Читать книгу Заклятые любовники - Марина Эльденберт - Страница 16

Часть 1
Актриса
13

Оглавление

– Как вы себя чувствуете? – Винсент подал руку, чтобы помочь выйти из экипажа, нахмурился.

– Раньше вас это не волновало, – ответила я его же словами. – Замечательно!

Королевский театр переливался огнями, в лучах фонарей и его сиянии моросящий дождь рассыпался серебристыми нитями. Здание по праву считалось одним из самых красивых в Лигенбурге: обрамленные каменной лозой арки на нижнем этаже, на втором – сдвоенные колонны, разделяющие высокие окна, а над ними раскинулся массивный купол, увенчанный короной. Фасад украшали скульптуры, полотно широкой лестницы расстилалось до кольца, в котором на постаменте высился каменный всадник с мечом – король Витейр, освободитель Энгерии.

Мы приехали к самому началу представления, основное столпотворение миновали, но из фойе еще не все разошлись. Я постоянно ловила на себе взгляды – заинтересованные, раздосадованные, удивленные. Разумеется, меня узнавали, но вряд ли могли взять в толк, как я очутилась здесь под руку с герцогом.

Над сценой и роскошным партером рассыпался свет: хрусталь люстры, богатое убранство лож и партера, золото и пурпур, свод потолка расписан яркими сюжетами историй любви и трагедий. Очутившись в кресле с бархатной обивкой, в одном из бенуаров[2], я расслабленно откинулась на спинку и напустила на себя безразличный вид.

– Быть здесь и быть там, – Винсент кивнул на сцену, пока что скрытую от зрителей тяжелым занавесом с золотой драпировкой, – не одно и то же, правда?

Я встретила жгучий взгляд карих глаз, но в нем не было привычной злой насмешки: де Мортен улыбался мне, словно нас связывало не заклятие, а нечто большее. От такой улыбки на миг замерло сердце, и я отчаянно разозлилась. На себя, на него, на это дурацкое чувство – за то, что пусть даже ненадолго позволила себе задуматься о чем-то… странном.

– Как по мне, никакой разницы.

Винсент кивнул седому мужчине, сидящему в соседней ложе вместе с дамой в ярко-красном платье. Тот поспешно вскочил и начал раскланиваться, его спутница покраснела и усиленно обмахивалась веером.

– Вы правы, появление в высшем свете – тот еще спектакль, а главное бесконечный, – уголок губ де Мортена презрительно дернулся.

Началось представление. Публика, которая до этого шептала, шелестела и покашливала, замерла, все обратили внимание на сцену. Винсент не стал исключением, он даже подался вперед. Я же ненадолго закрыла глаза, потому что знала этот спектакль от первой до последней минуты. Начиная с того, как Сильви впервые знакомится с мужем, когда он привозит ее к себе и заканчивая непрекращающимся кошмаром, в котором девушка оказалась по его воле.

Если бы можно было еще и уши зажать, я бы это сделала, потому что слышать голос Люсьены, произносящей «мои» слова, было невыносимо. Еще я вдруг отчаянно испугалась, что меня увидит Рин, случайно повернется, бросит взгляд, и… Глупо, конечно, ему не до того. Я с силой вцепилась в подлокотники: то ли от напряжения, то ли от жара слегка потряхивало. Днем казалось, что я смогу это пережить, что если есть возможность выбраться из пожирающей меня тюрьмы и снова дышать полной грудью, ее упускать нельзя. Похоже, я ошибалась.

Понятия не имею, сколько времени прошло, пока получилось отвлечься. Кстати, спасибо Люсьене, она так запорола сцену брачной ночи ужимками, что теперь сползти под кресло хотелось уже по другой причине.

– Не понимаю, почему эту постановку назвали шедевром современности, – негромкий голос Винсента отвлек от невеселых мыслей. – Героиня заполучила знатного, состоятельного мужа, к тому же далеко не импотента, но все время ноет.

– Она недовольна состоянием подставочки для ног, – прошептала я, – а эта тема находит отклик в сердцах многих женщин. Смею заметить, и мужчин тоже. К счастью, в наши дни далеко не все считают, что жена нужна только для красоты и плотских утех.

Де Мортен нагнулся ко мне, но сам не особо понизил голос.

– Для чего же еще? Разбираться в мебели?

