Читать книгу Вкус запретной любви. Хроники Золотого века - Марина Александрова - Страница 13

На следующий день вся семья собралась уезжать в Андалусию. Вещи уже были собраны, карета стояла у парадной двери, донья Энкарнасьон отдавала последние распоряжения двум слугам, которые оставались присматривать за домом. Три служанки и горничная ехали вместе с ними, в открытой повозке.

Неожиданно перед домом появился всадник в голубом камзоле. Он спешился, и Марисоль увидела, что это был Хосе Мария. У девушки все похолодело внутри. В это время из дома вышла донья Энкарнасьон, и, увидев своего дальнего родственника, спросила, что ему нужно.

– Я хотел навестить Марисоль. И спросить, когда она даст мне ответ, – надменно сказал он.

Донья Энкарнасьон замахала руками и покачала головой.

– Сейчас не время, Хосе Мария. Мария Соледад и все мы пережили большое потрясение. Сейчас мы уезжаем в нашу усадьбу под Кордовой. Нам нужно успокоиться.

– Могу ли я вас сопровождать? – настаивал родственник.

– В этом нет необходимости, – железным голосом ответила донья Энкарнасьон. – Дорога хорошо охраняется, по пути мы остановимся ночевать у друзей, так что не надо за нас беспокоиться.

Хосе Мария спросил, когда они вернутся.

– Осенью, – коротко ответила женщина. – Нам пора, прощай, Хосе Мария, занимайся своими делами.

Все устроились в карете, слуги сели в повозку, и экипаж тронулся. Колеса застучали по мадридским мостовым.

Хосе Мария еще несколько минут смотрел им вслед недобрым взглядом, потом вскочил на своего коня и ускакал.

– Я говорила, что он так просто тебя не оставит, – с беспокойством в голосе сказала донья Энкарнасьон, когда они отъехали на некоторое расстояние. – Зря ты с ним так себя вела на балу. Это нехороший человек. Неизвестно, что у него на уме.

Марисоль только вздохнула. Однако вскоре они выехали за пределы города, и постепенно дорожные впечатления затмили неприятные ощущения от встречи с этим человеком.

Через семь дней путешественники прибыли в свое поместье под Кордовой. Лето стояло в самом разгаре, в большом саду все цвело и благоухало. В листве фруктовых деревьев весело пели птицы. Марисоль и ее сестра с огромным удовольствием скинули свои дорожные костюмы, оделись в легкие платья без корсетов, и сразу побежали к водоему. Донья Энкарнасьон смотрела, как они весело плещутся в воде, обдавая друг друга брызгами.

– Как здесь хорошо, мама! – воскликнула Марисоль. – Я никогда больше не хочу возвращаться в наш мрачный дом в Мадриде, я мечтаю остаться здесь навсегда!

– Мне тоже здесь очень нравится, – вторила ей Исабель, – почему бы нам всем не переехать сюда?

– Это невозможно, девочки мои, – вздохнула донья Энкарнасьон. – Там у нас есть обязательства. Мы – знатные люди, и должны выходить в свет. И здесь вы вряд ли встретите тех, за кого сможете выйти замуж.

– Но ведь Кордова – тоже большой город, и здесь живет столько людей! – воскликнула Исабель.

Донья Энкарнасьон не стала спорить. «Пусть девочки наслаждаются свежим воздухом, нашим прекрасным садом. А потом им все равно захочется вернуться в Мадрид», – думала она про себя.

Вдоволь накупавшись и переодевшись в сухую одежду, сестры принялись бродить по саду. Им нравились разные потаенные уголки, где у них еще с детства были свои секреты. В дальнем конце сада, к которому примыкала густая роща, в глухой каменной стене имелся едва заметный лаз, и, наверное, о нем знали только садовник, Марисоль и ее сестра. Еще в детстве они иногда сбегали из дома через этот потайной ход, и по едва заметной тропинке направлялись к реке. Поместье находилось недалеко от прекрасной реки Гвадалквивир, которая с шумом неслась среди крутых берегов. Вот и сейчас девушки, не сговариваясь, направились к лазу, пролезли через него и оказались в эвкалиптовом лесу, среди зарослей бересклета и тимьяна, Сестры нащупали в густой траве едва заметную тропинку и устремились по ней к реке.

Через некоторое время тропинка резко оборвалась, с девушки оказались у обрыва. Внизу под ними полноводный Гвадалквивир весело нес свои воды в сторону моря. Девушки замерли, наслаждаясь великолепным пейзажем.

Раньше они не раз купались в этой реке. На небольшом расстоянии отсюда берег становился более пологим, постепенно переходя в песчаный пляж. Сестры отправились туда, и вскоре оказались на пустынном берегу.

