Читать книгу Смех и только. Рассказы - Марина Борисовна Абелес - Страница 9

Адлер-Москва. Улетать из тепла и солнца совершенно не хотелось – и не мне одной. Самолет битком. Прозевав электронную регистрацию, мне раздали мое любимое место у стенки к туалету, где, проглотивши бадик, сидеть все 2 с половиной часа полета. Когда раздавалось везение, я, наверное, занималась разговором по душам с кабачковой икрой. Все два места до прохода были плотно упакованы кубическими дамами. Замуровали. И ближе ко мне сидела пожилая, благодушная еврейка. Ей было где-то за …, впрочем, после последней смены паспорта все просто опытные женщины. Она из Бостона. Я подслушала. Такой мармеладный еврейско-американский акцент. С ней летела ассимилировавшая дочь, и русский для нее уже был отчим. Углы американского дифтонга резали проводницу. Дочь пыталась пробить узколобость правил аэрофлота. Мать-инвалид была запихнута в прокрустово ложе в последнем ряду. Аэрофлот победил. Она осталась сидеть рядом со мной.

Взлет. И бабушка еврейка заговорила. Не обращая внимания на напряжённость и резкие ответы соседки, через какие-то полчаса та уже смеялась над ее рассказами. Уж не знаю, что она ей там говорила. Тут настала и моя очередь.

– А вы знаете, я однажды летела в Бостон, так в Нью-Йорке наш рейс задержали на 5 часов, – как бы к слову о странностях нашего полета заметила еврейская американка.

Наш командир, наверное, знал черные дыры в пространственно-временном континууме. При стандартных двух с половиной часах полета мы управились за час и уже висели над Внуково.

– Это тяжко. Вам дали отель или компенсировали деньгами?

– А что так можно было?! А как? – о этот тон! Как бы объяснить… Это если ласковую колыбельную спел бы психиатрический врач.

И я вкратце ей объяснила, как можно было разжиться за счет авиакомпании.

– Это чрезвычайно умнейший совет! Я Вам так благодарна, – и она погладила мой рукав. Я чувствовала себя Билом Гейтсом, раскрывающим чудеса нанотехнологий перед племенем Хамеров. Такой искренний восторг и глубокое уважение от плевого совета сахарной пудрой усыпал тщеславный пончик моей души.

Я знаю, в чем секрет евреев.

Нам всем плевать на других. Мы ищем только подтверждение собственной значимости в похвале, восторге, уважении и никогда его по-настоящему не находим. Так и мыкаемся неудовлетворёнными. А бабушкам-еврейкам не трудно, и они восторгаются так искренне и живо, – и мы удовлетворяемся наконец-то ненадолго.

И все, мы в плену. Мы в наркотической зависимости от бабушек-евреек. И теперь всегда хочется, чтобы даже из-за ерунды вот так меня всегда гладили по рукаву.