Читать книгу Выйти замуж за немецкого рыцаря - Марина Белова - Страница 6

Рано утром, еще не было шести, шофер Густава отвез Алину, Тамару Леонидовну и ее внуков, Антона и Бориса, в Кобленц. А в восьмом часу я проснулась от хлопанья дверей и чьих-то криков. Внизу явно что-то происходило.

– Тут всегда так встают? – спросонья спросила я Олега.

– Тут спят до десяти часов.

– Тем не менее создается такое впечатление, что там марширует полк.

– Какой полк? Все разъехались. Спасибо Алине, что она увезла этих невоспитанных великовозрастных оболтусов и ненормальную мать Ирины.

– Ненормальную?

– Во всяком случае, с большими причудами. Говорят, хочешь увидеть свою жену такой, какой она будет через много лет, посмотри на тещу. Интересно, Густав, прежде чем делать предложение Ирине, с Тамарой общался? Да что же они так там орут?

Мне и самой было любопытно. Поскольку в основном крики доносились с улицы, я подошла к окну и отдернула штору. Заламывая руки, причитала Марта.

– Олег, там что-то серьезное произошло. Полицейская машина стоит. А карета «Скорой помощи» только что отъехала.

– Пойду найду Густава. Надеюсь, с ним все в порядке.

– Я с тобой!

Я второпях влезла в джинсы, просунула голову в ворот майки и бросилась догонять мужа, на ходу пытаясь просунуть в рукава руки. На третьей ступеньке мне это удалось, так что вниз я спустилась, может быть, не причесанная, но одетая.

Густава мы нашли в столовой. Он сидел за столом. Вместо утреннего чая перед ним стояла начатая бутылка виски, а выглядел он так, будто только что потерял самого близкого ему человека. Но поскольку рядом с ним стояла пусть заплаканная и немыслимо бледная, но живая и невредимая Ирина, я могла заключить, что несчастье произошло с кем-то другим.

В уголочке, поглядывая на убитых горем хозяев, тихо рыдала Марта. Одной рукой она держалась за сердце, другой передником стирала с лица слезы. Должно быть, плакала она уже давно, потому что передник можно было выжимать. Да и Густав был практически пьян. Из всего этого я заключила, что случилось что-то страшно и не меньше часа назад.

– Густав, почему в доме полицейские? – бросилась я к нему с расспросами.

Ирина зашмыгала носом, отводя глаза в сторону.

– Меня обокрали, – обреченно выдохнул Густав и опрокинул в себя полстакана виски.

– Обокрали? Когда? Что украли? И к кому приезжала «Скорая помощь»? – словно вода сквозь решето, сыпались из меня вопросы.

– Витрина вскрыта. Вынесли все, что там было. Еще в кабинете взяли несколько картин. Почему-то только Поленова. Аккуратно так сняли. Странно. Это не самые дорогие картины в моем доме. В столовой висит Ван Гог. Он на месте.

– Да потому что кабинет рядом с витриной, наша спальня далеко, и гостевые комнаты в другом крыле здания, – пояснила Ирина мужу, которому виски упало на старые дрожжи. Под его воздействием он хмелел с каждой секундой все больше и больше, а потому и соображал с трудом. – А в столовую зайти побоялись, не знаю почему. Наверное, подумали, что там рядом кухня, на которой с раннего утра и допоздна кто-то возится.

– А когда произошло ограбление? Ночью? И никто не видел, не слышал? Столько людей в доме! Мы поздно легли. Рано встали! – Я имела в виду Алину, Тамару Леонидовну и ее внуков.

– Не знаю, когда это произошло. Меня разбудили Борис и Антон. Они так шумно уезжали: дверями хлопали, хохотали. Тамара на них орала, – собравшись с трудом, ответил Густав.

– Она хотела их приструнить, – защитила мать Ирина.

– Еще больше разбудила! После их отъезда я так и не заснул. В семь вспомнил, что должен сделать звонок в Китай. Там уже день давно. Пошел в кабинет… ну и все увидел.

– Про Николая расскажи, – всхлипнула Ирина, приложив платок к глазам.

«Ах, вот к кому «Скорая помощь» приезжала», – догадалась я.

– А что с ним? – спросил Олег.

Густав уже не мог говорить. Сложив руки на столе, он положил на них голову.

– Николая нашла Анна. Он лежал с тяжелым ранением головы в десяти метрах от дома, – сообщила нам Ирина. – Она тоже после отъезда детей не могла заснуть, вышла подышать свежим воздухом и в кустах заметила лежащего без сознания Николая.

– Жив?

– Жив, но кто его так и, главное, за что, сказать не в состоянии. Может, потом скажет, когда в себя придет?

– Может, он увидел воров и бежал за ними? – высказала я свое предположение.

– Но зачем сам? Надо было кричать, звать на помощь. Ох, Коля, Коля, – запричитала Ирина.

– Естественный порыв. Побежал, не подумав, – вздохнула я. И вдруг меня осенило: – Густав, у вас же должны быть камеры наблюдения, сигнализация. Только не говори, что в доме нет камеры наблюдения! – Я даже толкнула его, чтобы он мне ответил.

