Читать книгу Таинства подсознания, спрятанные на острове Нуриева - Marianna Lanskaya - Страница 3

Все началось холодной и дождливой весной, какой не бывало никогда ранее. Деревья расцвели, как ни в чем не бывало, но небо им не отвечало: густые облака, висящие в небе угрожающей массой, были готовы каждый миг обрушиться шумными потоками воды на головы прохожих. Освещение было странным: массы воздуха, сгущаясь в некоторых местах, оставляли яркие просветы, целые коридоры, заполненные хрупкой субстанцией, похожей на кристальную пыль.

Редкие лучи солнца играли в тысячных гранях этой пыли, рассыпаясь на все цвета радуги, и эта вибрирующая масса рождала едва уловимое ощущение того, что все возможно в этом месте. Она любила приходить сюда, поскольку здесь и только здесь она чувствовала одно и то же: что все возможно в этой жизни. И что все, что происходило в ее жизни в этот момент, было всего лишь прелюдией, репетицией перед чем-то очень волшебным, значительным, чем-то на грани фантазии, на грани понятного.

Каждый раз, когда она попадала на это место, с ней происходило что-то особенное. Это трудно описать: все мысли в ее голове сгущались и выкристаллизовывались в образы из ее будущей жизни. И хотя ничто в настоящий момент не говорило о том, что все эти образы были на самом деле из ее будущей жизни, она знала, что это так. И именно поэтому она любила прогуливаться по этой площади в пять часов вечера в толпе людей, возвращавшихся с работы, окутанная звуками автомобильных гудков, выхлопными газами, едва уловимыми диалогами нескольких тысяч мобильников и пением птиц.

Она видела, как путешествует по всему миру, делает фильмы, поднимается по лестницам фестивалей в платье, достойном звезды, познает смысл Вселенной, любит самого желанного мужчину на планете, садится в летающую тарелку и понимает законы гравитации, и все это так реально, материально, почти осязаемо. Ей казалось, что достаточно протянуть вперед руку, чтобы почувствовать все это, ощутить вокруг себя запахи, ароматы, вспышки папарацци… Легкое чувство необычайной власти начинало кружить ей голову.

Кристина внезапно очнулась и посмотрела вокруг себя: нет, ничего особенного. «Это произойдет не сегодня», – сказала она себе. Все вокруг было настолько привычным и обыденным, вот только цветы на клумбах изрядно подросли, очень-очень желтые, яркие, они притягивали к себе ее взгляд. В этот момент она услышала тихий внутренний голос: «Подожди еще совсем чуть-чуть! Чудеса уже совсем близко, но будь осторожна, не прогони их, они еще очень пугливы. Будь внимательна, не спеши, иначе они вернутся вновь очень и очень нескоро!» И голос исчез так же неожиданно, как и возник.

Кристина не удивлялась, когда слышала этот тихий внутренний голос, поскольку он появлялся достаточно часто и она привыкла к его присутствию. «Ну, раз это произойдет не сегодня, я, пожалуй, пойду домой…» – сказала она, думая о чашке горячего чая перед экраном телевизора, который заполнял ее одинокие тихие вечера. Но спокойствие этих вечеров не тяготило ее, так как она знала, кто знает, почему, что вся ее жизнь в один прекрасный день перевернется с ног на голову, и она окажется в таком клубке событий, эмоций, действий и отношений, что идея отдохнуть заранее абсолютно не расстраивала ее.

В тот самый момент у него было только восемь часов утра, но солнце уже било по крышам соседних домов, когда он проснулся для очередного рабочего дня. В этот день у Билла не было времени для утренних размышлений, нужно было успеть решить до начала съемок последние вопросы со сценарием. Это мучило его! «Этот сценарист, упрямый, как и все новички, он никак не хотел оставить последнее слово мне, хозяину Студии!»

В его груди начал закипать гнев: «Как он смел! Шел ли он на все те жертвы, на которые шел я, чтобы создать эту Студию! Если бы он знал, как я ненавидел всех этих продюсеров, которые заставляли меня играть то, что я не хотел! Я, я, я! Теперь я Самый Главный Босс! Теперь я, и только я, диктую законы здесь! А если он и завтра упрется, как баран, я выгоню его и закрою фильм, вот так!» – Билл был не рад своему состоянию, так как в эти минуты он совершенно терял над ним контроль. Стоило гневу овладеть им, как он не переставал расти в течение всего дня, и к вечеру взрывался огромным скандалом.

