом наблюдали, как серая иномарка въезжает во двор дома Варвары Петровны Орлик.

– Внучок явился, – сказала одна женщина.

– Кто? Вовка или Игорюха?

– А ты как думаешь? Вовка из своей заграницы носа не покажет.

– А у этого совесть есть показать? – удивилась вторая бабка. – Да я бы, на месте Орличихи, метлой его отсюда погнала, ворюгу этого!

– Это её дело, – не согласилась первая.

Пока внучок пристраивал машину и закрывал ворота, на порог вышла высокая худая старуха лет восьмидесяти и сложила жилистые руки на плоской груди.

– Явился?! – крикнула она ещё издали.

– Ба! Ну ты это, послушай… – начал парень, с опаской приближаясь к крыльцу.

– В дом иди! – приказала старуха.

Внук бочком проскользнул мимо неё и скрылся на застеклённой веранде. Худая бабка ушла следом и плотно затворила за собой двери. Дальнейший разговор происходил без посторонних глаз.

– Проходи в дом. Что случилось?

– Махей вам триста тысяч «с барского плеча» прислал.

Парень кинул на стол свёрток с деньгами. Старуха подошла, на ходу надевая очки, и с деловым видом взялась разворачивать газеты. В них действительно лежало несколько тугих пачек с банкнотами.

– Поганые деньги! – Старуха плюнула.

– Варвара Петровна! Это просто банковская бумага, – напомнил Орлик. – Считайте, что Махеев их государству возвращает.

– Вон туда их сунь, в комод, – скомандовала бабка. – Потом передам, куда следует. Обедать будешь? Сейчас разогрею.

Он взялся заворачивать деньги обратно в газету, а сам наблюдал искоса, как уверенно орудует в отгороженной кухне престарелая хозяйка дома.

– Вам бы уехать отсюда, – заметил парень, задвигая ящик комода. – Если Махей что-то заподозрит, он сюда своих боевиков пришлёт. Хотя бы из мести.

– А ты сделай так, чтобы не заподозрил, – проворчала старуха. – Мне всё равно, я помру скоро. Ты бы о себе позаботился, Игорёк.

– У меня полный порядок! – обрадовал он. – Кстати, мне инфу надо передать.

Он вынул из внутреннего кармана плеер, открыл и извлёк из него миниатюрное записывающее устройство. Отличить его от обычной «начинки» плеера не специалист не смог бы.

– Сам отправляй, – бросила с кухни старуха. – Телефон на полочке, под геранью.

Игорёк потратил минут десять на отправку информации по закодированному каналу. Своим телефоном он не пользовался. Его номер знали некоторые из бандитов Махея, а у того, как подозревали коллеги Игорька, были связи в мобильной компании, так что лишний звонок в город могли зафиксировать. Понятное дело, что бандиты – не шпионы враждебной державы, но лучше не рисковать без нужды.

– Что он тебе поручил? – спросила Варвара Петровна, когда её гость уплетал куриный суп, щедро заедая серым хлебом.

– Убить Козлова, – бросил Игорёк, забирая с вазочки ещё кусок хлеба.

– Что будешь делать?

– Не знаю пока. Козлов завтра прибывает в Приозерск вместе с товарным вагоном из Сортавалы. Что-нибудь придумаю к тому времени.

– Этот Козлов – тот самый, который ушёл от вас пару лет назад? Убей, – чистосердечно посоветовала бывшая кегебешница. – На нём покойники как жернова висят! Никто с тебя не спросит за эту сволочь.

Игорёк смахнул крошки хлеба в ладонь и кинул в остатки супа. На собеседницу он не смотрел. Она покивала старческой головой и вздохнула. Потом взялась объяснять:

– Чистеньким на твоей службе всё равно не останешься. Если бы Махеев честного человека приказал убить – стоило бы думать. Этого бандита двадцать лет назад к стенке бы поставили – и глазом не моргнули!