Сестры разделись и вошли в воду. Она была прохладной, и течение было довольно сильным. Вдоволь наплескавшись в воде, они вышли на берег, оделись и присели на песок.

На небольшом расстоянии от них находились остатки каких-то древних сооружений. Все вокруг казалось каким-то таинственным, мистическим. Марисоль и Исабель ощутили какую-то особую энергию этого места и притихли.

Неожиданно Марисоль показалось, что она словно куда-то провалилась сквозь время. Девушка увидела себя здесь же, только все было другим, вокруг нее находилось множество людей, одетых в странные одежды. Какие-то незнакомые здания стояли кругом, и вокруг собирались люди, словно готовясь к какому-то событию.

И вдруг на миг перед ней промелькнуло лицо молодого певчего из храма – она поняла, что это он, хотя казался совсем другим человеком. Он стоял среди толпы людей и что-то им говорил. Все его внимательно слушали, а она смотрела на него и восхищалась им.

Марисоль очнулась оттого, что Исабель дергала ее за руку.

– Марисоль, что с тобой? – с испугом спросила ее сестра. – Ты словно спала, хотя и с открытыми глазами.

Девушка сожмурила веки и встряхнула головой.

– Мне и вправду как будто сон приснился, очень странный, – ответила она, еще находясь под впечатлением своего видения. – Я была на этом самом месте, только здесь было много людей – странных, незнакомых, и я среди них. Какой-то древний город, большое собрание, – не знаю, что это такое было.

Исабель во все глаза смотрела на сестру. Она очень любила Марисоль и знала, что она особенная, не такая, как все.

– Нам пора, – сказала Марисоль. – Исабель, никому не рассказывай о том, что мы были здесь, об этом месте, о нашем потайном лазе. И о моем сне. Пусть это останется между нами. А то нас еще сочтут сумасшедшими!

– Клянусь, никто не узнает о нашей тайне, Марисоль! – воскликнула Исабель.

Девушки отправились назад и вскоре оказались в своем саду. Донья Энкарнасьон уже беспокоилась, куда они пропали. Но она знала, что сад очень большой, и окружен каменной стеной, через которую невозможно перебраться. Поэтому их мать не боялась, что с ними могло что-то случиться. Просто пожурила их за то, что им до сих пор нравится прятаться от взрослых, хотя они давно уже не дети.

– Прости нас, мама, – сказала Марисоль. – Наш сад такой большой и прекрасный, там столько чудесных уголков, что не хочется уходить оттуда!

– Ладно, ладно, вырвались на волю, пташки, – смеялась донья Энкарнасьон. – Наслаждайтесь свободой!

На следующий день Марисоль отправилась в храм, который находился в небольшом селении неподалеку от поместья. Там служил падре Алехандро, у которого она исповедовалась.

Девушка любила беседовать с ним. Падре Алехандро давно уже служил в этой небольшой сельской церкви, куда приходили местные помещики и крестьяне. Он был уже немолодым человеком, и его любили за доброту и мудрость. Он всегда находил, чем утешить человека в трудную минуту. Марисоль помнила его еще с детства. Поскольку несколько лет назад она потеряла отца, ей не хватало мужского совета, и она с удовольствием общалась с падре, который тоже любил ее, как родную дочь.

– Мне надо исповедоваться и о многом поговорить с вами, падре, – сказала Марисоль, когда они увиделись в церкви. После приветствия они присели на скамью.

– Я очень много сделала нехорошего за последние месяцы, и чувствую себя виноватой. Из-за меня чуть не погиб человек, и еще я кокетничала с другим мужчиной, который мне совсем неприятен.

– Когда же ты успела все это натворить, дочь моя? – ласково спросил ее падре. – Возможно, ты преувеличиваешь и занимаешься самобичеванием, я – то тебя знаю! – улыбнулся он.

Марисоль подробно рассказала падре обо всем, что случилось с ней в последнее время. Падре Алехандро внимательно слушал ее, слегка нахмурившись.

– Это очень неприятная история, дочь моя, – сказал он, немного помолчав. – С одной стороны, ты как будто ни в чем не виновата. И не хотела причинять зла своему бывшему жениху. И даже твой брат отказался от мести. Но что случилось, то случилось – возможно, Господь наказал этого человека по другим причинам, которые нам неведомы.

В то же время, с другой стороны, этот мужчина был не тебе предназначен; значит, ты пыталась взять чужое – а это грех, дочь моя. Неважно, что тебе обещал тот человек, и не важно, что не выполнил свое обещание – просто Бог отвел его от тебя. А ты хотела отомстить, не так ли?

Марисоль опустила голову.

– Так вот, Марисоль, ревность и месть иногда ранят человека раньше, чем шпага. Тебе надо каяться и просить прощения. И за то, что пыталась вовлечь в свою месть другого человека. Как я вижу по твоему рассказу, твой родственник – не очень порядочный человек, поэтому ты, пококетничав с ним, открыла ящик Пандоры. Неизвестно, что еще может натворить этот мужчина. Тебе и всем вам нужно быть осторожными.

