Читать книгу Встреча выпускников в петле времени - Марина Андреева - Страница 2

ГЛАВА 2

 На пути к прошлому

Плацкартный вагон лишь на первый взгляд напоминал те, в каких я ездила в детстве: окна теперь не открывались, на них висели аккуратненькие занавесочки, в тон которым на столик были наброшены скатёрки, постельное бельё принесли упакованное в полиэтиленовые пакеты. Благо хоть чай по старинке был в стакане с подстаканником. Пассажиры тоже существенно отличались. Если прежде люди общались друг с другом, играли в карты, читали журналы, газеты и книги, то сейчас стоило разложить вещи и все тут же уставились в телефоны, ноутбуки, планшеты и книжки-читалки. Собственно, я первым делом тоже влезла в телефон, но вскоре отложила его, пытаясь проникнуться атмосферой поездки, восстановив ощущения прошлого. Увы, не удалось. Ещё и соседи попались не самые удачные: расфуфыренная девица, смотрящая на всех настолько свысока, что так и подмывало спросить почему она едет не на лимузине, а в плацкарте на верхней полке? Чопорная бабка с мальчуганом лет десяти, тут же уставившимся в планшет.

– Милочка, уступишь нижнее место, – обращаясь ко мне, ни столько спросила, сколько констатировала старушенция, таким тоном, будто все вокруг как минимум самим фактом своего существования ей обязаны. – Ты ж молодая, тебе и наверху неплохо будет, – добавляет, явно даже мысли не допуская, что ей откажут и словно уже получив согласие, бросает рядом со мной постельное бельё.

Я на миг растерялась даже – не переношу столь хамского панибратства, тут же бессознательно перехожу на такую же манеру общения и морально давлю собеседника как букашку. В той сфере где я тружусь – иначе нельзя. Там просто-напросто по-другому не понимают. Но бабке повезло: вспомнив про свой внешний вид, я немного смягчилась. Открыла рот, и…

Слова – «Какая я тебе в пень милочка?» – застряли где-то на полпути. Потому что на боковое место присел мужчина-мечта. Этакий эталон именно «моей» красоты: высокий, длинноногий, стильное пальто-пиджак подчёркивает широкие плечи, якобы небрежно наброшенный белоснежный шарф подчёркивает смуглую гладко выбритую кожу на волевом лице, густые тёмно-русые волосы зачёсаны назад, а глаза…

– Так ты освободишь место? – фонила бабка, и желая отделаться от неё я просто-напросто кивнула, искренне радуясь, что та наконец-то за… Пусть будет – «замолкла».

О, боги, какие глаза! Вот зря я прежде линзы не носила! Наверняка немало интересных «образчиков» пропустила на своём жизненном пути. Потому что зрение у меня «мягко говоря» очень «минусовое», а стильные очки, которые я обычно носила, позволяли не щурясь читать текст на расстоянии вытянутой руки и не более. А вот теперь я прозрела! В общем, глаза у него были светло-серые, с будто подведённой тёмным радужкой! И вся эта прелесть в обрамлении непозволительно длинных для мужчины густых ресниц…

В следующий миг обзор закрыла спина проходящего мимо пассажира.

«Ну свали же ты уже!» – мысленно взмолилась я, а тот как назло застопорился в проходе, потом зачем-то наклонился и…

Меня едва не вывернуло, когда рука «красавца» скользнула по затылку отклячившего пятую точку чувака и они явно слились в поцелуе.

Не могу сказать, что я такого прежде не видела, опять же по роду деятельности подобное было вокруг и рядом, никогда не осуждала лиц нетрадиционной ориентации, но… чтобы так ошибиться в своих симпатиях? Вот это, пожалуй – впервые!

Ну что сказать? Ещё один штришок в минус очень уж изменившимся пассажирам. Дальнейшая поездка больше напоминала ад, нежели ностальгическое путешествие в прошлое и я сто раз успела пожалеть о том, что не полетела самолётом.

Девица развалившись на верхней полке, напротив меня, не прекращая с кем-то трещала по телефону, всё время «о»-кая и «вау»-кая. Бабка, постоянно чем-то шуршала. Создавалось впечатление, будто она специально всё упаковала в шуршащие пакеты: каждое отдельно взятое яблочко, мандаринку или конфетку… В промежутках между шуршанием, она заунывно-назидательным тоном читала нотации внуку, который давно уже забил на всё и вся, целиком уйдя в мир какой-то игрушки на планшете. Парочка голубков куда-то свалила, прихватив свои вещи, а на их месте расположились два побитых жизнью мужичка, начавших «злоупотреблять» водкой стоило поезду тронуться. Вскоре, дойдя до нужной кондиции они принялись перемывать кости правительству, тыкать пальцами в окружающих и учить всех жизни. По их мнению, всё было плохо, потому что вокруг одни дураки, а вот они умные, но их никто не слушает.