– Так я в расстрельную команду не записывался, – напомнил Игорёк, перестав есть и посмотрев своими ясными глазами на знаменитого в прошлом майора, Варвару Молотову.

Никто из нынешних соседей и знакомых знать не знал, что женщина с оперативным псевдонимом «Варя Молотова» доживает свой век в деревеньке под Приозерском, скрывая прошлое под фамилией мужа – Орлик. Даже её дети не знали, где и кем работала в молодости их мать.

– Чушь! – отрезала бывшая кегебешница и поднялась из-за стола. – Сиди, я сама чайник принесу. – Из кухни она добавила: – Глупо! Поэтому вы и работаете неэффективно. Сюсюкаетесь, церемонитесь! В молодости я думала, что когда старухой стану, никакой преступности уже не будет. Потом поняла, что таким, как Козлов и Махеев, никогда счёт не закончится. Если бы вы их били, как мы когда-то, не жалеючи, дышать бы сейчас стало легче!

– Это вопрос этики и морали, – отозвался Игорёк, доев последнюю ложку супа и жуя хлеб всухомятку. Он всё ещё был голоден.

– Этика! Мораль! Бандиты таких слов не знают. И ты должен это понимать! – назидательно высказала старуха. – Ты уже не мальчик, Игорь.

– Есть такой грех, – признался он весело.

Варвара Петровна отмахнулась от него костлявой рукой: что взять с современной молодёжи?..

Напившись чаю, парень вышел на задний двор. Дом покойного мужа Варвары Петровны был добротный и мощный. Когда-то при нём ещё и огород имелся, но хозяева постарели, дети разъехались кто куда – и Орлики предпочли избавиться от грядок, оставив только плодовые деревья и ровный зелёный газон под ними. В самом конце участка росла толстая, старая берёза. Игорёк прислонился к её морщинистому стволу и стал смотреть наверх, туда, где между ветвями виднелось синее небо.

Он думал о том, как поступить. Разговоры со старой кегебешницей его не убедили, совесть противилась убийству. Одно дело – в драке, в перестрелке…

В свои тридцать пять лет Игорёк считался опытным агентом, который умеет принимать решения и способен найти верные пути к цели. Внедрение в банду – опасный и длительный процесс. Спецам из УВР ФСБ повезло, они нашли идеальное прикрытие: отставного майора КГБ, Варвару Петровну Орлик. Та проживала в Ряпушково на пенсии и никто из местных не знал о её боевом прошлом. Она сразу согласилась помочь, если родине нужна её служба. В эту деревеньку под Приозерском, на берегу Ладожского озера, Игорёк явился под видом одного из внуков Орличихи. Даже соседи по участкам ничего не заподозрили.

Выход на помощников Махеева выбирали ещё тщательнее, добиваясь максимальной безопасности для агента. Сложно говорить о таком понятии, когда лезешь в логово бандитов, но рисковать понапрасну – не лучший способ выполнить задание. После тщательного сбора информации, выбрали в качестве цели Кирилла Хмурова – Кацабея. По некоторым причинам, на него проще было воздействовать.

Вступив в роль, Игорёк имел на руках всю нужную информацию и мог самостоятельно корректировать ход операции. Он этим воспользовался, когда ему сообщили, что Гога (один из дилеров, подчинённых Кацабею) застрелен при неудачной стычке с полицией, а свидетелей происшествия нет. Игорёк решил, что это шанс ускорить своё внедрение. Он передал коллегам, чтобы скрыли тело Гоги, а сам сделал так, чтобы подозрение пало на него. Кацабей не мог просто убить его, не задав вопрос: «Где труп?» На то у самого Кацабея были причины: он отчитывался перед Махеевым, а тот на слово не верил. Бывало, что кто-то из дилеров сбегал с выручкой, а обставлял так, будто его убили. Махеев такие фокусы не любил и требовал от своих «капитанов» строго отчитываться за каждый подобный случай.

