Читать книгу По семейным обстоятельствам - Марианна Красовская - Страница 7

Выезжали поутру, степенно, неторопливо, будто так и планировали. Нажравшиеся давеча солдаты еще спали. Финоген тоскливо вздыхал, утирал несуществующие слезы и порывался Натку облобызать и завыть «на кого ж ты меня покинула», но женщина сурово посмотрела на хозяина постоялого двора и спросила, куда же он смотрел, когда солдаты Владьку окучивали. Мужик как-то сразу сдулся, вспомнил о неотложном деле в кухне, да так и исчез там с концами. Зато Параська до самого отъезда прожигала Натку и ее семью взглядом, полным ненависти и безмерной скорби.

У альва очень кстати при себе оказался фургон, загруженный посудой.

– Ресторан, – коротко ответил он в ответ на изумленный Наткин взгляд и замолчал.

Стаська прикидывался умирающим лебедем, стонал и делал вид, что совершенно не помнит, что вчера произошло. Владька недобро косился на новоиспеченного отчима и что-то нашептывал брату. А Натка решила не обращать на сыновей внимания – все равно момент для разговора по душам был неподходящий – и просто села на облучок к альву, стало быть спиной к сыновьям.

Едва поместилась. Надо признать, рядом с утонченным альвом в длинном бархатном плаще с меховой опушкой и высокой шапкой-бояркой Натка в овечьем тулупе, валенках и шерстяном платке смотрелась уморительно. Как любая мать, она купила сыновьям приличные сапоги из козлиной кожи с меховыми стельками и неплохие, хоть и изрядно потертые дубленые куртки, а на себя махнула рукой – как, впрочем, и в прошлой жизни делала. Сказала, что ей и так сойдет, все равно женихов не предвидится, так что – не распугает. Действительно, не распугала. Как в воду глядела. Ей было неловко, она стеснялась своего вида, и красные озябшие руки прятала в рукава, но все равно сидела рядом с альвом на потеху честному народу. Хорошо, зимой светлеет поздно, никто их из Волковойни не увидел. И слава Всевышнему.

Натке было любопытно, что теперь Валенуэль собирается делать. Как она подозревала, Валенуэлю тоже.

– Ната, у меня к тебе предложение, – сказал, наконец, Валь, когда и деревня, и половина леса остались позади.

– Внемлю, – хмыкнула женщина.

– Я оставлю вас в Каменске до весны, а сам дальше – в Арахат. Там у меня знакомый есть, который обещал помочь с открытием своего дела. Все вопросы решу, и вернусь за вами. Не думай, не брошу. Просто я и сам не знаю, что там в Арахате, где жить, какие люди там, а в Каменске у меня почти что родня. Ну и в Холодный замок заехать нужно, письмо от Морозного передать. Так вот, я могу тебе в гостинице поселить, а могу дом какой присмотреть. Как тебе лучше?

– Настоящий дом?

– Ну да. Снимем. Или купим.

– Эх… Валь, ты ничего нам не должен, – тихо сказала Натка. – Спасибо, что помог нам, но дальше мы сами.

– Ясно, дом так дом, – кивнул альв.

Натка невольно улыбнулась.

Дети сидели на удивление тихо, не просились ни есть, ни в кустики. Натка надеялась, что они там не задумывают против Валя никакой гадости, но верила в это слабо. Наверное, даже хорошо, что альв их здесь оставит, потому что будет время привыкнуть к новому положению. Никаких иллюзий Ната не питала: альву она не пара и все тут. Почему-то она казалась самой себе рядом с ней стареющей теткой. Да, ей всего тридцать два, ну так Валю на вид чуть больше двадцати, а еще он останется таким на сотню-другую лет, а она будет стремительно стареть. Поэтому глупо даже предполагать, что у них что-то может получиться, это просто смешно. Ну, а раз не может – то не стоит и волноваться из-за внешности и пытаться казаться лучше, чем есть.

