Читать книгу Папа, я проснулась! (сборник) - Марианна Гончарова - Страница 2

Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна, живущая в городе Саратове, – Дюймовочка. Сама Дина Школьник – просто эльф, такая маленькая и щуплая. А Мириам Моисеевна – Дине по плечо. Ростом примерно до подоконника. Мириам Моисеевна Школьник, если ее положить в длину, короче даже своего имени. Ну чтобы вы могли представить, какая она на самом деле маленькая, то вот вам: когда она приходит в банк, например, или на почту, то клерки вылезают из своих окошек и перегибаются через барьер, чтобы посмотреть, кто это там пищит резким и требовательным голосом. И чья это крохотная лапка машет им в окошко бумажками.

Кстати, лифт тоже не чувствует ее веса, и Мириам Моисеевне в ее преклонном возрасте приходится подпрыгивать, чтобы лифт закрылся и поехал. Но и это не всегда срабатывает. Когда тетя Дины Школьник не позавтракает, и чтоб плотно и калорийно, подпрыгивай не подпрыгивай – лифт с места не двигается. Не распознает пассажира. Наверное, думает, что кошка какая-то зашла…

Вот какая она маленькая, наша Мириам Моисеевна.

* * *

Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна, – герой. Маленькая тетя – большой герой. Причем герой она на самом деле. У нее столько медалей и орденов за победу в Отечественной войне, что если их все нацепить ей на пиджачок еще из советского «Детского мира», то тетя Дины Школьник сможет с такой тяжестью только лежать. Сидеть, стоять, а тем более идти она не в силах. Маленькая очень. Хрупкая.

* * *

Да, тетя Дины Школьник во время войны была бесстрашной десантницей. Вот какие бывают чудеса! И часто совершала подвиги. Правда, случайные. Ее сбрасывали в группе десантников с самолета, но никто не учитывал ее невесомости, и героическую тетю Дины Школьник сносило ветром от своей группы куда-то в сторону от условленного места встречи. И пока она добиралась до этого самого места, как и всякий десантник, экипированная взрывчаткой и несколькими гранатами, то успевала немного пошуметь, то есть пустить под откос какой-нибудь немецкий эшелон или поджечь что-нибудь стратегически важное для немцев. А потом тихо и незаметно двигалась туда, где группа уже не знала что и думать. Ох и боялись ее немцы, ох и боялись! Ведь для того, чтобы поймать, ее надо было сначала найти. А как ее найдешь, такую маленькую?.. Героическая она была девушка, Мириам Моисеевна, тетя Дины Школьник. И ведь как жизнью своей рисковала юной, удалой! Маленькая, но великая. Богатырь она, крошка Мириам Моисеевна.

* * *

Когда Дина выходила замуж, Мириам Моисеевна приехала познакомиться с Диночкиным мужем и немного погостить. Гриша, Диночкин муж, с гордостью притащил к молодой жене свое бесценное приданое: старинный облупленный кабинетный рояль фирмы «Шредер». Настроенный, действующий. Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна, инструмент легонько поколупала под испуганным настороженным взглядом Диночкиного мужа и задумалась. Приданое не понравилось. Она спросила шепотом: «Диночка, что это за семья такая, за кого они нас имеют, у них что, не нашлось мебели поновей?» Вечером с сомнением смотрела и щупала старый рояль.

А в день своего отъезда, когда молодые Диночка и Гриша еще спали, тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна, сделала им сюрприз. Прежде чем незаметно смыться на вокзал и в поезде сидеть и представлять радость молодоженов, она сначала испекла яблочный штрудель, а потом покрасила Гришин рояль пековым черным лаком, оставшимся от покраски забора, который Гриша красил днем раньше. Покрасила и уехала…

Гриша потом так плакал, так бился над загубленным инструментом, мечтал догнать поезд и все сказать Мириам Моисеевне… в общем, сказать, что недаром ее, такую маленькую, шкодливую и неуловимую, боялись немцы. «Спасибо вам, – кланялся он испорченному роялю, – Мириам Моисеевна! За доставленную радость, Мириам Моисеевна, старая вы диверсантка! Сюрприз ваш удался!»