Для Кацабея Игорёк заранее припас «козырь в рукаве», но сработает ли этот «козырь» – заранее не предугадаешь. Сложную он взял на себя задачу: выложишь все карты сразу – Кацабей заподозрит в новичке излишнюю подготовленность, не выложишь – ухайдакает раньше, чем разберётся.

…К сцене его первого знакомства с Кацабеем примешалась доля своеобразной слезливо-сопливой романтики. Ночь, подвал, засыпанный песком, чтобы впитывал кровь, разборки из разряда: «Говори, сука, а то собственным дерьмом захлебнёшься»… Потом распахивается дверь – и влетает пятнадцатилетнее чудо с причёской «я у мамы вместо швабры»!

– Папа! Не смей! Это он! Я тебе о нём говорила!..

Незадолго до этого Орлик отобрал у девчонки дозу и втолкнул в проезжающий автобус, избавив от встречи с полицейскими, а заодно и с подельниками Гоги, которые пытались подсадить юную Нику Хмурову на наркоту, вообразив, что этим маневром «ухватят за яйца» её грозного папашу. Кацабей сам бы справился с проблемой… наверное. Если бы успел. Но за него выступил Игорёк. Выходило, что он наказал Гогу по справедливости.

Такой оборот никем не планировался, но когда долго вникаешь в жизнь бандитов, к которым тебе предстоит втираться в доверие, нужно ловить любую возможность. В самый раз, чтобы посреди ночи, когда тебя швыряют мордой в песок и бьют по рёбрам обрезком водопроводной трубы, в подвал ворвалась любимая папина дочка и остановила весь этот балаган…

Кацабей наверняка сказал Махееву, по какой причине оставил Орлика в живых, но Махеев делал вид, что ничего не знает. Он любил строжиться с теми, кого подпускал на близкое расстояние, чтобы потом его милость выглядела особенно сладкой.

Корректировка первоначального плана позволила Игорьку оказаться рядом с Махеевым гораздо быстрее, чем запланировано. Но у быстрого «карьерного роста» имелись свои недостатки: Махей задал ему задачу, к которой Игорёк не успел подготовиться.

Что сделано – то сделано. Надо работать дальше. Вопрос: как? С Гогой Игорьку повезло, второй раз такой удачи не случится. Связаться с конторой и потребовать, чтобы заперли Козлова где-нибудь далеко-далеко, чтобы Махей ничего не узнал до конца операции? Или грохнуть этого убийцу, как советует баба Варя? Что правильнее?

Игорёк опустился на корточки и подобрал с земли отломанную ветку. Именно так он себя сейчас чувствовал: оторвано от всех. Ему 35 лет, он привык принимать самостоятельные решения и не ждать, когда кто-то подскажет. На подобные случаи существует немало инструкций, но вживую может не подойти ни одна из них. Уже через сутки он должен сделать то, что приказал Махей. Как поступить? Выйти на связь с кем-то из коллег и попросить совета? Риск! Всё должно быть чисто, иначе полгода работы целой группы людей можно посчитать выброшенными псу под хвост.

Игорёк закрыл глаза, опираясь спиной о нагретый солнцем ствол дерева. «Надо отключиться от всего этого, – сказал он себе. – Ненадолго. Пусть в голове уляжется».

– Иди поспи, – произнёс над ним старческий голос.

Игорёк открыл глаза, не удивившись тому, что старая бабка смогла подойти к нему незаметно. Это был её огород, покрытый мягкой, ровненькой травкой. Парень отлип от ствола, повалился на зелёный ковёр и перевернулся на спину.

– Надеюсь, здесь нет муравейников…

– Не стоит спать на земле, – назидательно проговорила старуха, но он не открывал глаз. Она махнула рукой и ушла в сторону дома.

* * *

Махей позвонил в шесть утра. Коротко сообщил, когда прибывает состав и в каком вагоне груз. Игорёк к тому времени уже сделал выводы, о которых не стал сообщать бабе Варе. Её это больше не касалось.