В результате он должен был ретироваться на своей вилле, один, ни с кем не разговаривая, что еще больше увеличивало его недовольство. Но он ничего не мог с собой сделать! Эта первобытная сила была сильнее его: он всегда должен был быть прав, какую бы цену за это ни приходилось платить.

А цена зачастую была очень высокой! Последний раз на Киностудии, еще той Большой Киностудии, где он снимал свои лучшие фильмы, конфликт был очень глупым: он отказался пройти заново последнюю сцену после второстепенного актера, так как ему нужно было поскорее уйти, чтобы потратить на три минуты больше с его новой подругой. Он сорвал всю съемку, продюсер больше не хотел слышать о нем, а подруга осталась с ним три недели, перед тем, как исчезнуть навсегда.

Хорошо, он заработал достаточно денег, чтобы стать полностью независимым и открыть свою собственную компанию авангардных фильмов, чем он очень гордился! Но история грозила повториться. Конечно, он не хотел больше конфликтов, которые рисковали скомпрометировать его Студию навсегда, и нужно было жать на тормоза! А это было именно то, что он не умел делать.

Билл был красив: высокий, темноволосый, широкоплечий. Он так много работал над своим физическим обликом, что сумел полностью трансформировать его. Он был необычайно худ во времена своей молодости, теперь он поражал рельефностью своего торса. Прежде взгляд его был тревожен и суров, теперь он светился остроумной улыбкой ученой просвещенности. Раньше он не жаловал спорт и движение, теперь он соперничал с самим Шумахером! Не было ничего, что бы он не мог бы себе позволить, но лишь одна вещь не повиновалась ему. Это было его сознание! И чем дальше продвигался он по жизни, тем невыносимее становились страдания.

Чтобы избежать конфликтов со своими коллегами, он перестал проводить с ними вечера, по тем большим праздникам, что он так любил. Он перестал приглашать их к себе домой для роскошных обедов, которые он регулярно организовывал ранее. Он стал прятаться от общества своего города, жившего праздной светскостью. Люди начали находить его странным, и ему оставалось лишь одно: закрыться от мира в его фильмах, в его Киностудии, где он мог бы вновь ощутить мир и спокойствие повседневной работы. Это был его Храм. И никто не имел права нарушить его гармонию, которую он создал ценой таких усилий.

В общем, день был решающим: нужно было любой ценой избежать скандала, но каким образом, он еще не знал. Он надеялся на сиюминутное вдохновение, как всегда. Но на этот раз он изменил своей привычке и, прежде чем покинуть гостиную, он остановился перед диваном, сел на него и стал смотреть на лучи солнца! Они были достаточно яркими, несмотря на тяжелые шторы, закрывающие большие окна террасы. Лучи светили сквозь букет тюльпанов на низком столике, стоящем прямо перед диваном, и впервые в своей жизни Билл стал созерцать лепестки цветов. Его абсолютно не волновал тот факт, что группа ждала его, что день его должен был быть просчитан до последней секунды, и что он должен был решить проблему со сценарием, которая мучила его со вчерашнего дня.

Он смотрел на то, как воздух дрожит тысячей небольших пылинок, как дышат цветы и слегка поворачивают свои головки к солнцу, как лучи их обнимают, нежно, бережно, стараясь не потревожить. И в первый раз он попросил о помощи. Билл не знал в точности, к кому он обращается… Без единого слова он направлял свои мысли во Вселенную… Было уже десять часов утра, но Билл не двигался, сосредоточив все свое внимание на лепестках тюльпанов…

Пока Кристина не почувствовала ничего особенного. Она сидела в своем любимом кресле на небольшом балконе, освещенном солнцем, и восхищалась ранними сумерками. Птицы голосили внизу, на ветвях цветущих деревьев. Вишни и яблони были восхитительны, увешенные крупными хлопьями розовато-белых цветов. Кристина жила на втором этаже большого здания, и единственным романтизмом этого места был этот прекрасный сад с яблонями. Именно сейчас, в самой середине апреля, несмотря на беспросветный дождь и леденящий холод, эти деревья восхищали взгляд Кристины. Она вдыхала их аромат, слушала пение птиц и наслаждалась вкусом мятного чая. Истинная гурманка!

