Читать книгу Пепел - Марина Бонд - Страница 7

Пепел стоял на крыльце под светящейся вывеской и курил. Первый настоящий дождь этой весной барабанил по крыше с такой силой, что оглушал. Тяжелые тучи заволокли небо еще с обеда, и день раньше времени погрузился во мрак, загоняя пешеходов преддверием ненастья в помещения. Теперь же, когда ночь вступила в свои полные права, на улице и вовсе стало безлюдно. Даже развязная молодежь, которая, подчиняясь бурлению гормонов, оккупировала все парки и скверы, все они попрятались по домам.

Пепел прислонился к железному столбу, что служил опорой скатной крыше крыльца, достал из внутреннего нагрудного кармана пачку сигарет и прикурил. Рыжее пламя вспыхнуло в его руках и осветило на мгновение кольцо из ладоней и часть лица. Он любил плохую погоду в любом ее проявлении: будь то метель или ливень с резкими порывами ветра. Потому что тогда все люди прячутся, словно в муравейник и создается иллюзия, что он остался один во всем городе, во всем мире. Да, уж больно по нраву ему было такое одиночество в эпицентре озверелого ненастья. И сейчас он наслаждался им, прежде чем пойти к Кадацкому и доложить, что дело сделано. Всех выродков, что решили облапошить его в крупной сделке, теперь чествуют в аду.

Он выбросил окурок. Тот мгновенно был подхвачен стремительным потоком дождевой воды и исчез в недрах ближайшей ливневки. Зашел внутрь, и чувственная тягучая музыка окружила его. Как обычно, не обращая ни на кого внимания, пошел сквозь переполненный посетителями зал в кабинет Назара. Но черт его дернул взглянуть на сцену, проходя мимо нее.

Из облака какой-то воздушной материи, за взмахом длинных иссиня-черных волос появилась она. Комбинезон из черной сетки облегал гибкое тело, широкий черный пояс охватывал талию и все. Больше на ней ничего и не было, если не считать туфель. Пепел остановился, как вкопанный, не в силах отвести взгляд от этой дьявольской нимфы. Каждым выверенным отточенным движением она опутывала своими чарами. Ее плавные изгибы ласкали взгляд. Смелая, раскрепощенная куртизанка безвозвратно утягивала в пучину плотского удовольствия расплавившийся и одурманенный сексуальными фантазиями мозг мужчины. И не дай бог заглянуть в ее томные с влажной поволокой глаза, считай, пропал. В их выразительной глубине мерцали все самые сокровенные, самые ужасные в своей похотливой ненасытности и самые прекрасные в своей изощренности эротические фантазии. И не просто фантазии – обещание воплотить их в реальность.

Вот она легла на спину, призывно выгнулась и стала ласкать ладонью шест, который оказался между ее широко разведенных ног. Черт, да любой мужик в зале отдал бы все, чтобы оказаться на месте этого шеста.

Вот она вытянула ножку и кокетливо прошлась длинными пальчиками по изгибу бедра. Зацепилась аккуратным коготком за сетку и оттянула перекрестье ниток в самом пикантном месте, словно приглашая внутрь.

Вот она заскользила ладонью по животу, обхватила грудь и стала играть тугим соском. Глядя на то, как она без ложной скромности ласкает себя можно сойти с катушек!

Но вот она перевернулась и взмахом головы откинула волосы на спину. Те рассыпались шелковым покрывалом, и Пепел едва не застонал. Волосы – это его особый фетиш, а от таких, как у нее, он мог возбудиться в два счета. Он бессознательно сжал руку в кулак, мечтая почувствовать их прохладу, чтобы шелковые пряди заструились между пальцев. А потом намотать их на кулак и…

Пронзительный свист вывел его из эротического оцепенения. Он мотнул головой, сбрасывая наваждение. Какой-то молодчик, видимо, тоже захлестнутый бурей эмоций, громко выражал свое одобрение действиям на сцене. Другой, такой же, как Пепел, поплывший от визуального наслаждения, подошел к сцене с зажатой в руке купюрой, показывая, что хочет отблагодарить девушку за этот умопомрачительный танец. Тая подкралась к нему на четвереньках, как хищница на охоте. Выгнулась, подставляя себя ему. Но когда мужчина потянулся к ней, ловко увернулась. Плутовка играла с ним, так и не давая себя коснуться, пока он не взмолился. Наконец, Тая позволила просунуть банкноту под ремешок ее туфельки, естественно, запомнив филантропа, чтобы после пригласить его в приватную комнату или выполнить для него любой другой пункт из Crazy menu. Ну, почти любой.

С того памятного приватного танца, который закончился фееричным оргазмом, в Тае что-то поменялось. Отношение к себе. Она приняла решение, которое далось ей непросто, ибо в таком случае пришлось менять давно устоявшуюся закоренелую самооценку. Именно она была у Таи ниже некуда, и именно она заставляла сносить похабное унизительное отношение к самой себе, не позволяя допустить даже мысли, что может быть как-то иначе. Это вошло в привычку, и ничего предосудительного в таком отношении к себе она не видела. Но в то утро после работы она крепко задумалась, обхватив горячую кружку с чаем. Сидела в одиночестве на пустой кухне и прокручивала в голове дальнейшую стратегию своих действий, когда девочки уже разошлись спать. Она не станет больше ложиться под каждого встречного-поперечного. Хватит! Сил больше нет! Это раньше, когда ничего другого не умела, она видела лишь в этом единственную возможность заработать на жизнь. Но теперь она открыла для себя иной способ и станет двигаться в этом направлении. Да, танцем в общепринятом смысле слова это назвать сложно. И да, стриптиз в понятиях общества – это далеко не престижный род деятельности. Но это лучше, чем то, что она делала раньше. И несравненно лучше того, что делали с ней.

После выступления на сцене Тая переоделась в другой костюм, убедилась, что макияж в порядке и вышла в зал. Мужчина, что дал ей щедрые чаевые, с радостью принял приглашение. Когда она вела его за собой через зал по направлению к приватным комнатам, то почувствовала на себе взгляд. Пристальный. Оценивающий. Тая повернула голову и напоролась на цепкий, до нутра пробирающий взгляд на знакомом, грубо скроенном лице. Холодные бездушные глаза убийцы теперь горели нестерпимым пламенем. Тая зацепилась за этот взгляд, будто застряла на нем, и замедлила шаг. Было в нем что-то пугающее и притягивающее одновременно. Сзади мужские руки мягко подтолкнули ее, и зрительный контакт пришлось разорвать.

– Поедем в гостиницу? Я вижу, ты умеешь гораздо больше, чем просто танцевать, – горячо уговаривал мужчина, жадно шаря по ее телу руками. Тая извивалась на нем в разных позах, имитируя то, чего он так хотел. Она чувствовала его возбуждение, слышала бессвязные речи, но сама не отвечала. Лишь под конец танца оседлала его бедра лицом к нему и сказала, нежно обхватив его щеки руками:

– Я не езжу на выкупы.

Сказав это в первый раз, она почувствовала небывалую доселе свободу. И теперь, повторяя эти слова снова и снова, она упивалась этим чувством свободы собственного выбора.

Мужчина разочарованно вздохнул:

– Ну, что ж, твое право.

И пусть она знала, что оставаясь в баре, заработает меньше, чем могла бы, уехав с гостем – она смогла бы это сделать в обход запрету Пепла – но это был ее выбор. Ее маленькая победа над гнетом подневольной жизни «ночной бабочки».