Каменск по местным меркам, наверное, считался едва ли не мегаполисом: тут были дома каменные, двухэтажные, улицы довольно широкие, мощёные камнем, а где не было камня – там была дощатая мостовая. Городок миленький, аккуратный, как с картинки из книги сказок: весь заснеженный-запорошенный. Их приземистые лохматые лошадки звонко цокали по доскам, а Валь вертел головой, а потом громко спросил у мужиков, которые о чем-то степенно беседовали возле лавки с вывеской в виде калача:

– Уважаемые, а не подскажете ли, где можно домик на пару месяцев снять?

Мужички прервались, внимательно оглядели и красивого элегантного Валя, и уставшую некрасивую Натку, подумали и сообщили:

– Снять дом – это сложно. Вот комнату Маланья-вдова сдает, и еще у цвергов в гостинице можно остановиться. А ежели купить – так ведьмин дом сейчас продается.

– Что за ведьмин дом? – заинтересовался альв.

– Та эта… лекарка местная сбегла еще по осени… отравила одного тут и сбегла, знать, побоялась, что ее казнят. А дом остался, его дядька этой лекарки продает уже третий месяц, да никто пока не позарился.

– Почему не позарился?

– Маленький он. Всего две комнаты. Деревянный. Да еще на окраине. Дураков нет.

– А дорого ли хочет за дом? – вмешалась Натка, опасаясь, что Валь решит искать другой вариант. – А посмотреть можно?

– Нат, – укоризненно посмотрел на женщину альв. – Зачем тебе деревянный дом с дурной славой?

– Ну давай посмотрим? – Ната умоляюще взглянула на «мужа», и тот сдался.

– Где, говорите, находится ваш «ведьмин дом»?

===

Дом был хорош. Натка и в прошлой жизни бы оценила, а сейчас, после трактира, и вовсе пребывала в восторге. Одна большая комната, одна маленькая, отдельная кухня – и пусть, что с печью. С печью Ната управляться умела с детства. И дрова умела колоть, хотя теперь ей это было не нужно. Мальчики сделают. Деревянные полы сладко скрипят, на окнах лёгкие занавески, есть массивный шкаф с посудой, полки для книг и полосатый половичок возле небольшого дивана. В маленькой комнате – широкая кровать и шкаф. Здесь будут спать близнецы, а она – на диванчике.

А еще еще действительно стоял в отдалении от остальных, и тут даже была банька – приземистое строение с полками, каменным очагом и большим чугунным котлом.

Валенуэль же крутил носом и уверял, что может позволить себе купить НОРМАЛЬНЫЙ дом, а не эту хижину, но Натка тоже умела быть упрямой. Меньше всего ей хотелось как-то его обязывать. И без того он сделал для нее больше, чем кто-то другой за всю ее жизнь. В конце концов альв пожал плечами и уступил, проворчав, что впервые видит такую нетребовательную женщину. Славки стояли молча, смотрели на маминого мужа исподлобья и с такой ненавистью, что Натке захотелось отвесить им по подзатыльнику, но Валь только усмехался и раздавал указания:

– Мать беречь и слушаться, вернусь – проверю. Денег я оставлю. На сегодня дров хватит, а завтра купите. Колодец вниз по улице, я узнавал. Рынок тоже недалеко.

– Езжайте уже, дядя, – процедил сквозь зубы Стаська. – Тринадцать лет как-то без вас справлялись и дальше не помрем.

– Видел я, как вы справлялись, – усмехнулся Валенуэль. – Братца твоего чуть в рабство не упекли.

– Больно вы знаете! Может, и не случилось бы ничего.

– Знаю, – спокойно ответил альв. – Я пятнадцать лет назад так же в карты проигрался. В рабстве у людей и цвергов был. Мне не понравилось, и Владу бы не понравилось, поверь мне.