Вдруг она услышала в голове шепот… даже не шепот… просто новые мысли начали приходить ей в голову… она представила себя руководителем съемочной группы… Группа ждала ее на работе… она медлила ехать, пойманная красотой начинающегося дня… Внезапно ее охватило беспокойство: «Что мне делать с этим сценарием?». Она продолжала любоваться деревьями внизу под балконом. Тихий внутренний голос стал более настойчивым, почти заставляя ее принять какое-нибудь решение.

Кристина никогда не прогоняла эти мысли, несмотря на всю их странность. Она их слушала, как внутреннее кино, и никогда не вмешивалась в их течение. Но на этот раз мысли были настолько настойчивыми, что она почувствовала себя вовлеченной в это беспокойство. «Ну, раз ты так настаиваешь, я тебе скажу: не отбрасывай этот сценарий! Сделай вид, что принимаешь версию твоего сценариста, а потом увидишь во время съемок, работает это или нет. Во всяком случае у тебя будет время, чтобы все исправить, когда будешь делать дубли. Освободи мою голову от этой проблемы и оставь меня в покое!» Тут же мысли исчезли, и она услышала песню ребенка, который играл на лужайке перед зданием: она была полностью в реальной жизни.

Этим вечером мысли больше не мучили ее. Она cмогла посмотреть, в который раз, ее любимый фильм с известным американским актером. Она знала, что была не единственной, кто им восхищался, но этот факт абсолютно не беспокоил ее. Она наслаждалась каждым словом, каждым жестом, всем, что заставляло ее смеяться. Она была по настоящему счастлива в эти моменты, совершенно забыв о своих предыдущих мечтах, там, на площади: о своих путешествиях, о своих мыслях. Она уже не верила ни секунды, что все это может когда-нибудь с ней произойти. Она просто наслаждалась тихим вечером, который обещал ей воскресный отдых, чувствуя, как недельная усталость наваливается на ее тело.

Кристина полностью отдалась своему заслуженному отдыху, потому что через полтора дня она должна будет опять отправляться в путь, бежать за автобусом, другим автобусом, еще несколько шагов, и вот она вновь будет ждать конца дня, когда она сможет опять оказаться в тишине своего солнечного балкона. Обычная рутина, каждый день, каждый месяц, каждый год… Уже давно, как она не сопротивлялась. Она принимала жизнь такой, какая она есть, без волнения, без суеты, потому что она знала, что…

Билл поднялся с дивана в состоянии благодати, думая о том, что впервые в жизни его день будет таким, каким он захочет, и не будет никаких конфликтов. Как он это сделает, он не знал, но он знал, что это будет так. Он был счастлив. В течение очень долгого времени подобное спокойствие не посещало его. Он жил ярко, страстно, не расчетливо, хотя после сорока ему можно было бы и остепениться… Но нет, размеренное существование никак не являлось его образом жизни, он любил действие, движение, он жил со скоростью двести двадцать пять километров в час.

Билл вышел из дома, и солнечный свет ударил ему в лицо! Он забыл все, абсолютно все и бросился, как всегда, с головой, в свою безудержную жизнь.

Поль не торопился доесть свою чашку корнфлексов и начать день.

– Давай, давай, опоздаешь в колледж, поторопись! – крикнула мать из кухни. – Я вернусь поздно вечером. Постарайся закончить домашние задания перед тем, как заснешь, окей?

Поль пробормотал нечто невнятное. Входная дверь хлопнула, и теперь он был предоставлен самому себе в течение всего долгого дня. Его мать работала так много, что он видел ее только по выходным, и большую часть времени спящей, до такой степени она уставала. Он очень ее любил, но никак не мог найти время, чтобы сказать ей об этом. И он знал, что его мать тоже любит его, но у нее тоже никогда не хватало времени сказать ему это.

Сегодня Поль решил сделать что-то необычное. Он набрал номер мобильного телефона матери и сказал ей: «Я люблю тебя, мама!». Его мать, окруженная в этот момент сотней людей, плотно сбитых в вагоне метро, смогла только улыбнуться ему в ответ. Поль отключил связь и бросил на плечи тяжеленный рюкзак! «Ну, по крайней мере, теперь она знает, что я люблю ее…» – подумал Поль, спускаясь на лифте вниз. Снаружи солнечный свет расплескался у него на лице, и он забыл и про свою мать, и про свой дом. Новый день приключений открывался перед ним!

«Как было бы здорово хотя бы один день не ходить в колледж и чтобы случилось что-нибудь совершенно невероятное!» – подумал Поль, шагая вдоль небольшого бордюра. – «Я бы отдал все, что угодно, если бы в эту минуту летающая тарелка приземлилась прямо передо мной…» – Поль сел в автобус и забыл про тарелку…

– Ну что, сейчас будем приземляться или потом?

