Читать книгу Звезда астронавта. Голубая планета. Книга 1 - Марина Бойкова-Гальяни - Страница 4

Камеры наблюдения выхватили из космической тьмы голубой шар, неведомую планету, затерявшуюся в океане Вселенной, что постоянно менялась, уничтожая звездные системы и создавая целые Галактики.

Александр прилип к экрану монитора: шар приближался, и внешне был удивительно похож на Землю, с океанами, морями и реками, лесами и пустынями. А вон горная гряда перепоясала материк. Планета-близнец.

Для посадки идеальна площадка в центре небольшой пустыни. Главное, соблюсти меры безопасности и подготовить себя к выходу в мир, который – кто знает? – какие приготовил сюрпризы.

Голубая Планета распахнула объятия, чтобы, доверчиво и нежно прижать к материнской груди инопланетного гостя. Корабль мягко сел в розоватый песок. Бортовые приборы смерили температуру воздуха, атмосферное давление, уровень радиации и химический состав внешней среды: все в норме, и не хуже, чем в американской пустыне. Жить можно.

По небу задумчиво плыли редкие полупрозрачные облака. Александр, волнуясь, сделал первые шаги по песчаному ковру. Радостно просил принять как родного сына, потому что полюбил эту землю сразу и навсегда. Именно здесь он должен был родиться и сделать первые шаги.

Ящерка-хамелеон скользнула по песку, на мгновение остановилась, разглядывая незнакомца рыжими глазками-бусинками, и вновь заспешила, деловито переставляя лапки. Высоко в небе появилась крылатая тварь, крупная, зеленая и нелепая, словно Змей-Горыныч из детской сказки. Пронзительно крича, спланировала, дважды покружила над космическим кораблем и, видимо, не найдя ничего достойного внимания, удалилась.

Астронавт прошел в лифт корабля, поднялся на четвертый ярус, где в полной готовности стояли несколько малых вертолётов, сел в один и, проверив приборы, нажал на пульте кнопку «взлет». Словно столешница, выдвинулась из корпуса корабля небольшая площадка, играющая роль взлетной полосы, на нее вырулил, послушный руке пилота, вертолет.

Для начала Александр решил пролететь сто километров на запад, до края пустыни, затем, не удаляясь от нее, пройти над лесом вдоль реки еще пятьдесят километров на юго-запад, и вернуться обратно на базу.

Словно любопытная стрекоза, легко и радостно взмыла машина и, повертев хвостом, устремилась на запад, громко напевая стрекозью песню.

Однообразие песков иногда нарушали серые, похожие на школьный гербарий, будто давно засушенные и забытые в толстой книге сплющенные растения, которым неплохо жилось в пустыне. Потом стали попадаться зеленые островки ─ оазисы, и постепенно пустыню сменила широкая полоса леса: невиданные резные кроны деревьев, зеленый мох под ними и малахитовая трава – все сливалось в единую густо-зеленую гамму. Разбросанные там и сям огромные цветы – белые, красные, лиловые, смотрелись яркими вспышками, празднично и завораживающе. Бабочки, размером с блюдце, порхали над миром беззаботно и весело, перелетая от цветка к цветку, прямо в воздухе составляя пары по цвету: красная с красной, синяя с синей и так далее, и эти пары кружились в им одним ведомом танце, чарующем и спокойном.

Природа нового мира была полна гармонии и света.

Александр посадил вертолет на полянке, омываемой извилистой речушкой с коричневой торфяной водой и пологими берегами, поросшими всевозможными травами и низкорослыми кустами, на которых гроздьями висели фиолетовые ягоды. Путешественник взял пробу воды, ягод, образцы травы, почвы и речного песка. Убедившись в безопасности, присел на траву возле вертолета, наслаждаясь тишиной и покоем. Необычайно легкий воздух, согретый солнцем, и пропитанный неведомыми испарениями земли и ароматами растений, бальзамом лился в лёгкие космонавта, будоража кровь. Алекс чувствовал себя силачом, способным поднять на ладони целую планету.

Шорох неподалеку привлек внимание Алекса: осторожно, не шевелясь, скосил глаза в направлении шума: на, прежде ровной, поверхности, возник холмик, сантиметров тридцать-тридцать пять высотой. Александр ждал, но ничего больше не происходило, и он расслабился, однако, не теряя из виду этот бугорок, который вскоре, издав звук спущенной шины, просто исчез, оставив в недоумении пришельца. Солнце совершало путь не слева направо, а справа налево, приближаясь к горизонту. Надо было возвращаться к кораблю.

Астронавт поднялся и нехотя побрел к вертолету, который, спустя пять минут взмыл и помчался к пустыне. Над розоватой песчаной ладонью фиолетовое небо приютило ярко-огненный, похожий на спелую дыню, шар, дневное светило. Оно приближалось к полосе горизонта, и там небо становилось зеленоватым. Сколько раз, наблюдая картину закатов и рассветов на родной планете, Александр Франклин жалел, что он не поэт и не художник. Хватался за перо и… ему нравились собственные стихи, еще они нравились псу Баксу и любимым крысам, которые внимательно слушали хозяина тихими вечерами, возле уютно пылающего камина. Сердце землянина сжалось от тоски: чужой показалась вдруг эта земля, и слишком одиноким он сам.