– И в мебели тоже. – Я сделала вид, что не заметила его издевки. – Между прочим, обстановкой в своем доме я занималась сама. А еще сама вела счета и планировала бюджет. Какой ужас, правда?

– Потому что у вас не было мужа, который не выпускал бы вас из постели. Вот и занимались всякой ерундой.

– Если бы муж не выпускал меня из постели, вряд ли у него оставалось бы время, чтобы вести дела, – я наклонила голову и невинно провела пальцем вдоль шеи, убирая скользнувший на грудь длинный локон, – и мы бы умерли с голоду. Или от перевозбуждения.

– Вряд ли можно назвать мужчиной того, кто не способен совладать со своей женщиной. – Винсент оставил последнее слово за собой, но я не стала продолжать разговор: повернулась к сцене и сделала вид, что увлечена спектаклем.

Сильви в исполнении Люсьены и правда напоминала жертву – картинно заламывала руки и делала страдающее лицо, складывала брови домиком, пускала слезу, голосок ее надрывно дрожал. Она фальшивила, как сломанная скрипка, и не вызывала ничего, кроме желания зевнуть и поинтересоваться – детка, когда твои страдания наконец-то закончатся?

Я с самого начала не видела Сильви несчастной, она могла остаться с мужем или расторгнуть брак. По сути, выбор есть у всех нас, просто кто-то выбирает страдания, а кто-то борьбу. Сильви боролась за себя и свои чувства к мужчине, которого полюбила несмотря ни на что. Правда теперь я не представляла, как обретение любви будет смотреться с такой хлипкой героиней.

Судя по пристальному взгляду Винсента, который я ощущала кожей, моя персона интересовала его гораздо больше спектакля.

– Вы бы в такой ситуации не изображали мученицу.

– Для начала, я бы не вышла замуж. – Я осеклась, понимая, что только что сказала, тем не менее вздернула подбородок: не надо было провоцировать! У меня и так перед глазами все плывет, а я вынуждена вести светские дуэли. Можно было взять свои слова назад, но поперек горла встала гордость.

– Откуда вы знаете, как бы я себя повела? Несколько дней назад вы говорили, что мы ничего не знаем друг о друге! – стоило остановиться, но фонтан красноречия бил ключом. – Да, образ Сильви поломан, потому что вы выдернули меня из дела, которому я собиралась посвятить жизнь! Так что не надо сидеть здесь с видом величайшего ценителя искусства и пространно рассуждать о том, в чем не смыслите ровным счетом ничего.

На нас стали оборачиваться, поэтому де Мортену пришлось натянуто улыбнуться, зато лед в его голосе предназначался мне.

– Я разбираюсь в людях и умею делать выводы из их поступков, – тихо и с угрозой произнес он.

А потом отодвинулся и молчал до конца первого акта.

Объявили антракт, приглушенный свет настенных газовых светильников стал ярче. Стоило нам спуститься в фойе, отделанное белым мрамором и темным деревом, как один за другим стали подходить знакомые де Мортена, чтобы поприветствовать его и поглазеть на меня.

В другой раз я бы посмеялась над их изумленными взглядами при упоминании имени Лефер, но сейчас мне было не до того. И тем более не до кокетства. Вереница лиц сливалась в сплошной калейдоскоп, вокруг меня мелькали дамы в роскошных нарядах – сливочно-желтый шелк, небесно-голубой атлас, кроваво-алый бархат, и их черно-белые кавалеры – все как один во фраках и при галстуках.

Винсент никого не выделял, а я чувствовала себя так, словно две ночи подряд не спала. Привычно улыбалась в ответ на комплименты, обмахивалась веером, который держала в левой руке и молчала. Мне казалось, что стоит открыть рот – и все вокруг поймут, что со мной не так. Хотя на всех было наплевать, а вот де Мортена радовать не хотелось. К счастью, он был увлечен фальшивым обменом любезностями и скучной обязанностью светских бесед. Оживился только когда увидел немолодого джентльмена в очках и его спутницу, миловидную светловолосую девушку. Та восторженно рассматривала мраморных дев, держащих над головами подсвечники и ручную лепнину на стенах.

К ним де Мортен подошел сам.

– Рад, что вы приняли мой подарок, мистер Пирс. – Он крепко пожал руку мужчине и тепло улыбнулся.

