Читать книгу Раздеться душой - Марина Анисимова - Страница 12

Кто сказал, что Яга – это зло?

Кто придумал подобную глупость?

Об уродстве сказал ее кто?

И в стихах опорочил за скупость.

Она женщина – наша Яга

С несчастливой судьбиной тяжелой,

Она любит мужчину-врага,

Того, что травит ее злобной сворой.

Она верит ему, как всегда,

Открывает и тайны, и душу.

Пусть стучится к ней в двери беда,

Своей клятвы она не нарушит.

И мужчина, что жизнь ее, боль,

Словно листиком ветер играет,

Исполняет талантливо роль,

К краю пропасти нежно толкает.

Кто сказал, что Яга – это плохо?

Кто придумал писать этот бред?

Я от крика души оглохла,

Ведь Яга – это мой портрет…

Сказка – ложь, твердили мне,

Нет на свете волшебства.

Только в тихом странном сне

Я плыву едва-едва.

Ведьма в ступе, кот Баюн,

Богатырской силы конь,

Голос птицы Гамаюн

И чудесная гармонь,

Красной Шапочки пирог

И огниво на пеньке…

Я даю себе зарок

Засыпать только в теньке.

Хочу найти ту маленькую дверцу,

Которая ведет меня во сны.

Дорогу посмотрю от сердца к сердцу,

Не дожидаясь завтрашней весны.

Хочу увидеть небо я в алмазах,

Коснуться душ людских рукой

И оживить цветы, увядшие в вазах,

И миру подарить покой.

Легко расстаться с прошлым

Дано, увы, не всем.

Быть в этом мире сложном

С собою, но не с тем.

Мечтать о недоступном,

Когда все потерял,

Ведь дверью сам ты стукнул

И жизни не узнал.

Быть рядом жарко, страшно

И мерзнуть вдалеке.

Желать его так страстно

С собой наедине.

Стремиться стать как прежде

И в зеркале искать

Того, что невозможно,

Найти и потерять…

В жизни грустной, в жизни скучной

Место есть и для чудес.

Свет звезды далекой, тусклый,

Волчий след и снежный лес,

Рыцарский турнир, принцессы

И пиратской шхуны флаг.

Попаданки так прелестны

И мужчины просто ах!

Нас влечет узор волшебный

Слов, написанных сердцами,

Свет в окно луны ущербной

Нас окутывает снами.

В жизни нашей, столь обычной,

Сказке место есть всегда.

Ведь на полке нам привычной

Книжка есть наверняка.

Бал, дворец, карета, слуги

И хрустальных туфель звон.

Ах, какие льются звуки,

Как прекрасен в танце он.

Сильных рук его объятья,

Нежность слов и твердость губ.

Как же грудь стесняет платье,

Он твердит, что однолюб.

Сумрак спальни, простынь смята,

И часы двенадцать бьют.

Туфля как заложник взята,

Ведь по ней меня найдут…

На кровати принц, спокоен,

Вертит туфельку в руках.

Шкаф в стене той спальни встроен,

Туфельки во всех углах.

В детство я пишу письмо,

Там, где сказки новы,

Где в раскрытое окно

Ветер треплет шторы,

Где живут на полке в ряд

Куклы, мишки, зайцы.

Бабушки печальный взгляд,

За плечами ранцы.

И Муму еще жива,

Колобок не съеден,

И звучат в ушах слова:

«К морю мы поедем!»

В детство я пишу письмо

На кленовых листьях,

В дом, где было так тепло

От родных и близких.

Как же глупо скучать по героям,

Что живут на страницах книги,

Мы от всех это чувство скроем

И оденем душу в вериги.

Свет погаснет, скрывая реальность,

Мы во снах продолжаем движенье,

Объясняя себе свою странность

Лишь зависимостью от чтения.

Мы сочувствуем им и страдаем,

Когда все у них в жизни не так,

И ошибки героям прощаем,

Ведь без них мы не можем никак.

Книги лист перевернут последний,

Точка в душу стреляет стрелой.

Ну и пусть мой сплин запретный,

Вы, герои, всегда со мной!

Как сложен мир аристократа:

Враги, друзья, интриг канва,

И от рассвета до заката

Решать, где честь, а где судьба.

Борьба за власть, кто ближе к трону,

И денег вечная нужда.

