Читать книгу Онтологически человек: Истинное желание - Марина Аницкая - Страница 7

– Глаза закройте, – сказал Мерлин.

Они стояли внутри каменного кольца – огромные, громоздкие столпы менгиров, будто двери в дома великанов, окружали их со всех сторон.

– А то что? – недоброжелательно спросила Джиневра. Артур обнял ее покрепче – ему очень не хотелось, чтобы их опять раскидало, когда начнется магия-шмагия.

Мерлин покосился на нее и вздохнул:

– А то укачает.

– Пожалуйста, – шепнул Артур Джиневре. Джин неохотно кивнула, обхватила его изо всех сил и сжала пальцы в замок.

Сам он расставил ноги, вставая покрепче, но, конечно, закрывать глаза не стал. Мерлин застыл.

Мир за границей менгиров дернулся и смазался – будто кто-то изо всех сил крутанул глобус.

…Ему было, кажется, шесть. Он услышал, как взрослые шепчут: «Покушение». Он спросил у матери – это от слова «покушать»? – и она так засмеялась и так быстро согласилась, что он понял, что она говорит неправду. Взрослые часто говорили неправду ему и друг другу, он уже научился это отличать. Это означало, что не надо переспрашивать. Потом появился дядя Пелли – это было хорошо. Это всегда означало переодеваться во что-то смешное, и ездить по странным местам, и можно будет поздно ложиться спать, и не учить арифметику.

Вот и в тот раз они выехали затемно и долго куда-то ехали на смешной кургузой машине. Сиденья были внутри обтянуты клетчатой тканью, мотор чихал, пахло пылью и бензином. Дядя Пелли, в клетчатой кепке, из-под которой торчали пегие усы, вел машину. Мисс Бетти, нянька, устроила его на заднем сиденье, и начала что-то напевать. Он заснул и проснулся, только когда машина остановилась.

Они стояли на обочине дороги. Вокруг было тихо и солнечно. По обеим сторонам высились сосны. Он протер глаза и стал глядеть в окно. Дядя Пелли хлопнул дверцей. Мисс Бетти взяла его за руку и сказала – пойдем.

Это был огромный дом, только крыши у него не было, и окон тоже. Внутри было пусто и гулко, стены покрывала облезлая белая штукатурка. Он посмотрел вниз, и увидел, что сквозь доски пробивается трава. Он сорвал стебель, и запахло полынью. И то ли от запаха, то ли от эха, которое оставляли шаги, то ли от того, какое все вокруг огромное и непонятное, ему вдруг захотелось плакать, и он швыркнул носом.

Мисс Бетти посмотрела на него и сказала:

– А ну-ка, смотри, что тут есть?

Он еще раз швыркнул носом и посмотрел, куда она указала. Там громоздилось что-то непонятное – как сетка, только металлическая. Мисс Бетти подобрала юбки, забралась и сказала:

– А ну-ка, смотри! – и подпрыгнула, и ее подбросило, как гимнастку в цирке. – Давай сюда!

Он сразу же забыл обо всем, забрался туда и прыгал, прыгал, прыгал, пока в голове не начало звенеть.

– Все, – будничным голосом сказал Мерлин.

Артур вздрогнул, сжимая руки. Джиневра была здесь. Земля под ногами тоже.

Кольцо камней-великанов осталось прежним, но вокруг простиралось неприютное болото, поросшее какими-то чахлыми кустиками.

От кольца к лесу тянулась гать – довольно добротная. Мотоцикл бы по ней прошел. Артур попинал настил ботинком.

– Надо же… и кто все это строил?

Мерлин пожал плечами:

– Последний раз – мы с Блейзом…

Артур прищурился:

– А менгиры?

– А менгиры возводил Круг… давно уже.

– Во имя невмешательства в человеческую историю, конечно же, – съязвила Джиневра.

Мерлин открыл было рот, чтобы ей ответить, но вместо этого неразборчиво зашипел. Воздух вокруг него зарябил, как над костром.

– Что такое? – встревожился Артур.

– Меня выкидывает. Камелот закрылся, и меня тоже пытается выкинуть, – колдун заозирался. Потом припал на колено и зачерпнул горстью из ближайшей лужи. – Самый простой способ закрепиться в другом мире, – пояснил он. – Съесть или выпить что-нибудь местное.

– А понятие «окопная дизентерия» ты слышал? – поинтересовался Артур.

Мерлин фыркнул:

– Зараза к заразе не пристает, – выговорил он с тщательно кармартенским произношением, и Артур вспомнил, где они. Мерлин поймал его выражение лица и тут же посерьезнел:

– Блейз нас ждет. Тут недалеко. А там посмотрим.

