Читать книгу О чем плачет флейта. Сказания древних галатов - Марина Александрова - Страница 6

Оказавшись у себя в усадьбе, Сегедель облегченно вздохнула. У дверей их круглого дома сидели Рогнеда и Манийза.

– Ну, вот, наконец, и ты! – воскликнула Рогнеда. – Как все прошло? – спросила она, бросая острожные взгляды на Манийзу, стараясь, чтобы ее младшая дочь ничего не заподозрила.

– Все хорошо, мама, – весело ответила Сегедель.

Рогнеда заметила, что глаза девушки как-то особенно блестели, ее дочь вся так и светилась от счастья.

– Манийза, иди, занимайся своими делами, – сказала она младшей дочери.

Девушка встала, поклонилась и удалилась за дом.

– Пойдем за стол, там остался твой обед, – сказала Рогнеда Сегедель. – Поешь и расскажешь мне все. Вижу, что вы поладили с этим человеком!

– Да, мама, все замечательно! – воскликнула Сегедель. Женщины сели за стол, и девушка начала жадно уплетать свой обед.

– Вон как ты проголодалась! – сказала Рогнеда. – Ну, и что, я вижу, что ты уже была с ним! – добавила она укоризненно.

Сегедель смутилась.

– Ах, мама, я сама не знаю, как все произошло! Он такой замечательный! Я чувствую, что полюбила его, и у меня такое ощущение, будто бы я знаю его очень давно!

– Так всегда бывает, когда встретишь настоящую любовь, – задумчиво сказала Рогнеда. – И у меня с твоим отцом было точно также. Я тоже была на седьмом небе от счастья. Однако никогда нельзя терять голову, моя дорогая доченька. Присмотрись к нему внимательно. Дай бог, чтобы это действительно был твой суженый, и чтобы он не обманул твоих надежд.

– Мама, он сказал, что хочет на мне жениться! – воскликнула девушка. Ее глаза сияли от счастья. – Он спрашивает, когда сможет прийти к тебе, чтобы попросить моей руки. Через два дня он будет ждать меня в лесу с ответом.

– Ой, как быстро вы все решили! – всплеснула руками Рогнеда. – Надо же, многие встречаются долгое время и не могут решиться на свадьбу, а у вас сразу все сложилось!

– Мама, нам так хорошо вместе! Мне казалось, я была на седьмом небе. В присутствии Сабаная как-то все меняется, такая радость, кажется, что солнце ярче светит, хочется петь и даже взлететь на небо. Я хочу, чтобы так было всегда.

Рогнеда почувствовала, что душевный подъем ее дочери передался и ей.

– Я рада за тебя, Сегедель, – ответила она. – По всей видимости, это и вправду твой мужчина. – Что же, через две недели, если ты помнишь, у нас праздник сбора первого урожая яблок. В это время юноши делают своим возлюбленным предложение и просят у родителей разрешение на свадьбу. Пусть твой любимый придет к нам в поселок, я посмотрю на этого человека, поговорю с ним, и, если он и в самом деле таков, каким ты его описала, мы тут же назначим свадьбу!

– Как долго, две недели, – с разочарованием в голосе произнесла Сегедель. Девушка опустила глаза, закусила губы и стала теребить свой браслет из голубых камней на своей левой руке – подарок матери. Она всегда так делала, когда чувствовала, что что-то идет не так, как ей хотелось бы.

Рогнеда с удивлением посмотрела на дочь

– Ой, какая нетерпеливая! – воскликнула она. Ее голубые глаза даже округлились от удивления. – Куда же ты так спешишь, вернее, почему вы так спешите? Что это за каприз?

Сегедель вздохнула.

– Я не знаю, мама, – задумчиво ответила девушка, глядя куда-то вдаль. Она казалась очень серьезной. – Может быть, тебе кажется, что это каприз. Но мне почему-то хочется стать его женой и уехать с Сабанаем куда-нибудь далеко как можно скорей, словно боюсь, что нам помешают это сделать. Я не хочу, чтобы Рататуй и Лорентин знали об этом.

Рогнеда тоже стала серьезной. Она потерла руки и приложила их к волосам, показывая, что и ее что-то беспокоило.

– Пойдем в дом, Сегедель, там договорим, – сказала она дочери, кивая головой на женщин, которые неподалеку пряли шерсть и, видимо, проявляли интерес к их разговору. – Я сейчас, – добавила она.

Сегедель встала из-за деревянного стола и отправилась в дом. Рогнеда подошла к женщинам, дала им какие-то указания и тоже скрылась внутри дома.

