Читать книгу Трудные леди школы Бауман - Марина Болдова - Страница 5

Ясности в мыслях не было. Они путались, наскакивая одна на другую, но главная, самая страшная, вселяла настоящую панику. Вика закрыла уши руками, чтобы не слышать, как ссорятся отец и мать. То, что они орали друг на друга из-за нее, она уже поняла. Мать пыталась ее защитить. Вика, будучи трезвой, могла точно сформулировать и отношение родителей к ней, и свое к ним. Но трезвой и без кайфа она теперь бывала редко. «Так уж получилось, я стала наркоманкой, папа», – сказала она вчера отцу, смиренно опустив глаза долу. Про то, что беременна сама не знает от кого и что у нее букет специфических болезней, умолчала. Об этом не знала и мать. А сказать придется. Денег на лечение нет, стянуть их потихоньку, как раньше, не получится – от нее все прячут, а до продажи вещей из дома, как, например, это делал Гошка Сиверцев, она еще не докатилась. «Скажу Сиверцеву, что ребенок от него, – пришла спасительная мысль в голову. – Нет, не прокатит. По срокам лажа получается. Гошка последние три месяца лечился, не пил, не кололся, не трахался. Матери скажу, по-другому никак».

Вика любила отца. Но часто ловила себя на мысли, что, будь он толстопузым коротышкой-сантехником, а не красавцем бизнесменом под метр девяносто, любить его бы не смогла. Потому как характерец у родителя – дрянь. Коротко она определила его как технически озабоченного зануду. И говорить с ним можно лишь о железках, станках и чертежах. Тогда папан начинал светиться. Как лампочка, изнутри. Разговоры на другие темы вызывали у него зевоту, и он откровенно отворачивался от собеседника. Это бесило Викину мать. Вика видела, как та нервно прикуривает одну сигарету от другой, стараясь не показать раздражения, которое вызывает муж, перед гостями.

С матерью Вика была небрежна и потребительски равнодушна. Надо денег – даст как миленькая. Потому как Вика знала про мать все. И бессовестно шантажировала, выдавая информацию порциями, дабы у матери всегда сохранялось состояние боевой готовности: что там еще знает о ней дочь? Вот и сейчас оплатит лечение, Вика не сомневалась.

«Что-то они уж слишком распалились», – подумала она, а в душе поселилось нехорошее предчувствие.

– Вика, выйди! – раздался зычный голос отца.

Вика сунула ноги в тапочки, встала с кресла, на котором сидела перед выключенным телевизором, и открыла дверь своей комнаты. «Орали бы у себя в спальне! А то прямо у меня под дверью! Другого места не нашли», – подумала она беззлобно.

– Иди в мой кабинет. И не вздумай по дороге потеряться! – пригрозил отец. Мать согласно покачала головой. Вика вздохнула. Путь ее отступления с некоторых пор знали оба: Вика обычно тихо спускалась по лестнице, ведущей со второго этажа непосредственно в прихожую, выскальзывала из квартиры и так же тихо защелкивала за собой английский замок входной двери.

Вика села на кожаный пуф и глазами девочки-паиньки посмотрела на отца.

– Глазки не строй, не поможет. Короче, вчерашний мой визит к ментам был последним. Завтра ты уезжаешь. Куда, узнаешь по дороге.

– Я хочу знать сейчас. Имею право.

– Дочка, это санаторий за городом, – мать попыталась хоть немного намекнуть Вике на серьезность положения.

Вика похолодела. Вот так же, не спрашивая согласия, три месяца назад родители увезли Гошку в неизвестном ей, Вике, направлении. И тоже якобы в санаторий. Обратно он вернулся тихим, чем-то напуганным и с тусклым взором.

– Мне нельзя. Мам, мне нужно с тобой поговорить. – Вика жалобно посмотрела на мать.

– Ну, это вряд ли! – Отец насмешливо смотрел на них обеих.

– Хорошо, – зловеще прошипела Вика. – Я скажу! Я беременна!

– Это не страшно, – равнодушно изрек любящий папа.

– И я больна! – Вика выкрикнула это, уже поняв, что ей ничего не поможет.

– Ну… Обычным путем твои болячки не передаются, а с половыми контактами в этом заведении напряженка, – усмехнулся отец.

– Дима, ну давай ее хотя бы подлечим! – Вика видела, что мать напугана не меньше ее. Но понимала, что боится та лишь за себя, осознавая, что дочь может, обозлившись, выдать лишнюю информацию.

– Там прекрасный штат врачей. Хватит, Лера! Хватит пережевывать одно и то же! Мне на работу пора. И не думай сбежать сегодня из дома, – предупредил он Вику. – Я оставляю с вами Зину. Переночует она в твоей комнате. Все. Меня сегодня не ждите.

Дмитрий Андреевич развернулся и вышел. Он всегда все решал быстро и бесповоротно. Это отличало его от компаньона Владимира Михайловича Лунева, с которым они вместе открыли фирму. Одногодки, сокурсники и однолюбы. Еще на втором курсе оба влюбились в одну девушку, Светлану, которая стала женой Лунева, отказав порывистому и непримиримому Шляхтину. С Валерией Шляхтин сошелся через год после свадьбы друга. Впервые увидев ее на пляже, подошел, засыпал анекдотами, сводил в тот же день в кафе, а вскоре сделал предложение. Так же быстро он «сделал» и Вику.

Сейчас Дмитрий Андреевич убедил себя, что поступает с дочерью сурово для ее же пользы. Наблюдать, во что превратилась Вика, не было ни сил, ни желания. А потому – вот тебе, дочь, последний шанс.

Десять лет назад он выкинул из своей жизни жену. Та была поймана им в супружеской постели с личным водителем и в самый кульминационный момент. Шляхтин ее даже не ударил, хотя надо было бы! Он молча дождался, пока, суетливо одевшись, ее любовник бочком покинет спальню. «Делай это где хочешь, кроме нашего дома, – процедил сквозь зубы. – В мою жизнь отныне не лезь – прибью!» Они продолжали жить в одной квартире, даже несколько раз за эти годы ужинали за одним столом, но бывшая жена, как он ее определил с того момента, не знала о нем ничего. Зинаиде был дан приказ молчать о его передвижениях и связях. Хотя та иной раз и не выдерживала натиска подруги. Но то были единичные случаи, Шляхтин не сомневался. Развода не просил, Валерия тоже молчала.

Для Вики разыгрывался спектакль, что мама с папой живут как все. Но он был уверен, дочь годам к десяти, разобравшись в ситуации, сделала правильный вывод. И с того момента они стали играть втроем, разыгрывая каждый свою партию.

Но девочка заигралась. И поэтому он, Шляхтин, выгоняет дочь из пьесы под названием «Счастливая семья». Да и пьесу эту играть далее не имеет смысла.