Читать книгу Страж. Дилогия - Марина Анатольевна Кистяева - Страница 6

– Сейчас ночь или день? Я хотя бы время суток правильно воспринимаю?

Они снова шли. Уже по лесу.

– Правильно. Сейчас вечереет. У тебя как? Так же?

Он, гад, ещё и издевается. Может, у него оружие попросить? Дубинку, например. Чтобы, когда уж совсем разозлит, а сил никаких не останется и единственным желанием будет – рухнуть на землю и плюнуть на всё, на себя в том числе, она предварительно огреет его, так сказать, исполнит мечту последних суток.

Конечно, её мысли относились к разряду черного юмора. Никакой дубинки у него не было, да и заломает он Алину, прежде чем она руку поднимет. Иногда у неё уже начинало складываться мнение, что он на самом деле читает её мысли. И предугадывает действия.

– Да, – буркнула Алина, раздосадованная.

Они шли быстро. Алина каким-то образом успевала за ним. Видела, что он иногда притормаживает, чтобы движение не вызывало у неё тягость и отдышку. Как шутила про себя девушка, теперь она точно похудеет. При столь мощных физических нагрузках и нескончаемом стрессе. Под физическими нагрузками понималось не только их путешествие.

– Всё, привал.

Герман остановился резко, Алина едва не налетела на него.

– Почему? Вроде бы ещё не темно…

Взгляд черных глаз отбил напрочь желание продолжать предложение. Алина пожала плечами и устало прислонилась к дереву. Что за дерево, какое оно на самом деле, Алина даже думать не хотела. Пусть будет хоть фиолетовым. Да, она устала, но пройти ещё небольшой отрезок пути была в состоянии. Её не прельщала мысль ночевать в лесу под открытом небом.

Герман скинул куртку, предварительно достав из внутреннего кармана пятиконечную звезду. После чего присел на корточки и начал всматриваться в железяку.

Алина не понимал его действий, но мешать не стала. Он лучше её знает, что делать.

Так прошло минут пять.

Герман поднялся и огляделся.

– Я сейчас начерчу круг. Ты встанешь в него и ни при каких обстоятельствах не выходи за его черту. Можешь даже поспать.

Алина недоуменно хлопнула ресницами.

– А ты куда?

Герман хмыкнул.

– Охотиться. Ты разве не проголодалась?

Стоило только упомянуть про еду, как её живот громко известил, что он не отказался бы от ужина.

Алина, тем временем, думала не про еду. Её не на шутку взволновал тот факт, что Герман собирается оставить ее одну. Да ещё в круге. Добро пожаловать в гоголевский "Вий". Только здесь, в Пограничье, намечалось что-то пострашнее мертвой ведьмы.

Алина стояла, не зная, что предпринять. Оставаться одной в лесу было безумно страшно. Кинуться к Герману на грудь, слезно умоляя взять с собой на охоту, глупо. Оплеуха ей гарантирована. Или что-то похлеще.

– Круг… – начала она говорить, стараясь, чтобы в её голосе не прозвучали слезы, что выступили на глазах. – Он… обезопасит меня?

– Да. Никто не войдет в него, пока соблюдена целостность. Поэтому я и говорю – ложись, подремли.

– А звуки… я буду их слышать?

Снова вспомнился "Вий".

Герман помедлил с ответом.

– Какие-то да.

– И какие, например?

– Женщина, просто зайди в круг.

Вот он и разозлился. Появились рычащие нотки в голосе, глаза недобро прищурились, спина напряглась.

Алина сама находилась на грани. Чуть-чуть – и сорвется. Завизжит по-бабьи, и будь, что будет.

Вечность отсчитывала секунды, Герман продолжал зло смотреть на девушку. Алина, снова не скрывая слезы, по-детски размазывая их по щекам, чертыхаясь про себя и проклиная некоторых отдельно взятых личностей, на негнущихся ногах подошла к мужчине. Говорить вообще что-либо более не имело смысла. Просить о чем-то тоже. Раз он сказал, надо делать.

На него она тоже не смотрела. Толи сил не было, толи что-то в ней надломилось. Попросту закончился лимит храбрости на сегодняшний день.

Встала, куда указал. После чего невидящим взглядом, скорее по инерции, принялась наблюдать, как он звездой чертит охранный круг. Точно, боевой маг. Секьюрити чертов.

– Я недолго.

Сказал и скрылся за деревьями.

Конечно, что такое недолго в лесу? Да ерунда! Час-два, это недолго считается или как? А сколько понадобится времени, чтобы какая-нибудь невидимая для Алины тварь подкралась к ней и сожрала её? Минута – две?

Алина опустилась на землю, которая, кстати, на удивление оказалась теплой. Подтянула колени к груди и запахнула на них куртку. Сейчас бы помыться да кофе выпить с коньячком. Ещё лучше, принять таблетку, отшибающую сознание. А что, не самый плохой вариант. Пусть она просуществует эти долбанные десять дней в Пограничье, но ничего не будет воспринимать, пропускать через себя, через свой разум.