Так и подмывало им что-нибудь сказать, но потом ведь не отвяжутся. Пришлось скрипеть зубами и молчать.

Почти двое суток я провела на верхней полке, пытаясь сосредоточиться на каком-то романе о попаданке, который всё же взяла с собой. Вот только в какофонии окружающих, мягко говоря, раздражающих звуков, уловить цепочку сюжета оказалось слишком сложно.

В конце концов, благодаря скопившемуся раздражению и недосыпу, в душу закрались мысли о нелепости нашей задумки. Ну вот как можно инсценировать прошлое и поверить в него, если все и всё вокруг настолько изменилось? Приедем, а там небось санаторий уже перестроили до неузнаваемости, в спальном корпусе мебель современную поставили, столовую обновили, качели старые убрали, некогда деревянные окна на металлопластик заменили и что? Чего ради все эти жертвы, подготовка, если мы лишь силой мысли будем напоминать себе о том, что вот именно здесь мы когда-то учились?

Наконец-то я прибыла в пункт назначения, вышла на перрон и невольно заулыбалась: хоть где-то всё по-прежнему! В отдалении, как привет из прошлого, стоит товарняк с обляпанными цистернами. А вокруг, всё те же, знакомые с детства, пошарпанные платформы, тот же допотопный железный мост над путями, здание вокзала из красного кирпича, киоск с газетками и конечно же, характерно одетые для этих мест бабки, продающие семечки, пирожки, варёную картошку.

Какое-то время простояла на платформе, вдыхая полной грудью знакомый с детства запах, свойственный таким вот периферийным вокзальчикам. И побрела к жуткой конструкции именуемой мостом, представляющей из себя металлический каркас с перфорированным железным «полом», который казалось за древностью должен провалиться у тебя под ногами. К чисто номинальным сварным трубам-поручням, к которым едва ли не проволокой прикручена обычная сетка-рабица, тоже приближаться боязно. Понимаю, что все тут ходят и ничего ни с кем не случается, но как-то не по себе. Ступени ведущей на мост лестницы подозрительно вибрируют под ногами, крепления поскрипывают. Бр-р-р… До чего же человек непостоянная скотина? То мне не нравилось, что всё меняется, то наоборот, подавай – крепкое, новое и надёжное.

Добравшись до первой платформы, вздохнула с облегчением и вошла в зал ожидания. Какая прелесть! Ощущение будто реально в прошлое попала: выщербленный совдеповский кафель на полу, побеленный потолок, крашеные, местами облупившиеся, стены, допотопные рядки деревянных кресел.

Вышла на улицу и пуще прежнего расплылась в улыбке. Зима в этих местах тёплая, снег редкость – не каждый год выпадает. А потому сразу бросились в глаза родные до боли бетонные плиты, коими выложена привокзальная площадь, старенький недействующий в это время года фонтан, побеленные стволы деревьев и бордюры вдоль тротуаров. Да и дома совсем не изменились. Неспеша добрела до остановки. Умилилась тому факту, что маршруты остались прежними. А когда подъехал рыжий автобус-гармошка, я его разве что не расцеловала.

Пока ехала, глазела в окно. Местами город будто застыл во времени, а где-то изменился до неузнаваемости, но чем ближе подъезжала к цели своего путешествия, тем роднее становились окружающие пейзажи. Кто бы мог подумать, что я с таким тёплым чувством буду когда-то взирать на рядок гаражей, где на одной из воротин слегка выцветшей белой краской намалёвано «Лена + Серёжа = Любовь»?

Вышла я на одну остановку раньше, желая прогуляться по некогда родным местам, где гуляли с бабушкой, когда та ещё была жива. Мелькнула мысль: может зайти в наш старый двор? Квартиру-то мы продали, но хоть с соседями повидаться, поболтать, узнать как поживают? Да что там мысль? Пошла я… Вот только на входе во двор меня встретил совершенно чуждый здесь высоченный железный забор с воротами и калиткой. Всё это было заперто на ключ, а в поле зрения никого не было, чтобы позвать и попросить впустить.

Это немного подпортило успевшее подняться настроение, поселив в душе тоску. Я бросила напоследок взгляд на балкон, некогда принадлежавшей бабушке квартиры, и побрела прочь. Заглянула в магазинчик, чудом сохранивший свой былой вид: те же прилавочки, и даже продавщица та же.

– Лена? – удивлённо воззрилась на меня женщина. – Как же ты сохранилась! Ну прямо девочка-девочка! Какими судьбами?

– Да вот, приехала, – улыбнулась в ответ, говорить о встрече почему-то не хотелось.