– Полиция уже об этом спрашивала. Видеонаблюдение только наружное, – словно в бреду пробормотал он. – Сигнализация была отключена, когда уезжали Алина, Тамара и эти головорезы. – Я догадалась, что речь идет об Ирининых племянниках, Антоне и Борисе. – И вместе с сигнализацией были почему-то отключены камеры наблюдения.

– Значит, ограбление и нападение на Николая были совершены в период между шестью и семью часами, – заключила я.

– Не знаю. Полицейские говорят, что… – он поднял голову и уставился затуманенными глазами на жену.

– Вот только не надо повторять этот бред! – возмущенно взвизгнула Ирина.

– Какой бред? – наивно спросил Олег.

Я же к этому моменту мысленно уже прокрутила в голове несколько вариантов. Наверное, полицейские высказали предположение, что Густава могли ограбить его же родственники. Почему-то считается, что самая страшная мафия в мире не итальянская, а русская. Русских уважают и вместе с тем боятся. Если следовать логике немецких полицейских, то украли ночью, а утром под шумок вынесли. Кто это был? Конечно же, Тамара, Антон, Борис и… Алина.

Нет, только не Алина. Действительно, бред какой-то. И Тамара не будет обворовывать дочь. А Борис и Антон, судя по их реакции, даже не знали, какую ценность имели вещи, выставленные в витрине. И уж совсем глупо думать, что Николая избили до полусмерти свои. Тогда кто?

– Кстати, полицейские просили пока ничего не сообщать вашей подруге об ограблении, – предупредила нас Ирина, оглядываясь на дверь. – Ну да они и с вами захотят пообщаться.

– Алине ничего не говорить? Но это значит, что полицейские захотят ее допросить? Получается, что они ее подозревают? – обиженно спросила я. Моя подруга занесена в список предполагаемых преступников? Бред!

– Это их работа, – искать, спрашивать, выяснять, – заплетающимся языком ответил Густав и хлебнул еще. Ирина только развела руками.

– А кто еще знал о сокровищах? – спросила я.

– Все! – вместо Густава ответила Ирина. – Он всем рассказывает о дедушке и нибелунгах. Это его гордость, семейная реликвия.

Меня такой ответ не устраивал. Вчера Густав выпил и стал хвалиться перед нами своими сокровищами. Но мы свои! Не со всеми же он так себя ведет? Да и не каждый день выпивает.

– Что значит всем рассказывает? Экскурсии с улицы водит?

– Марина, не слишком ли много ты задаешь вопросов? – насторожился моим рвением Олег. Уж кому-кому, а ему хорошо известно, что меня и мою подругу хлебом не корми, дай покопаться в запутанных историях. – На то есть полиция, чтобы во всем разобраться.

– Полиция везде одинаковая, – пробурчала я. – Переведут стрелки на пацанов или на Алину и будут счастливы, что быстро преступление раскрыли.

– Ой, я тоже так за мальчиков переживаю, – подхватила мою мысль Ирина. – И за вашу подругу, – добавила она. – Ах, как некстати этот круиз по Рейну. Точно на них подумают.

– Для того чтобы их обвинить, надо как минимум найти у них пропавшие предметы, – заметил Олег.

– Найдут, не найдут. У нас сначала преступников ловят, а потом уже выясняют, куда они деньги дели. Слушай…

Только я хотела высказать вслух свои опасения в том, что мы тоже являемся подозреваемыми, как в комнату вошли двое. Мужчины были в штатском, но и так было ясно, что они полицейские.

– Что он сказал? – спросила я у Густава, когда один из мужчин обратился ко мне.

– Они хотят с вами побеседовать, – перевел просьбу полицейского Густав, который при их появлении постарался принять божеский вид. Мне показалось, что он даже немного протрезвел.

– Скажи ему, что мы об ограблении узнали десять минут назад, – велел Олег.

Густав перевел.

– Они просят показать личные вещи. Это не обыск, – извиняясь за полицейских, попросил Густав.

– Да ради бога!

Без лишних слов я направилась к выходу, увлекая за собой полицейских. О чем я в эту минуту сожалела, так только о том, что не могу пообщаться с представителями закона. К сожалению, немецким языком я не владею даже в рамках школьной программы.

Олег моему примеру не последовал, остался с Густавом. Мне составили компанию Ирина и Марта, наверное, их пригласили полицейские в качестве понятых.

Естественно, ничего из пропавших вещей в нашей с Олегом комнате не нашли. Полицейские принесли мне извинения и пошли осматривать дом дальше, а я спустилась вниз к Густаву и Олегу, прихватив из спальни свой мобильный телефон. Несмотря на предупреждение, я все же намеревалась позвонить Алине, чтобы поинтересоваться, как ведут себя родственники Ирины. В какой-то момент в моей голове мелькнула мысль: «А действительно ли Антон и Борис не знали о сокровищах нибелунгов? Ну и что, что они родственники Ирины, мало ли что могло прийти им в голову?»

