Читать книгу Охота на полузверя - Марго Генер - Страница 4

Голодный и недовольный разговором с Гнуром, разладом в стае и озадаченный словами Керкегора о преемниках, Лотер дошел до гномьей таверны.

Протиснувшись между стульев, едва не цепляясь макушкой за потолок, он опустился за стол в углу. Когда мимо пробегала гоблинша в белом переднике, ворг помахал.

– Квас и гуся, – попросил он.

– А пирог с малиной? – спросила гоблинша.

Лотер покачал головой.

– Сегодня без пирога, – сообщил он.

Зеленомордая ускакала, а ворг стал наблюдать за таверной.

К вечеру в "Лихом молоте" собралось столько народу, что стало трудно дышать. Из шахты Тарната повылезали гномы и орут, как прокаженные. Гремят кружки, отовсюду гогот и бранные шуточки.

Кроме гномов, за двумя столами северные гоблины, те хоть и не любят рубак, но в таверну захаживают. За барной стойкой три человека, сразу видно, воины. Доспехи скромные, но сделаны добротно, такие носят лишь те, кто пользуется ими в бою, а не на праздники надевает. За плечами мечи, у одного на поясе кинжал, лица суровые, обветренные в долгих странствиях. Этих Теонард принял сразу, сообщив, что прибыли из его земель, и передал на попечение Страгу. Драки и убийства запретил, пригрозив моментальной расправой всем, кто хоть боком будет причастен. Народ поворчал, но смирился, хотя оружие все равно носят при себе.

За ближним столом с бесстрастным лицом сидит эльф с кружкой ледяного молока. Волосы непривычно короткие, темные. Лотер потянул воздух, но в таком обилии запахов даже его дед ничего не разобрал бы. После того, как солнечные эльфы признали Каонэль своим Хранителем, в Цитадель приехало два эльфа-странника. Серая едва чувств не лишилась, когда к ее Дереву привели двух закованных в кожаные доспехи остроухих. Спустя час уговоров согласилась поселить у себя на нижнем ярусе в одних покоях. Измотанные дорогами странники были счастливы, рассказали, что Сильвирел, величественный город лесных эльфов восстановлен, а его правитель призывает всех вернуться.

Когда эльф заметил, что его разглядывают, коротко кивнул и поднял кружку с таким лицом, мол, обстоятельства вынуждают, а сам бы я ни в жизни не стал с тобой здороваться.

Лотер поднял кружку с квасом в ответ.

– А что, – спросил он, перекрикивая шум таверны, – в Дереве Каонэль не кормят?

Эльф покривился.

– Кормят, – ответил он, – и получше, чем в этом злачном месте.

– Так чего пришел? – удивился ворг. – Сиди на ветке, ешь свою пыльцу.

– Там слишком народа много, – сообщил эльф чуть улыбнувшись. – Я лесной, люблю, чтобы личное пространство было. А в Дереве не только эльфы, но и эльфийки. Делаешь шаг, а тебе кричат, это не трогай, сюда не клади, там вытри.

Брови Лотера приподнялись, он хмыкнул.

– Ты вроде не похож на высокомерного, – сказал он. – Болеешь?

Лесной снова улыбнулся, как мог бы улыбаться меч, и произнес:

– Странники не похожи на солнечных. Жизнь в дороге, когда твой дом превратили в рассадник чудовищ, меняет характер. Но это не значит, что не порублю на кусочки, ели что-то пойдет не так.

Эльф похлопал себя по бедру, где висит длинный меч в кожаных ножных. Лотер одобрительно кивнул.

– Ты, видать, хороший охотник. Может в ворги пойдешь?

– Мне и эльфом хорошо, – отозвался лесной, делая глоток из кружки.

Гоблинша, наконец, принесла поднос. Перед Лотером на стол опустилась большая кружка пенного кваса и блюдо с дымящимся гусем. Поджаристая корочка потрескалась, и ароматный сок стекает на блюдо.

Ворг голодно сглотнул и потянул носом.

– Благодарствую, – сказал он и положил на столешницу серебряную монету.