Немного поболтали о том и сём, выслушав последние новости и прикупив кое-чего типа кукурузных воздушных палочек и лимонада, пошла к санаторию. В этой части города всё осталось таким же, каким я помнила ещё с малолетства. И санаторий остался прежним, начиная от железных, крашеных в синий цвет ворот, заканчивая садом, качелями, да и самим зданием, явно давненько требующим капитального ремонта.

Немного задержалась возле заброшенной оранжереи. Именно в такое состояние она и пришла в последний год моей учёбы, когда бывшая биологичка вышла на пенсию, а новый педагог не пожелал марать ручки. Интересно, она так и стоит с той поры? Или… Стоп! С какой такой – той? Я же уже на месте? На месте. А вот с внутренним настроем – проблемка.

– Мне – семнадцать. Закончилось полугодие. Сейчас каникулы. Бабушка отпустила меня отпраздновать Новый Год с друзьями, – для пущей достоверности пробормотала я и побрела к входу в здание.

Вспомнив о бабушке взгрустнула, но отогнала эту мысль. Пока шла, ещё трижды успела повторить свою мантру, а возле входа в здание замерла, не решаясь переступить некую грань, за которой как мне почему-то казалось моя жизнь в корне изменится…

И вдруг дверь распахнулась и оттуда вылетела сияющая во все тридцать два зуба Карина, что для неё явление крайне редкое. По крайней мере прежде было… У-у-у… Ну вот какое прежде-то?!

– Ленка! – возопила она, и умудрилась не просто заключить меня в объятия, а приподнять и крутануть вокруг себя. Мне аж неловко стало от столь открытого проявления радости. – Я так рада, что ты здесь! Как чувствовала, что тебя встречу, вот и вышла. Марьяна уже тоже приехала, вещи раскладывает. Нам в спальном корпусе две комнаты выделили. Одну на этаже у мальчиков, вторую у девочек! Анжелку ещё ждём. И, кстати, ты представляешь? Серёга всё-таки приехал! Вешай куртку в гардероб и пойдём, – я едва верхнюю одёжку скинуть успела, а она уже потащила меня в сторону жилого корпуса. – Как же здорово, что нам удалось собраться! Да ты ногами-то шевели-шевели, а то там Маришка одна заскучать успеет! – тараторила Карина, не давая мне и слова вставить. – Вот завтра с утра мы ёлку нарядим, нам игрушек коробку выделили, там в рекреации в подсобке она…

Я улыбалась, глазея по сторонам, и слушая нескончаемый поток болтовни. Стоит заметить Карина болтала хоть и много, но в чётких рамках оговорённых правил. Речи её касались исключительно пребывания здесь и планов на Новый Год.

– А ты как раз вовремя, – поднимаясь по лестнице на третий этаж, где располагались женские комнаты, вещала она. – Вот вещи разложишь и как раз на обед пойдём. Ой! Ты представляешь, тётя Валя нам пирожков напекла!

Да уж, вот же болтушка! Обычно она была очень серьёзная, но порою прорывало, вот ни дать ни взять как сейчас. То ли Каринка так и не изменилась, то ли в роль вошла слишком… Тьфу ты, чёрт. Ну вот что за воспоминания лезут? Я же решила максимально погрузиться в выдуманную нами историю! Но в следующий миг, все мысли вылетели из головы, потому что, нам на встречу вышел ОН.

Эм… Нет, не тот «голубок» из вагона, а моя первая любовь.

– П-привет… – споткнувшись о последнюю ступеньку, неожиданно робко проблеяла я, ощущая, как краснею от нелепости развернувшейся сценки.

Чёрт! Что?! Краснею? Я?!

– Привет, – раздался возле самого уха столь волнующий бархатистый голос, подхватившего меня под локоток парня. – Что ж ты так?

– Как? – глупо спрашиваю, поднимая голову и тут же тону в напоминающих тёмный янтарь глазах.

«Счастлив», – мелькнула мысль. У Серёги всегда цвет глаз меняется в зависимости от настроения. И так хочется, чтобы эти эмоции были вызваны встречей со мной! Аж сердце забилось чаще.

– Неловко, – отозвался парень, плавным движением притягивая меня к себе, и одновременно забирая сумку. – Давай, помогу, – шепчет, как и тогда, в школе, наклоняется ко мне и не отрывая взгляда, ласково трётся лбом о мой лоб.

И столько в этом нехитром движении нежности, что у меня того гляди ноги подогнутся… Вся эта обстановка: знакомая до боли лестница, спортплощадка за окном, эти глаза под задорной чёлкой, напротив…

– Эй, голубки! Хватит уже миловаться, на обед опоздаем! – раздался из-за спины немного недовольный Каринкин голос, и так захотелось пришлёпнуть её чем-нибудь тяжёлым в этот момент.

– Да-да, пошли, – усмехнулся Серёга.