Натка зажала рот руками, а Стас замолчал. Каким бы дурачком он не был, а спорить у него желание пропало. Он теперь смотрел на альва даже с определенным уважением. Ната тоже. Она ведь думала, что альв такой весь из себя рафинированный-дезодорированный, чистый до скрипа, а оказалось – тоже дерьма немало хлебнул. Видимо, поэтому за Стаса и вступился.

Сам альв своего откровения не стеснялся, просто еще раз окинул взглядом дом, неодобрительно покачал головой, а потом мальчишечьи ухмыльнулся, подошел к Нате и быстро поцеловал ее прямо в губы. Она опешила, захлопала глазами, а Валь заглянул ей в глаза и пообещал:

– Я вернусь. Не делай глупостей, ладно? Обязательно меня дождись.

– Ладно, – неуверенно согласилась Ната.

– Обещай.

– Обещаю.

Валь кивнул, запрыгнул в свою телегу и щелкнул поводьями. Ната стола и смотрела, как он уезжает даже тогда, когда дети, сказав явно нехорошее слово, ушли в дом. Только потом, когда уде и стука колес было не слышно, женщина прошла в дом, скинула ненавистный вдруг тулуп и завалилась на кушетку.

Ей было, о чем подумать. Значит, он обещал вернуться. А еще – она ему нравится, хотя в таком тулупе – странно. Он ее по-це-ло-вал. Наверное, назло мальчишкам, но факт остается фактом. А вот интересно, где он будет спать, когда вернется? А вдруг – с ней? Признаться честно, Натка обеими руками за. Альв красивый, чуткий, спокойный. Отсутствие истеричности женщина ценила куда больше внешности. И ещё чувство юмора, а этого в Валенуэле было достаточно.

Ну и вообще… она не могла не представить, как они хорошо смотрелись бы вместе. Оба высокие, тонкие, он – белый, она – смуглая, с тёмными волосами и глазами. Правда, недолго бы они хорошо смотрелись… Но она же не собирается с ним жить долго и счастливо, это глупо. А вот если… подарить себе немного любви… почему нет?

Натка немного видела в жизни, но неудачницей себя не считала. Закончила школу с медалью, уехала за четыреста километров от родного дома, поступила в институт. На первом же курсе выскочила замуж по огромной любви. Сейчас она не понимала, что Егор в ней нашёл – в простушке из деревни, но знала – любовь у них была. Это уже потом, после рождения мальчишек, он не смог. Не хватило у него сил.

На самом деле Егору нужна была мамка, и Натка, выросшая в стесненных условиях, успешно с задачей справлялась. Её энергии хватало на всё: и на готовку (делов-то – печь топить не надо, вода из крана течет), и на уборку (чай, не свинарник убирать, а свой дом), и на учёбу, которая давалась ей легко. Секс? Да пожалуйста! Пироги? Запросто! Курсовую сделать за двоих? Ну и пусть на первом курсе не проходили начертательную геометрию – ничего сложного там не было.

А потом у Натки появилось еще двое детей, и Егор уже перешел в разряд «больших мальчиков». Зря, наверное. Нужно было попытаться сохранить семью, потерпеть, но без него внезапно стало легче. Никто не искал чистые носки по утрам, когда дети только заснули, никто не требовал горячей еды, никто не спрашивал, почему пол грязный. Когда Егор собрал свои вещи и ушел жить к маме, Натка ругалась, плакала и рисовала на обоях график кормления. А ведь то время закончилось, но Егор уже не вернулся, и только тогда, когда он подал на развод, ее отпустило чувство вины. Это не она такая неполноценная, а он мудак.

Думала ли она, что когда-нибудь выйдет замуж второй раз? Конечно, думала! А чего нет-то? Мужиков много, найдется и такой, кто сможет взять на себя ответственность за нее и мальчишек. И ведь нашелся! Пусть не человек, а альв. Пусть уехал! Но даже такое смутное осознание, что она больше не одна, что есть кто-то ВЗРОСЛЫЙ, кто ей поможет при случае, неожиданно ее привело в состояние полного удовлетворения.