Гоблинша расплылась в улыбке, пальцы цапнули серебро, через секунду оно оказалось в нагрудном кармане, а разносчица умчалась в кухню.

С гусем ворг справился быстро, оставив на блюде лишь костяной остов. Вытерев пальцы о бедра, принялся за квас.

За соседним столом громко загоготала компания гномов, один грохнул кружкой по столу, пена расплескалась и заляпала пол. Пробегавшая мимо гоблинша возмущенно затараторила, размахивая подносом, пригрозила больше не подносить кружки, а сочного гуся, которого просили час назад, вообще выбросить свиньям. Гном заворчал и размазал лужу носком сапога. Гоблинша покачала головой и удалилась, громко вздыхая и ругая нескладных подземников.

Эльф покосился на рубак, во взгляде мелькнула брезгливость, но быстро скрылась за привычным бесстрастием.

– Гномы… – проворчал он.

Лотер переложил ногу на ногу и ухмыльнулся.

– Гномов не любишь?

– А за что их любить? Ходят шахты везде свои копают. Природу портят.

– Это ты Тарнату расскажи, – предложил полузверь. – Он тебе мигом пояснит, кто гном, а кто, так себе.

Лесной эльф покачал головой.

– С гномами указаний разговаривать не было.

– А с кем было? – поинтересовался ворг больше для виду, потому что на площадке, где играли трубадуры, началось движение, менестрели стали отходить к стенкам, оттаскивая инструменты.

Лесной ответил, покосившись на него пронзительными зелеными глазами:

– Это не твое дело, Хранитель. Наш рыжий король не очень жалует воргов, если честно. Мне с тобой даже говорить не положено.

– Так чего говоришь? – спросил Лотер.

Эльф пожал плечами.

– Так ведь здесь короля нет, – сказал он.

На освобожденном месте рядом с барабанщиком и дударем появилась девушка. Черные волосы до пояса, грудь и бедра прикрыты шкурами, зато живот оголен, видно, как перекатываются мышцы. Плечи узкие, но тоже натренированные, лицо тронуто солнцем, что значит, много времени провела в пути. Можно было бы принять за амазонку, если бы не глаза. Девушка смотрит, чуть прищурившись, как лиса.

Губы Лотера поползли в стороны, он глубоко втянул воздух, забыв, что в таверне перемешались все ароматы, и сказал:

– Хороша.

Эльф оглянулся.

– Эта что ли? – спросил он. – А как же принцесса?

Ворг чуть нахмурился.

– Какая принцесса?

– Что значит, какая? – проговорил эльф, чуть подняв бровь, что означает крайнее удивление. – В Цитадели легенды ходят, как у ворговского Хранителя украли невесту. Или как-то так, точно не знаю. Но слышал. Некоторые даже спорят, ставки делаю. Одни не верят в принцессу, другие верят, но думаю, что не найдешь.

Лотер покосился на него, лицо стало еще мрачнее.

– Мне все с утра напоминают, – произнес он.

– Видимо, любопытствуют, – предположил эльф.

– Да только не знаю я никакой принцессы, – сказал ворг, снова поворачиваясь к девушке, которая села на стул и уперлась ладонью в колено. – Не знаю.

Брови эльфа поднялись на самый лоб, он обернулся, проследив взгляд ворга, потом спросил:

– Так это не правда?

– Что?

– Принцесса.

Ворг тяжело вздохнул и проговорил нехотя:

– Да говорю же, не знаю, о чем речь.

Лицо эльфа стало еще озадеченней, уши задергались, а брови сошлись, образовав морщину.

– Не понятно тогда, откуда такая молва… – сказал он задумчиво. – Ну ладно. Пускай все не правда. Но почему на человеческую женщину смотришь?

Ворг посмотрел на него, будто эльф коза или утка, которая слов не понимает, но как-то приходится объяснять куда идти и что делать. На всякий случай прикинул, не встречал ли где принцесс, которые могли пустить слух о нем, таком прекрасном и великом, но ничего не вспомнил.