Копилот расправил плечи.

– Нет, сейчас слишком рано. Они не поймут, останемся невидимыми. Я скажу тебе, когда, потерпи! Ты же прекрасно знаешь, что наше время не ограничено, Сила скажет мне, когда мы должны будем начать действовать в этом мире. Некоторые люди мне кажутся готовыми, а другие совершенно нет, мы можем спровоцировать панику. Нет, нет, сейчас слишком рано. Их уровень сознания еще в самом начале своего развития, и я не думаю, что мы сможем общаться на равных…

– Если ты собираешься дожидаться того, что они все будут готовы, мы будем болтаться вокруг этой планеты веками! Вернемся лучше в нашу галактику, мои дети должны быть уже совсем большими, я не видел их несколько столетий!

– Не преувеличивай, ну что такое столетие по сравнению с вечностью и с важностью нашей миссии! Будем осторожны, нам многое предстоит сделать. Во всяком случае, я надеюсь, что это уже скоро. Некоторые мне кажутся совсем близкими к Открытию.

– О ком ты думаешь?

– О той молодой женщине у входа в Люксембургский сад, она мне кажется интересной, но, конечно, я не могу гарантировать на сто процентов. Продолжим наше наблюдение…

– Как хочешь, но я больше не хочу оставаться здесь, хоть бы и на один век! Или они поднимутся до нашего уровня, или мы бросаем эту затею!

– Ладно, ладно, потерпи, скоро увидишь, все может разрешиться быстрее, чем ты думаешь!

– Передай мне Джиас-тиам, я хочу пить!

– Это напиток для детей! Выбрось ты его в окно!

Поль вышел из автобуса в тот самый момент, когда пустая банка из-под неизвестного напитка упала на тротуар прямо перед ним.

– Эй, там наверху! Получите у меня, если попадетесь мне на глаза!

Поль был рад тому, что день начался хорошо, и он не хотел, чтобы что бы то ни было испортило ему хорошее настроение. Но он поднял банку, думая добавить ее в коллекцию найденных предметов, в которой уже хранились: камень счастья, пилка для ногтей, кристалл фиолетового цвета, кусок каркаса, оторванного, по всей видимости, от старой летающей тарелки… и теперь эта банка из мягкого металла, меняющая свой цвет каждые десять секунд. Поль не думал о происхождении этих предметов, он их собирал и приносил домой, бережно складывая в ящике стола. А так как мать никогда не убирала на его столе, она не имела ни малейшего представления об этой прекрасной коллекции неземного происхождения.

День в колледже начался без особых сюрпризов: на доске посреди спящего класса учительница математики выписывала разнообразные знаки. Мухи дружно роились вокруг вазы с цветами на высоком шкафу, и Поль мог спокойно заниматься всем, чем ему хотелось. Он начал с того, что расположил все знаки в обратном порядке и посмотрел, на что это будет похоже. Пока он не заметил ничего особенного, за исключением того, что некоторые из этих знаков сияли в солнечном свете больше, чем другие. Они отрывались от листа бумаги и летали в воздухе в нескольких миллиметрах от поверхности. Тем не менее, это ничуть не обеспокоило Поля, который привык принимать необъяснимое за нормальное, приписывая свое «незнание» своему юному возрасту.

Ему было всего двенадцать лет, и он, конечно же, думал, что взрослые должны были иметь всему объяснение, но, так как они были все время чем-то заняты, они не могли дать ему ответа на все его вопросы… «Это не страшно,» – подумал он. – «Когда я вырасту, все мне будет доступно и понятно, а пока я могу только наблюдать – это уже очень интересно!» – И он продолжал смотреть на летающие над бумажным листком математические знаки.

– Этот мальчишка определенно добился прогресса! Я обучил его искусству антигравитационного взлета, чтоб он практиковался! Он действительно очень способный, я хотел бы понаблюдать еще. Я добавлю ему других задачек. Я научу его, как перескакивать через этапы обучения!

Копилот широко улыбнулся и растянулся на спинке кресла.

– Ему всего двенадцать лет.

– Ну и что! В этом возрасте мозг очень мобильный! Он принимает гораздо больше вещей без сомнений и подозрений. Именно он может научиться быстрее других!