Сегедель была в своей комнате. Больше в доме никого не было. Как правило, летом его обитатели только ночевали в доме или укрывались от дождя, проводя большую часть дня во дворе. Внутри дома в главной комнате имелась большая печь, которую топили только зимой. По обе стороны находилось еще несколько комнат, где жила хозяйка дома со своими дочерьми. У каждой из них было свое помещение. Дверные проемы были занавешены тяжелыми пледами из овечьей шерсти.

Рогнеда вошла в комнату дочери. Сегедель сидела на табурете перед небольшим столом, смотрясь в небольшое зеркало, которое Рогнеда приобрела много лет назад у торговцев в Альбурасе, и расчесывала свои длинные пушистые волосы костяным гребнем. Женщина залюбовалась на свою дочь.

– Красивая ты у меня, – восхищенно сказала она. – Думаю, твой жених без ума от тебя.

Сегедель обернулась, лицо ее осветила улыбка. Но потом она снова стала серьезной. Рогнеда обняла дочь за плечи, и они присели на кровать девушки, покрытую пушистым пледом.

– Я понимаю твои опасения, доченька, – сказала женщина, возвращаясь к прерванному разговору. – Думаю, ты все правильно чувствуешь. Вокруг нас очень много завистливых людей, которым почему-то становится плохо оттого, если кто-то рядом с ними очень счастлив. И делают все возможное, чтобы разрушить жизнь тех, кому хорошо.

– Но почему так, мама? – воскликнула Сегедель, с удивлением глядя на свою мать. – Почему все не могут быть счастливы и делать друг другу только добро?

Рогнеда вздохнула.

– Трудно сказать, доченька. В мире так много зла! Ты у меня добрая и светлая душа, каких мало. А у многих людей зло живет внутри, и им тяжело с этим жить, им плохо, вот они и хотят выплеснуть его на окружающих, чтобы им тоже стало плохо.

– Мама, ты говоришь прямо как Дорэн! – воскликнула Сегедель. – Но мне кажется, ты что-то хотела сказать про Рататуя и Лорентина.

– Они будут тебя ревновать, дочка. Им не понравится, что у тебя появился жених. До помолвки не надо им ничего говорить, а после свадьбы вам лучше уехать. Я просто не представляю, как вы уживетесь, если этот человек будет жить с нами.

– Мама, я понимаю, что Лорентин будет меня ревновать, но почему Рататуй? Ведь он мой брат. Он иногда пугает меня. Так странно смотрит! Что с ним такое? Почему он так ко мне относится?

Рогнеда задумчиво посмотрела на дочь. Было ощущение, что она хочет ей сказать что-то важное. Но, очевидно, в последний момент она не стала этого делать.

– Он многое пережил, Сегедель, его можно понять, – сказала она уклончиво. – Я тебе уже об этом говорила. Несчастья озлобили его. Женщины избегают его. Вот он и завидует тебе.

Сегедель чувствовала, что ее мать что-то не договаривает.

– Ты как будто что-то скрываешь от меня, мама, – заметила она.

Рогнеда знала, что ее дочь была очень проницательной. Недаром она много общалась с друидами, и чувствовала так же, как и они. Поэтому женщина не удивлялась, что Сегедель выбрала себе в мужья такого же человека. Она встала и подошла к окошку.

– Уже наши мужчины со стадами возвращаются с пастбища, – наконец, произнесла Рогнеда, меняя тему. – Мы еще поговорим с тобой, Сегедель. Держи пока все в тайне, не подавай виду, что ты влюблена. Через два дня пойдешь на свидание к своему жениху и скажешь, что он может придти на праздник в наше селение и просить твоей руки. Я дам свое согласие. Потом мы поговорим о других делах. А сейчас нам пора, нужно встречать Рататуя с Лорентином. – Рогнеда встала, поцеловала дочь и вышла из комнаты.

Сегедель некоторое время была в замешательстве, не зная, как себя вести. Но потом встала, подошла к зеркалу и собрала в пучок свои темные волосы. Девушка решила последовать совету матери и не показывать виду, что с нею что-то происходит. Ее радовало, что мать ее понимает и поддерживает. Поэтому она напустила на себя свой обычный веселый и беззаботный вид и вышла из дому, чтобы поприветствовать своих родственников и поболтать с ними.

Между тем стада овец уже отправляли в загон. Сегедель заметила, что Лорентин о чем-то оживленно беседует с Кларенси, и очень обрадовалась этому. Она кивнула ему, и он лишь едва улыбнулся ей в ответ.