ОНИ пришли вскоре. Кто они – Алина не видела. Скорее, их почувствовала. Лишь потом услышала. Сначала холод она приняла за естественное свойство природы, на мир опустилась ночь, принеся с собой похолодание. Но тогда почему земля по-прежнему оставалась теплой? Не странно, правда ли? Значит, холод имеет под собой другую причину. Более опасную. Некто появился рядом с ней, и от него смердит холодом. И смертью? Потом Алина услышала звук – протяжный и низкий. Словно вдалеке кто-то огромный бился о толстое стекло. И отголоски вибрации доносились до неё. Алина сидела, не шевелясь. Почему-то ей казалось, что если она сделает хотя бы одно, даже маломальское движение, защитный круг повредится, и тот, кто пришёл в ночи, растерзает её на мелкие кусочки.

Сколько продолжалась атака, Алина не знала. Она давно перестала ориентироваться во времени. Ей казалось, что вечность. Хотя, на самом деле, могла и несколько минут.

Алина даже не увидела, как появился Герман. Лишь когда он осторожно коснулся её плеча, она встрепенулась, вскрикнула и… кинулась к нему на грудь. Вцепилась в куртку, не замечая, что та испачкана, и прижалась к нему сильно-сильно. Для неё он был единственным безопасным островком в этом безумном мире.

Она зажмурилась, готовая к тому, что сейчас жесткие руки оторвут её от себя и бесцеремонно оттолкнут. Герман не отличался щепетильностью. Но вместо этого почувствовала, как одна рука легла ей на лопатки и провела по спине.

– Это всего лишь лесовики. Безобидные существа.

Кто такие лесовики и с чем их едят, Алина знать не хотела.

– Они… ушли?

– Да. Учуяли моё приближение и свалили.

– А что они хотели?

– Просто разрушить защиту. Им не понравилось, что я её установил.

– То есть они бы мне не причинили вреда? – голос дрогнул.

– Скорее всего, нет.

О. Здесь надо сделать акцент на словосочетании "скорее всего"?

– А сейчас… кто-нибудь есть поблизости?

– Есть, – она вздрогнула. – И если ты отпустишь мою куртку, я восстановлю защиту, после чего займусь ужином. А потом спать. Или так и будем стоять, как два истукана?

Алина нехотя отпустила его. Если она хочет выжить и вернуться домой, она должна беспрекословно его слушаться.

Ей ничего не оставалось делать, как молча наблюдать за Германом. Тот восстановил защиту, после чего развел огонь и начал разделывать пойманную зверушку. От вида крови Алину затошнило. Она отвернулась. Всё-таки она была городской жительницей, и ей ни разу не приходилось видеть, как освежёвывают животное.

Мясо оказалось вкусным, и Алина удивлена уже не была. Съев приличный кусок, она сделала несколько жадных глотков из кожаного бурдюка. Потом посмотрела на Германа. Тот, поев, вернулся к костру. Присев на корточки, смотрел, как трепыхаются языки пламени.

– Герман.

– Спи.

Спорить она не стала. Легла на теплую землю и мгновенно уснула.

* * *

Он её разбудил, когда ещё было темно, но рассвет уже брезжил над кронами деревьев.

– Пошли.

Как всегда, крайне ласково и дружелюбно. Хорошо, что дал время, чтобы справить естественные потребности организма.

И снова дорога между деревьев, за которыми то и дело раздавались непонятные тревожные звуки – то скулеж, то стоны, то крики, где тоскливые, где угрожающие. Сначала Алина даже не поняла разницы, а когда осознала, резко остановилась:

– Герман!

Он, как шёл, так и продолжил идти.

– Герман! – снова позвала она.

Он обернулся.

– Что?

– Послушай… Я, может, чего не понимаю… Может, так и должно быть… Но, смотри, я вчера, когда мы шли, ничего не слышала. Никаких звуков. А сегодня… всё иначе! Вот! Вот сейчас, например! – она махнула рукой в правую сторону. – Там кто-то пищит. Тоненько и противно.

Алина успела заметить, как нахмурился Герман, прежде чем отвернуться.

– Пошли дальше, – бросил он, не удосужившись что-либо ответить на её слова.

Алина разозлилась. Да что за черт! Почему нельзя объяснить элементарные вещи? Сцепив зубы, она двинулась за ним следом. Потом ещё раз спросит.

Шли недолго. По ощущениям Алины, часа два. Она устала, но значительно меньше, чем вчера. И всю дорогу девушку продолжала душить обида. Она говорила себе, что ничего другого от похитившего её му… мужика ждать не приходится, что он ведет себя порой, как последняя сволочь. И тут же напоминала себе, что на данный момент он единственный её защитник, и если бы был последней сволочью, бросил её в Убежище. Ей же для собственной безопасности нельзя его воспринимать негативно. Иначе она не справится, сорвется и наговорит ему гадостей, за что и получит ответку.