– Куда тебя послать? – вспомнила старую поддёвку Карина.

– Ой, да ладно тебе, зануда! – подкатил глаза парень. – Вот прикопалась-то!

– Так говори нормально, – не отставала староста.

– ПОЙ-ДЁМ-ТЕ! – по слогам произнёс Сергей. – Довольна?

– Ага! – сверкнула карими глазами девица и помчалась наверх.

Какое-то мгновение я ощущала растерянность оставшись наедине с некогда своим парнем, некогда любимым… С которым мы совершенно нелепо расстались когда-то.

– Идём? – произнёс он, и потянул меня за руку.

Вот действительно, будто я вернулась в прошлое. Простое прикосновение к ладошке вызывает трепет во всём теле. Да где же это видано? Я же работаю… Хорошо, что договорились о настоящем не рассказывать. Ребятам об этом говорить, пожалуй, не стоило бы, в любом случае. Не поймут. Дело в том, что работаю я администратором в элитном стрип-клубе, куда пять дней в неделю впускают исключительно представителей секс-меньшинств, или как принято выражаться – лиц нетрадиционной ориентации, а оставшиеся два дня всех остальных. Хотя это я перегнула, насчёт всех. В нашем заведении жесточайший фейс-контроль, да и сам факт посещения стоит едва ли не с полугодовую зарплату среднестатистического горожанина, так что… Но важно не это, а то, что насмотрелась я там выше крыши и на мужиков голых, и на баб, и на грязь всякую, потому-то, наверное, и штиль в личной жизни. Просто-напросто девочка повзрослела, сняла розовые очки и поняла, что никому не стоит верить. А тут такие эмоции от лёгкого прикосновения!

Поднялись наверх, постучались для приличия в ту комнату, откуда раздавались голоса. Забавно, ведь тут девчонки когда-то и жили, а я у них порою ночевала. Вошли. Уф! Комнатка прямо из детства. Всё те же кроватки-односпалки с фанерными спинками и матрацем на металлической сетке, на круглом столике разбросаны в художественном беспорядке девичьи дневники, наших школьных лет. Да и девчонки смотрю подготовились. И причёски, и одёжка.

– Я это… – раздался из-за спины тихий Серёгин голос, – пойду. Внизу буду вас ждать.

– Ага, иди, – откликнулась всё прекрасно расслышавшая Карина.

Дверь за моей спиной с тихим скрипом прикрылась, а я стою, смотрю по сторонам и глазам своим не верю, у меня аж голова кругом идёт от всего этого.

Когда первые эмоции, вызванные встречей, поутихли, а мои вещи перекочевали на полочки во встроенном стенном шкафчике, мы, дружной непрестанно гомонящей и смеющейся толпой направились в столовую.

Как же приятно вновь быть рядом с друзьями. Казалось, что ничего после школы ещё не происходило: ни плохого, ни хорошего. Всё ещё впереди, все дороги открыты, а мы строители собственной жизни. И что удивительно, я ведь не пыталась сделать вид, что верю в это, я действительно чувствовала себя именно так! А когда на раздаче увидела слегка постаревшую, но такую родную тётю Валю, совсем растрогалась, и едва ли не всплакнула от умиления. Пока что всё получалось просто идеально.

Засиделись мы основательно. За окнами уже смеркалось, когда мы наконец-то собрались вернуться в свои комнаты. Именно в тот момент, когда мы выходили из столовой, в здание вошла последняя «гостья» – Анжелка. С ней-то мы как раз не очень ладили, и я бы не слишком расстроилась если бы она не смогла приехать. С её появлением здесь и сейчас, даже настроение подпортилось. Не помню в чём была причина наших вечных разногласий, но она меня не переносила на дух, цепляясь по поводу и без, я какое-то время терпела, надеясь, что это пройдёт, а потом стала отвечать ей тем же. Мы конкурировали во всём: в учёбе, в спорте, в кружках, активном участии в различных школьных мероприятиях, и из-за Серёги тоже… В какой-то момент я одержала верх и полтора года мы встречались, а потом… Потом именно она стала причиной нашего расставания. Прошло десять лет, я знаю, что они не вместе, но осадок на душе всё равно остался.

Стараясь отвлечься от невесёлых воспоминаний, начала как бы отстранённо рассматривать собравшуюся компанию. Самый настоящий интернационал! Я – белокожая русская, Карина – смуглая цыганка, Марьяна – кореянка, Анжелка вообще мулатка, Серёга украинец…

– Ну коль все в сборе, – выдернула меня из размышлений Карина, и окинув взглядом стоящих в холле одноклассников задумчиво задержалась на Анжелкиной сумке. – Повесь пока туда, – кивнула в сторону гардеробной. – Сейчас надо кое-что сделать.