Я не успела сделать звонок. Полицейские крутились рядом, при них я звонить не решилась. А в десятом часу Алина сама позвонила. Увидев на дисплее ее номер, я быстро нажала кнопку, чтобы звонок не был услышан посторонними. Не отвечая абоненту, то есть Алине, я умудрилась выйти из комнаты, а потом переместиться на крыльцо.

Прикрыв телефон ладонью, я приложила его к уху:

– Почему так долго не отвечаешь? – Алина начала с упрека в мой адрес.

– Да так… Как добрались? – тихо спросила я.

– Отлично. Здесь такие дороги – ровные как скатерть. Мы вздремнуть еще успели.

– Вот как… А теплоход твоим попутчикам понравился?

– А то! Мы как раз успели к завтраку. Тамара ограничилась овсяными хлопьями, а молодые растущие организмы оттянулись по полной программе. Думала, что им плохо будет, а они только спросили, когда обед. Как в них все влезает?

– Ясно. Чем собираетесь заниматься?

– Как чем? На экскурсию поедем!

– Алина, у меня к тебе большая просьба, – я перешла на шепот. – Ты присмотрись к Антону и Борису. А еще лучше глаз с них не спускай.

– Что-то случилось? – насторожилась она.

Секунду-две я раздумывала, говорить ли. Потом все же решила, что Алина должна знать:

– Густава ограбили.

– Как? Когда? – воскликнула она. – Кто посмел?!

Мне показалось, что она говорит неискренне. Может, думает, что я шучу?

– Алина, это не шутка. Сегодня утром Густав обнаружил, что витрина вскрыта. Взяли все. Еще из кабинета вынесли Поленова.

– Поленова? – На этот раз в ее голосе слышались неподдельное удивление и испуг.

– Под подозрением все, кто ночевал в доме. Я, ты… Нас с Олегом уже обыскали.

– Надеюсь, Густав не думает на меня?

– Никто так не думает, – успокоила я Алину. – Но ты же понимаешь, что у полицейских на этот счет свое мнение. Они будут проверять всех. Я полагаю, мы им должны помочь, – вздохнула я.

– Кажется, я поняла, к чему ты клонишь, – с ходу догадалась подруга. – Тамару я обыщу без проблем. С Борисом и Антоном будет сложнее. Курт поселил их в четырехместную каюту. Но где наша не пропадала? Картины не иголка в стоге сена. Что-нибудь придумаю. Да хотя бы не поеду на экскурсию, останусь на теплоходе и обыщу всю каюту.

– Нет, ты должна следовать за ними по пятам. Вдруг это они и есть воришки? В этом случае они будут искать антикварный магазин, чтобы избавиться от золотого кубка, украшений и полотен.

– Кубка? Ну да, кубок… Поняла, не спущу с них глаз, – пообещала Алина.

Я вернулась в комнату. Кажется, моего отсутствия никто не заметил. Густав все так же сидел за столом в обнимку с бутылкой виски. Как только полицейские вышли из столовой, он вновь расслабился. Ирина стояла у мужа за спиной, а Олег пытался утешить их обоих:

– Вы радуйтесь, что все живы! А насчет этих побрякушек не переживайте. Если они приносят несчастья, то теперь вы в полной безопасности.

– Олег, они денег стоят, – напомнила Ирина, – и немалых.

– Деньги? А то, что это семейные реликвии, тебе невдомек? – разозлился на жену Густав.

– Да к черту деньги! Вы люди не бедные, проживете как-нибудь без картины и этого лома. Ты сам говорил, что еще неизвестно, подлинный Поленов или нет.

– Кстати, а где Анна? – поинтересовалась я, заметив ее отсутствие.

– Она уехала с Николаем в больницу, – внесла ясность Ирина.

– Может, и мы съездим? – предложила я.

– Зачем? – спросила Ирина. – Они только что уехали.

– А вдруг он уже пришел в себя? Мы сразу и узнаем, кто его треснул по голове. Я так понимаю, что, кто треснул его по голове, тот и Густава ограбил.

– Ну надо же! Как все просто! Что бы мы без тебя делали?! – пренебрежительно хмыкнул Олег, опередив Ирину, которая открыла рот, чтобы что-то сказать.

– Ладно, только нервничать не надо, – обиделась я на мужа. Взяв под руку Ирину, я отвела ее от стола, за которым сидели мужчины: – Ира, а какие-нибудь улики полицейские нашли?

– Не знаю. Они не впустили нас в кабинет. И на лужайку, где Анна Николая нашла. Сами ходят, что-то выискивают, вынюхивают, стены простукивают.

– Ну это понятно, не хотят, чтобы вы следы затоптали.

– Следы? Ну да, следы… Господи, скорей бы все ушли, – пожелала Ирина. – Твой муж прав. Проживем как-нибудь без этих раритетов. Если они всем несчастья приносили, зачем их в доме держать? А ведь грабители и нас могли убить! Спаси и сохрани!

Ирина была так напугана ограблением, что ее в буквальном смысле слова трясло. Я потрогала ее руки. Они были холодными как лед. Зубы отстукивали морзянку. Понимая, что все это от нервов, я сбегала в свою комнату за валерьянкой, которую всегда вожу с собой. Только после тридцати капель Ирина стала приходить в себя.