От брачных договоров стонут,

Любви там нету, господа.

Как же хочется мне в сказку,

Что читала в детстве я,

Чтобы летний дождик лаской

Вымыл взрослость из меня,

Чтоб как прежде на диване

Жил мой плюшевый медведь,

Чтоб в подарок милой маме

Можно песню было спеть,

Чтобы папа всех сильнее,

Там, где елка в небеса,

Сказка в жизни тем нужнее,

У кого грустят глаза.

Тем, кто в беготне по кругу

Потерял удачи хвост,

Кто забыл, что можно другу

Подарить ракушек горсть,

В августе смотреть на звезды,

Ждать метеоритный дождь,

Чтобы все ночные грезы,

Чтобы все-все-все сбылось.

Закружил январь метелью

Наших сказочниц,

Укрывая землю шалью

Снежно-красочно,

Проду ждем который день,

Кнопкой клацая.

Эй, девчонки, бросьте лень.

Спасаем репутацию.

На перекрестье сна и яви

Живет чудеснейший народ.

Он из привычных дней нам хмари

Миры другие создает,

Ткет полотно чужих созвездий

И горы двигает пером,

А с целым сонмом жутких бедствий

Идет к победе лишь с добром.

Народ тот весел и прекрасен,

Всегда его везде все ждут,

И пусть к ним путь весьма опасен,

Их сказочницами там зовут

Три девицы под окном

Ждали проду вечерком.

– Кабы я была Ириной, –

Говорит одна дивчина, –

То бы эту книжку я

Написала б дня за два.

– Кабы я была Татьяной, –

Говорит втора с дивана, –

Я бы проду каждый день

Выдавала людям в семь.

Третья слова не сказала,

Молча стих вам написала.

Что случилось? Проды нету,

Автор села на диету.

Что же делать сказкоманам?

Хлопать по пустым карманам.

Где найти нам продолжение,

Смелой Рады приключение?

В Лукоморье ты ступай,

У кота там поспрошай,

Как из форм для обнимания

Сделать теловычитание!

Пятницы вечер входит в права,

Снежных заносов убрали следы,

А где-то чудесна и мягка трава,

И бирюзовый цвет у воды.

Сильных мужчин несравненная стать,

Женщин прекрасных мечтательный взгляд.

Как же хочу я туда к ним попасть,

Чтобы примерить венчальный наряд.

Будет мужчина богат и красив,

Принцем инкогнито пусть будет он,

Может из бедствий спасти не спросив,

И только со мною взойдет он на трон,

Главный разбойник влюблен, но повержен,

Девичья честь – победителя приз,

Будет мой принц галантен и нежен,

И будет исполнен мой каждый каприз,

Словно рубины мерцают в бокале

Вин благородных бутылка вторая,

Пятницы вечер в самом разгаре.

Книга, торшер и я никакая.

Мы сидели на скамейке

И считали звезд падения,

Ну а в старой ржавой лейке

Слышно нам лягушек пение.

Мне в ладонь звезда упала,

Растревожила сердечко,

О тебе мне рассказала,

И душа зажглась как свечка.

Ты, быть может, где-то рядом,

А быть может, в звездной дали.

Я туманным старым садом

Путь найду к тебе едва ли.

Ждать тебя я не устану,

Небу крикну, что я здесь,

Я в глаза твои лишь гляну,

Мой душой ты будешь весь.

Там где-то в горах с незапамятных лет

Волшебница долго жила.

Детишек, из тех, до кого дела нет,

Она от беды берегла.

И был в ее доме волшебный портал,

Печкой прозвали его,

Где каждый малыш, что туда попадал,

Видел лишь только добро.

Но злобные люди придумали ложь,

Будто детей она ест.

Рассказы их страшные вызвали дрожь,

И тянет Яга этот крест.

А жизнь моя, как в сказке «Колобок»,

Судьбою мне предсказана та встреча.

Лишь случай в перекрестье трех дорог.

Чужой тебя назвать уже не легче.

Я приходил и уходил свободно,

Менялись лица, страны, города,

Увы, с тобой я понял слишком поздно,

Что мне нужна лишь только ты, Лиса.

Я живу в этой избушке

Тысячу лет подряд.

Верно служил я старушке,

Был откормлен и глад.

