Читать книгу Любовница - Марианна Кисс - Страница 13

Ну, вот и всё, кажется отвязался. Но почему-то, я совсем не чувствовала себя от этого хорошо. На остановке стояла, глядя на проносящиеся мимо автомобили и дрожала от резких порывов ветра. Сейчас бы ехала в теплой, уютной машине. Может куда-нибудь зарулили бы? И возможно, у него были совсем другие планы, а я своей грубостью отпугнула его уже насовсем. Вот дура.

Ну, что такого? Это нормально, что он меня хочет. И нет, чтобы хоть как-то воспользоваться ситуацией, я беру и перечеркиваю всё и сразу.

“Сама говорила, что он тебя шлюхой считает, и нет, чтобы выяснить, чего ему нужно, сама теперь и отступаешь. – Вступился внутренний голос. – А что если он собирался куда-то пригласить?… Да не выдумывай, куда он мог тебя пригласить? Если мужчина хочет встретиться с девушкой, пригласить её на свидание, он так и говорит – можно пригласить на свидание. Хотя бы цветы покупает. Это ведь, было первое свидание. А он как тормознутый сидел всё и мямлил. А я… Да ладно, нужно всё это поскорее забыть”.

Вечером получила зарплату – восемь тысяч. Пять отдала хозяйке – за койку, на три попробую вытянуть две недели, до аванса.

С соседками по комнате мы жили вполне дружно, если это можно так назвать. Просто друг другу не мешали, не лезли в дела. У каждого своё, придем, поедим и спать заваливаемся. Дёвчонка с синими волосами – Рита, без конца сидит в интернете. Редко когда можно было увидеть, как она делает что-то другое. Всегда в наушниках, как в другом мире, из которого совсем не желает выходить. Она ушла от родителей, за то, что они её пилили, и теперь живёт самостоятельно. Учится в училище, раздаёт на улице флаера и визитки. Тем и зарабатывает.

Вторая – Ольга, приехала откуда-то из деревни, там у неё остались дети с мамой. И теперь она работает на двух работах. А деньги, почти каждый день, все причисляет в деревню. Её тоже совсем не слышно и не видно. Приходит поздно, когда я уже сплю, тихонько повозится да спать ложится, а на утро её уже нет. Четвёртая койка пока не занята. Так что, живём тихо.

Ночью не спалось, крутилась, скрипела сетка старой кровати. Я всё никак не могла заснуть. Завтра выходной, что делать?

Вздрогнула. Рядом где-то вибрировал телефон. Я уже отвыкаю от него, всё равно модель старая, интернета нет, и мне никто не звонит. А когда звонит, так я пугаюсь. Порылась в сумке, что лежала на полу рядом с кроватью. На экране родное – Мамуля.

– Алло, – сонный голос мой почувствовали и на том конце провода.

– Спишь? Давай вставай, приезжай к нам. Я блинчиков нажарила.

– Рано ещё, – я потянулась, – спать хочу.

– Вставай Танюша. Совсем про мать забыла, домой не заходишь. Приезжай по-быстрому. Блинчики остынут.

– Они и так остынут, пока я доеду.

– А я в одеяло заверну и не остынут.

Что это она такая добрая? Я села на кровати.

– Ну, хорошо через час приеду.

– Вот и ладно, – радостно выкрикнула мама, и сразу раздались гудки.

Нехотя умылась, оделась, выглянула в окно. Погода вроде нормальная. Положила в сумку два больших пакета, как раз заберу вещи, а то совсем ходить не в чем.

Через час, как и обещано было, я уже звонила в дверь. Мама открыла и как-то уж очень приветливо улыбнулась.

– Танюша. Я уже по тебе соскучилась. Ну, заходи. Рассказывай, как ты?

Зашла. В квартире убрано, пахнет блинами, или оладьями. Я сняла куртку и ботинки.

– Проходи, сейчас чаёк поставлю.

– Ты поставь, а я пока вещи соберу, а то мне ходить не в чем.

– А, хорошо, собирай, собирай.

Я пошла в свою комнату, тут всё как обычно. Только может, кровать слегка помята. Открыла шкаф, похоже, что кто-то копался, вещи не так лежат, как я оставляла. Ну, да ладно. Я всё равно тут ничего не прятала. Так что, кто искал, ничего найти не мог, кроме футболок, джинсов и трусов.

Собиралась не долго, просто скинула всё в пакет, не разбирая. У меня не так много вещей, чтобы их ещё перебирать. Достала зимние сапоги, куртку, шапку, шарфы. Слава богу, хоть оденусь по-человечески, а то на меня уже на остановках смотрят с жалостью.

– Таня, иди, чай готов!

Я выволокла пакеты в прихожую и пошла в кухню.

– Давай, садись, чайку попьём, – суетилась мама.

– А ты чего одна? Где твой этот… новый муж?

– Так Валерка на шабашке. Устроился на стройку. Ты-то как?

– Да, нормально, – я отхлебнула чаю и взяла блинчик.

У мамы блинчики вкусно получались, она делала их очень редко, но очень вкусные.

– А что нормально, где живёшь?

– Снимаю.

– О, молодец. Самостоятельная. А что же ты, вот так ушла, а помогать матери уже не нужно?

Я перестала жевать.

– Ты о чём?

– Ну, как же, ни денег, ни продуктов. Как мне жить?

– Так у тебя Валера есть, пусть и помогает.

– Да что тот Валера, одни убытки от него.

– А с чего это я должна тебе помогать? Ты меня выгнала из дома, мне теперь пять тысяч за койку только платить.

– Пять тысяч?!

– А ты думала сколько?

– Лучше бы мне принесла пять тысяч.

– А мне где, на улице оставаться? – я положила блин на тарелку. Аппетит напрочь испарился.

– Но матери-то помогать нужно. Даже если ушла. Я на тебя молодость угробила, а ты теперь мне такое говоришь.

– А ты работать не пробовала?

– Знаешь что, у меня приступы, я может больная, вся вдоль и поперёк.

– Знаю я твои приступы, алкогольные.

Мать встала у окна, быстро осмотрелась и повернулась.

– А ты меня не учи, мала еще, чтобы меня учить. Давай деньги, если пришла. Вещи забираешь, значит, деньги давай.

– У меня нет денег.

– Ты же вчера зарплату получила.

И тут я только додумалась, зачем она меня позвала.

– Мне ведь, на что-то нужно жить, ещё две недели до аванса. А у меня только три тысячи осталось.

– Знаешь что Татьяна, я когда на тебя горбатилась, я тебе всё, каждый кусок последний от себя отрывала, каждую копейку на тебя тратила. А ты, для матери денег пожалела?

Что-то непонятное внутри. Горечь, обман, унижение. И настойчивая несправедливость её суждений. Она как будто слепой человек, или нет, скорее глухой. Но глухой другой, более страшной глухотой. Не той, какая бывает у глухих людей, а той, что у людей черствых, равнодушных.

Я встала, пошла в прихожую, достала из сумки кошелёк, вытянула деньги, вернулась на кухню и положила их на стол.

– На вот, бери последние.

Я развернулась и поскорее стала обуваться. Натянула куртку, взяла пакеты. Мама что-то говорила, когда я открыла дверь, последнее что я услышала:

– …так бы и давно, а то нету, нету…