Читать книгу Ветер пыльных дорог - Марина Гилл - Страница 2

Путешествие прошло на удивление удачно и без каких-либо приключений. Расставшись в Сен-Мало со своим верным слугой и старым добрым экипажем, отец и дочь Марильяк сели на корабль, направляющийся в Дувр, и вполне благополучно ступили на английскую землю. Теперь путь их лежал в столицу королевства – Лондон.

Для Аньес это было первое путешествие. Раньше она вообще никуда не выезжала из Крэйвека и потому теперь готова была прыгать от счастья, что ей удалось выбраться из глухой деревни. С распахнутыми от восхищения глазами она выглядывала из окна нанятого экипажа, не уставая любоваться прекрасными видами. Погода в это время года была, – против обыкновения, по заметке отца, – тёплая и ясная.

– К сожалению, мы не успеваем в Лондон до заката, придётся остановиться в какой-нибудь таверне, – сказал Эдмон, сидевший напротив дочери.

Аньес расстроенно нахмурилась. Как же ей не терпелось ко двору! Эти вынужденные задержки так раздражали её!.. Если бы только она могла, то ехала бы до самого Лондона без остановки… Аньес на самом деле готова была так поступить, но останавливало её главным образом риск прибыть в запыленной одежде на взмыленном коне… Не так она представляла себе свой въезд в столицу!

– Эй, парень, – крикнул Эдмон, обращаясь к кучеру. – Есть ли тут поблизости какая таверна?

– Да, милорд, – ответил тот. – «Хитрюга Родж», в стороне от главной дороги. Если изволите свернуть, то тотчас же попадёте прямёхонько туда. Уж там кормят на славу, точно говорю. И постель у них мягкая.

– В таком случае – сворачивай, – повелительно сказал Эдмон.

Аньес заметила, что отец весь расцвёл после обращения «милорд». Видимо, поведение у отца и впрямь как у благородных людей. Ведь не зря он столько времени в молодости провёл при английском короле!

Аньес мечтала, чтобы к ней обращались когда-нибудь, скажем, «графиня»! Она позволила увести себя мечтам… Несомненно, в скором времени она уже будет помолвлена. Конечно, её избранник будет титулованным и богатым англичанином – иначе и никак. От предвкушения этого «скоро» Аньес задрожала. И да, он обязательно будет красивым, куда без этого.

Экипаж тряхнуло, и Аньес оторвалась от мечтаний. Кучер уже свернул с тракта. Не прошло и десяти минут, как они остановились перед аккуратным зданием с немного покосившейся вывеской. Время было под вечер, и во дворе сновало приличное количество людей.

Эдмон спустился и помог выйти дочери.

– Держи, – дал он кучеру два фартинга. – Ещё столько же получишь, если дождёшься нас до завтра, – сказал Эдмон.

Четыре фартинга были довольно хорошей платой для кучера, поэтому сомневаться, что он их дождётся, не приходилось.

– Спасибо, милорд, – поблагодарил тот. – Буду ждать вас до самого полудня.

Эдмон, удовлетворённый таким ответом, кивнул и, взяв под руку дочь, двинулся ко входу.

Когда они зашли внутрь, Аньес поразилась внутреннему убранству, довольно роскошному для простой таверны, стоящей в стороне от дороги. Изящно отделанные стулья, столы; на стенах закреплены горящие факелы… Здесь был какой-то свой, особенный дух. Аньес на миг показалось, что она попала или в далёкое прошлое, или в какую-то сказочную страну.

Отец, так и не выпуская её руки, продвигался к свободному столу. Усадив дочь, Эдмон огляделся, раздумывая, не будет ли слишком опасно оставить Аньес на несколько минут с тем, чтобы найти хозяина. Однако хозяин появился уже через пару секунд сам, справляясь, чего желают путники, и рассыпаясь в уверениях, что в таверне «Хитрюга Родж» они найдут всё, что только можно.

– Нам поужинать и переночевать. Завтра с утра уже уедем, – сказал Эдмон.

Хозяин кивнул, уверив, что вскоре им подадут ужин и подготовят для них единственную оставшуюся комнату.

Тем временем двое за соседним столом затянули песню:

Аньес стала прислушиваться к песне: она рассказывала историю, в чём-то перекликающуюся с тем, что происходило сейчас в их семье. Гладис, правда, совсем ещё не была старухой, да и не детей она в далёкие края отпустила… а всего лишь падчерицу… Песня предполагала, видимо, плохой конец, так как поющие пытались состроить печальное выражение на лице.

– Позволите присоединиться к вам? – послышался глубокий голос прямо над ухом у Аньес.