Минуло время лихое,

Не стало хозяйки моей,

Забор развалился надвое,

Дом почернел от дождей.

Нет больше школы ведьм,

Не модный я аксессуар.

О новой хозяйке грезят

Дом и больной Фамильяр.

Что ж такое в самом деле,

Пятый принц проходит мимо,

Струны нервов на пределе,

Так и в девках можно сгинуть.

Три пиявки обсуждали

То, что принц пошел не тот,

То, что принцы измельчали,

Как болото в сухой год.

Стал принц робок, с маникюром

И манерен сверху меры,

От болот бежит аллюром

А в мечтах лишь офицеры.

У кувшинок листья вянут,

Крошечных корон сиянье.

Принцев ждать не перестанут

Две лягушки и маманя.

Часы давно пробили полночь,

А сна нет ни в одном глазу.

Ко мне всегда спешат на помощь

Очаг, бокал, и я вяжу.

Однажды темной, темной ночью,

Когда затих весь дом во снах,

Ко мне вдруг обратился с речью

Мужчинка в латаных штанах:

– Что вяжешь ты, краса-девица? –

Спросил он, в пояс поклонясь.

Я удивилась так, что спица

Упала на пол, откатясь.

– Я шарф вяжу, – сказала строго, –

А вы кто будете такой?

– Я здесь живу времен уж столько.

Я ваш старинный домовой.

Мы проболтали с ним полночи,

Связала я ему наряд.

Теперь я жду бессонной ночи,

Чему и он, признаться, рад.

Мы точно знаем, что такое дружба,

И спину друга прикрывали мы не раз,

А жизнь для нас с тобою – это служба,

О наших подвигах давно сложили сказ.

У наших жен ужасная работа –

Ждать нас с войны и нам растить детей,

И только их бесценная забота

Нам скрашивает чернь военных дней.

Плечом к плечу стоим во славу жизни

И всем врагам мы говорим одно:

Богатыри мы от рождения до тризны,

Мы со своим народом заодно.

Мы пленники любимых книг,

Заложники чужих историй.

На дно ныряем в один клик,

Где сила чувств и разум спорит.

Мы верим в сказки и стихи,

Мы ищем волшебство повсюду.

Дороги наши нелегки,

Но даже здесь есть место чуду.

Сто жизней проживаем в год,

И все они на книжной полке.

С тобою нас лишь тот поймет,

Кто сохранил в душе ребенка.

Остановись, русалка, не спеши,

Не отдавай ты голос ведьме.

Принц не услышит крик души,

И он назвал другую леди.

Ты шла к нему, как по ножам,

Но языками ранят больше.

Ты верила пустым словам,

И слез твоих нет в мире горше.

О, как слабы мы пред соблазном,

Влечет неведанное нас.

Змей искушает раз за разом,

Не отводя греховных глаз,

Манит невинною забавой

Вкусить познания зрелый плод,

Используя приемчик старый,

Мол, Бог все видит и поймет.

Я устоять пред ним не в силах,

Мой грех разделим пополам.

Из стен, ветвями терна свитых,

Увы, быть изгнанными нам.

Быть той, кто ведает, судьба распорядилась.

Природных сил открыла волшебство.

Я кружева из слов плести училась,

Без них бессильно наше колдовство.

Лечебных трав я собрала три стога,

Декоктам, сваленным на полке, нет числа.

Но встретила тебя, мой друг, до срока

И душу вместе с сердцем отдала.

Я не желала зла, ни причиняла горя

И помогала всем, кто в дверь мою стучал.

Теперь я знаю, сколь слова доверия стоят.

Огонь, что лижет кожу, мне цену рассказал.

Ведьмой быть совсем не просто,

Если весишь девяносто,

Ведь не каждая метла

Меня в небо подняла.

С аллергией на котов

Ведьмой быть не будь здоров.

Расчихалась, как назло,

Что ж мне так не повезло.

Вместо зелий приворотных

Получила литр рвотных,

У котла отпало дно,

Ведьмой быть мне не дано!

В мире, где честь – это просто слова,

Ценность душевных порывов ничтожна.

В лживых обетах погрязла душа,

Мысль о любви нескончаемо сложна.

Но мы вопреки этой правде живем.

Сердце для сердца стучит бесконечно.

Мы это чудо судьбою зовем,

Той, что связала с тобой нас навечно.