Пару мгновений кривился, решая, говорить с остроухим дальше и послать к лешему, потом все же проговорил:

– Во-первых, слепой ты тетерев, это воржиха. Видишь, глаза какие? И тело крепкое, и движения выверенные. Да и пахнет она по-особому. А во-вторых, не твое это дело.

Тем временем девушка выпрямилась, откинув голову. Смоляные волосы колыхнулись, а грудь выкатилась вперед, натягивая шкуру. Таверна затихла, даже гогочущие гномы за соседним столом поставили кружки и, затаив дыхание, смотрят на женщину. Потом в тишине застучал барабан, на удивление тихий и осторожный, словно кошачья поступь, потом присоединился дударь. Мелодия полилась плавная и спокойная. А потом девушка запела.

Все, кто был в таверне застыли с открытыми ртами и таращатся на девушку, чей колдовской, с хрипотцой голос очаровал не хуже магического порошка. Песня полилась медленно, как река во время разлива, потом быстрее, и к концу стала страстной и горячей, похожей на костер во время весенних праздников.

Ворг слушал, неотрывно следя за движениями девушки, которая вскидывала голову в такт, хлопая себя по бедрам, и воздевала руки к небу.

Когда она замолчала, таверна на секунду погрузилась в тишину, потом хор одобрения прокатился, как гром в летнюю грозу. Гномы, гоблины, люди, хлопали, забыв на мгновение о расовых отличиях, разногласиях и войнах за земли.

Под овации девушка поднялась, поклонилась на три стороны. Взгляда остановился на Лотере, она ослепительно улыбнулась, чуть вытянув клыки, и быстро скрылась за маленькой дверцей.

Ворг потер щеку и повторил:

– Хороша.

Лесной эльф допил ледяное молоко и поднялся.

Сделав едва заметный кивок, что в отношении ворга вообще немыслимо, он сказал:

– Удачи, Хранитель воргов.

Потом прошагал к барной стойке и взял у гнома бутыль ледяного молока. Послав Лотеру еще один сдержанный кивок, двинулся к выходу.

Полузверь попытался проследить за ним до двери, но тот моментально смешался с толпой.

Лотер поднял руку, чтобы подозвать гоблиншу и попросить еще кваса, но заметил, что с другого конца стойки застыл другой ворг с кружкой пенного. Рука опущена на столешницу, а сам щурится.

Незнакомец долго сидел, глядя куда-то перед собой, пока Лотер пытался вспомнить, видел ли его в своей стае. Когда готов был сам подойти, незнакомец поднялся. Расталкивая коленями гномов и гоблинов, которые даже не обратили внимания на него, направился к Лотеру.

Ворг наблюдал, как полузверь приближается, разглядывая приплюснутый нос, короткие, обгрызенные в драках уши и маленькие, как у борова, глазки. Волосы непривычно короткие для ворга, подрезанные до ершика.

Когда тот подошел и взглядом спросил разрешения сесть, полузверь пару секунд оценивающе осматривал его, сдвинув брови.

Но незнакомец ответил прямым взглядом, нос дернулся, будто тоже оценивает.

Лотер нехотя проговорил:

– Садись. Говори, чего надо. Только быстро и по делу.

Пришлый быстро опустился напротив него на лавку и проговорил:

– Я тебе не эльф. Я по-простому.

– По-простому, это хорошо, – согласился ворг, поглядывая в сторону, где скрылся лесной эльф. – Всегда надо просто и понятно, а то от эльфийских вывертов зубы сводит и есть хочется. Знаешь какой я, когда голодный?

Чужак ухмыльнулся, на загорелом лбу появилась морщина.

– Знаю-знаю, сам таким был, – сказал он загадочно. – Но это в прошлом.

– Высокопарно говоришь, – заметил Лотер, пытаясь разобрать запах подошедшего. – Точно в предках эльфов нет? А то рожа у тебя непонятная. Откуда такой взялся?

Чужак облокотился на стол и проговорил:

– Издалека. И пришел сюда с заданием и посланием.

– О как, – проговорил ворг, исподлобья разглядывая покрытые шрамами плечи, словно в них долгое время врезались веревки. – И кто послал?

Незнакомец покачал головой и произнес:

– Тебе об этом рано знать.