Артур кивнул. Джиневра ничего не сказала, но взяла его под руку. Все это уже было, напомнил себе Артур. Все это уже было, и я с этим справился. Справился тогда – справлюсь и сейчас.

По дороге он пел все самое веселое, что мог вспомнить, и, кажется, ему удалось ее успокоить.

Мерлин шел впереди, показывая путь, и мрачно жевал подобранный на дороге гриб.

Когда они нашли проселочную дорогу, солнце пекло вовсю. А когда они выбрались к окраине деревни, уже стояли сумерки.

Редкий лес расступился, открывая поле, на котором стоял «борт номер один» и паслась пегая корова. На другом конце поля высился деревянный забор. Из-за забора доносился стук.

Мерлин потянул за веревку, продетую в калитку. Она распахнулась.

Во дворе Ланс рубил дрова. Он обернулся на звук, приседая и перехватывая топор – и тут же вытянулся, отдавая честь. Артур серьезно кивнул, будто принимая парад. Никто из них не был в форме, но сейчас это не имело значения.

– Вольно, лейтенант, – сказал Артур.

Ланс выдохнул, отложил топор и принялся натягивать рубашку, висевшую на перилах крыльца. На Джиневру он старательно не глядел, и она делала так же.

Из дверей выглянул Блейз и немедленно расплылся в улыбке:

– Здравствуйте, Ваше Величество! Идите руки мойте, у меня как раз и ужин подоспел!

Интересно, он правда святой или нет, мелькнуло у Артура.

Круглолицый, невысокий, немолодой уже человек, сияя, как медный грош, вовсю раздавал указания.

– Ланс! Тарелки расставь, пожалуйста.

Ланс кивнул и скрылся внутри. Джиневра принялась заинтересованно разглядывать необычайно уродливого лебедя, вырезанного, кажется, из покрышки и выкрашенного белой краской. Из лебедя торчал сноп ромашки.

Блейз оглянулся куда-то через плечо и немедленно ткнул Джиневре в руки эмалированную миску:

– Ваше Величество! Соберите цветов, будьте добры! Чай сделаем! – и тут же повернулся к Мерлину. – Масло из ямки достань, ладно?

Мерлин, разглядывавший Блейза так, будто у него как минимум три головы, отмер, ухмыльнулся и махнул Артуру:

– Твое величество, пошли, крышку подержишь.

Внутри одной из сараюшек, натыканных по всему двору, оказался подпол. Из подпола тянуло сыростью. Мерлин нырнул куда-то внутрь и чем-то там в темноте загремел.

– И колбасы еще! – крикнул Блейз снаружи.

– Лаааадно! – раздалось из-под земли.

Наружу высунулась длинная рука и поставила на пол металлическую кастрюльку. Артур заглянул под крышку – в воде плавал желтоватый брусок.

Затем появился весь Мерлин с колбасной связкой на шее. Он выпрямился, отряхнулся, скривился и заявил:

– Пошли Ланса куда-нибудь зачем-нибудь. Срочно.

Артур поморщился:

– Если я буду гнать в три шеи всех, кто хочет мою жену, у меня вообще военных не останется.

Мерлин моргнул, потом отмахнулся:

– Я не про биологию, она неличностная… Камелот свернулся. Всех наших выдавило, и меня пытается. Ланс тоже изначально не отсюда. Джиневре сейчас вообще не до него, а больше, кроме тебя, у него никаких важных фигур и нет. Ему надо сейчас дать что-то, чтобы он себя чувствовал себя нужным. Хоть кому-то. Я боюсь, его иначе выбросит, а в Аннуине одному… – Мерлин скривился опять. – В общем, никому не пожелаю.

Артур потер шею:

– Я думал, он нам пригодится, когда будем с моего трона эту дрянь вышвыривать.

– Тут от него мало толку будет, сдается мне. Это как с Вертигерном. Помнишь Вертигерна?

Артур попытался вспомнить. Вообще-то Вертигерн расточился, как только Артур снес ему голову Экскалибуром, и не осталось ничего, что можно было бы прибить на стенку. А драконья голова там бы хорошо смотрелась. И еще у него было совершенно отвратительно организовано строительство – в Камелоте со времен Утера такого не было.

Тем временем Мерлин подхватил кастрюлю, толкнул плечом дверь сарая, застыл в позе пластической статуи посреди двора и провозгласил:

– Темень в этом подполе, как в брюхе у дракона!

– Скорее, как у Вертигерна в застенках, – хмыкнул Артур, присаживаясь за стол.

– Как тебе вообще тогда пришла в голову идея брать Кармартен в одиночку?

