Читать книгу Не забудь сказать спасибо. Лоскутная проза и не только - Марина Бородицкая - Страница 8

В четыре с половиной года я вдруг научилась читать – именно вдруг, и не “по складам”, а как-то сразу довольно бегло. И скоро моими любимыми игрушками стали книжки. Одна из тогдашних книг хранится у меня до сих пор: толстая, серая, с чёрно-белыми картинками, на коленкоровой обложке вытиснено: “С.Маршак. Сказки, песни, загадки. Детгиз, 1953”. На форзаце наискосок, синими чуть расплывшимися чернилами надпись: “Нашей ненаглядной доченьке Мариночке от папы и мамы. 15 IV 1956”. Почему апрель? Два года мне должно было исполниться только в июне. Не догадалась вовремя спросить… То ли в честь покупки первой “солидной” книги для дочери, то ли просто от радости, от разлившейся в воздухе весны пятьдесят шестого? Переплёт подклеен, странички истрепались и пожелтели, но этого Маршака я не выброшу никогда.

Ещё я любила Чуковского с рисунками Конашевича и книжку Валентина Берестова, которая начиналась со слов: “Вот девочка Марина, а вот её машина…” Я была уверена, что это про меня. Вообще я тогда требовала новых книжек каждый день и глотала их быстрее, чем издательства успевали издавать, а типографии печатать. Детские книжки в бумажных и картонных обложках уже негде было держать, и тогда мама придумала гениальный ход. Половину книжек сложила в пустой чемодан и убрала за шкаф. Месяца через два, когда чемодан был извлечён и открыт, я заново радовалась подзабытым сокровищам и тут же садилась их разбирать и перечитывать, а “старые” книжки убирались в чемодан и с глаз долой… Отличный способ, вполне применимый и к игрушкам, если детской комнате грозит захламление, а её обитателям – пресыщение.

Лет в семь-восемь моими “фаворитами” были синий томик “По дорогам сказки” (сборник сказок европейских писателей в чудесном переводе-пересказе Любарской и Габбе) и оранжевый том “Библиотеки пионера” с гайдаровским Тимуром и его командой. Из первого я вычитала волшебное норвежское заклинание, которым, уже студенткой, на педпрактике в пионерлагере, исцеляла синяки и ссадины “своим” подросткам (они уверяли, что помогает!):

А в Тимура мы с ребятами даже играли на даче после первого класса. Но я про это ещё напишу…

Потом настал черёд Александры Бруштейн. Голубой матерчатый переплёт, девушка в шляпке вполоборота, юноша в гимназической куртке. Три повести под одной обложкой – “Дорога уходит в даль”.

Под Пушкиным.

Книга-убежище, любовь на всю жизнь, прививка душевной чистоплотности… Но это уже не игрушки, а совсем другая история.