Читать книгу Ковен - Марина Белинская - Страница 4

Девушка сделала шаг внутрь особняка, ключи с грохотом упали на столик рядом со входом, а торопливый дворецкий вздрогнул и сделал максимально бодрое лицо, чтоб вошедший ни на секунду не решил, что он всё это время спал, прикрывший свежим номером газеты. Виктория усмехнулась и кивнув ему, после чего стремительными шагами направилась в сторону столовой, где её и должны были ждать родители.

Их звонок застал её врасплох, они редко просили её срочно приехать к ним, тем более во второй половине дня, если быть точнее сегодня свершился самый первый подобный звонок и такая просьба. Это заставляло беспокоится и одновременно остерегаться, внутри девушки пылали подозрения, вопросы о том, чего они хотят и что задумали и самым страшным здесь было – речь о Уинстоне. Они расстались неделю назад, но за это время мужчина уже успел изрядно подпортить ей нервную систему всеми возможными способами. Начиная с неожиданно отменённых встреч с потенциальными заказчиками, заканчивая посиделками с их, по всей видимости бывшими, друзьями.

Пока что единственными спасёнными от этого оставались её родители и Лекси и то, видимо, не так уж и надолго. Когда она прошла украшенную золотыми вставками арку перед ней предстала картина, которую она так не хотела, но, к своему сожалению, получила.

– Добрый вечер, Виктория, – ухмыльнулся мужчина.

Во главе стола с двух концов сидели её родители, он же расположился по левую руку от отца и по правую от матери, в среднем гостевом месте, Джон всегда выбирал именно его, таким образом он ощущал себя членом семьи, в родство с которой так стремительно хотел вступить.

– Ты задержалась, – произнёс отец с нескрываемыми нотками разочарования в голосе.

Она прошла и села прямо напротив Уинстона, складывая ногу на ногу и мило улыбаясь, брюнетка старалась сохранять мнимое спокойствие, это удавалось ей достаточно паршиво, что лишь веселило гостя.

– Думаю, стало достаточно сложно добираться с другого конца города, – заметил мужчина, отпивая из своего бокала напиток.

Что он успел им сказать? В каком ключе приподнёс? Зачем и с какой целью он явился сюда? Эти вопросы каруселью играли в голове девушки. Они расстались, разошлись как в море корабли и ей искренне верилось, что на этом их история завершится, подойдёт к логическому завершению и она будет вспоминать её как урок. Уинстон, исходя из происходящего, был совершенно другого мнения.

– Дорогая, Джон сказал нам, что вы поругались, – начала женщина.

В своём голосе мама пыталась сохранить доброту, сострадание и хотя бы несколько граммов поддержки, примерно понимая в каком состоянии сейчас находится её родной ребёнок.

– А точнее то, что ты предпочла другого и решила оставить друга нашей семьи. Человека, который помог тебе выбиться в свет в творческой индустрии, – резко перебил отец.

Его же тембр был слишком осуждающим, слишком требовательным, он не принимал эту точку зрения, которую любезно выдумал Джон, воспользовавшись своим заведомо выигрышным положением. И совершенно не важно, было это правдой или нет, для него не были важны или значимы слова родной дочери, ему было достаточно того, что сказал выгодный и более уважаемый для него человек.

Хотя, человеком назвать его было трудно, по крайней мере сейчас Виктория в своей голове называла его совершенно другими словами, которые были слишком далеки от понятия «людей». В её понимании человек не мог так поступить, хотя, смотря что понимать под человеком. Мы существа, которые способны быть до такой степени разными, что дать общую моральную характеристику нам практически не возможно.

– Думаю, Джон не совсем верно истолковал мои слова, – спокойно ответила девушка, стараясь не срываться на эмоции, не показывать ему, что он добивается того, что хочет, но опять же, она не знала, что ему нужно, были лишь догадки, а они редко граничат с реальностью. – Я имела ввиду нечто иное…

– Но вы расстались, – перебил её отец.– По твоей инициативе, верно?

Вот что он вычленил из этого, ведь лишь данный, достаточно деликатный момент, заставлял его переживать и в принципе обращать на это внимание.

– Да,– она сглотнула ком, подступивший к горлу. – Верно. Однако, думаю, что это касается лишь меня и Джона, не так ли?

Девушка посмотрела в карие глаза своего собеседника, который с завидным интересом наблюдал за словами, реакциями, словно наслаждаясь этим моментом собственного превосходства и выигрышной позиции.

– Виктория, – он положил свою руку поверх её ладони, которая лежала на столе. – Я переживаю за тебя, ты ещё молода, немного неопытна и я искренне боюсь, что ты оступишься, сделаешь неправильный выбор, поэтому мне пришлось обратится за помощью к твоим родителям, ради твоего же блага.

Как красиво человек, который не так далеко ушёл в возрасте от неё, всего на четыре года, выворачивал ситуацию в нужное для себя русло. Этим можно восхищаться, подобным умением, даже талантом, однако лишь до тех пор, пока ты не являешься жертвой его интриг, а она, на свою беду, стояла во главе этой богадельни.

– И дабы не смущать тебя более, – он встал со своего места, любезно задвигая стул, чем вызвал одобрительные взгляды Мистера и Миссис Бродерик. – Я Вас покину, чтобы в тесном семейном кругу тебе было комфортнее.