Что отличает хорошего агента от просто агента? Умение не паниковать и думать? Это требуется даже с новичков, иначе они не смогут работать в спецслужбе. Следующий шаг – способность в любых обстоятельствах выстроить правильную иерархию приоритетов. Сделаешь это – решишь проблему.

Для начала следовало узнать, что именно везут в упомянутом вагоне. Может, там такой груз, которому лучше не доезжать до Питера. Игорёк решил действовать по обстоятельствам, распрощался с отставной кегебешницей и уехал в Приозерск. По дороге продолжил размышлять.

Если Махей решил убрать одного из своих курьеров, значит, тот серьёзно прокололся. Может ли Козлов не знать или не догадываться, что приговорён? Вряд ли. Тот, у кого «рыльце в пушку», каждую секунду ожидает возмездия. Самое логичное для него было сделать вид, что уехал в Сортавалу, а самому свернуть с полдороги и замести следы. Но тогда никто не принял бы в Сортавале вагон с грузом и не сообщил бы Махееву, с каким составом этот груз поедет в Питер. Значит, Козлов не сбежал. Почему? Тут могут иметь место две причины. Первая – абсолютная тупость Козлова, которому кажется, что он – ценный человек и Махей его пощадит. Вторая – жадность. Если Козлов не потрудился вовремя забрать деньги со своего счёта и позаботиться о путях отступления, он может не захотеть расставаться с деньгами, дачей, квартирой, понадеявшись, что самого страшного не случится. Удивительно, как дёшево люди ценят собственную жизнь! Игорьку приходилось сталкиваться с неглупыми и небедными людьми, которые рисковали за жалкие пятьдесят баксов.

Могла быть и третья, неведомая Игорьку причина, почему Козёл не сбежал, принял груз и сопровождает его в Приозерск.

Оставив машину за два квартала до товарной станции, Игорёк пешком направился к узловой развязке. До прибытия товарняка – около часа, у него было время осмотреться. На данном этапе главное – убедиться, что за ним самим нет «хвоста».

* * *

Из Сортавалы «посылка» для Махеева прибыла в обычном товарном вагоне. В Приозерске с состава должны были снять несколько контейнеров с грузом, поэтому в движении получался солидный перерыв. Козлов ушёл в привокзальный ресторанчик, завтракать. Игорька это вполне устраивало. Он без труда вскрыл нужный вагон и некоторое время копался в тюках с прессованным утеплителем, эковатой и ещё каким-то подобным материалом. Всё это не стоило отдельного сопровождающего, если бы не «начинка», которую Игорёк обнаружил в самых нижних тюках. Пришлось попотеть, чтобы провести досмотр быстро и ничего не упустить. На таможне у Махея сидел свой человек, иначе ему не удавалось бы так легко протаскивать контрабанду. Пока у Игорька не было возможности разузнать, кто именно пропустил запрещённый груз. Но у него на данном этапе операции были иные задачи, ничуть не менее важные.

К тому времени, когда вернулся Козлов, в вагоне никого не было. Курьер Махея проверил, на месте ли пломбы и забрался в маленький тамбур в хвосте вагона. Состав тронулся, медленно пополз по стрелкам – и тут в окошко тамбура, прямо с крыши, ловко просочился Орлик.

– Привет, Козёл! – поздоровался он так буднично, что Козлов на пару секунд растерялся.

– Т-ты что тут делаешь? – спросил он, нервно хватаясь за карман.

– Махей меня послал, – радостно сообщил ему Орлик. – Догадываешься, зачем?

Козлов побледнел и шарахнулся от него. Потом кинул сумкой, которую держал в руках – и рванул на себя двери. Наверное, надеялся оправдать фамилию, соскочив на ходу, но Орлик оказался быстрее, схватил курьера за одежду и задёрнул обратно.

– Куда?! – Он притиснул Козлова носом в угол, быстро обшаривая его карманы. – Раньше надо было прыгать! Не привлекай внимания, придурок!

– Хочешь денег? – придушенно спросил Козлов.

