Читать книгу Бурлеск: новая жизнь - Марина Бонд - Страница 4

По четвергам gay-party. ГЕЙ-ВЕЧЕРИНКА?? О, Боже! Она никогда не думала, что жизнь столкнет ее с таким… недоразумением!

Изначально, Жанна не обратила особого внимания на название вечеринки, потому что в графе артистов стоял прочерк, а в скобках пометка «резиденты клуба». Что ж, допустим. Одевшись более скромно, чем вчера – черные брюки, узкие сверху и посвободнее книзу и молочного цвета блуза с рукавами три четверти и горловиной лодочкой – она отправилась в клуб.

– Привет! Как прошла ночь? – Ксения Владимировна, с которой они перешли на «ты», догнала Жанну в зале ресторана, через который она направлялась в свои владения.

– Привет, – она остановилась и, развернувшись, улыбнулась. – В общем и целом хорошо. Лучше, чем я ожидала в организационных моментах, но хуже по самочувствию.

– Понимаю. Чтобы перестроиться на ночной режим работы нужно время. Ну, мои поздравления с успешным началом! – Ксения широко и открыто улыбнулась.

– Благодарю, – искренне ответила Жанна. Ей импонировала эта женщина, и она бы хотела завести с ней приятельские отношения. К тому же, порвав все связи с прежними друзьями, ей не хватало простого человеческого общения. – Послушай. Я хотела тебя спросить… есть у тебя минутка? – вдруг вспомнив, что возможно отвлекает свою дневную коллегу от работы, поинтересовалась Жанна.

– Да, конечно. Давай присядем, – и она увлекла Жанну за собой за ближайший столик.

– Сегодня гей вечеринка, насколько ты помнишь, – понизив голос, словно стеснялась произносить само название, продолжила Жанна. – Ведущие, они же главные и единственные лица мероприятия, резиденты клуба. Я так понимаю, они здесь работают на постоянной основе, – полувопросительно сказала Жанна. Дождалась кивка Ксении и продолжила, – Но я с ними еще не встречалась, – снова полу вопрос и в подтверждение отрицательный моток головой. – Можешь мне рассказать про них?

– Это два парня, и они геи, – обыденным, почти скучающим тоном начала Ксения. У Жанны мурашки пробежались по всему телу и руки покрылись гусиной кожей. Геи? В смысле гомосексуалисты?! Существа, о которых она только слышала, чисто теоретически знала, что они где-то обитают, вполне возможно даже на этой же планете, но никогда, ни разу в жизни не встречала и не видела своими глазами ни единого представителя этой расы! Хорошо, что узнает об этом сейчас – первый шок от новости пройдет, и при личном знакомстве она будет вести себя более адекватно.

– Очень милые ребята, имеющий прекрасный вкус в одежде. Make-up умеют накладывать, как профессиональные стилисты. Педантично следят за своей внешностью, обладают изысканными манерами, не ругаются, как сапожники – исключение составляет сцена, но там они в образе. Свою работу знают четко и выполняют ответственно, в этом плане проблем с ними нет. Как ведущие зарекомендовали себя на многих площадках города. Часто их приглашают в другие города для проведения мероприятий. Они принимают предложения, но никогда – в ущерб клубу. Как комедиантам им нет равных! Работают в стиле stand up в жанре жесткого черного юмора, за словом в карман не лезут, и отпор дадут любому. Кроме того, они – трансвеститы. Иногда по четвергам исполняют свои выступления, но в основном их приглашают на выходные. Что еще про них сказать? – Ксения в задумчивости перевела взгляд в потолок. – С характером. Оба. Не без этого. Но не все коту масленица, – пожала плечами. – Кира более… стервозный что ли… если не в духе, испортит настроение всем, но такое случается крайне редко. Бак скорее открытый, импульсивный, с интенсивной жестикуляцией. Однако в последнее время его как подменили. Будь он женщиной можно было бы подумать на затяжное ПМС. Стал какой-то тихий, пришибленный. Хотя обычно вся гримерка покатывается со смеху над его шутками. Не знаю. Может, поругались между собой, а может и прошло уже все. Сегодня сама увидишь.

Жанна поблагодарила и попрощалась с Ксенией. Переваривая всю полученную информацию, она отправилась в кабинет директора, отчитаться за прошедшую ночь и задать появившиеся вопросы. После, проходя к себе мимо гримерки, она краем глаза заметила движение внутри. Еще рано, артисты появляются минимум часа через два, тогда кто же?.. Жанна заглянула внутрь.