– Ваша светлость, для меня это большая честь! Благодарю вас!

– Бросьте. Вам нравится спектакль?

– Очень, особенно дочери.

Последняя наконец-то отвлеклась от подсвечников, заметила нас с Винсентом и беззастенчиво осмотрела с ног до головы, словно мы сами были музейными скульптурами. От меня не укрылся заинтересованный взгляд, которым девушка наградила де Мортена, а при виде моего платья ореховые глаза засияли: ее скромный светло-зеленый наряд был куда проще.

– Мистер Фрэнк Пирс, талантливый ученый и предприниматель. Джулия Пирс, его дочь. Леди Луиза Лефер.

– Вы преувеличиваете мои заслуги, ваша светлость, – смущенно пробормотал Пирс, но его широкая улыбка говорила сама за себя. Он поклонился. – Миледи.

Сказать, что я удивилась – значит, ничего не сказать. Получается, Винсент прислал им приглашение на спектакль? Ведь он во всем поддерживал отца, а в столкновении науки и магии, накалившемся до предела, аристократия в большинстве своем не принимала полумер. Прежний герцог де Мортен считал ученых выскочками и шарлатанами, которые из кожи вон лезут, чтобы занять в этой жизни место получше и приравнять себя к магам. Он именовал науку злом и отказывался пользоваться любыми ее достижениями.

– Приятно познакомиться, мистер Пирс, мисс Джулия. – Я улыбнулась.

Обожающий взгляд Джулии, адресованный герцогу, отозвался в душе странным раздражением. Я отпустила руку Винсента, извинилась и направилась в дамскую комнату. Мне было все равно, сочтут ли меня Пирс с дочерью гордячкой, не желающей с ними общаться, и что подумает де Мортен. Теперь уже не только змея полыхала под кожей, я горела вся и хотела просто ополоснуть лицо прохладной водой, чтобы немного прийти в себя. Пол под ногами расплывался, я созерцала размытый узор ковра, подолы шикарных платьев, брюки и ботинки.

В стороне уборных было тихо, поэтому злой голос графа Вудворда стал для меня неожиданностью:

– Говорят, вы леди… Луиза Лефер?

Ох, этого мне еще только не хватало! Представление может провалиться, у публики есть сюжет поинтереснее Сильви и Яра – бывшая актриса и герцог де Мортен. Я обернулась и оказалась лицом к лицу с Вудвордом. Светлые глаза прищурены, губы сжались в тонкую полоску. Он смотрел на меня так, словно я предала его чувства, семью и болонку.

– Грэг, вы понятия не имеете, с чем мне пришлось столкнуться.

– Ну как же, – он шагнул ко мне вплотную, – просто вам подвернулся мужчина поинтереснее. С которым вас связывает такое богатое прошлое. И как скоро вы собирались поставить меня в известность?

Ну конечно, стоило упомянуть имя, сразу кто-то припомнил давний скандал. Сплетни в светском обществе распространяются быстрее, чем пожар в засуху.

– Граф, мы с вами взрослые люди и ничего друг другу не должны… – закончить я не успела: он с силой схватил меня за руку и швырнул к стене.

– Не должны, говорите?! – его голос сорвался на свистящий шепот. – Вы с такой охотой принимали мои подарки, чтобы потом променять меня на рыбку покрупнее и раздвинуть перед ним ноги?

Некоторые аристократы выражаются так, что портовым грузчикам впору грызть от досады морские узлы. Хотя для портового грузчика эта пламенная речь была несколько витиеватой.

– Я пришлю вам серьги, браслет и наручники, – пробормотала я, чувствуя, что вот-вот расплавлюсь прямо перед дверью уборной, – и плюшевого медведя в качестве компенсации. А теперь отпустите, мне нужно идти.

Страшнее корыстных девиц только прижимистые мужчины, но за время наших отношений я такого за Грэгом не замечала. Хотя встречались мы несколько лет, с тех пор как он остался вдовцом.

– Вы не леди, вы шлюха! – Щеку обожгла пощечина, голова мотнулась назад, ударилась о стену так, что зазвенело в ушах, я сдавленно вскрикнула. Мимо скользнула какая-то дама, подхватив подол, чтобы даже случайно не коснуться моего платья.