– Хочу! – ответил Орлик, освободив пленника от бумажника, документов, маленького пистолета, носового платка и зажигалки, побросав всё на пол. – Ты за ними, что ли, сигать с поезда собрался? Погоди, разгонится – удобнее будет.

Козлов понадеялся на то, что он тяжелее своего изящного противника, напрягся, подстерегая момент, когда вагон качнёт в нужную сторону. Но в ту же секунду в затылке вспыхнуло, а потом тьма окутала сознание махеевского курьера.

Орлик аккуратно опустил бесчувственное тело на пол и уселся сверху, подвинув к себе сумку, чтобы было удобнее копаться в личных вещах обездвиженного бандита.

* * *

В Питере «посылку» ожидал один из помощников Махея. Орлик позволил рабочим перегрузить тюки с утеплителем в фуру, отдал накладные и пожаловался:

– Машину в Приозерске оставил! Что, электричкой теперь за ней тащиться?

– Езжай к боссу, – буркнул угрюмого вида мужик, не собираясь вникать в проблему какой-то шестёрки-курьера.

– Ну и поеду! – пообещал Орлик, сунул руки в карманы и пошёл к оставленному в стороне «Рено», на котором приехал помощник. Заглянул в салон. Ключ торчал в зажигании. – Сам дурак! – высказал Орлик, прыгнул в машину и укатил, прежде чем кто-то успел его остановить.

Час спустя Махей от души веселился, наблюдая за тем, как самый мрачный из его «капитанов» гоняется по бильярдной за Орликом, в надежде набить тому морду за угон машины. Мелкие шалости босс своим людям прощал, поэтому, насладившись зрелищем, остановил обоих.

– Сам виноват, – попенял он мрачному. – Я тебе сказал пацана сразу ко мне привезти? Нечего было выпендриваться. А ты – иди со мной.

Он удалился вместе с Орликом в кабинет и потребовал:

– Рассказывай!

Вместо ответа, Орлик подошёл и показал ему картинки на экране мобильника. На первом фото можно было разглядеть окровавленную голову Козла со слипшимися волосами, на втором – открытый ящик под брюхом вагона, из которого торчали руки и ноги в грязных носках, а на третьем – тот же ящик, но в закрытом виде.

– И что это? – спросил Махей.

– Ну, вы сказали, что хотите, чтобы он совсем исчез, – пояснил Орлик. – Я его… то есть, тело его под вагон сунул. Поезд на Север куда-то шёл. Даже если найдут бомжа в ящике, кто его опознает? Документы я изъял.

И он с гордостью вытащил из внутреннего кармана паспорт Козлова.

– Ты совсем с ума сошёл?! – Махей выхвали у него из рук книжицу, шагнул к камину и бросил в огонь. – Дурень! Мозг! Мозг хоть иногда включай!

Орлик засмущался и насупился. Махей подобрел и хлопнул его по плечу.

– Ладно, ты молодец, справился!

– А про Козла расскажете? – напомнил Орлик, оживившись.

– Козёл лимит превысил, – не стал чиниться Махей, открывая только что привезённую бутылку дорогого контрабандного вина, которое можно было отведать лишь в его подпольных казино. – Я понимаю, что не воровать вы не можете, но у всего есть свои границы. Держись в них – останешься цел. Когда у меня из-под носа тащат всё, что плохо лежит – это беспредел!

Он плеснул в бокал рубиновую жидкость и благоговейно понюхал. Потом чуть пригубил и почмокал губами от удовольствия.

– Тебе не предлагаю. Такие, как ты, понимают лишь то, что горит хорошо. Можешь вискаря моего хлебнуть, разрешаю…

* * *

Напуганный покушением на его жизнь, Козлов на первом же допросе в ФСБ оказался податлив и дал ценные показания против Махеева. Назвал несколько моментов, которые помогли в дальнейшей работе. Но прошло ещё несколько месяцев, прежде чем бандитов удалось взять с поличным, на крупном деле…