Лотер в очередной раз шумно втянул носом, глаза прищурились. Он поковырял языком в зубе, предусмотрительно выпустив левый клык, и сказал:

– Рано, говоришь? Ну ладно, рано, так рано. Только не припомню тебя в моей стае. Кто таков?

– А я не из твоей стаи, – с ухмылкой ответил чужак. – И очень рад этому.

Кто-то открыл дверь, и в помещение ворвалась струя свежего воздуха, налетев на пришлого со спины. Ноздрей Лотера коснулся резкий мускусный аромат, какой витал у фермера в коровнике и на клочке шерсти.

Губы расползлись в оскале, он зарычал, довольный что, наконец, ощутил его запах.

Еще несколько секунд Лотер втягивал воздух, изучая и запоминая все грани аромата, по которым опытный ворг может узнать, где был, что ел, когда и даже с кем валялся на сеновале.

Он нахмурился и откинулся на спинку стула. Зато пришлый улыбнулся во все зубы, показывая не в меру длинные клыки, которые на людях Хранитель воргов выставлять запретил.

– Значит, ты дерзкий и своевольный, – заключил Лотер, взглянув прямо ему в глаза.

Тот ухмыльнулся.

– Немного. Когда того требует долг.

– Но ты пришел в Цитадель, – сказал полузверь, не сводя с него взгляда. – А судя по твоему виду, ты одинокий ворг, стаи у тебя нет. В Цитадели есть правила, которые ты нарушил, и я могу честно оторвать тебе голову. Хотя, согласно закону, ко мне должен относиться с почтением. Ты на моей территории.

Пришлый кивнул и сказал:

– На твоей. Но все меняется.

– Это ты, что ли, поменяешь? – спросил Лотер, вытягивая и второй клык.

– Кто знает, – отозвался пришлый.

Хранитель, забыв о наказе не превращаться без надобности на людях, стал медленно покрываться черной густой шерстью. В венах погорячело, клыки удлинились на ладонь, он уперся ладонями в столешницу и прорычал глухо:

– Пришел оспорить право вожака?

Стриженый ворг тоже положил ладони на стол и ответил, покрываясь красноватой, с неприятным мерцанием, шерстью.

– А если и так? – отозвался он. – Если есть более достойный вожак, разве не по справедливости отдать власть ему? Более молодому и умелому.

По телу Лотера прокатилась волна, которая мгновенно покрыла его озвером, превратив в жуткое двуногое чудовище, похожее на медведя и волка одновременно. Он поднялся неспешно, как подобает вожаку и отшагнул в проход между столами.

– Любой может оспорить право вожака, – хрипло сказал он.

Народ в таверне притих. Те, кто оказался слишком близко к двум опаснейшим существам в Цитадели, побросали кружки и кинулись в толпу. Вокруг воргов образовался свободный пяточек.

Стриженый ворг поднялся следом и встал напротив Лотера. Надбровные дуги наползли на глаза, как утесы, клыки вылезли и стали такими же мощными, как у Хранителя, а ногти на пальцах заменились крючковатыми когтями.

Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на Лотера и сказал, глубоко дыша, чтобы нагнать в себе ярость:

– Любой может. И я оспорю. Еще как оспорю! И заберу осколок! Я выполню клятву!

С этими словами он с ревом ринулся на Лотера, как разъяренный лось.

Лотер успел отскочить. Туша пронеслась, снеся стол, и врезалась в стену. Стриженый ворг в озвере оказался на пол головы выше Лотера, и шире в плечах. Он моментально обернулся и оскалился на Хранителя красноватыми клыками.

Лотер скользнул по ним взглядом и подсогнул колени, принимая боевую стойку, а когда стриженый ворг снова кинулся, поднырнул ему под локоть и выкинул в сторону руку. Когти вошли в мягкое и глубоко пропороли кожу, по таверне раздался вопль боли и ярости.

– Да хранит меня… – проревел стриженный скорчившись.

Лотер оказался за спиной противника, тот резко развернулся и с размаху чирканул лапой. Полузверь едва успел отскочить, но на груди все равно остались четыре неглубокие царапины. Ворги зарычали и сцепились.

