Читать книгу Траблмэйкер. От 15 до 30 - Марианна Маню - Страница 5

Профессия: тренер восточных единоборств.

Организация: семейный бизнес.

Период работы: 2 года, 1998–2001 год.

Зарплата: сколько папа даст или сама возьму.

Обязанности: проведение тренировок для начальной группы детей от 3 до 12 лет.

С УШУ у меня отдельные отношения. В секцию меня привел папа в 12 лет, как раз тогда, когда это было просто супер модно. Все смотрели китайский телесериал «Шаолинь», фильмы в видеопрокате про ниндзя (хоть это и Япония, но нам тогда было не важно, главное восток).

Вначале мы на тренировки ездили вместе на машине «Москвиче». В те, очень уже далёкие, исторические времена, начало девяностых, группа собралась разношерстная: тётеньки, высоченные дяденьки, дети как я, все занимались вместе. Особенно это становилось прикольно, когда мы отрабатывали приёмы парами и у нашего тренера не было привычки подбирать партнёров по росту, возрасту или весу. Вот как стояли рядом, так и развернулись лицом к друг другу. И начиналось… Самое смешное, когда надо было отрабатывать подсечки. Вот мне попался высоченный дядечка в летах. Надо было увернуться от его прямого удара, сделать блок от второго, и присесть, чтоб внизу сделать подсечку – вертуху прямой ногой с разворотом на 360 градусов, вообще все прибабахи, которые любит восточная нация.

Я добросовестно первая исполнила приём и дядечка, прям виртуозно мной опрокинутый, со всей высоты своего гигантского роста, бахнулся на пол. Мне показалось даже, что он прямо развалился по частям: ноги отдельно, руки где – то там и голова набекрень. Такого поворота событий никто не ожидал. Он, бедненький, так грохнулся об пол, что потом на тренировках недели две не появлялся.

Я любила тренировки Тренера. Когда вела тренировки его жена. Вначале шли долгие разглагольствования о том о сем. Она всем своим видом и глазами показывала:

– Вот, смотрите какая я красавица, ах какая у меня растяжка, я ж бывшая гимнастка художественная.

Меня раздрожало это наигранное кокетство со всей группой, по делу надо, по делу, сдержанно и серьезно, как ее муж у нас вёл. Но, как говорится, противоположности сходятся, залог долгого, не знаю точно, счастливого ли брака.

Брак вообще слово странное. У меня одна ассоциация – какой – то брак в производстве, а вот супружество, другое дело.

Я любила время, как мы с папой возвращались домой. Всегда на машине заезжали в универсам, тогда они еще были, теперь называются супермаркетами. Брали вкусную водичку, после тренировки пить хотелось всегда зверски, даже не есть, а именно пить, и домой еды. Было хорошее время.

Потом настал мой девятый класс и романтика езды с папой на тренировки отложилась на целых полтора года. Я была занята упорным «заканчиванием» музыкальной школы, причём как я ее с успехом закончила, до сих пор не пойму. Это была заслуга моей любимой учительницы по фортепиано Людмилы Александровны, она в буквальном смысле мне подсказывала, что играть дальше, путём нажатия на пальцы во время игры. Так я и запомнила последовательность нот. Потому – что сольфеджио – муки адовы, вообще в меня не входили, ну просто не могла я объять этот массив данных из 7 нот с аккордами.

Окончание музыкалки выбило меня из тренировочного процесса почти на два года, а это в детстве очень много, почти целая вечность, или лет 20 во взрослой жизни, когда тебе перевалило за тридцать.

Вернулась я на УШУ в 15 лет, зимой, по собственной инициативе вместе с подругой, на тот момент, самой близкой и любимой. За эти два года у тренера все изменилось. Теперь групп было много, а не одна, и меня определили к начинающим. Эх, как я постепенно вливалась обратно в этот процесс тренировок, как потихоньку мышцы привыкали к приятной усталости, а связки растягивались, и с каждым днем на тренировку хотелось все больше и больше. На второй год мы начали ходить почти по три, четыре, а то и по пять раз в неделю, на две тренировки подряд. Да еще оставались в малом зале для отработок. Вечерами я сама растягивалась дома и качала пресс в постели перед сном. Ну как это назовёшь? Было прекрасно. Спорт учит ставить цели, быть сдержанным и дисциплинированным, помогает вырабатывать привычку вести здоровый, качественный образ жизни.

В итоге я выиграла чемпионат, ценой перечисленных усилий, это было нереальное счастье. Я была достойна усилий тренера! Потом наступило лето перед институтом, и подошло моё время мечтаний о любовных сомнениях. Да, именно так, пока только теория. Мне, хорошей еврейской девочке, за окончанием школы, поступлением и чемпионатами, было непонятно, какие еще и мальчики. Нет, только теория, гормоны подождут. Хотя у меня есть подозрения, что мы получали нужное удовлетворение и гормональный всплеск во время усиленных тренировок, и наслаждения уставшего тела, давало такую полную удовлетворённость бытием, про другое даже не думалось Ведь тренировки, как я и говорила, были фактически нон – стоп.

Потом после феерический победы и летнего лагеря, в котором я надорвала спину, наступил еще один годичной перерыв в УШУ. Я почти за ним не скучала. Первый курс и студенческие свободы затмили все перед взором, а потом папа начал вести тренировки в школе, возле нашего дома. И где – то на второй год сказал:

Я не могу работать с маленькими детьми до 7 лет. Ты будешь.