– Ну, как… с Советом поругался, девушка бросила… и я как-то расстроился. Надо ж было развеяться, – он подмигнул Джиневре. Джиневра порозовела.

– Нда, – хмыкнул Мерлин. – А я-то думал, что это я тут самый нервный.

Блейз добродушно повернулся к колдуну:

– А что за дракон? Ты мне не рассказывал.

Мерлин с готовностью затрещал:

– А, это Вертигерн прикормил тварь из фир болг. У него постоянно кто-то ломал себе шею на стройке, мы с Нимуэ стали разбираться, выяснилось, что это были слегка замаскированные человеческие жертвоприношения, которыми он кормился. Мы с Нимуэ стали думать, что делать: снесешь Вертигерна – вся экосистема рухнет вместе с хозяйством, не снесешь – тоже рухнет, но позже. А тут его величество удачно мимо пробегал. А мы такие – о, истинный король! Здорово! А его величество такой – да, я тут как раз за этим! В общем, мы материализовали Экскалибур, и, когда Вертигерн сунулся в подвал пожрать, король Артур просто снес ему голову. Ибо нечего. Ну а там дальше просто было – с утра подтянулся Пеллинор с отрядами, так что все, что оставалось – это объяснить всем, что произошло. Шону, конечно, туго пришлось, все это хозяйство заново отстраивать, ну да он привычный, когда Дикая охота по полям не скачет – все гораздо проще. Фир болг снести не сложно, сложно сделать так, чтобы потом ничего не развалилось. Ну, Шоннеси молодец, не зря ты ему рыцаря дал – построил там авиазавод, моторы начали клепать как следует…

– Кстати, про моторы, – Артур отложил вилку и выпрямился. – Лейтенант, насколько я помню, ваша часть неподалеку?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Мне нужен двухместный самолет, можно «мотылек», но лучше «бристоль». К завтрашнему утру.

– А борт 001?

– Вы улетали именно на нем. А мне бы хотелось во время своего возвращения иметь эффект внезапности.

– Так точно, сэр.

Ланс, кажется, хотел отсалютовать, но вовремя вспомнил, что сидит за столом, и только сдержанно кивнул.

– Мой мотоцикл можно взять, – сказал Блейз. – Тут всего два часа, мотоциклом-то. Как раз вечером туда – утром обратно.

Ланс опять кивнул.

– Мы полетим завтра? – светским тоном спросила Джиневра, не поднимая глаз от тарелки. Спина у нее была идеально прямая. От длинных ресниц ложились тени, острые, как копья. Движения были идеально плавные. Только чуть-чуть более плавные и медленные, чем обычно, и грудь, поднявшись на вдохе, чуть дольше замирала перед выдохом, на три счета.

Мерлин пнул Артура под столом. Артур опомнился.

– Мы полетим. Вот с ним, – Артур ткнул вилкой в сторону Мерлина. – А вашему величеству придется подождать тут, пока мы не вернемся на чем-нибудь поприличней. Потому что в «бристоле» болтанка страшная. Так что придется нам еще немного злоупотребить вашим гостеприимством, святой отец.

Блейз засмеялся:

– Да живите хоть все лето! А скучно станет – так до менгиров рукой подать. У меня сестра на Авалоне живет, варенье варит – объеденье!

Джиневра вежливо улыбнулась:

– Я на диете, святой отец.

Хозяйство Блейза оказалось гораздо больше, чем выглядело. Хлев, гараж, теплица, баня, какой-то сарай с инструментами, «летняя кухня»… – все это было построено непонятно из чего и лепилось друг к другу, как детский городок из коробок, который вот-вот развалится. Джиневра уже начинала прикидывать, как бы, не обидев хозяина, предложить идею переночевать в самолете – там можно было бы попробовать разложить кресла, ну и вообще…

К счастью, обнаружилось, что в дальнем углу есть отдельный вполне приличный сарай, тьфу, домишко, куда можно было упасть двум утомленным и истосковавшимся по уединению монархам – с голубенькими занавесками в цветочек и старым календарем на стене. С календаря таращился розовощекий подвыцветший пупс. Джиневра покосилась на него, присела на край постели, застеленной клетчатым одеялом, и рассеянно погладила круглый латунный шар на спинке кровати.

– Ты как? – спросил Артур.

– Ничего, – она усмехнулась. – По крайней мере, я знаю, что эта кровать не умнее меня.

Артур прищурился, посмотрел наверх – высоко вверху темнели балки. С балок свешивались какие-то запасы. Кажется, опять сушеные грибы. Артур вдруг ухмыльнулся и скомандовал:

– Ну-ка разуйся.

