Читать книгу Без нотаций. Окей? - Мари Стю, Марина Стетюха - Страница 10

Даниил подошел к столику мрачнее тучи и присел на стул.

– Мирослава Александровна, я хочу поговорить с вами.

– Что так официально? Мы же договорились на «ты». – Как же Мирославу бесила его чопорность.

– Хорошо, Мирослава. На «ты», значит, на «ты», – нарочито согласился Даниил. – Мне с тобой надо поговорить.

– Совсем другое дело. – Юристка игриво улыбнулась в надежде сменить гнев Даниила на милость, но, не заметив перемены в его лице, надела маску серьезности, отпила чаю и закинула ногу на ногу. – Говори.

– Ты, действительно, собираешься делать то, что пообещала Кристине? – неуверенно спросил Даниил.

– Что именно?

– Не прикидывайся! Ты понимаешь, о чем я.

– Ума не приложу! Говори, как есть.

– Ты обманешь Леонида, мужа клиентки…

– Конечно, обману. А как иначе? – перебила Мирослава, не дослушав. Она уже поняла – сейчас начнутся каверзные вопросики и такие же ответы на них.

– Как иначе? – переспросил Даниил, выпятив глаза. Спросил так, как преподаватель бы спросил студентку-двоечницу на экзамене. – Вообще-то вводить в заблуждение клиента неэтично, это противоречит принципам юридической профессии.

«Ничего себе! – удивилась Мирослава тону голоса горе-ученого. – А ну-ка послушаю!»

– Как юристу, – с гонором продолжал Даниил, – тебе должно быть известно, что по Кодексу профессиональной этики адвоката…

– Я – не адвокат, – резко перебила Мирослава – не выдержала очередных нравоучений.

– Ах, да. Я забыл, – сгримасничал Даниил и развел руками. – Какой с тебя спрос? А если серьезно, – заговорил он с издевкой, – то, что ты позволила себе – в высшей степени непрофессионально. Ты должна была сказать Леониду, что его жена приходила к тебе. Адвокат ты или нет, неважно. Есть правила хорошего тона в любой профессии…

– Давай без нотаций! Окей? – скривилась Мирослава и отхлебнула остывшего чаю.

Даниил замолчал. Его покрасневшее лицо выражало негодование. Дай ему волю, он сказал бы много чего, что Мирослава и так знала.

– Даниил, – старалась успокоить ученика Мирослава, – ты же слышал, что муж Кристины хотел обмануть ее, лишить того, что ей, вообще-то, положено не только по закону и договору, но и по справедливости. Леонид начал диалог с обмана, а не мы. Он – первый. Понимаешь? Так и мне же, подлец, ничего не сказал. «Ты поговори с женой, объясни, какой я великодушный!» – кривлялась Мирослава. – А на самом деле оказался скрягой. Эх, на языке вертится словечко похлеще.

– Это не дает права нарушать правила и злоупотреблять доверием клиента, – Даниил достал платочек из кармана брюк и вытер вспотевшее лицо.

– Какие мы правильные! – усмехнулась Мирослава и подумала, как хорошо, что Кристина попросила остаться наедине, прежде чем откровенничать. А то ученый муж в обморок бы упал, узнав всю правду.

– Хорошо, – Мирослава перекинула ногу. – Как же я должна поступить? – спросила она.

Даниил, будто ждал этот вопрос, взгляд оживился.

– А я скажу, – не мешкал он. – Прежде всего, как только ты узнала, что Леонид и Кристина – муж и жена, надо сообщить им обоим о совпадении. Это, во-первых, – он загнул один палец на левой руке. – Во-вторых, – Даниил загнул второй палец, – ты должна была…

– Да ты что! – съехидничала Мирослава. – Есть еще второй пункт?

– Да, есть, – не отступал Даниил, – и второй пункт, и третий…

– Я что, на лекции?

– Читай, что да, коль не знаешь прописных истин.