Краем глаза Хранитель видел, как остальные в трепетном ужасе наблюдают драку двух чудовищ. Они рвали друг друга на части, выдирая шерсть и такие куски плоти, что будь это человек, помер бы на месте. Но на воргах раны затягиваются быстро, а звериная мощь не дает закончить бой, заставляя идти в новую атаку.

Никто их присутствующих не решился разнять полузверей, а Лотер заметил, что противник почти не ослабел, хотя успел получить с десяток опасных ран, от которых даже ворг потеряет стойкость.

Самого Хранителя тоже потрепало, бок горит, там стриженый выдрал кусок, когда Лотер не успел увернуться. По спине стекает горячее. Но ни он, ни противник так и не зацепили друг друга клыками.

Наконец, Лотер извернулся и оказался на груди стриженного.

– Проси пощады… – прохрипел он, сдавливая шею противнику. – Проси… Поклянись… в верности…

Глаза стриженного выкатились, на клыках выступила пена, он стал рвать руки Лотера когтями, чтобы тот отпустил, но полузверь морщится, рычит и продолжает давить.

– Проси… дурак… – повторил Хранитель. – Удавлю же…

– Двум смертям не бывать… – просипел стриженный и неожиданно перестал сопротивляться.

Его пальцы скользнули в карман, а когда Лотер, чуть ослабил хватку, запихнул ему в рану на боку что-то вязкое. Хранитель взревел и одним резким движением свернул противнику шею.

Повисла гробовая тишина, в которой слышно лишь тяжелое дыхание Лотера. Качаясь, он поднялся. Народ отшатнулся, а Лотер повернул голову к стене, где висит старое забрызганное брагой зеркало. Оттуда на него взглянуло залитое кровью чудовище на двух ногах, с красными, как у единорога, глазами и глубокой раной на правом боку.

Он сделал шаг, из толпы высунулось лицо воржихи, что пела с трубадурами. Глаза перепуганные, губы раскрыты, а ладони прижаты к груди, словно боится, что сердце сейчас выскочит и укатится под стол.

– Я… – прохрипел Лотер, – подтвердил право вожака…

Он поднял залитое кровью лицо на присутствующих, но увидел, что они с ужасом смотрят ему за спину. Медленно, словно огр после спячки, Лотер повернулся, пошатываясь от слабости, которая растекается из раны в боку.

Перед ним, целый и невредимый, стоит стриженный ворг и злорадно ухмыляется.

– Говорил же, двум смертям не бывать, – сказал он и оскалился. – На самом деле на право вожака мне плевать. Куда важнее то, что ты бесправно себе присвоил, став Хранителем.

Лотер, скривился, словно увидел слизняк на портках, и снова принял боевую стойку. Но слабость из раны расползлась до самых ног, его стало медленно клонить в сторону.

– Не возможно… – зарычал Лотер, тряхнув головой, и приготовил когти для удара.

Стриженный посмотрел на него победно и сказал:

– Уверен, что выстоишь во второй раз?

– Ты не можешь стоять, – ответил Лотер, сплевывая под ноги. – Я тебя убил.

– Да? – удивился стриженный. – А чего я тогда не мертвый?

Верхняя губа Хранителя поднялась, он сказал брезгливо:

– Хороший вопрос.

Лотер сделал шаг вперед, готовый ринуться в атаку, но его качнуло, колени обмякли, пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Он потряс головой, как одурманенный бык, но наваждение не прошло, а красный туман в голове стал медленно расползаться.

Мутными глазами Хранитель посмотрел на стриженного, который приблизился к нему на расстоянии вытянутой руки, когда сможет беспрепятственно полоснуть когтями по незащищенному горлу.

– Я тебя убил, – снова прохрипел Лотер. – Все видели.

– Видели, – согласился стриженный. – А теперь увидят, как я убью тебя.

Лотер напрягся и согнул колени для прыжка, но слабость стала такой невыносимой, что вместо прыжка получилось дерганье, и его уперло плечом в стену.

– Что за леший… – прошептал он.