Я хочу научиться писать,

Чтоб слова мои тронули вас.

Не хочу я о бедах кричать,

Мне достаточно книги и глаз.

У печатного слова судьба

Совершенно другая, иная.

Я читаю его не спеша,

В удовольствии силы черпая.

Слов пустых было сказано много,

Я пыталась их в рифму связать.

Не судите меня слишком строго.

Я хочу научиться писать.

Свечи плачут на сукно, разгоняя полумрак.

Карты брошу я на стол, мне судьбы так нужен знак.

Словно терпкое вино, кружит голову весна,

Мы с тобою эту ночь снова проведем без сна.

В окна нам ворвется день, разлучая навсегда,

Карт предсказанный ответ – воплощенная судьба.

Я свечу в ночи зажгу и из жизни прыгну ввысь,

А огонь мне на обоях нарисует твой абрис.

А вдруг все, что было, ему приснилось,

И утром он снова в своей каморке.

Совы нет, конвертов, чудес не случилось,

И нужно опять приступать к уборке.

Метла как метла, не взлетит к небесам,

И золото крыльев у снитча лишь сон,

Аваду Кедавру придумал ты сам,

И друг в голове твоей с именем Рон.

О стену ты нос уж не раз разбивал,

Пытаясь попасть на платформу мечты.

Это душевное доктор сказал,

На лбу обновляя старые швы.

Мой Муз недавно приобрел пистоль

И стал отстреливать ненужных персонажей.

А я кричу ему: «Постой, постой,

Я в нашей связке буду старшей».

А он молчит и крутит у виска

Свой пистолет… шантаж или убийство.

И я, закрыв в бессилии глаза,

Вычеркиваю умерших из списка.

В зеркальной глади отразится

Все то, что скрыто на душе,

И снова мир вдруг исказится

В сбежавшей по щеке слезе.

Там в зазеркалье все вы вместе,

И маминых объятий плен,

А наяву лишь злые вести,

Что вы давно лишь прах и тлен.

Протрешь очки, что запотели,

И мантии набросишь ткань.

Вы быть со мной всю жизнь хотели,

Я отомщу, воздав вам дань.

Сказок я прочла немало, сделав вывод для себя,

Чтобы в жизни все сложилось, надо жизнь прожить

любя.

В волшебстве простых историй скрыты тайны бытия,

Черно-белым между строчек прочитай-ка не спеша.

В испытаниях, как в горниле, закаляется душа,

И ведет тебя по жизни сказки первой доброта.

Ты ставишь точку, и закончен эпилог,

Героя до конца рассказана судьба.

Был весел текст и очень легок слог,

Но по щеке скользит прощальная слеза.

Ты мир плетешь из ниточек души,

Крупинки сердца оставляя меж строками.

Прошу тебя, мой автор, не грусти,

Мы все вернем, когда прочтем, стихами)))

Когда домашние заботы

Меня накроют с головой,

Я в поисках души свободы

Ныряю в сказку за тобой,

Что вмиг волшебный мир уносит

Меня от серых будних дней,

Там по полям Кощеич бродит

И много сказочных людей.

Любовь, проклятья, битвы века,

Волшебных яблок сладкий вкус…

Скольжу я по сюжетным рекам,

И не догонит меня грусть.

От слов плетенья словно пьяна,

Спешу сказать тебе скорей:

– Спасибо, милая Татьяна,

От сказколюбов и друзей!

Я встретил ее на изнанке миров,

Она горяча была, словно уран,

Друг друга мы поняли даже без слов,

Какой же был в племени нашем скандал.

Я ей подарил ожерелье из мух,

Смеялась она и просила цветы.

Учил отличать пенье ветра на слух,

Она ж растоптала о счастье мечты.

В тот вечер решив ее сделать женой,

Я голову рыбы запек на огне.

Мечтал, что разделит сей ужин со мной

И сбудется все, что я видел во сне.

Она же, увидев мой свадебный дар,

Сказала вдруг «Фу!» – и сбежала домой.

Мой жезл теперь от бессилия пал,

Не приняла ты традиции той.

Драконом стать мечтаю с детства.

Расправить крылья над равниной.

Увы, никто не знает средства,

Чтоб стать пожизненно счастливой.