– Все, – махнула Мирослава рукой, – терпение на исходе. Еще пару слов, и я взорвусь.

– Я обескуражен.

Даниил, вздохнув, отвернулся. Она даже не выслушала его, не дала досказать. Нет, Мирослава – невыносимая. Никаких сомнений. Она слышит только себя и никого другого. Самая умная, видимо. Даниил вспомнил, с каким вниманием слушала его Оксана Валерьевна, когда он вызвался прокомментировать правовой казус клиента, аргументируя собственную точку зрения. И как была благодарна за дельный совет. В те минуты он чувствовал себя настоящим юристом. А с Мирославой он – ничтожество, которому не дают даже слова сказать, будто он – первокурсник, ничего не знающий и не понимающий в юриспруденции. Да, к практике Даниил никогда не имел отношения. Однако он прекрасный теоретик и это дорогого стоит. Те конструкции, которые сложились в его ученой голове за много лет работы, ни один практик не осилит. Он мыслит иначе, не так, как приземленные практики. Но это – плюс, а не минус. Мирослава, как ни крути, на другом уровне мышления, более низком. И как она этого не понимает? А, может, понимает, но не желает признавать? Эх, Даниил так хотел сейчас, именно в эту минуту, продемонстрировать мощь своего интеллекта, доказать этой взбалмошной, самовлюбленной юристке-проказнице, что его мнение имеет вес. Но Мирослава не дослушала, ей неинтересно. А раз так, он слова больше не скажет этой невежде. Хотя можно было искуснее разрешить разногласия Леонида и Кристины, не поступаясь правилами и принципами.

Мирослава и Даниил сидели в тишине минут десять, каждый думал о своем.

Мирослава глянула на часы. Клиент придет с минуты на минуту, а она никак не может договориться с придирчивым адвокатом.

– Даниил, – обратилась она к насупившемуся брюнету, – давай, поговорим спокойно.

– Был бы толк.

– И все-таки. Разберем случай с Кристиной и Леонидом.

– Зачем? – ухмылка исказила лицо Даниила.

– Хочу, чтобы ты понял, почему я поступаю так, а не иначе.

– Мне не понять тебя, Мирослава. Чтобы ты не сказала, с моей точки зрения, ты поступаешь непрофессионально…

Мирослава громко вздохнула, почесала висок:

– По-твоему, справедливо, если бы Кристина осталась с носом?

– Она не осталась бы с носом. Да, получила бы меньше, но получила бы. А то, что ты собираешься делать, в корне неправильно.

– Правильно-неправильно – все это субъективно. Для тебя – неправильно, а для Кристины и для меня – правильнее некуда.

– Хорошо, – сообразил Даниил, – скажу иначе. Ты нарушаешь закон.

– Да? И какой же закон я нарушила?

– Кодекс адвокатской этики…

– Это – не закон, – опять перебила Мирослава, – это нормы корпоративной этики, придуманные адвокатами, которые, я убеждена, не раз сами же нарушали эти правила. Тебе, кандидат юридических наук, должно быть известно, что правила придумывают власть имущие не для себя, а для других…

– Вздор! И потом – тебя поволокло в другую сторону.

– Да ты что? – усмехнулась Мирослава и подумала: «И все же он проворный и настырный! Хорошие качества».

– Я – об одном, а ты – о другом, будто не слышишь, что говорю, – тем самым возмущался Даниил.

– Почему же? Слышу и прекрасно понимаю. Только я играю по другим правилам. Закон я уважаю, но они же с дырками, сам знаешь. И где можно, я всегда залатаю эти дыры житейской справедливостью.

– Ну да, – усмехнулся Даниил. – Тоже мне еще, латательница дыр. Юрист должен быть юристом, а не латать дыры в законодательстве. – Он помолчал и с усмешкой прибавил: – Кстати, ты еще и детектив, да?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты звонила своим подельникам из Росреестра. «А не продал ли Леонид имущество втайне от жены?» – покривлялся Даниил, передразнивая Мирославу.