Но сердиться на него от этого она меньше не стала. Поэтому, когда они остановились, она ничего не сказала. Встала и терпеливо стала ждать дальнейших указаний.

– Пришли.

Сердце ёкнуло. Захотелось облегченно вздохнуть, пришлось сдержаться. Радоваться нечему, возможно, лишь тому, что их по дороге никто не съел.

А, собственно говоря, куда они пришли? Пейзаж в её восприятии не изменился. Никакого сооружения, похожего на здание, она не наблюдала.

На Алину накатила тоска с примесью отчаяния. Она храбрилась прошедшие двое суток, надеялась на сочувствие или, хотя бы, участие в её желание узнать, куда она попала, но нет… Слишком многого пожелала.

Поэтому сейчас она отстранилась. Куда скажет, туда и пойдет. Надо – ляжет на него или под него. Ей всё равно. У неё осталось восемь дней.

Восемь…

Пережить.

И всё.

Если Герман и заметил её отчужденность, комментировать не стал.

– Насыть видишь? – безучастно поинтересовался он.

Алина кивнула.

– Наверное.

– Точнее не можешь?

У кого-то тоже, кстати, настроение было не ахти.

В глазах противно защипало, пришлось несколько раз моргнуть.

– За тобой. Серый курган. Сильно дисгармонирует с деревьями, – безэмоционально проговорила Алина, не заметив, как недовольно прищурил глаза Герман. Она вообще на него не смотрела.

Не хотела.

Надоело его суровое безулыбчивое лицо.

Ей и так паршиво, а ещё подстраиваться под его настроение… Это было выше её сил, по крайней мере, сегодня так точно.

– Серый, значит, – негромко отозвался Герман и более внимательно посмотрел на Алину. В его черных глазах застыло нечитабельное выражение, и в другое время Алина бы сильно насторожилась, заметь она подобный взгляд. Но не сегодня. – Хорошо, тогда давай за мной. А лучше… Дай-ка руку.

Первым желанием было ослушаться. Потом, включив разум, Алина подошла к Герману, опять-таки не смотря ему в лицо, и протянула руку. Тот взяв её, сжал. Алина поморщилась. Да что же такое? Ей же больно! Непроизвольно дернула руку назад, но столкнулась с железной хваткой.

– Не вырывайся.

– Мне больно, – она всё же решила озвучить свои ощущения и посмотреть на него.

Лучше бы этого не делала. Снова злой. Что на этот раз не так?

Хватку он ослабил, и на том спасибо.

Когда они подошли к кургану, у Алины возникла мысль, что сейчас повторится история с падением. Так и вышло. Герман без лишних сантиментов пихнул серый курган ногой, и, не дав Алине возможности разглядеть, что и как, прыгнул, потянув девушку за собой. Она даже не удивилась. Скорее всего, курган и не был никаким курган, а ногой Герман открыл какую-нибудь хлипкую неприглядную дверь. И, возможно, они и не в лесу уже вовсе.

На этот раз полет был недолгим. Алина крепко зажмурилась и была благодарна Герману, что тот не отпустил её руку. Более того, даже умудрился взять её на руки, когда пришёл черед приземляться.

Сберег?

Да ну нафиг, не верила она в его доброту…

Оказавшись на земле, он не спешил её отпускать. Напротив, сжал сильнее. И снова взгляд черных глаз. Пугающий. Настораживающий.

И дыхание – рваное.

С опозданием Алина догадалась, что он возбужден. Причем, сильно.

Одна его рука само собой оказалась на ягодице и сжала её.

Алина, прикрыв глаза, уткнулась ему в ключицу. Уже… Снова… Ему же вроде бы не требуется восстановление, почему же…

– Герман.

Алина едва не закричала, когда услышала чужой мужской голос. Она за пару дней свыклась с мыслью, что вокруг никого нет, кроме Германа, и хотя он сообщил, что они идут к остальным Стражам, для неё оказалось полной неожиданностью, что они уже пришли к конечному пункту назначения.

Сам же Герман с такой силой сжал зубы, что послышался неприятный скрежет. Но рук не разжал.

– Приветствую тебя, Ибир, – поздоровался он, разворачиваясь к говорившему.

Теперь и Алина имела возможность увидеть, кто их приветствует. Мужчина был немного старше Германа, она бы дала ему лет сорок пять, с таким же суровым лицом, красивым которое назвать было сложно. Одетый в кожаные штаны и белую хлопковую безрукавку. И снова в голове вспыхнула лишь одна характеристика данного представителя рода мужского – бугай. Огромный и неприветливый. У Алины закралось подозрение, что в Пограничье мужчины просто не знают, как улыбаться и шутить.

– Долго добирался, – тот, кого назвали Ибиром, насмешливо усмехнулся.

Герман ощутимо напрягся.