Перед зеркалом сидели два мужчины, спиной к входной двери. Один, на вид совсем мальчишка, раскладывал косметику, другой, более взрослый, потянулся и включил свет по периметру зеркала. «Это они и есть», безошибочно мелькнуло у нее в голове. Так, спокойно. Это не динозавры и не вампиры. Это всего лишь люди, обычные мужчины… ну, почти.

– Должно быть, вы и есть ведущие сегодняшней вечеринки, – привлекая к себе внимание, начала Жанна, вошедшая в гримерную комнату. – Меня зовут Жанна Андреевна, я новый администратор. Если будут какие-то…

– Да-да, все понятно, – перебил ее один из них, тот, что постарше. – Милочка, принеси-ка нам водички с лаймом, и льда побольше, – небрежно бросил он, и продолжил свое занятие, тут же забыв о ее присутствии.

Жанна ожидала чего угодно от их встречи, но только не такого явного неуважения и открытого пренебрежения. Она прожигала его взглядом через зеркало, но тот упорно игнорировал ее. Да уж, не простой тип. С таким надо вести себя твердо и круто, сразу показать, кто здесь главный и поставить на свое место, иначе не миновать им постоянных распрей в будущем.

Она подошла и протиснулась между ними к полукруглому столу, за которым они восседали. Уверенно сдвинула всю разложенную косметику в сторону, развернулась к ним лицом, присела на край этого стола и сложила руки на груди, глядя на них свысока. Всю силу и очарование своей ледяной улыбки направила на своего оппонента.

– Я не официантка и уж тем более не девочка на побегушках, – начала она спокойным голосом с твердыми нотками. – Я – менеджер зала и по рангу занимаю более высокий пост, чем вы. Если вас такое положение дел не устраивает, это сугубо ваши личные проблемы. Я не потерплю неуважительного отношения к себе, тем более, ничем не обоснованного. – Она выдержала паузу, пристально глядя ему в глаза. Он манерно цокнул и отвел взгляд первый. Она выиграла, она это почувствовала.

– Насколько я информирована, эта должность достаточно долгое время оставалась незанятой. Вы, как человек взрослый и опытный, могли бы предложить свою кандидатуру на это место. Однако вы этого не сделали. Причин может быть много, но основную я вижу в избегании слишком большой ответственности. Хотя могу и ошибаться. Так или иначе, теперь ответственность за всех своих подчиненных ложится на мои плечи. Помимо улаживания конфликтных ситуаций, я должна сохранять благоприятный микроклимат в коллективе, что, безусловно, будет положительно сказываться на всей работе в целом. – Она продолжала буравить его взглядом, но тон сменился на более снисходительный. Словно взрослый сменяет свой гнев на милость в адрес провинившегося ребенка, который осознал свою погрешность в ходе поруганий.

– Итак, начнем сначала. Меня зовут Жанна Андреевна, – она вежливо протянула руку для делового рукопожатия, все еще возвышаясь над ним. Он посмотрел ей в глаза, скосился на ее руку и аккуратно вложил в нее свою ухоженную и холеную.

– Кира Старк, – рукопожатие вышло очень слабым, безвольным. Словно он состоял из тонкого стекла, а не из плоти.

– Кира, – продублировала Жанна, – а за кулисами?

– Кира, – повторил он. – Так лучше, чтоб не запутаться.

– Логично, – поддержала она. – По долгу службы наши частые встречи неизбежны. Полагаю, будет вполне уместным перейти на «ты».

Он был старше нее, это и невооруженным взглядом видно. Причем это заметно по каким-то неуловимым признакам. Глаза… его возраст выдавался во взгляде, тяжело оценивающем с долей цинизма и скепсиса. Как-то так лихо заломанная бровь одна придавала выражение, чуть ли не царского высокомерия лицу. Да и саму физиономию имел он несколько брюзгливую и надменную, но в то же время осторожную, как бы прощупывающую почву, как тот или иной человек позволит себя с ним вести. В целом же весь его вид говорил о довольстве, о том, что он имеет ровно столько, сколько ему нужно, а если станет не хватать, он достанет еще. Держал он себя достойно, с изяществом. И даже свое поражение в этой небольшой стычке принял с чувством превосходства над всей этой ситуацией.