– Ах, это, – Мирослава вздохнула, выпрямила спину. – Знаешь, Даня, для меня клиент – не мешок с деньгами, а его проблема не формальная. Клиент – гораздо больше. Он – человек, прежде всего и, как это ни странно, ждет понимания, помощи и поддержки, особенно в делах юридических, и уж особенно в делах семейных. Если ко мне обратились, и внутри что-то говорит: «ты, Мира, должна помочь!», я буду из кожи вон лезть, чтобы оправдать надежды клиента. Юрист юристом, но если нужно, я буду и детективом, и психологом, и, бог знает, кем еще.

Даниил вздохнул, прикусив губу, опустил глаза, немного подумал, потом глянул на Мирославу и негромко сказал.

– Это бестолковый разговор, я понял, – он замолчал, еще немного подумал и прибавил: – Прости, но я сегодня же поговорю с Дмитрием Петровичем о нас.

– О нас? Ты серьезно? – Мирослава чуть не подавилась. – И что ты ему скажешь?

– Попрошу назначить наставником кого-нибудь другого. Хотя бы ту же Оксану Валерьевну!

– Ты серьезно? – разнервничалась Мирослава, повторяя тот же вопрос. Уж кого-кого, но Оксану в наставницы она врагу бы не пожелала.

– Да, вполне. Вчера, пока ты с Виктором Игоревичем обедала, мы с Оксаной Валерьевной проводили консультацию клиента. Сказать по правде, я остался довольным от начала до конца. Мне по душе ее манера вести юридические дела.

– Ушам не верю, – выдохнула Мирослава. Аж сердце кольнуло.

– Да, представь. И считаю, что она, как адвокат…

– Все-все! Хватит, – не дала договорить Мирослава. – Не хочу слышать. Решил, значит, решил. Имеешь полное право выбирать наставника. Так даже лучше. Только, как ты объяснишь Дмитрию Петровичу?

Даниил шмыгнул носом и с сожалением посмотрел на Мирославу:

– Скажу правду. Скажу, что не могу учиться у человека, которого не уважаю, в котором не вижу профессионала своего дела. Скажу, что ты из тех юристов, которые искажают сущность социально значимой профессии.

Мирослава моргала длинными ресницами и смотрела на Даниила.

– Ты серьезно? – задала она опять этот дурацкий вопрос.

– Серьезно, Мирослава, серьезно. Я не хочу играть в твои игры, не хочу быть причастным к тому, что ты делаешь. Это противоречит моим убеждениям и ценностям. И еще, – он слегка стукнул по столу рукой и кинул небрежный взгляд на Мирославу, – я расскажу Дмитрию Петровичу о казусе с клиентами. Думаю, он тебя вразумит.

– Да ты придурок! – не выдержала Мирослава.

– С меня хватит! Много позволяешь себе, псевдоюрист, – со злостью сказал Даниил и ушел.

– Пошел ты! – буркнула ему вслед Мирослава и, сама того не ожидая, расплакалась.

Встреча с Леонидом прошла по плану, несмотря на то, что на душе скребли кошки. После Мирослава поехала домой. По дороге она позвонила Кристине, сообщила о готовности ее мужа менять условия договора хоть завтра, обсудили еще раз основные шаги и условия оплаты. После Мирослава набрала Виктора Игоревича, чтобы предупредить, что едет домой:

– А что так? – поинтересовался Виктор.

– Нездоровится, – сказала она.

– Тогда поезжай, конечно, домой. Выздоравливай! Я передам Дмитрию Петровичу.

– Спасибо, дружище! Созвонимся.

Мирослава решила объясниться с Дмитрием Петровичем в другой день. Надо восстановиться и понять, что, вообще, произошло и произошло ли на самом деле. Мирослава до последнего не хотела верить, что неприятный разговор с Даниилом случился наяву, а не во сне.