– А эволюция мозга с течением времени? Это что, ничего не стоит? Люди, которые читают книги, занимаются духовной работой, они что, по-твоему, продвинулись не дальше мальчика двенадцати лет?

– Да, да, конечно, но они должны пройти через большие испытания, разочарования и потрясения в жизни, чтобы открыть их внутренний голос к высшему пониманию. Дети могут это делать без особых мучений, без необходимости проходить через все эти страдания, они достигают цели быстрее.

– Хорошо, но их интеллектуального багажа не достаточно, чтобы достичь успеха в сложных материях.

– Не уверен, они принимают необъяснимое, их умы меньше заблокированы, их мысли светлее и души прозрачнее.

– Так ты больше рассчитываешь на детей?

– Не обязательно, но и на детей тоже. Они все будут готовы в одно и то же время, вот увидишь! Это будет очень увлекательно, может даже немножко смешно…

– Ты предвидишь будущее?

– Нет, я его вижу!

– Поль, вы все время витаете в облаках! Можете ли вы сосредоточиться хоть на одну минуту на том, что мы делаем в классе! Ваши оценки все хуже и хуже! Я должна встретиться с вашей матерью!

– Желаю удачи, мадам! Даже я вижу ее не более пяти минут в день, во время чистки зубов!

– Поль! Ведите себя прилично!

Класс расхохотался.

Поль был на седьмом небе, ибо тот, кто был способен взбесить учительницу, считался героем, и в течение целого дня друзья ему пожимали руку! Но у самой учительницы было другое мнение по этому поводу. Она стала абсолютно красной, настолько красной, что было страшно на нее смотреть, казалось, что она могла взорваться в любой момент.

Она начала кричать еще громче, добавив, таким образом, еще больше радости в последние ряды. Она вся тряслась, выплевывая короткие слова и задыхаясь от своего гнева.

– Вы невыносимы! Вы невыносимы!

Это все, что приходило ей в голову. Дети веселились все больше и больше. Видеть, как их учительница теряет над собой контроль до такой степени, что не может уже говорить, было настоящим наслаждением для всех. Они чувствовали все большую и большую власть над ее растерянностью. Веселье достигло своего пика. Поль сиял от счастья, не думая о том, что с ним произойдет сразу после этого. Пока что он был Героем.

– Вы останетесь после урока на целый час! Нет! На три часа! Вы будете ночевать на партах!

Мало-помалу она начала выдыхаться, уменьшила громкость своего голоса, и последние слова она произнесла уже совсем тихо:

– Отправляйтесь к директору! Немедленно!

Поль почувствовал облегчение, так как он не мог больше наблюдать эту сцену, бессмысленную в своей жестокости и глупости. Чувство жалости по отношению к учительнице встало комком в его горле.

Он вышел в коридор, и свежий воздух, принесенный легким ветерком из открытого окна, погладил его по лицу. Снаружи деревья покрывались листьями, чувствовался сильный запах цветущего тополя, приход весны был неизбежен.

Билл закончил свой рабочий день, очень удивленный тем, что произошло с ним: он был спокоен, рассудителен, стараясь сделать все как можно лучше по отношению к своим сотрудникам… Ничего подобного с ним никогда не случалось ранее. Несмотря на все его страхи и опасения, он с легкостью принял сценарий, из-за которого у него было столько проблем, и фильм был запущен в срок. Сценарист, не переставая, благодарил Билла, но Билл ничего не мог ответить ему, потому что он сам не знал, почему он так поступил! Но, тем не менее, день без конфликтов понравился ему, и он решил продолжить в той же манере.

Билл сказал себе: «Если этот день я в деталях воспроизведу завтра, то и завтра будет таким же замечательным, как и сегодня!» Добравшись домой, он начал вспоминать мельчайшие детали того, что случилось с ним, и записывать их в блокноте. Это было чем-то совсем новым для Билла, он никогда ничего не писал в своей жизни, все делалось его помощниками, сценаристами и продюсерами, но не им самим! Этот способ проведения вечера, за письменным столом, не входил в его привычки. Но он был прекрасным наблюдателем и смог записать все свои состояния в течение всего рабочего дня.

Наутро Билл проснулся с намерением повторить новый день со всеми подробностями, какие он смог записать вчера. Он встал, решительно оделся, выпил кофе и перед тем, как выйти из дома, он остановился перед приоткрытой дверью. Чего-то ему не хватало, но он не помнил, что именно… Уже в машине он заметил, что солнце было покрыто легкой дымкой, но его рутинные мысли о новом фильме заполнили его и он забыл о своих планах начать день, как это было сделано накануне.