Солнце опускалось за горизонт, когда вертолет вернулся на базу. Настала ночь, похолодало: бледные звезды проявлялись, постепенно разгораясь. Вдруг светило упало за горизонт и стало темно, лишь звезды зажглись яркими точками на черном небе. Александр включил малое наружное освещение звездолета: завтра установить видеокамеры в трехкилометровой зоне вокруг космической базы. Температура воздуха за бортом резко падала, и остановилась на плюс десяти градусах по Цельсию.

Астронавт настроил аппаратуру на режим «сна» – пока он спит, происходящее будет записываться на камеру. Несколько часов сна – все, что нужно сейчас Александру. Избыток впечатлений и эмоций последних дней сказывался: едва коснувшись ухом подушки, крепко уснул.

Снилась война, бомбежка, он, маленький мальчик, прячется от тяжелых бомбардировщиков под крышей сарая. Страшно, но он знает, что это только сон и хочется досмотреть до конца, однако внезапно картинка меняется, и видятся пляшущие в цирке медведи. Александр проснулся от собственного громкого смеха и посмотрел в иллюминатор: нежно-сиреневый рассвет дрожал над апельсиновыми песками. Солнце приближалось к поверхности горизонта, пока, оставаясь невидимым. Сколько понадобится времени, чтобы выкатиться на поверхность планеты и начать новое утро – первое у космического гостя, на этой земле?

Астронавт прошел в лабораторию, для химического анализа взятых проб: вода имела такой же состав, как на его родной планете. Почва же, содержала большое количество азота, но все, что произрастало на ней, не содержало вредных нитратов. Ягоды оказались съедобными, чрезвычайно вкусными и сладкими. Александр наслаждался: как давно он не ел плодов, выросших в естественных условиях, плодов, поглощающих свет настоящего солнца, которое на земных языках имеет разное название, но всегда остается Светилом, звездой, дающей жизнь, будь то Земля или Нея (так назвал пока Алекс свою планету).

С начала космической эры человечество безуспешно искало живую планету в пределах своей Галактики и, уже потеряв надежду, начало делать робкие экскурсии в соседние Галактики, отваживаясь на первые Межгалактические вылазки. Русский ученый астрофизик Конгин сделал удивительное открытие – закон сжатия и расширения времени, основанный на законе материальности оного, открытый им же, несколько ранее, а также нашел пути управления временем. Это позволило астронавту, совершающему межгалактический полет со скоростью, близкой к скорости света, вернувшись домой на Землю, застать семью в добром здравии.

И вот именно на долю Александра Франклина 6 выпала великая честь – открыть живую планету. Другой на его месте раструбил бы о своем открытии, но Алекс не хотел, чтобы она стала второй Америкой, ведь человека не переделаешь, что доказала многовековая история Земли. Пусть Нея живет особенной жизнью, он только чуть поможет здешним людям (если они есть) построить лучший мир.

– Вы скажете, что это утопия? – Астронавт упрямо сдвинул брови, – Но посмотрим, что получится.

Отложил в сторону бортовой журнал, куда записывал не только наблюдения, но и мысли: по сути, был его дневником. Небо полыхало оранжевым заревом, сливаясь с апельсиновыми песками так, что линии горизонта не было. Вверху оно переходило в нежно-розовый цвет, затем сиреневый, зеленоватый и, наконец, голубой над головой Алекса, который занял место в бортовой обсерватории и припал к огромному экрану. И вот, сначала показался краешек светила, а потом, как в замедленной съемке, оно выплыло ниоткуда (потому, что не было линии горизонта) открывая себя, как тайну ─ еще, еще чуть-чуть – как будто дразнило нетерпеливого зрителя – и наконец, показалось во всей красе, в нестерпимом блеске света и тепла. Ни на что не похоже, и все-таки Александр вспомнил, подобное уже происходило с ним давно, во сне, или в прошлой жизни, он видел это, когда его, теперешнего, еще не было. Один на один молился господу, и никто не слышал его тайных просьб, только Бог. Алекс слышал Господа, как если бы тот был в нем.

Александр Франклин был смертным, земным мужчиной с грехами и слабостями, но не был худшим, а просто в какой-то момент захотел, пусть небольшой, но власти. Иногда Алекс поддавался искушениям, но, если бы не грех честолюбия, то и не открыл бы Голубую Планету. Он, готовый навсегда оттолкнуться ногами от Земли, готовый на все, что может случиться. Даже на полное забвение.

