Читать книгу Ищу мужа. Бывшим и боссам не беспокоить! - Мари Александер - Страница 10

Должностная инструкция ЛПГД.

Это было нечто!

Самым простым и понятным в ней оказался пункт с пошаговым рецептом приготовления кофе. Все четко по граммам и минутам, вплоть до количества секунд перемола зерен. Составитель инструкции не упустил и температуру, точнее, уровень нагрева плиты. Уверена, Третьяков самолично правил стандартную инструкцию для штатных сотрудников издательства.

Отдельно была выведена ответственность и штрафы за нарушение «сего свода правил». Читая их, я мысленно пересчитывала количество дней, оставшихся до осени. Даже появилась мысль повесить на одну из стен моего кабинета большой календарь и зачеркивать дни. Но так как это может повлечь ненужные вопросы коллег и руководства, то решила забыть эту бредовую идею и продолжила чтение ДИ.

Надеюсь, новый владелец не успеет ознакомиться с этим утопическим трудом фантазера, трудоголика и самодура в одном лице и даст работать нормально. Ну а то, что Третьяков требовал от своего помощника, в частности от меня, выполнения практически диаметральных задач, это нормально.

Скажите, как можно одновременно проявлять самостоятельность в решении повседневных рабочих задач издательского процесса и при этом не проявлять неуместную инициативность? Кто определяет степень уместности? И почему мое понимание уместности сильно разнится с мнением генерального?

И каждый рабочий день доказывал мне это – мы антиподы!

Мне постоянно приходилось балансировать, как канатоходцу, иначе падение было обеспечено. Точнее, я чувствовала себя как девочка на шаре, приходилось вертеться, как юла, но при этом пытаться сохранить равновесие и внешний респектабельный вид, ведь я уже не девочка и вообще.

И если бы даже не стоял вопрос об увольнении, то вернуться в отдел кадров ну никак не входило в мои планы. Поэтому я научилась не реагировать на выпады начальника, благо у меня была многолетняя практика общения со свекровью.

За это я ей благодарна. Как уже говорила, Зоя Анатольевна была сложным человеком. Для мужа мнение его мамы было важней, чем мое. Всегда удивлялась, почему он согласился на переезд в столицу, но потом выяснилось, что это тоже было решением Зои Анатольевны. Взрослый сын с семьей мешал ее личной жизни, она как раз тогда очередной раз вышла замуж. Но даже будучи далеко, она не давала нам возможности забыть о ней.

Но жизнь – странная штука, и вот теперь мы мирно сосуществуем.

Так что, закаленная боями со свекровью, я легко научилась игнорировать нападки босса, что его еще больше злило. Порой мне казалось, что за ледяным взглядом безумно красивых голубых глаз босса скрывается не просто недовольство мною, а что-то большее.

И да, пришлось признать: его глаза всегда сводили меня с ума, вне зависимости, какую эмоцию они выражали, так что пришлось закопать поглубже все воспоминания и учиться быть безразличной.

О, Третьяков помог мне убедиться, что он точно все забыл. Он начальник, а я его работник, и порой казалось, что он думает, будто я самая нерадивая подчиненная и он ошибся в выборе на должность личного помощника.

– Это не в вашей компетенции, Мария. Я сам разберусь, сохраните документ в рабочей папке и укажите важность.

– Мария, в чем вопрос? Вы не читали инструкцию? Идите и делайте – это ваша работа.

– Поменьше инициативы, Мария, от вас требуется лишь четкое выполнение моих указаний.

– Мария, ты сколько положила сахара? Прочитай инструкцию и свари новый.

Последнее замечание касалось, как вы поняли, кофе.

Да, кофе – тоже повод напомнить мне, что я еще и не кулинар от бога!

Ну не виновата же я, что при изменении пропорций в расчете на две чашки почему-то кофе получается слаще. Я ведь четко соблюдала рецепт, просто клала всего в два раза больше. Взвешивала на кухонных электронных весах, что также были в комплекте к набору для варки кофе, это сам Третьяков отсыпал зерно на глаз, а я строго по весам.

И да, по утрам мне хотелось и себя порадовать чашечкой вкусного кофе.

А что?

Я считала это бонусом, работа нервная, босс – самодур, а молоко мне за вредность не выдают.

Кстати, после того как отклонила мысль о календаре, я завела себе помимо положенного ежедневника еще и блокнот для записей. Каждый раз промолчав и не высказав свое мнение на то или иное замечание Третьякова, я шла в свой кабинет и ручкой с красными чернилами исписывала очередную страницу. Все мои мысли прекрасно ложились на белые страницы – так я спускала пар.

К концу рабочей недели, делая очередную запись в своем красном блокноте и наслаждаясь второй чашкой кофе за утро, я сокрушалась, что такими темпами скоро придется заводить новый блокнот, и задавалась вопросом: интересно, а как спускает пар Третьяков?