Весь день был сплошной катастрофой: одна из актрис отказалась сниматься, вся съемочная группа была на взводе, сценарист продолжал упорствовать с концом фильма, в общем, полный кошмар обрушился на голову Билла в этот день. Он был в отчаянии! Он вернулся на свою виллу, не желая отвечать на многочисленные звонки, с ужасной головной болью, он закрылся в своей комнате и попросил о помощи у непонятно кого.

Постепенно он начал чувствовать, как гармония наполняет его душу, как исчезает головная боль и неожиданно для себя он услышал тихий внутренний голос, который сказал ему: «Ты найдешь твое счастье и твое благополучие там, на островах…» – «На каких островах?» – Билл не был готов оставить свою Студию в момент запуска нового фильма! Но голос настаивал: «…на островах, на островах, ты найдешь то, что ты ищешь…»

Билл, очень удивлённый этим появлением, оставил все попытки понять свои внутренние противоречия, и заснул, думая, что он слишком много работал в последние дни и этот голос был простой галлюцинацией из-за усталости.

На следующий день Билл проснулся в лучшем расположении духа. Когда он собрался выйти из дома, он заметил нечто, напомнившее ему то, что он отчаянно стремился вспомнить вчера. Это было Солнце! Его лучи располагались в том же месте, что и в прошлый раз: лепестки цветов, чуть-чуть опав, еще не утратили своего изящества и красоты, и маленькие пылинки роились над ними крошечными частичками света. Билл сел на диван, загипнотизированный этим волшебным видом.

Он смотрел достаточно долго. Все тот же вопрос, что мучил его все это время, начал формулироваться внутри него: «Что делать? Как найти гармонию во всех этих отношениях? Как избежать этих конфликтов, таких утомительных?» Билл терпеливо ждал ответа, зная на этот раз, что рано или поздно он придет. И ответ не заставил себя долго ждать…

Кристина остановилась перед большим фонтаном у входа в сад. Было воскресенье, она не должна была идти на работу, но что-то заставило ее прийти на это место. Возможно, воспоминания о приятном ощущении мечты, которое она почувствовала несколько дней назад… День катился к закату, усиливая яркость цветов на клумбах, их сильный аромат распространялся далеко вокруг и Кристина чувствовала себя окутанной этими запахами, лучами и ощущениями. На этот раз, она представляла себя на большой вилле, сидящей на мягком диване из белой кожи перед большой террасой, которая высвечивала из-за плотных штор несколькими лучами солнца…

Воспоминания о поездках на итальянские острова медленно вращались в ее голове. «Почему острова? Ведь это было так давно… Я почти забыла… Почему я вспомнила об этом сейчас?» – спрашивала она свое сознание. И ее внутренний голос ей повторял: «На островах, на островах, там, где ты видела Нуриева…» Кристина понимала одновременно, что ничто в настоящей жизни не могло перенести ее на эти средиземноморские острова.

Она никоим образом не могла оказаться там прямо сейчас. Она спросила свой внутренний голос: «Как ты хочешь, чтобы я попала туда?» Ответ неожиданно изменил тембр голоса. Это был мужской голос, низкий и глубокий, который ответил: «Я возьму тебя с собой. Где ты?» – «Я в Париже, но кто ты?» – быстро ответила Кристина. Затем она услышала голос снова: «Я скоро буду! Ты увидишь меня, как только я приеду, нам надо поговорить! Жди меня в то же время и на том же месте!»… А потом голос исчез…

«Отлично, опять я так погрузилась в мое воображение, что не заметила, как говорю сама с собой! Что подумают люди вокруг!» – Кристина обернулась и посмотрела вокруг себя. К счастью, все были заняты самими собой. «Они даже не смотрят на меня, тем лучше! Может, пора домой, дождь собирается…» – Кристина посмотрела на небо и кинулась поскорей в автобус, чтобы избежать первых капель дождя.

Билл услышал только конец фразы: «Как ты хочешь, чтобы я попала туда?» Почему-то Билл сразу понял, что речь шла именно о тех островах, о которых говорил тихий вчерашний голос и включился в игру: «Я возьму тебя с собой.» Но он сразу же спросил себя: «Но кого я должен буду взять? Себя самого? Кого еще? Никого нет в этой комнате, рядом со мной?» И он продолжил: «Где ты?» Но в этот момент зазвонил телефон. Билл ответил:

– Я скоро буду! Ты увидишь меня, как только я приеду, – сказал он в телефон. – Нам надо поговорить! Жди меня в то же время и на том же месте! – и он повесил трубку, взял куртку и бросился к выходу.