Внезапно Вудворд отшатнулся. Кажется, змея сделала свое дело: на моих глазах и без того невысокий граф становился все меньше и меньше, спустя миг я уже видела только русую макушку с аккуратной проплешиной посередине. Странно, и давно у него этот зачаток лысины?

Я не сразу поняла, что граф стоит передо мной на коленях. Лицо его побагровело, а руки вцепились в шейный платок. Словно в тумане я видела застывшего поодаль де Мортена: он смотрел на Вудворда, как на раздавленного таракана. Леди в голубом платье вскрикнула и картинно свалилась в объятия джентльмена. По театру мелодичным эхом разнесся первый звонок, и Винсент словно оттаял, перевел взгляд на меня. В тот же миг граф закашлялся и рухнул на пол. Никто не сдвинулся с места: все с трепетом взирали на герцога.

Все, теперь спектакль точно провалится.

– Помогите ему, – холодно приказал де Мортен, в два шага оказался рядом и подал руку: – Пойдемте. Вы сами ищете приключений или они вас?

Сил ответить на выговор не осталось. Винсент уводил меня от Вудворда и взбудораженной толпы, а я цеплялась за него и просто переставляла ноги. По лицу его было невозможно что-либо прочесть, но он крепко сжимал мой локоть. А сам вышагивал напряженный, словно в живой камень обратился. На тыльной стороне его ладони проступал узор, похожий на ожог. Древняя боевая магия! Значит, приступ графа случился по вине де Мортена?!

В ложе я плюхнулась в кресло и закрыла рот рукой. Похоже, жар достиг той самой отметки, когда я становлюсь невменяемой. Чтобы не начать хихикать, пришлось вцепиться зубами в ладонь.

– Вам что-то кажется смешным?

– Н-нет, – на меня некстати напала икота, – просто вы… ик… вы меня только что спасли! И это так драматично! То есть… ик… я хотела сказать, романтично!

Светильники на стенах потускнели, лицо Винсента плавало в полумраке, со сцены доносились завывания Сильви-Люсьены и низкий красивый голос Рина.

– Я про вас стишок сочинила! – доверительным шепотом произнесла я, подавшись к нему. Поскольку де Мортен продолжал изображать статую, не стала дожидаться ответа и продекламировала:

«Винсент Биго, герцог де Мортен

Был дружен с правою рукой.

Все потому что он несносный

Такой…»


– Потрясающе интеллектуальная поэзия.

– Я вам стихи посвящаю! Чем вы, спрашивается, недовольны?

– Вы пьяны?! Когда только успели заглянуть в буфет?

– Не забуфечивалсь я в глядет, – обиделась я.

Де Мортен резко притянул меня к себе, сдернул платье с плеча и тихо выругался. Под кожей зашевелилась змея, и я едва не взвыла от боли – она и утром была немаленькая, а сейчас, наверное, размером с тропическую гадину.

– Стоит вас выпороть!

Несмотря на сочившийся в голосе гнев, подхватил он меня осторожно, от его близости стало легче. Самую чуточку. Ложа поплыла перед глазами, следом за ней – лестница, холл, скульптуры. Все завертелось калейдоскопом, я куда-то летела в кольце сильных рук.

– Это вы несносная женщина! – рыкнул он.

– Но вы же меня несете! – горячо возразила я.

Де Мортен скрипнул зубами. Я же то и дело проваливалась в темноту, лишь когда приоткрывала глаза, могла рассмотреть его твердый подборок, линию шеи и белоснежный галстук. Слышала стук сердца, ощущала прохладу рук Винсента. Это он такой ледяной или я пылаю еще больше?

– Дышать… больно.

– Не вздумайте терять сознание! – Новый приказ, а следом поцелуй: неожиданно нежный и глубокий.

Я всхлипнула – все мое существо словно превратилось в сплошной комок желания, прильнула к нему, отвечая. Хотелось быть с ним, раствориться в нем без остатка, чувствовать его пальцы везде, чувствовать его… Рассыпающая зеленоватое сияние гадина отозвалась такой болью, что я выгнулась, до крови закусила губу. А потом свет перед глазами померк.

2

Бенуары – одни из самых дорогих лож в театре, для очень важных гостей. Располагаются по обеим сторонам партера на уровне сцены или несколько ниже.

Заклятые любовники

Подняться наверх