Два или три раза в неделю, по часу, за 50 долларов в месяц, ко мне начали водить этих крошек. Я никогда не отменяла занятия, даже когда приходил только один ребенок. Например, малышка – крошка удивительно похожая на Илью Лагутенко, лидера группы «МумийТролль». Наоборот, на индивидуальных занятиях у нас с ребёнком устанавливался такой контакт, прям любовь. Мне нравилось, а когда тебе что – то нравится, и заниматься этим не в тягость, а в удовольствие, приходит успех. У меня собралась маленькая, но отличная группа из шести детей, пару мальчиков и девочек. Их родители были очень довольны нашими занятиями и рассказывали, что детям тоже нравится. Теперь, после того как я пробовала также тренировать мою дочку в их же возрасте, я понимаю, как сложно было моим ученикам. Эти все упражнения на равновесие, координацию движения рук и ног, как вправо, так и влево. Но они не ныли, не жаловались, с серьезными личиками все старались усердно за мной повторять. Когда в зале поставили маты, канаты, трамплин для занятий по акробатике, мы с ними такое вытворять начали на занятиях. Я совершенно бесстрашная дурочка, вообще не думающая, что ребёнок может ушибиться или шею сломать, заставляла их делать такие кувырки и другое из акробатики, что сейчас думая об этом, волосы на голове шевелятся. Тогда ничего, даже глазом не вела, если у кого – то что – то не получалась. Просто говорила:

Повтори, у тебя все сейчас получится.

Эта моя абсолютно идиотская уверенность творила чудеса, все у всех получалась. Никто из моих учеников ни разу не ушибся. Вот поэтому истина: правда в неведении.

Так счастливо я вела тренировки 2 года, иногда заменяя отца на его тренировках для взрослых. Временами, мы проводили их на «Гидропарк», на свежем воздухе. Все было чудесно, пока не подкачал мой характер, и с этой своей чертой я тогда столкнулась впервые.

Предыстория черты: мой не родной прадедушка Боря, второй муж моей прабабушки, был добрейшей души человек, и мне посчастливилось родиться с ним в один день. Моя бабушка, его падчерица, с легкой иронией и презрением рассказывала о нем, что хоть он и был прекрасный специалист, но из – за его характера вместо того, чтоб подниматься по карьерной лестнице вверх с годами, как обычно, и происходит у профессионалов своего дела, он по этой лестнице стремительно скатывался кубарем вниз. От больших начальников, все ниже и ниже. Именно из – за того, что он не умел вовремя смолчать, не лебезил перед руководством или подчиненными, если те или другие были не правы, все высказывал в лицо. Но не просто высказывал, эмоционально высказывал. Такое никому не нравится, лучше за спиной, как все делают: к начальникам подлизываться. Такие выбиваются в люди, да фактически только такие и держатся: молчаливые трусы, для которых любой каприз руководства – закон. В условиях нашей эмансипации, например, каприз сорокалетней, давно не бывшей с мужчиной женщины, без семьи, детей, но с кошкой. Которой тупо не хочется ехать в пустой дом, где некому помочь или некого поблагодарить.

Дедушкин характер непримиримого человека, который все говорит в лицо, сделал свое дело, и к концу жизни, он бедненький был на низшей руководящей должности в квартире на окраине города. Но для меня он был самый нежный, заботливый и лучший прадедушка во всем мире. Его любовь помню и ценю до сих пор. Когда он умер, мне было четыре года, что не скажешь о других дедушках, отличных карьеристов, которых хоть и было больше в моей жизни. Ничего о них толком и не помню. Это лирическое отступление сделано для того, чтоб рассказать о моём характере. Когда несправедливость я не могу смолчать, при чем говорю все в лицо и довольно эмоционально. Это мне очень мешает в жизни, люди таких не любит, а женщины тем более, ну просто ненавидят. Как же, подлость за спиной, прикрытая лестью в лицо, правит миром.

Тогда на второй или даже третий год наших тренировок в школе, в не самый лучший момент моей личной жизни, что говорит не в мою пользу. Должен был начаться мой урок с детками. Я его проводила в спортзале первая перед папиной группой. Подошла женщина, явно работающая в школе, я ж не знала, что это вообще – то был директор школы. И сказала, что занятие она проводить не разрешает, и чтоб мы уходили. Сказала это грубо. Оскорбив меня перед родителями. И вместо того, чтоб как – то разобраться в ситуации. Почему сегодня нельзя. Дождаться папы, тогда мобильных еще не было. Я вместо всего этого, ответила ей также грубо. Так делать было нельзя. Она прямо взвилась на мой грубый тон, и убежала. Тогда тренировку мы провели, но это была моя последняя с этими детками тренировка, директриса так оскорбилась моим грубым тоном, что папе разрешила вести, но сказала, чтоб моей ноги в школе больше не было. Вот так. Т. е она могла на меня кричать и оскорблять при людях, а я нет. Она власть держащая, а я так девчонка, и таких стычек было много у меня с эмансипированными начальницами и одним только мужчиной – начальником. Вот после всех боев я сейчас пишу эти строки, так как очередной раз посмела ответить очередным двум бабам – начальницам.