Мое молчаливое согласие его точно злило, я поняла это еще в первый день работы в новой должности. Во вторник, когда первый раз смолчала, а не ответила ему какую-то гадость. Босс был не в духе, и его разозлило, что я занимаюсь ничегонеделаньем. Он высказался, а я сначала промолчала, «случайно» поправила ленточку на шее, а потом, мило улыбнувшись, ответила:

– Вы уже вернулись, Геннадий Дмитриевич, как хорошо, звонили из юротдела, нужна ваша подпись.

Вы бы видели, как у него заходили желваки.

Меня же в тот момент больше интересовало, куда спрятать красный блокнот, чтобы он не обратил на него внимание. Третьяков вернулся еще до обеда, к этому времени я частично уже ознакомилась с инструкцией, а точнее, именно в процессе чтения «сего кладезя знаний для ЛПГД» вспомнила о совете психолога: полезно записывать то, что накапливается внутри, тем самым избавляясь от негативной энергии и плохих мыслей.

А тут как раз под руку попался этот самый блокнот. Он лежал в первом ящике стола вместе с ежедневником, о котором также было упомянуто в моей инструкции. Так что с первого же дня работы личным помощником гендира я регулярно избавлялась от негативной энергии. Боссу с этим сложней, он был весь в делах и заботах, которые частично благополучно перекладывал на мои плечи, а точнее, отправлял мне по почте или сохранял на диске Т (от первой буквы его фамилии, я так думаю).

Его привычка давать задания и указания в письменном виде имела два преимущества: во-первых, что написано пером – не вырубишь топором, поэтому всегда в случае его недовольства моими действиями я могла сослаться на его же инструкции и задания; во-вторых, дистанционная работа избавляла меня от личного общения с боссом.

Работа ладилась, новая должность давала возможность реализоваться как профессионалу, не зря я все же закончила институт. А так все мои ранее приобретенные навыки и знания в издательском деле пригодились, и годы работы в отделе кадров окупились сполна.

Политику Третьякова я поняла с первого дня, он реально проводил проверку издательства, структура работы которого не менялась испокон веков, а ведь многое уже не работало так эффективно, как раньше, требовались перемены и нововведения в процессы и систему.

Но что радовало – Третьяков не рубил с плеча, он пока собирал всю информацию, и я готовилась к тому, что вот-вот начнутся изменения и полетят чьи-то головы.

Первым под раздачу попал ММ. Но это случилось внепланово.

Пару дней спустя после моего назначения на новую должность объявилась Барская, да к тому же не одна. Роман Барский, старший брат Василисы, оказался то ли другом, то ли хорошим знакомым гендира, а может, деловым партнером, я не разобралась. Но в то утро после недолгого разговора за закрытой дверью кабинета генерального директора закончилась карьера Георгия Георгиевича. Более в нашем издательстве он не работал.

То, что это было неплановое увольнение, узнала после ухода Барских. Сначала кабинет генерального покинула Василиса. Правда, почти сразу вернулась, забыла сумку, с которой вышел небольшой казус, но это так отступление. Мне снова указали на мои обязанности, я чуть было не сдержалась и ответила. Потому что такое ну просто нельзя было спустить на тормозах.

– Второва, вам больше нечем заняться, нежели как ползать тут на коленях? – отчитал меня гендир.

А ведь я просто помогала Василисе собрать то, что выпало из ее сумки, для этого пришлось выловить из-под стеллажа тюбик с блеском для губ. И как сдержалась, сама не знаю, наверное, мысль о красном блокноте спасла.

– Вы правы, на коленях мне в этом кабинете нечего делать. Это же не прописано в моей индивидуальной должностной инструкции.

Поправив подол юбки, я пошла на выход, не забыв предложить гостю гендира:

– Если господин Барский желает, могу принести кофе, чай, напитки.

Гость отказался. Я намеревалась пойти в свой кабинет работать и перекинуться парой слов с глазу на глаз с Василисой. Она явно была в недоумении. Но Третьяков не дал уйти спокойно, снова позвав меня зачем-то. Не говоря ничего вслух, жестами показала Василисе, что я думаю о своей новой работе и начальнике (повеситься можно). Это вызвало улыбку на миленьком лице Василисы. Хорошо, что она вернулась!

«Созвонимся», – показала я ей так же жестом и пошла в кабинет генерального.

К Барской у меня была куча вопросов, на которые я хотела получить ответы. Была уверена, что увольнение ММ – это не ее инициатива, ну не похожа Василиса на тех девиц, что бегут к старшему брату и тычут пальчиком в обидчиков. И, конечно же, мне не терпелось узнать, что у нее там с ее Волковым.

Через некоторое время Роман Максимович покинул кабинет генерального, после того как я предоставила документы по новому проекту.

Пять минут спустя меня вызвал к себе босс и спросил:

– Кто лучше всех подходит на должность редакционного директора? Искать человека с улицы нет резона. Да и времени нет.

Вот так я поняла, что гендир собирается увольнять ММ. Нет, Мажора Моржового мне не было жалко, как начальник он был середнячком, а как человек – дерьмом. Так что скатертью ему дорога на вольные хлеба. В издательстве есть сотрудники, кто лучше него справится с должностью редакционного директора, поэтому не задумываясь ответила:

– Орсова, но тогда ОСЛы, – увидев поднятую левую бровь Третьякова, поспешила исправиться, – то есть отдел современной литературы будет без начальника, а там и так недобор штата, одна Барская и останется, пока Динская в отпуске, Марченко можно и не ждать, она в декрет только ушла.