Они помолчали.

– Другой священник на моем месте посоветовал бы тебе уйти в монастырь, – продолжал падре Алехандро. – Но насколько я тебя знаю, ты не создана для монастырской жизни, и видимо, твоя учеба в монастыре кармелиток тебя тоже порядком утомила.

– Что же мне делать, падре? – спросила Марисоль.

– Ходи в храм, молись, проси прощения и кайся за то, что совершила. Может, Бог тебя простит. А любовь твоей жизни, я думаю, у тебя еще впереди.

Марисоль покачала головой и тяжело вздохнула. Падре Алехандро вопросительно посмотрел на нее. Девушка поведала ему о том, как несколько лет назад влюбилась в юного певчего, который собирался стать священником.

– Вот оно что! – воскликнул падре. – Это большое несчастье, дочь моя, влюбиться в человека, который не может иметь семью, так как должен служить Богу. Господь послал тебе тяжелое испытание. А ты пыталась забыть того человека с помощью другого. Многие так делают, Марисоль, но это неправильно. Как видишь, ничего хорошего из всего этого не вышло.

Марисоль горестно посмотрела на падре.

– Но что же мне теперь делать, падре Алехандро? – снова повторила она, – Того человека любить нельзя, потому что он предназначен Богу, а другого тоже нельзя было любить, потому что он предназначен не мне. А кто же тогда мне предназначен?

– Ты еще молода, дочь моя, и еще встретишь своего суженого.

– А вдруг окажется, что он опять предназначен кому-то еще?

– Суженого конем не объедешь, – уклончиво ответил падре.

Девушка удивилась, услышав эту странную поговорку. Что это могло означать? Что хотел сказать ей падре Алехандро?

– Падре, почему так устроено, что если человек служит Богу, он не может никого любить, не может иметь семью? – допытывалась Марисоль. Она опять вспомнила о Родриго, и сердце ее защемило.

– Ты задаешь сложные вопросы, дочь моя. Человек, который служит Богу, должен любить всех, а не кого-то одного. Но не в том смысле, в котором ты понимаешь это. Будь осторожна, Марисоль. Со мной ты можешь говорить о чем угодно, я священник, и связан тайной исповеди. Но не забывай, что в нашей стране главная власть принадлежит не королю, и даже не католической церкви, а высшему церковному суду, который подчиняется папе. И многие непорядочные люди пользуются этим, чтобы избавиться с помощью инквизиции от своих врагов. Любой человек, который тебе позавидует, захочет навредить тебе и напишет донос. И этого будет достаточно, чтобы подвергнуть тебя пыткам и отправить на костер. Будь осторожна в том, что говоришь. Не доверяйся незнакомым людям.

Марисоль поежилась, услышав эти слова.

– Неужели все так безнадежно, падре? – тихо спросила она.

– В нашей стране трудно жить, – вздохнул священник. – Даже мы, служители Бога, можем в любую минуту попасть в руки папских шпионов. Если бы кто-то услышал сейчас наш с тобой разговор, нас обоих отправили бы сразу в пыточную тюрьму в Кордове.

Но мир – это не только Испания и Священная Римская Империя, дочь моя. Конечно, в некоторых странах, например, на Востоке, жить еще тяжелее, чем у нас. Но двадцать с лишним лет назад Христофор Колумб открыл Новый Свет. И мне известно, что многие люди уже уехали туда или хотят уехать, чтобы начать новую жизнь в свободной стране. Хотя, конечно, испанская корона сделает все, чтобы превратить эти земли в свои колонии.

Марисоль с интересом слушала падре. Она хорошо знала, о чем он поведал ей. О путешествии Колумба, об открытии Нового Света говорили повсюду. И уже немало людей из окружения семьи Эчеверия де ла Фуэнте уехали туда – кто по приказу короля, кто в поисках приключений, кто – спасаясь от папских шпионов.

– Конечно, и миссионеры нашей церкви тоже отправились в те края. Но вряд ли туда дотянется рука инквизиции, – по крайней мере, если это и случиться, то очень нескоро. Я думаю, многие люди смогут там начать новую, более счастливую жизнь.

– Спасибо вам падре, – сказала Марисоль. – Вы меня успокоили и многое прояснили.

– Да прощаются тебе твои грехи, да благословит тебя Бог, – сказал падре, делая крестное знамение над головой девушки.

Марисоль вышла из храма, чувствуя большое облегчение. Падре Алехандро умел утешать. Теперь жизнь уже не казалась ей столь безнадежной, девушка почувствовала, что какой-то свет забрезжил перед ней. И она устремилась ему навстречу.