Офис Билла был таким же большим, как и его дом, вcе дышало деньгами и роскошью. Билл погрузился в огромное кресло и начал листать журнал мод. Секретарша бросила на ходу: «Мы получили для вас письмо. Я знаю, вы никогда не читаете сообщений от неизвестных, но это кажется таким странным… Вот, судите сами!» – она протянула ему лист бумаги и скрылась за дверью. Билл бросил лист на стол и вышел на улицу. Первая половина дня прошла, как обычно, без особых событий.

Рутина кинематографической индустрии ничем не отличается от любой другой рутины: те же жесты, те же люди, те же ритуалы встреч, похожие друг на друга, как две капли воды. Вся эта банальность начала раздражать Билла. «Что теперь? Где найти радость жизни? Больше денег? У меня их больше, чем достаточно… Больше женщин? У меня их столько, сколько мне и не нужно… Какое-нибудь приключение? Острова… Ах, да, острова…, но какие?»

Билл, не переставая, думал об этих островах… Но ничего более или менее путного не приходило ему на ум. Его взгляд скользил по столу, заваленному разными документами. «Ты найдешь на островах то, что ты ищешь…» – одна единственная фраза вращалась в его голове уже несколько часов подряд. «Наваждение!» – воскликнул Билл. – «Я уже вижу их повсюду, эти острова!» – И он остановил свой взгляд на бумажном листке и начал читать: «Уважаемый г-н Билл! Я знаю, что мое письмо покажется вам странным, но я не могу не рассказать вам о моем потрясающем открытии! Мы с вами родственники!»

– Замечательное открытие! – воскликнул Билл. – Вы не можете придумать что-нибудь более оригинальное! Все эти фанаты, как они меня утомили!

Но следующая строка притянула его взгляд опять: «…Тот факт, что мы, я и вы, являемся родственниками, не покажется вам чем-то особенным, но тот факт, что мы оба являемся потомками Великого царя Димитрия, а также наследниками его сокровищ, спрятанных на островах Нуриева, поразит вас наверняка! Как его сокровища оказались на этих островах, я вам скажу, когда мы с вами увидимся. Я свяжусь с вами в ближайшее время! Поль.»

«Ничего, кроме Великого царя Димитрия! Ничего, кроме островов Нуриева! Еще одна русская знаменитость! Но причем здесь я! Эти фанаты! Какая фантазия! Я восхищаюсь ими! Они способны на все, лишь бы втесаться в мою личную жизнь!» – он бросил бумажку на стол, чувствуя, как новая волна гнева начинает медленно подниматься в нем. Он откинулся на спинку кресла и стал нервно перелистывать страницы в интернете, нажимая на все окна и не обращая на них никакого внимания. Билл думал о чем-то другом… «Причем здесь я?» – одна единственная мысль крутилась в его в голове…

«Острова, Нуриев… Я с ним даже не знаком! Какой-то танцовщик… Да, кажется, у него был остров в Средиземном море, недалеко от Неаполитанского побережья… Это все, что я знаю…» – Билл не переставая тер свой лоб. Он вполне мог избавиться от этого послания и забыть об этой истории, как о многих других, но тихий внутренний голос тоже говорил ему о тех островах… это так странно… существование этого голоса не позволяло ему отказаться от этого сообщения, как от совершенно ненужного.

«И эта идея с царем!» – этому не было никакого логического объяснения, потому что ни Билл, ни его предки не имели никаких связей с Россией, по крайней мере, исходя из того, что он уже знал. Но этот неожиданный поток странных указаний заинтриговал его. Он был не из пугливых и эти события воспринимал с большим любопытством, но пока ничего не говорило ему о том, каким образом он сможет двигаться вперед, чтобы хоть что-то понять. Билл решил дождаться дальнейших инструкций: «Если они хотят войти со мной в контакт с целью, которой я не знаю, они будут настаивать еще раз или более. Посмотрим, что произойдет дальше!» – эта игра начала ему нравиться, потому что, неожиданно, она привнесла некоторое разнообразие в его повседневную жизнь.