* * *

Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна из Саратова, живет жадно, наслаждается всем: весной, телевизором, прогулкой в супермаркет, хорошей сигареткой. Но есть у нее одна пламенная страсть – торговаться. В Саратове продавцы уже хорошо ее знают. Когда она, такая маленькая, но решительная, подваливает к рынку, продавцы сворачивают торговлю и предупреждают друг друга: «Атас! Десантница пришла. Смывайтесь кто может». Но не все успевают. Мириам Моисеевна, тетя Дины Школьник, приходит, как беда, – неожиданно. Стоит себе молочница, расслабилась, размечталась, а тут из-под прилавка кто-то царапается. Молочница перегибается – о, ужас, стоит уже! На цыпочках! Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна. Водит любопытным носом, лапку тянет, творог пробовать, сдерживает волнение, с показным равнодушием: «И скок-к-ко?» Но внутри у нее, как у боксера или карточного игрока, уже разгорается огонь азарта. И все – молочнице теперь не отбиться. Кипятиться, волноваться, возмущаться… Зачем? Тетя Дины Школьник всегда выигрывает пару десятков рублей, а то и сотен.

Как-то она поехала в Израиль к Дининому брату, еще одному своему племяннику. Дина, хорошо зная свои кадры, позвонила брату и, предупредив о пагубной тетиной страсти, посоветовала, чтоб ее, во-первых, не подпускали к антиквариату, а во-вторых, одну вообще никуда не отпускали. А главное, чтобы денег не давали.

Ага! Счас!

В первое же утро, пока все спали, Мириам Моисеевна вышмыгнула из дому и почесала на рынок за углом. Походила, посмотрела, потрогала – разминалась. Выбрала жертву. А потом вступила в схватку. Вернулась, когда дома, не обнаружив тети, забили тревогу. Вернулась взмыленная, счастливая, торжествующая, с большим пакетом давленых потекших персиков.

– Где ты их взяла? У тебя же денег не было… – озадаченно почесал голову Миша.

– Трофэйные! – удовлетворенно бросила уставшая тетя, с удовольствием закуривая сигаретку.

И тут все увидели, что вернулась она домой не одна, а в сопровождении араба, который помог ей найти дорогу назад и донести фрукты. Именно его, страшноватого и долговязого, она подкупила своим удивительным талантом торговаться и в нем наконец нашла достойного соперника. Они быстренько вошли в раж, не имея общего языка, выбрасывали друг другу пальцы, орали, мотали головами, раскраснелись, вспотели оба. Пожимали плечами, хохотали возмущенно, призывая в свидетели каждый своего небесного покровителя, окружающих торговцев и покупателей. Полетели искры. Тетя Дины Школьник, Мириам Моисеевна, иногда, уставая стоять на цыпочках, исчезала из виду за прилавком, и кто-то из болельщиков подсунул ей под ноги фанерный ящик. Блестя гневно глазами, эти двое хватали персики, мотали ими перед носом оппонента, потрясали ими, швыряли друг в друга. Мириам Моисеевна делала вид, что уходит, и слезала с ящика. Араб хватал ее за шкирку и ставил обратно, в свою очередь выбрасывая меньше пальцев, чем выбрасывал раньше, но больше, чем показывала тетя Дины Школьник. Смотреть на дебаты сбежался весь рынок. Кто-то болел за старенькую крошку, кто-то криками подбадривал торговца. Словом, в результате тетя Дины Школьник получила персики даром, одобрительные аплодисменты зрителей и цветистое многословное благословение продавца фруктов и его товарищей по бизнесу. Араб привел Мириам Моисеевну прямо к двери и, сдавая ее с рук на руки, сказал Мише, что вот это торговля сегодня! Вот это жизнь! И что такого удовлетворения от своей работы, такой радости… от женщины… он еще никогда не испытывал. Он еще, счастливый, с сияющим лицом, долго откланивался, жалея расставаться с таким достойным противником.

* * *

Недавно тетя Дины Школьник пожаловалась по телефону своей обожаемой племяннице: «Знаешь, Диночка, с этой чокнутой политикой… Мы, Школьники, все теперь оказались детями разных народов, слушай. Ты – в Украине, Мишка – в Израиле. Я – в России. И мы все как эти… Отрезанные ломоти! Меня как будто опять выбросили из самолета. И уносит, уносит ветром далеко от своих… И опять не знаю, куда приземлюсь и что буду делать…»