За ужином девушка едва притронулась к еде, но весело болтала с мужчинами, рассказывая, как они с Манийзой хорошо погуляли по лесу и о том, как много ягод набрали. Казалось, никто ничего не заподозрил, а Лорентин уже смирился с ее отсутствием на пастбище и вполне довольствовался компанией Кларенси. После ужина он сразу отправился к себе домой. Сегедель почувствовал облегчение оттого, что избежала его расспросов о том, как она провела день и не жалеет ли, что больше не ходит на пастбище.

«Почему я должна скрывать ото всех, что влюблена, как будто я провинилась в чем-то? – думала девушка про себя. Однако она помнила о своем последнем разговоре с матерью, и сталась ничем не выдавать свое состояние, хотя и чувствовала, что ее старший брат все-таки что-то заподозрил.

Последующие два дня прошли спокойно, однако к концу второго дня Сегедель чувствовала сильное волнение. Завтра ей предстояло свидание с Сабанаем. Девушка радовалась, предвкушая встречу с любимым, но одновременно беспокоилась. Ей опять придется выходить и возвращаться через ворота поселения у всех на виду, пусть даже под видом сборщицы ягод.

Сегедель вдруг вспомнила про потайную дверь в каменной стене позади храма друидов на другом конце поселка. «Если бы мне открыли тайну этой двери, не пришлось бы переживать, что весь поселок будет знать о том, что я хожу в лес, и судачить об этом», – думала она.

К вечеру она решила отправиться в храм друидов – навестить своего друга и наставника Дорэна и рассказать о своих затруднениях. Увидев ее, пожилой жрец сразу заметил происшедшую в ней перемену. Сегедель поведала ему о своей встрече с Сабанаем и о том, что она собирается стать его женой.

– Вот как! – воскликнул друид, выслушав девушку. – Еще несколько дней назад ты была здесь у меня и говорила, что не хочешь выходить замуж. Как быстро все изменилось!

– Да, это правда, все произошло так неожиданно, – смутившись, ответила Сегедель. – Но я чувствую, что люблю этого человека всем сердцем. Мне очень хорошо с ним. Как будто я знаю его целую вечно, как будто мы расстались совсем недавно и вот снова встретились.

Жрец внимательно посмотрел на нее.

– Вижу, что ты и в самом деле влюблена в этого человека и, судя по всему, это твой суженый. Но будь осторожна, Сегедель. Я тебе уже говорил, что тебя ждут испытания. Большая любовь всегда проходит через большие трудности.

Сегедель вздохнула. На лице ее пронеслась тень тревоги. Она вновь вспомнила про своего старшего брата Рататуя и рассказала друиду о его странном поведении. Выслушав ее, жрец некоторое время молчал, словно обдумывая что-то.

– Будь осторожна с ним, Сегедель, – наконец, произнес он. – Старайся избегать ссор и конфликтов. Веди себя тихо и достойно.

Девушка опять почувствовала, как и в разговоре со своей матерью, словно от нее что-то скрывают. Но не стала докучать старому друиду своими расспросами. Она лишь поделилась своими мыслями о том, что ее беспокоит – она вынуждена ходить в лес на свидания с любимым через ворота, на виду у всех жителей поселка, и о том, как было бы хорошо воспользоваться какой-нибудь потайной дверью.

Дорэн молча выслушал Сегедель. Потом подошел к алтарю, возжег его и некоторое время сидел в молчании, задумчиво смотря на огонь. Наконец, он заговорил.

– Я открою тебе секрет потайной двери, Сегедель. Чувствую, что я должен это сделать. Я научу тебя заклинанию, которое поможет открыть эту дверь. Но помни, что она откроется только тогда, когда у тебя будут чистые помыслы и радость на душе. Дверь остается закрытой перед теми, кто вынашивает недобрые намерения, полон злобы или пребывает в унынии.

Сегедель почтенно поклонилась жрецу. Мужчина встал, погасил алтарь и знаком пригласил ее последовать за собой.

Они вышли из храма. В соседнем помещении жрецы готовились к вечернему обряду, поэтому никто не обратил на них внимания.

Дорэн подвел девушку к густым зарослям кустарника, за которыми находилась стена, и нырнул внутрь. Она последовала за ним. Подойдя к стене, жрец повернулся к Сегедель и сказал:

– Слушай меня внимательно и запоминай, – после чего произнес заклинание и нажал на стену. Сегедель вдруг увидела в стене едва различимые очертания двери, которая тут же подалась, и открылся выход в лес, примыкающий к ограждению.

Девушка не поверила своим глазам. Она вышла через образовавшийся проем и снова зашла обратно. Дверь тут же закрылась, словно ее и не было. Сегедель с удивлением посмотрела на жреца.