– Что?

Она не успела опомниться, как он присел, стянул с нее туфельки, подхватил за талию и поставил на постель.

Джиневра ойкнула – кровать пружинила и ходила ходуном, как корабельная палуба.

– А теперь прыгай, – скомандовал он.

Джиневра возмущенно на него уставилась. Артур ухмыльнулся, как школьник, задумавший шкоду.

– Давай-давай!

Она поджала губы, но отказать ему в этой дурацкой просьбе было невозможно. Она подпрыгнула, ее подбросило – неожиданно высоко, сердце взмыло вверх, как в детстве, и опять, и опять, и опять.

Артур поймал ее, засмеялся и поцеловал крепко-крепко.

– Меня как-то в старом госпитале прятали, когда я мелкий был, – он ухмыльнулся. – Там таких кроватей много было.

Джиневра подтянула колени к груди.

– И как мать тебя отпускала…

– А как иначе? – не понял Артур. – Так больше шансов сохранить монархию. Если бы со мной что-то случилось, у Игрейны и Утера все равно мог бы быть другой сын. И наоборот, если бы с ними что-то случилось, все равно остался бы я. – Он потер шею. – Я и остался.

Джиневра резко выпрямилась.

– Обещай, что у нас так не будет. Что ты не будешь пытаться законопатить меня в какую-то дыру ради моего же блага. И что ты не будешь разлучать меня с детьми.

– Джин, послушай…

– Нет, это ты послушай! Камелот – это важно. Династия – это важно. Но вот эта, одна маленькая человеческая жизнь – она моя. Я не хочу тратить ее на страх и ожидание. Я хочу быть живой. Любить тебя. Растить наших детей. Успеть сделать все, что можно, пока от меня не останется тоже… три волоса в медальоне!

– Если с тобой что-нибудь произойдет… – начал Артур.

Она резко зажала ему рот:

– Женишься еще раз. Ради блага монархии. А пока я жива – ты мой.

У него немедленно заблестели глаза над ее ладонью, и ей пришлось прикусить губу, чтобы удержать требовательное выражение.

– Ладно, – покладисто согласился Артур. – Твой.

Проклятая панцирная сетка скрипела немилосердно.

Чердак, служивший Блейзу чем-то вроде кабинета, не изменился с тех пор, как Мирддин жил здесь. Те же два стеллажа, плотно забитые книгами, тот же узкий топчан, тот же дощатый стол у окна. На столе лежала стопка листков и стояла керосиновая лампа – видимо, светового дня Блейзу все-таки не хватало.

Мирддин зажег керосинку – свет ему не требовался, но это казалось правильным – и не удержался, заглянул в рукопись. Блейз писал убористым почерком на каких-то заплатках, нарезанных откуда попало – вырванные листки из перекидных календарей, оберточная бумага, какие-то счета из лавки. Часть была пронумерована и сшита за угол суровой ниткой.

Заскрипела лестница. Мирддин вздрогнул.

– А, ты уже зажег, – сказал Блейз, близоруко щурясь. – А я спички принес.

Мирддин вскинул голову.

– Ты не говорил, что видел, – он мотнул головой в сторону стола.

Блейз потеребил воротник:

– Да я как-то… – он сгреб листки и принялся их выравнивать. – На Авалоне же вас учат… я и понадеялся, что хватит. Да и как рассказывать… Это надо стихи писать, а я не умею. Ну или этими… внутречерепными методами, как у вас там.

Мирддин поскреб щеку:

– Внутричерепными я только Нимуэ передать могу… и то не все.

Блейз вдруг заулыбался и полез в шкаф:

– А, вот это тебе надо показать, вот это тебе понравится… – он выдернул откуда-то из недр тонкую книжицу и протянул Мирддину. Мирддин взял брошюрку, она раскрылась на странице, заложенной карамельным фантиком. Мирддин прищурился, вглядываясь в почти слепую печать.

Как сладостно мне знать источник, бегущий

во тьме этой ночи!

Сей вечный источник от взора таится,

но знаю я дол, где он тихо струится

во тьме этой ночи.

Начало берут в нем все сущие реки,

его же начала не сыщешь вовеки

во тьме этой ночи.

Собой красоту затмевая любую,

он поит небесную твердь и земную

во тьме этой ночи.

Текут его воды, исполнясь прохлады,

и нет им предела, и нет им преграды…

– Правда, хорошо? – спросил Блейз.

– Да, – согласился Мирддин. – По делу, не поспоришь… – он замялся. – Ты… может быть, ты скажешь Артуру? Я не смог.

Блейз обернулся на пороге:

– Что каждому – свой Крест? Да он и так знает.