Читать книгу Об охоте с любовью - Марианна Дмитриевна Пантюхова - Страница 10

Этот странный случай с нами произошел ранней осенью на  охоте, недалеко от Киева на Черторое, так народ назвал это место. Видимо не зря. Тогда всё начиналось не так, как хотелось. Мы поехали с новым папиным знакомым, буквально пару дней как знали друг друга. На его джипе, что громко сказано, джип марки “Сузуки”, просто разваливался на ходу. Тарахтел, во время езды, впивался в тебя всеми углами сидений и дверей. Пока мы доехали компанией с собаками в салоне, измучились. На Черторое выскочили на свободу с громкими криками: “Ура! Мы приехали!”. Но тут, что-то внутри засосало, как перед неудачной охотой. Вроде и погодка хороша, и папин знакомый адекватный, но чувствовалось в нем какая-то странность, что ли. То ли слишком чернявый для украинца, то ли слишком спокойный как для охотника. Но все мы ощущали внутренний дискомфорт, когда с ним разговаривали или просто рядом шли.

Охота сразу задалась, набили пару уток, накрутили километры по лугу, и тут собаки по кустам вдоль залива старика Десны, погнали явно стадо диких косуль. Папа отправил меня через поляну в ту сторону, где были слышны звуки погони за косулей, помогать собакам загонять на охотников зверя и если они вдруг, как всегда, захотят сами загрызть и не показывать нам место, где лежит погибшая косуля, сама смогу найти. Пока я пересекала поляну, а папа бежал на другую сторону кустов, мы четко услышали звуки борьбы и вдруг все затихло. Мама осталась далеко позади на лугу. Мы ждем когда выйдут собаки, а они, изголодавшись за время весенне-летнего перемирия, явно сами грызут косулю. Начали их звать – ноль. Папа выстрелил в воздух – ноль. Амурчик решил выйти первым. Мы бегаем по поляне за ним, полчаса бегаем, а он хвостиком виляет, глазки в сторону отводит: “Хозяин извини, да завалили косулю, но мне надо дать жене вдоволь наестся, ты ж у нас тушу отберешь и своей хозяйке отдашь, та тебе из мякоти  будет биточки и котлеты делать, а нам только кашу с костями варить!”.

Как говорила я выше, место, где происходило дело, называлось Черторой, это луг между стариком Десны и Десенки. Про это место разное рассказывают, в основном народ видит по вечерам ближе к сумеркам и в дождливую погоду всяких привидений. Например, чаще всего высоченного то ли мужика, то ли старика в длиннющем старом пальто, шляпе и с саквояжем, как будто он из девятнадцатого века. Мы вечно теряем здесь собак, мало когда охота бывает удачной. А этот раз, только вроде Амур повел нас к кустам, как мы услышали жуткие крики, недалеко  впереди. И что самое страшное, кричала мама . Кричала истошно, истерично звала папу: “Дима, Дима, помоги Дима!”. От этих маминых криков у нас все внутри перевернулось, бросило в холодный пот липкого ужаса, руки заходили ходуном от дрожи. Мой папа кинулся с ружьём наперевес в сторону, откуда звала его мама. Она продолжала кричать без остановки: “Дима, Дима!”. Папа бежит, и тут я вижу, что с противоположной стороны от доносящихся звуков, через луг, ко мне бежит мама и кричит: “Это не я!”. Размахивает руками. Да, точно, мама от нас отстала. Я тоже начинаю звать папу и бегу к нему: “Папа, это не мама. Остановись!”. А крики продолжаются, папа наперевес с ружьем мчится как разогнавшийся паровоз, догнать его нереально и ничего не слышит. Так и скрылся в кустах, и как только он залетел в эти кричащие маминым голосом кусты, все стихло. Мама, тем временем, успела добежать ко мне и мы вместе с Амуром и папиным знакомым стали ждать. Минут через двадцать отец к нам вернулся и с каким-то, совсем ошалевшим видом, спросил: ”Оксана, ты где была?”. Мы с мамой наперебой давай рассказывать, что это была не она и мы пытались его предупредить. Мама вообще сказала, что как только она услышала вопли ее голосом, то припустила через луг, но папа уже бежал без оглядки. Тем временем, Амурчик крутился возле нас, довольный и весь перемазанный в крови косули. Папа ни слова больше нам ни говоря схватил Амура и давай трясти: “Где косуля?”. Потом вообще снял с плеча ружьё, одностволку свою любимую, 32 калибр и схватив за стволы, как протянул кобеля поперек спины прикладом. Раздался хруст, мы уже подумали, все, это звук ломающегося хребта собаки. Но это треснул приклад любимого охотничьего ружья. Отец взвыл, как раненый вепрь. При виде этого зрелища, Амур помчался в кусты, поджав хвост. А Лада наблюдавшая за этой сценой, из-за кустов, выплыла на поляну, подошла к папе, лизнула и повела к туше загрязненной косули. Видимо она сразу оценила степень гнева хозяина и сцена избиваемого Амура натолкнула ее на мысль, что хоть она и любимица, но все в этой жизни бывает первый раз. Ей может тоже достаться.

В тот раз с Чертороя мы уезжали с каким-то чувством, что более, менее избежали настоящей опасности. Мы целы, собаки тоже, не считая побитого Амура, хотя тот, судя по его виду, уже все забыл. Ружьё поломанное, но жить будет. Больше с этим парнем, папа никогда не ездил, непроверенный человек на охоте лишний, может это правда только были наши суеверия. Но с Чертороем мы на время завязали и переключились на местность возле села Погребы.