– Можно я попробую? – неуверенно спросила она. Дорэн кивнул в ответ и еще раз проговорил ей заклинание. Сегедель несколько раз повторила его, пытаясь впечатать в свою память, затем вновь подошла к двери, нажала на нее и снова произнесла заветные слова. Дверь послушно открылась. Сегедель с восторгом посмотрела на друида.

– У меня получилось! – радостно воскликнула она. – Спасибо тебе, Дорэн, я и не знаю, как мне тебя благодарить!

В ответ жрец знаком пригласил девушку следовать за ним. Они снова вернулись туда, где были раньше, и сели перед алтарем.

– Я должен кое-что сказать тебе, дочь моя, – тихо произнес жрец, задумчиво глядя на Сегедель. – Через несколько дней я покину селение и отправлюсь на остров друидов, где хочу провести остаток своих дней.

Сегедель с удивлением посмотрела на него. Она знала, о чем он говорит. Ей было известно, что старые жрецы обычно отправлялись туда, чтобы закончить свой земной путь.

– Но ведь ты еще совсем не стар, Дорэн! – с удивлением вскликнула Сегедель.

Друид только усмехнулся и посмотрел на девушку.

– Ты даже и не представляешь, сколько мне лет на самом деле! – вскликнул он. – Просто я владею секретом вечной молодости. Но и вечная жизнь тоже рано или поздно наскучивает, начинает тяготить. Я очень, очень давно служу в этом храме. И я невероятно устал от пребывания на земле, Сегедель. Я хочу на покой. Духи призывают меня. После праздника я отправлюсь туда, откуда смогу вознестись в иной мир.

Сегедель была поражена, услышав эти слова. Жрец немного помолчал, а затем продолжил:

– Я много лет учил тебя тому, что знаю и умею, Сегедель, – ласково сказал он. Я полюбил тебя, как дочь. И поверь, мне очень жаль расставаться с тобой. Но так нужно. То, что я раскрыл тебе эту тайну – это мой последний подарок. Знаю, это тебе пригодится. Только помни о том, что я тебе сказал. И об испытаниях, которые тебе предстоят. Я очень сожалею, что не могу этому воспрепятствовать. Ты должна будешь пройти через это. Но я буду помогать тебе оттуда, – Дорэн поднял глаза к небу. – И запомни: не всегда нужно верить глазам и ушам своим. Слушай только свое сердце. Если тебе будет совсем плохо, позови меня, – тихо добавил он.

Сегедель слушала старого жреца, еле сдерживая слезы. Наконец, она разрыдалась, обняв своего наставника и положив голову ему на грудь.

– Ну, будет, будет, – ласково утешал ее друид. – Успокойся, Сегедель. Мы еще увидимся на празднике. Иди домой, поспи. Завтра у тебя свидание с твоим любимым. Теперь ты сможешь воспользоваться потайной дверью, чтобы выйти из поселка незамеченной.

Сегедель вытерла слезы, и еще раз повторила заклинание. Жрец с улыбкой посмотрел на нее, кивнул и встал, давая понять, что разговор окончен.

– Спасибо тебе за все, Дорэн, – сказала девушка ему на прощанье. – Я никогда тебя не забуду.

На следующее утро она проснулась, услышав чарующие звуки флейты. И вновь Сегедель не была уверена, слышит ли она это на самом деле, или эта музыка играет в ее душе. Но поняла, что это Сабанай зовет ее.

Сегедель вышла на улицу. Пастухи уже ушли со своими стадами. Рогнеда встретила свою дочь во дворе.

– Я пойду к Сабанаю, мама, – сказала Сегедель. – Я снова слышала звуки флейты. Он зовет меня. Я выйду через потайную дверь. Вчера Дорэн научил меня, как открывать ее.

Рогнеда посмотрела на дочь с несказанным удивлением, но ничего не сказала.

– Только поешь сначала, – тихо произнесла она.– И возьми еды с собой. Думаю, она вам пригодится.

Сегедель умылась водой из кувшина, наскоро съела свой завтрак, потом вернулась в дом и надела одно из своих лучших платьев. Затем причесала и уложила свои прекрасные волосы. Рогнеда велела ей надеть плащ, чтобы не привлекать внимание, и дала с собой лепешек.

– Иди, дочка, – сказала она, – пусть все у тебя будет хорошо!

Она вспомнила о своей молодости, о своей любви и романтических встречах с отцом Сегедель, прах которого покоился в погребальном керамическом сосуде под землей в саду за их домом, и только тяжело вздохнула. «Жалко, что тебя нет с нами, любовь моя», – подумала женщина, провожая взглядом свою дочь, которая направлялась через сад к задней калитке, чтобы незаметно приблизиться к храму и выйти из поселка через потайную дверь на встречу со своим возлюбленным.