– Как хочешь. Жанна Андреевна, – подмигнул он. Она вернула улыбку и перевела взгляд на другого… юношу. Он был намного моложе своего компаньона и даже как будто моложе самой Жанны. Он смотрел на нее пристально во время всего ее нравоучительного монолога, и теперь не отвел глаз, изучающих исподлобья, с какой-то неподвижной идеей во взгляде. Лицо у него было чересчур красивым, пожалуй, можно сказать смазливым. Из мужского в нем выдавались прямые, нависшие над глубоко посаженными глазами, брови и кадык. Волосы у обоих были чуть длиннее обычных коротких мужских стрижек, разделены на боковой пробор и уложены гелем назад. Руки он спрятал в карман кофты и Жанна не стала протягивать ему свою. Вместо этого она убрала их за спину, выказывая ему открытую незащищенную позу.

– А к тебе как обращаться?

– Бакарди Мур.

– Ром, значит. А зовут как?

Он повел одним плечом:

– Рома.

Ей показалось его булькающее произношение буквы «р» смутно знакомым, потому и уточнила его настоящее имя, хотя понимала, что не стоит его так называть. Она вдруг как будто встрепенулась:

– Вы всегда приходите задолго до смены? – спросила, ни к кому конкретно не обращаясь.

– На макияж тратится много времени, – ответил Кира.

– Тогда не буду вас отвлекать, – и она покинула комнату.

После ухода администратора, Рома, как ни в чем не бывало, придвинул косметику обратно и приготовился красить лицо. Да уж, давненько так Киру не осаживали. По негласному правилу он считался здесь главным, и все, включая администраторов, беспрекословно ему подчинялись. Все, кроме этой. А ведь это ее он тогда случайно встретил в проулке. Потом вцепилась в него, как репей, и потащилась рядом.

Он взял спонж, корректирующий карандаш, рядом положил основу для макияжа, тональный крем, пудру и приступил.

Кожа на лице совсем сухая стала. Сколько раз он говорил Кире, что не подходит ему эта марка! Тот одно, что стоит на своем – это самый лучший бренд! По барабану! Если для его типа кожи он не подходит, плевать он хотел на его крутизну. Кроме того, Кира поменял ему косметику для бритья тоже на эту марку. Причем, без Роминого спроса! Вот просто взял и поменял! Мало того, что он заставляет его бриться два раза в день, потому что не переносит колючую щетину по утрам, так еще и раздражение на коже от нового лосьона окончательно портит настроение.

Взял маленькое зеркальце, темные тени, черный карандаш и откинулся на стуле вырисовывать глаза. Они даже поругались из-за этого! Нехило так полаялись, потому и ушел из дома, на ночь глядя, когда девчонку эту встретил. Кира даже не позвонил, не побеспокоился за него, негодяй.

Рома украдкой взглянул на него и вернулся к своему занятию. С того дня они толком и не общаются. Так только, по делу. И, сказать по правде, Рома был даже рад этой паузе, потому как его стало тяготить в последнее время Кирино превосходство, назидательство во всем, в любых спектрах его жизни. Он сократил его степень свободы до минимума. Рома бы даже и продлил эту паузу на подольше, а может и совсем ушел бы от него…

Он нарисовал четкие контуры на глазах и посмотрел в большое зеркало, сравнивая их между собой. Эта пугающая мысль в ту ночь впервые закралась ему в голову и крепко засела там. Пугала она своей осознанностью, определенностью. Он абсолютно четко понял, что больше не хочет жить под гнетом постоянного контроля, неусыпного надзора. Кому звонил, куда ходил, где был, что делал… это начинало сводить с ума! Каждый шаг, любое действие – все находилось под пристальным наблюдением! С другой стороны, Рома и не знает другой жизни…

Больше десяти лет они живут вместе, как пара. Роме тогда еще и двадцати не было. Тогда, в ту далекую пору, ему даже нравилось такое отношение. Он реально кайф ловил, потому что думал, что так Кира проявляет свою любовь и заботу. Этот взрослый серьезный дядька заботиться о нем, мальце – как тут не одуреть от счастья? Время шло, такое отношение усугублялось, спрос за его действия усиливался, меры пресекания его вольностям ужесточались и Рома понял, что такое поведение диктуется не добрыми побуждениями. Это черная безосновательная ревность, смешанная с признаками параноидной шизофрении.

Он стал подчеркивать и выделять глаза светлыми тенями и блестками. Самое ужасное заключалось в том, что Рома не знал, как от него уйти, а, главное, куда? Этот так просто не отпустит, Рома его знает, как облупленного. Будет клясться на могиле матери, что исправится и после перемирия и некоторого затишья все начнется по новой. Да и сам Рома не представлял, как будет жить без него, ведь он не знает иной жизни. Других отношений, другого общения… он не умеет жить по-другому.