Подготовка фильма становилась несколько более приятной для него, но никто, ни его ближайшие сотрудники, ни его друзья ничего не знали о том, что случилось с ним. Кроме того, Биллу нечего было им рассказать… «Что, он станет им рассказывать о голосе, который он слышит? Смешно! Это письмо, это хотя бы какое-то доказательство, но доказательство чего? Существует столько ерунды в интернете! И кто этот Поль?» – ничто, ничто не цеплялось на данный момент за какую-либо логику в настоящей его жизни, это было нечто совершенно новое, пришедшее откуда-то извне, но откуда? Он не имел ни малейшего представления. Легкое предчувствие и все. «Но с кем ты можешь поделиться этим? Ни с кем!» – таким образом, Билл жил своей внутренней жизнью совершенно независимо от его обычной жизни.

Но, в то же время, никто бы не сказал, что жизнь Билла была размеренной и лишенной каких-либо событий. Как раз наоборот! Он был, надо сказать, самым популярным и самым приглашаемым актером во всей кинопромышленности. Коллеги уважали и завидовали ему, поклонники, оставаясь на расстоянии, давали о себе знать непрекращающимися письмами, звонками, емэйлами и всякого рода вторжениями, используя для этого малейшие возможности. Фотографы ожидали его на каждой церемонии, его лицо заполняло страницы Интернета, он был повсюду, он был всем, он значил все для достаточно большого количества людей на планете.

Но кто знал, что он был человеком весьма одиноким, мечтавшим стать невидимым, что он хотел больше всего на свете, чтобы люди смотрели на него, как на обычного человека, чтобы в их глазах перестала появляться, раз и навсегда, искорка очарования его признания! Как все это утомляло его, как все это ему мешало, но кому он мог это сказать? Никому! Вот в чем вся драма: никому! Его любили за то, кем он был и это «кем он был» стало, раз и навсегда, неотделимой частью его личности, его костюмом, который он уже не мог снять.

Но, как все творческие люди, талантливые, непокорные, он мечтал о том, что сможет изменить все еще раз, несколько раз, если того захочет, сможет меняться до бесконечности, быть хозяином своего собственного образа, своей собственной жизни, сохраняя способность действовать, производить и создавать фильмы, которые он так любил. Да, именно, фильмы! Творческая жизнь! Она была выше всех других интересов, она привязывала его к реальной жизни, и, когда ему удавалось выпустить новый фильм, он был счастлив.

Но вертеться без остановки в колесе, даже роскошном и полном возможностей, оставалось по-прежнему «вертеться в колесе», а он хотел отправиться куда-то еще. Куда, он еще не знал. Именно поэтому эти новые вторжения не были ему неприятны, как раз наоборот, он наслаждался ощущением близкого обновления и каждая секунда ожидания не только не раздражала его, но доставляла ему большое удовольствие от сознания чего-то неизбежного.

В тот вечер Билл остался опять один на своей вилле, изможденный бесконечными спорами вокруг нового фильма. Актеры, актрисы, художники, музыканты, костюмеры, все они требовали советов, мнений, решений. Он был своего рода «отцом» для группы из нескольких сот взрослых человек. Это изрядно давило на него. Он любил оставаться один, когда он не должен был ничего и никому, когда он не должен был находить решений, когда он не должен был быть «на высоте», соответствуя требованиям других, всегда быть «безупречным». В своем одиночестве он мог избавиться от своей маски, не беспокоясь, забыв о том, как он выглядит, и полностью отдаться своей внутренней жизни, которая была далеко не бедной.

Билл был обязан всем, что он имел, только самому себе: его актерской карьерой, его первыми шагами в качестве режиссера и, наконец, созданием его собственной продюсерской компании. Всем этим он не был обязан никому другому, кроме себя самого. Он имел огромный творческий потенциал, который давался лишь небольшому количеству людей, и он использовал его с большой эффективностью. Его карьера неслась вперед по прямой линии, все выше, все дальше, но однажды Билл обнаружил, что достиг предела человеческих возможностей. Он остановился, так как ничто из его окружения не стимулировало его к движению вперед: он был на вершине! Но подсознательно, в глубине своей души, он чувствовал, что это не предел, что он может пойти дальше, гораздо дальше…

«Цари, Наследники, Таинственный остров…» – эти слова льстили его самолюбию. – «А почему бы не начать верить в невозможное… Так, вдруг начать верить, и все. Не спрашивая себя, почему, просто начать верить…» – Он медленно засыпал, окутанный своими мыслями.