– Это подарок, – заговорщически проговорил стриженный и занес когтистую лапу над Хранителем. – Она щедро наградит меня, когда узнает, что я справился сам.

– Кто? – хрипло спросил полузверь

– Еще не понял? Ничего, скоро поймешь.

Лапа стриженного понеслась к нему, сверкая острыми, как крюки, когтями, а Лотер скривился и оскалился, готовый даже в таком состоянии нападать. Когда до шеи полузверя осталось всего ладонь, перед Лотером что-то сверкнуло, глаза стриженного округлились, потом голова медленно съехала с шеи и, грохнувшись на пол, укатилась под стол.

Тело рухнуло следом. Присутствующие охнули, а лесной эльф, который стоит за обезглавленной тушей и аккуратно вытирает лезвие платочком, проговорил:

– Думаю, если ты его уже убил, то второй раз не считается.

Лотер вытаращился на него, ноги окончательно перестали держать, и он медленно сполз по стене. Раскрывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, полузверь откинул голову, стукнувшись затылком, и проговорил, быстро возвращаясь в человеческий облик:

– Не считается. Ты… как тут… Зачем вернулся? Помог… зачем?

Эльф закончил вытирать меч и с деловым видом засунул его в ножны.

– Каонэль послала, – ответил он. – Сказала, чтоб купил ледяного молока побольше потому, что она не собирается сама идти в эту отвратительную таверну.

Гном слева возмущенно запыхтел, а эльф поспешил оправдаться.

– Это не я придумал, это с ее слов. Если хотите высказать, высказывайте ей. Но не уверен, что это у кого-то получится. Она не в духе.

– А ты, значит, послушался? – прохрипел Лотер, совсем сползая на пол.

Когда глянул вниз, заметил, как рана на боку потемнела. От нее по коже поползли темные прожилки, словно лапки паука, а тело медленно обмякает и обездвиживается.

Эльф пожал плечами.

– А почему нет? – сказал он. – Она эльфийский Хранитель. Это кое-чего стоит. Тем более вернулся, а тут такое. Помог потому… Тут ведь что-то не по чести происходило? Верно?

– Верно…

– Слушай, ворг, в ваших драках и состояниях я не разбираюсь, – проговорил лесной, – но это нормально, если ты белый, как солнечный эльф?

Лотер шумно сглотнул, язык пересох и поцарапал небо. Он покривился и сказал:

– Я тебе ухи поотрываю за такое сравнение.

– Ну конечно, – отозвался лесной эльф морщась. – Но ты действительно абсолютно белый.

Лотер попытался поднять руку, чтобы погрозить кулаком наглому, хоть и спасшему его эльфу, но сил хватило лишь шевельнуть пальцами. Между гномами протиснулась воржиха, та самая, что пела, как богиня. Она метнулась к Лотеру и стала быстро осматривать рану.

В черных глазах тревога, волосы рассыпались по плечам и лезут в лицо полузверя, но у того нет сил, чтобы отвернуться.

– Рана глубокая, но не так чтобы обессилить ворга, – сказала она дрожащим голосом. – Тебе должно хватить сил, чтобы встать и самому дойти до леска. А там уснуть целебным сном. Ничего не понимаю.

Она резким движением оторвала край юбки и попыталась зажать рану, но Лотер невероятным усилием остановил ее руку и проговорил натужно:

– Нет… сперва…

– Что? Что ты говоришь? – не поняла воржиха.

Лесной эльф в стороне и постояльцы таверны молча и с горячим интересом наблюдали, а Лотер поманил ее пальцем, чтоб наклонилась.

Когда ее ухо оказалось у самых его губ, Лотер прошептал так, чтоб никто, кроме нее, не услышал:

– Сначала очисти рану.

– А сам не сможешь? – удивилась воржиха.

– Хотел бы, – шепнул Лотер. – Да не успею.

Глаза девушки округлились еще больше.

– Почему? – тревожно спросила она. – Почему не успеешь?

– Отключусь, – ответил Хранитель воргов. – Батлок. В ране батлок.

Голова Лотера безвольно упала на грудь, и он провалился в забытье.