– А кроме Орсовой?

– Кроме Ирины, – призадумалась я, – а не кому, в детской Жаворонков, он не подходит, в учебно-научной – Литвиненко, тот еще профессор. Дай волю, он только учебники да научные трактаты печатать будет. Исторлит давно перешла под ОСЛ, там только переиздания, и все. По-хорошему, расширить ОСЛ, но штатки на них нет, ММ, то есть предыдущий редакционный директор, Георгий Георгиевич, решил сократить их в прошлом году, да и оклад низкий, точнее, премии у них почти нет. Так что народ туда табунами не валит.

Выслушав мои аргументы, Третьяков отправил меня работать, но напоследок я услышала:

– И в следующий раз, Мария, прежде чем что-то делать, подумайте об уместности. Иногда ваша помощь просто не нужна.

– Но вы же сами спросили мое мнение, – опешила я, – вы спросили?

– Я говорю о том, что Василиса и сама могла собрать свои вещи. Просто примите к сведению, а сейчас отправьте мне личное дело Орсовой.

На этом разговор был окончен, я ушла в свой кабинет и выполнила указание босса. Какое-то время была в недоумении, но потом текущие вопросы заставили забыть о несущественном замечании гендира.

Что именно так разозлило Третьякова в моей помощи Василисе, я поняла чуть позже, когда поймала взгляд охранника. В обед пришлось поехать в школу к сыну, встреча с его классным руководителем была запланирована давно, но я умудрилась о ней забыть. Поэтому в срочном порядке, отложив совместный обед с Барской, я покидала издательство. Звонок Третьякова застал меня прямо на проходной, и, чтобы записать его указания, пришлось попросить листок бумаги и ручку у ребят-охранников, свой ежедневник я забыла и не смогла набраться наглости и сказать генеральному:

«Геннадий Дмитриевич, отправьте мне ваши указания на почту, прочту после обеда».

И вот, наклонившись над столом, я записывала слова гендира и молча наблюдала в отражении стеклянной перегородки, как, не произнося ни слова, а лишь мимикой и жестами у меня за спиной два мужика дают оценку моей п… юбке!

Конечно же, они оценивали юбку, просто раньше я как-то не замечала у них такого интереса к моей п…

Юбка моя была… как бы это сказать, вроде бы и приличная, но вот наклоняться в ней не следовало. Я еще когда ее покупала, предложила консультанту принести мне на размер побольше, уж слишком она обтягивающая.

– Ну что вы, Мария, это не вопрос размера, это такой фасон, юбка длинная, почти до колен, что подчеркивает ваш деловой и серьезный стиль, а силуэт делает женственной и в меру сексуальной. Такой легкий намек, и не более. Именно сексуальной, а не вульгарной.

С одной стороны, реакция охранников мне льстила, именно этого результата я и добивалась, меняя свой стиль, но, с другой стороны, замечание Третьякова сейчас получало другой смысл: «ползать тут на коленях».

Не нравится – не смотри!

А у меня сегодня вечером свидание с Борисом!

И если раньше я расстроилась, получив приглашение зайти куда-нибудь попить кофе после работы, то теперь успокоилась. Переживать из-за того, что не успею заехать домой и переодеться, теперь не нужно. Я и в офисной одежде шикарно выгляжу, по мнению мужчин. Просто уроню что-нибудь и подниму это или решу что-то записать и наклонюсь немного, чтобы продемонстрировать всю красоту моей п… юбки!

Мои мозги Рыбников, судя по его словам, оценил давно. То, что я красивая женщина, а не просто коллега по работе, в общем, он понял. И то, что у меня есть грудь, заметил во вторник, пора переходить и на другие части тела. А то мы за эти пару дней и общались лишь всего пару раз по телефону и смс, так что пока я лишь блеснула эрудицией. Хотя и это уже было больше, чем ничего, раньше мы общались лишь по работе. Сейчас же я была на правильном пути.

Но, увы, угостить его теми самыми фруктовыми корзинками не получилось. В итоге их лопали девчонки из отдела кадров, ну и мамонтихе досталось. А Бориса в тот же день, во вторник, еще до обеда отправили в срочную командировку, на производство в областной филиал.

И вот сегодня вечером моя Золотая Рыбка возвращается, именно поэтому он написал и позвал на кофе, фактически пригласив на первое свидание.

И я с нетерпением его ожидала.

Но?!

Свидание… как-то не случилось.

Нет, вы не подумайте, мы встретились с Борисом, зашли в одно из моих любимых кафе недалеко от издательства, попили кофе и разошлись.

И вот не знаю, чем я была расстроена больше в тот вечер?

Тем, что Борису позвонила сестра и попросила приехать присмотреть за племянником, или тем, что поцелуй Бориса на прощание не вызвал во мне те же эмоции и желания, что показательный поцелуй в офисе?

С кем я целовалась в конце рабочего дня и перед встречей с Борисом, несложно догадаться…