– Зайка, долго ты еще будешь на меня дуться? – прервал его мысли мягкий голос Киры.

– Я дуюсь? – Рома поднял еще выше только что нарисованную, высоко изогнутую бровь. Имея от природы прямые, как палки, брови, ему приходилось всячески ухищряться, чтобы придать им женственные изгибы. Кира много раз настаивал удалить эту растительность лазером и придать долгоиграющим татуажем более утонченные и изогнутые очертания бровей. Рома не соглашался. Кое-как отстоял право хотя бы эту часть растительности на своем теле оставить нетронутой.

– Ну, не я же, – дал отпор Кира и тут же смягчился, – я готов принять тебя в свои объятия, в свою постель, как и прежде, но ты холоден со мной. Неужели все из-за дурацкого лосьона?

– Дело не в нем, и ты это прекрасно знаешь. Дело в твоем отношении ко мне. Ты даже не спросил, хочу ли я этого! Просто взял и сделал по-своему!

– Но, пупсик, раньше тебя устраивал такой подход, – деланно удивился тот.

– Когда раньше? Когда мне было восемнадцать? Я вырос, Кира. Ты сам меня вырастил, и я больше не нуждаюсь в твоей гипер опеке! Меня раздражает твое пренебрежительное отношение ко мне, как к личности! Ты ни во что меня не ставишь! Мое мнение для тебя – пустое место! Я устал от этого! Я больше не хочу так жить! – Рома разошелся и даже стукнул кулаком, с зажатой в нем кисточкой, по столу.

– Хочешь, могу купить тебе прежний лосьон. Делов-то.

Рома безнадежно усмехнулся и, снова повернувшись к зеркалу, стал наносить румяна толстым ярким слоем.

– Ты опять меня не слышишь. Впрочем, как всегда, – буркнул он. Потом они принялись вырисовывать губы, и стало не до разговоров.

Когда Жанна в следующий раз зашла в гримерку перед началом программы, то так и обомлела на самом пороге. Если бы она лично, своими глазами, не видела здесь пару часов назад мужчин, она бы в жизни не поверила такому преображению!

Перед зеркалом крутились и вертелись две яркие представительницы кабаре, наводя заключительные штрихи своему лоску. Кира был немного выше Ромы и в целом крупнее его. На нем был блестящий корсет, коротенькие шортики, колготы в крупную сетку и туфли на каблуке и нереально высокой платформе. Все выдержано в черном цвете. Подобная обувь возвышала и Рому, ноги обтягивала крупная черная сетка, а тело – блестящее черное боди с глубочайшим, до пупка, V-образным вырезом. Он был гораздо стройнее своего напарника и, пожалуй, женственнее, но все же широкие плечи и узкие бедра выдавали в нем представителя мужского пола. Талии обоих охватывал широченный ремень, из которого пышным веером развевались объемные, пушистые и почти невесомые страусиные перья. Замысловатая конструкция на голове в виде короны также украшалась дарами пернатых. Их-то они и помогали закрепить на головах друг у друга, когда вошла Жанна. Она встретилась взглядом в зеркале с Ромой, и он ей подмигнул.

– Вижу, вы готовы, – ей пришлось прочистить горло, чтобы вернуть голосу звук.

– Ага, – непринужденно отозвался Кира. Жанна, как застыла, и не может отвести глаза от Ромы, и он не отворачивался.

– Тогда начинаем после медленной композиции.

– Да, как обычно, – снова голос Киры встрял между их взглядами. Тогда Жанна усилием воли заставила себя отвернуться и выйти.

Что сейчас было?? Она никогда не позволяла себе так откровенно разглядывать мужчин! Во-первых, это неприлично, а во-вторых, кроме мужа она в принципе никого больше не замечала. Теперь же… она, как неопытная молодка попалась на крючок цепких глаз бывалого охотника, и не может вырваться. Это затяжное разглядывание продолжалось до тех пор, пока Кира не развернул его к себе, чтобы поправить головной убор.

В ту незабываемую ночь Жанна открыла для себя мир абсолютно новых взаимоотношений между мужчинами и женщинами. Не обычных, к коим она привыкла, а нестандартных, однополых. Весь зал заполнился подобными парочками, которые с продвижением ночи позволяли себе легкие ласки и поцелуи на глазах у всех. В конце концов, Жанна перестала выходить в зал без надобности совсем, избегая с ними встреч. Не так сразу. Ей надо привыкнуть и хотя бы мысленно смириться, что такое бывает…