Средь облаков скользить в потоках,

Души и ветра единение,

Не вспоминать о мелких склоках,

Не знать нужды или лишенья.

А на рассвете в танце с ветром,

Крылом коснувшись края неба,

Я растворюсь за ночью следом

В лучах спасительного света.

Я встретил девушку, она была прекрасна.

Высока грудь, гитарных линий стать.

Увы, я понял, сколько судьба моя несчастна

И как губительна душе слепая страсть.

Все было в ней фальшиво… даже бедра

Теряли свой изгиб, лишь стоит снять белье.

А уж когда была помада стерта,

В безумном крике разлетелось воронье.

Ты гордо носишь звание пирата,

Хоть и не брал суда на абордаж.

Твоя добыча – это книга чья-то,

Что отдана издателем в тираж.

Считаешь лихо ты чужие гонорары,

Когда по локоть влез в чужой карман,

Твои понятия о благородстве странны,

И убеждения твои – сплошной обман.

Себя ты мнишь литературным Робин Гудом,

А сам по совести и по закону просто вор.

Ведь ты писателям в их деле очень трудном

Для новых книг выносишь смертный приговор.

Волшебное стекло – зеркальная граница,

Быть может, кто-то в ней сумеет отразиться.

Я в этом мире знаю о многом и о многих,

Пытаюсь угадать, кто ты, в личинах скорбных.

Расскажи мне, зеркало, на ночь сказку,

Где любима я и ему нужна.

Где к лицу не клеят с улыбкой маску,

Когда гибнет порванная душа.

Покажи мне, зеркало, мир забытый,

Где важны поступки, а не слова,

Где не ищут в действиях скрытый смысл,

Доверясь раз и наверняка.

Спой мне, зеркало, песню старую,

Где добро всегда побеждает зло,

Где никто не сможет обидеть слабую,

И всегда вокруг всем везло.

Говорят, я замуж вышла тут на днях в четвертый раз.

Что детей уже пятнадцать и беременна сейчас.

Говорят, в деньгах купаюсь и известна на весь свет,

Ночью на метле летаю и пишу забавный бред.

Говорят, что все видали, как любовник приходил,

И что «Ауди-А-восемь» мне намедни подарил.

Рассуждали… обсуждали… да и пусть поговорят,

Раз моя жизнь интересней вам на ваш случайный взгляд.

Пусть ветер паруса рвет в клочья,

И волны нам ломают киль,

Страшней всего здесь будет ночью,

Когда накроет мертвый штиль.

Луны возникнет лик кровавый,

И оглушит нас тишина.

Вдруг звук подобием отравы

Заставит замереть сердца.

У этой песни нету смысла,

В ней каждый слышит о своем,

И душу разрывают мысли,

Что мы с тобою зря живем.

Так под воздействием заклятья

Шагнем мы с борта… и на дно.

О нас легенды сложат братья,

Но нам, погибшим, все равно.

У каждой сказки есть конец,

И мы дошли до крайней строчки.

Мы выжжем чувства из сердец,

Спеша с тобой расставить точки.

Еще мгновенье… эпилог.

И наших рук объятия крепки.

Но, дописав последний слог,

Как птицы, разлетимся с ветки.

Нет в целом мире лучше места,

Чем кухня бабушки моей.

Там запах выпечки и теста,

И все всегда вдвойне вкусней.

Там толстый кот все время дрыхнет,

И на окошках кружева.

Лишь только шум дневной затихнет,

Мне сказку заведет она…

Пусть в тишине ночного дома

Чуть слышно ходики идут,

Я так хочу вернуться снова

В той кухни ласковый уют.

Самовар на еловых шишках,

Тело сдобное жаждет ласки.

Что ж ты робкий такой мальчишка,

Не боись, не предам огласке

Ты люби меня жарко и долго,

Научу, как стать самым-самым.

Утро в окна заглянет только,

В тот же миг мы чужими станем.

Самовар, булок нежных горка

И купчиха, довольная жизнью.

Расстарался вчерашний Егорка,

Разродится к весне теперь сыном.

Я помню отражение в щите

И острый меч в неверном свете факелов.

Не виновата я в своей судьбе,

Лишь в храме у Афины горько плакала.

Я красотой была наделена,

Но не как даром, а как наказанием.

На одиночество была обречена

Афины грозной непростым проклятием.