Если бы она знала его год или два и не состояла с ним не в каких связях, девушка бы запросто поверила в его благие намеренья, красивые речи и до боли в груди добрые всепрощающие карие глаза. Он умел располагать к себе людей, производить нужное впечатление, меняя маски и обличии будто бы для него это всего лишь игра, как уже было сказано, к подобному у него существовала талант. Однако Виктория понимала, кто перед ней стоит, кто кроется под маской профессионального бизнесмена и, казалось бы, идеального мужчины для отношений. Полная противоположность .

– Виктория, проводи Джона, – не попросил, скорее приказал, отец. – И возвращайся.

Мужчина попрощался и двинулся в сторону выхода, она пошла сразу за ним, когда они вышли на улицу, он остановился и обернулся на неё, лукаво улыбаясь и всматриваясь в черты её лица.

– Чего ты добиваешься? – с нескрываемой злостью, спросила она.

– Тебя, – спокойно ответил мужчина, делая шаг ближе. – Я хочу, чтобы ты была моей, уже когда-то я это получил и терять не собираюсь.

– Зря стараешься, Уинстон, – сквозь зубы, процедила она. – Я костьми лягу, но ты больше не на шаг не приблизишься ко мне и моей семье.

Ухмылка на его лице становилась всё шире, словно её злость лишь подпитывала его, хотя, так оно и было.

– Я всегда получаю то, чего хочу, Виктория и ты, – он тыльной стороной ладони провёл по её щеке. – Всего лишь вопрос времени.

Он отступил, направляясь к своей машине, но перед тем как в неё сесть остановился, вновь посмотрел на остолбеневшую, полную ненависти к нему девушку.

– Признай, что тебе наши игры нравятся ни чуть не меньше, чем мне, – он подмигнул ей, после чего сел в машину и уехал со двора особняка.

Проводя взглядом автомобиль, она быстрыми и стремительными шагами направилась обратно, уже зная, что сейчас скажет собственному отцу. Как только она зашла внутрь, то сразу же обратилась к нему.

– Я не собираюсь возвращаться к этому манипулятору-самоучке! – строго сказала Виктория, смотря в голубые глаза Мистера Бродерик.

– Тебя никто не спрашивает, – спокойно ответил он. – Ты завтра же помиришься с ним.

Он сделал глоток из своего бокала, продолжая поглощать ужин, мать же сидела смирно напротив него, перекатывая овощи по тарелке, делая вид, что согласно со всем, что говорит мужчина.

– А лучше сегодня, у тебя ещё есть время, – продолжил он.

Удивление, потом смятение, а дальше небывалая волна ненависти вспыхнули в девушке, словно спичка.

– Неужели твои моральные принципы настолько низко пали, – вопрос был скорее риторический. – Что ты готов подложить родную дочь под выгодную для себя самого партию!

Последнюю фразу она буквально прокричала, внутри плескалась обида, от неё её разрывало, хотелось плакать, кричать, но она не могла себе этого позволить, не здесь, не сейчас, не в этом обществе.

– Сядь! – буквально прокричал он, вставая со своего стула.

Отец смотрел на неё пронзающий взглядом, буквально испепеляя , давя своим авторитетом и определённой внутренней силой. Она медленно опустилась на стул, продолжая смотреть в его лицо.

– Запомни, Виктория, жестокую правду жизни, – он опёрся ладонями о стол. – Есть два типа людей, одни сильные, идущие к победе, стремящиеся к большим высотам и не страшащиеся преград, а вторые мечтательные, верящие в светлые чувства, в то, что люди бескорыстны и добры. Первый тип способен выжить как с себе подобным, со вторым типом или даже один, а вот второй без первого редко получает счастливый конец, – он склонил голову на бок. – Ты выбрала второй путь, а Джон первый, он твой единственный шанс стать кем-то, дорогая.

– Я могу стать кем-то самостоятельно! Мне не нужен он и его перспективы, – развела руками Бродерик.

В ответ на это мужчина лишь рассмеялся, видя в неё всю ту же маленькую девочка, которая играла в детстве в куклы.

– Много ты сделала сама для себя? – уже совершенно спокойно, без грамма агрессии, спросил он. – Ты лишь делаешь то, что приносит тебе радость, рисуешь, отдыхаешь, встречаешься с подругами, ты получаешь всё что пожелаешь без лишних усилий, Виктория. Ты не способна достигать чего-то сам.

Он встал и позвал дворецкого приказывая ему убрать со стола, девушка продолжила сидеть на стуле, переваривая и пытаясь найти неверные слова в монологе отца, но почему-то она отчасти была согласна с тем, что никогда не за что не боролась.

– У тебя есть три дня, чтобы исправить ситуацию с Джоном, в противном случае ты переезжаешь сюда и мы займёмся этим вопросом вместе, – утвердительно произнёс он.

В его понимании он заботился о ней, пытался помочь, чтобы она никогда не в чем себе не отказывала, была счастлива, радовалась жизни и никогда не знала бед. Он не хотел, чтобы ей приходилось за что-то бороться, как когда-то пришлось ему, мужчина растил маленькую принцессу, светлую, чистую, добрую и прекрасную. Он не растил бойца, который способен идти по головам, забывать о морали и добиваться того, чего хочет. Это был дар и одновременно упущение, он сам подвёл её к тому, что она оказалась в этой ситуации.