Алекс наблюдал утро Неи под музыку французского композитора Ле Круса «Симфония Рассвета», написанную столетие назад и покорившую сердца людей. Мелодия души словно была продиктована природой: вот птицы радуются скорому приближению рассвета и кличут солнце явиться над горизонтом, а остальная природа замерла в молчании, ожидая восхождения Светила и победы над Мраком Ночи. И солнце встает, озаряя Землю, даря тепло и жизнь сущему. Оживают деревья и травы. Ручей играет и радостно несет сверкающие струи в речку, в озеро, а море волнуется, принимая в объятия воды рек: с новым днем начинается жизнь.

Ничего подобного не создавал человеческий гений. Считалось, что все написано композиторами прошлого ещё до двадцатого века, а дальше идут уже вариации созданных шедевров. Но французский мастер будто вышел за рамки семи нот, преодолев тяготение традиций и законов музыкального творчества. «Симфония рассвета», «Симфония ночи», «Мелодия воды», «Рождение Галактик», «Путь планет» – и это еще не весь список произведений мастера звуков, которому словно Господь напевал на ухо мелодии ни с чем не сравнимые по красоте и силе.

Потом, с полчаса астронавт сидел в тишине, находясь во власти увиденного и услышанного. Наконец, пришел в себя. Необходимо составить географическую карту Неи, но это, конечно, дело не одного дня. Надо продолжать полеты, возможно, удастся найти следы пребывания разумных существ. Хорошо оборудовать несколько баз, с которых планомерно вести поиски, чтобы не возвращаться всякий раз в пустыню. Алекс приготовил чашку кофе, зачерпнув из ручья: живая вода в несколько крат усиливала аромат напитка, и поселенец блаженно щурил глаза, вкушая маленькими глоточками божественный нектар.

Спустя час вертолет летел над пустыней, и, казалось, не будет ей конца. Солнце приближалось к зениту, день был ясным и жарким. Два больших чудища (одно такое накануне подлетало к кораблю) гуляли по пескам, не обращая внимания на вертолет. Александр не стал их тревожить: пускай себе ходят, пока его не трогают. Сегодня решил двигаться вглубь зеленой зоны и пройти на малой высоте пятьсот километров. В распоряжении целый день. Может быть, найдет следы цивилизации: должны быть разумные существа. Еще стоит присмотреться к местности и выбрать площадку для первой базы – со временем только в случае крайней нужды он станет навещать корабль.

Подлетая к краю пустыни, астронавт снизился и убавил скорость лёта. Тем не менее, лес под ним мелькал быстро, и он чертыхнулся – вот она, современная техника, основанная на больших скоростях: на вертолете можно зависнуть над объектом, но двигаться очень медленно невозможно, так как на Земле малых скоростей уже нет. Конечно, есть видеокамеры, на которые можно все снять, но хорошо наблюдать живым глазом. Впереди блеснула водная гладь, и деревья стали реже. Большая река задумчиво несла прозрачные воды: стоило двинуться вдоль русла.

Вдруг что-то насторожило путешественника: предчувствие или движение… он что-то видел, но не мог понять – что. Пилот развернул вертолет и двинулся обратно, внимательно осматривая местность: широкая, хорошо протоптанная тропа вела из леса к берегу реки.

Водопой. Он записал координаты места, чтобы завтра вернуться, замаскировать вертолет и, укрывшись, понаблюдать, кто сюда ходит. Исследователь шёл вдоль берега, изучая окрестности. Жарко. Стадо животных, коричневых, в серую полоску, на коротких ногах, с жировыми складками на шее, мирно паслось невдалеке от воды. Звери не испугались вертолета, лишь глянули вверх и продолжили трапезу. Видно, приняли его за безобидную птицу или гигантскую стрекозу.

Вскоре Алекс наткнулся на заброшенное поселение: разрушенные палатки из высушенных огромных листьев бордового цвета, всюду разбросанная кухонная утварь свидетельствовали о том, что жители бежали. Александр Франклин посадил вертолет и, закинув на плечо автомат, осторожно вошел в деревню. Обнаружил несколько долбленых деревянных мисок, две ложки, три глиняных кружки, обвязанных разноцветными листьями и котел из красного металла, похожего на медь. На кострищах, где готовили еду, давно остывшие угли и зола. Еще удалось найти несколько отпечатков ног, обутых в мягкую обувь типа мокасин. И множество следов зверей.

Собрав бесценные находки, путешественник поднял вертолет. Дело шло к вечеру, надо двигаться обратно, не спеша, присматривая место для первого лагеря. Он решил разбить первый лагерь-базу, неподалеку от реки, километрах в двадцати от брошенного поселка, чтобы, соблюдая меры предосторожности, выяснить причины бегства туземцев. Переезд и устройство лагеря астронавт наметил на завтра, а сегодня нужно привести в порядок мысли, отдохнуть и просмотреть ночные видеозаписи. На горизонте копились темные тучи, стремительно сгущаясь над лесом, обещая проливной дождь. Вертолет удалялся от них в сторону пустыни.