Оглянувшись, она увидела высокого, зрелого человека с мужественными, но грубыми чертами лица, на котором выделялись тёмные глубоко посаженные глаза и нос с заметной горбинкой. Одет он был в котту из лилового бархата с рукавами разных цветов: такого красивого одеяния на мужчине Аньес ещё не приходилось видеть.

– Пожалуйста, – сказал Эдмон.

За столом могли разместиться как раз трое. Устроившись напротив, мужчина прошёлся взглядом по лицу Эдмона, потом перевёл его на Аньес и легко улыбнулся ей. Аньес тоже ответила ему улыбкой. Она не могла поверить в свою удачу: времени-то прошло всего ничего, а она уже встретила благородного красавца!

– Вы из Франции, я полагаю? – поинтересовался незнакомец.

– Именно так, – кивнул Эдмон. – Ко двору Его Величества направляемся.

– Что ж, тогда разрешите представиться – Роберт де Феррьер, граф Дерби. К вашим услугам, – и снова бросил взгляд на Аньес, которая лучезарно ему улыбалась.

Быть того не может, сам граф! В мыслях её промелькнуло недавнее желание стать графиней… Что это, как не знак судьбы? Неужто этот человек может стать её мужем? Аньес понимала, что слишком быстро записала графа Дерби себе в мужья, но мысль ей эта очень пришлась по душе.

– Сэр Эдмон Марильяк, – представился отец. – Моя дочь, Аньес.

Аньес едва слышала, что он говорит или что говорят другие. Она зачарованно смотрела на графа Дерби и уже видела их свадьбу. Было бы неплохо, если бы её семья смогла приехать и лицезреть это счастливое событие… но вряд ли у них получится. Слишком затратно, да и на кого землю оставить?…

– Значит, из Франции? – спрашивал тем временем граф Дерби.

– Бретань, – кивнул Эдмон. – Вот уже восемнадцать лет живу там…

Видимо, отца расположил вид графа Дерби, и он начал ему рассказывать об их жизни в Бретани. Аньес этот рассказ было скучно слушать, и она приступила к еде, которую к тому времени уже принесли на их стол. Каплуны, зажаренный гусь, свежие листья капусты, два кувшина гасконского вина… Аньес не знала, за что и взяться сначала. Дома они с таким размахом никогда не ели.

Всё также тянули двое мужиков за соседним столом. Многие уже стали на них шикать, но те, замолкнув на несколько секунд, начали исполнять ещё более заунывную песню. Аньес пожелала, чтобы их выставили или заставили замолчать. Ей не хотелось грустить: наоборот, она была полна предвкушений, искоса поглядывая на графа.

Она гадала, что он здесь делает. Тоже держит путь в Лондон или нет? Она бы спросила, да только её отец всё говорил и говорил без остановки, а когда наконец умолкал, граф Дерби интересовался у него чем-нибудь ещё. Неужели ему может быть интересно подробное описание жизни в деревне? Или он просто настолько вежлив, что не может прервать собеседника? Она задумчиво смотрела на него, надеясь, что он вновь обратит свой взгляд на неё, но граф был поглощён разговором с отцом.

Аньес разочарованно вздохнула и продолжила кушать, одновременно глядя по сторонам. Судя по серой и невзрачной одежде таких знатных персон, как граф Дерби, здесь больше не наблюдалось. В основном за столами кучками сидели крестьяне, попивая эль и заедая его краюхой хлеба. Аньес также заметила кучера, что должен был везти их завтра в Лондон: он громко смеялся, ударяясь кружками со своими приятелями.

– Да, пора ей выходить замуж, – вдруг услышала Аньес.

Повернувшись, она увидела покрасневшее лицо отца, который выпил явно больше, чем следовало. Граф Дерби, однако, выглядел так же трезво, как и при встрече. Аньес это не понравилось. Во-первых, её вовсе не прельщало потом нести отца с чьей-либо помощью наверх. Во-вторых, она чувствовала неловкость перед графом за родительское поведение.

– Папа, может, не стоит столько пить?

В её голосе послышался плохо скрываемый гнев.

– Сколько? – возмутился Эдмон. – Вот видите, милорд, какая она из себя, моя Аньес? Трудно мужу будет совладать с её характером. А замуж-то уже пора! Её мать так и вовсе беременной в её возрасте ходила…

– Что ты такое говоришь? – прошипела Аньес ему на ухо. – Пойдём в комнату… Я не хочу здесь оставаться.

– Ну что вы, – улыбнулся ей граф Дерби, судя по всему, услышав последние слова. – Посидите с нами ещё немного, леди Аньес. Мне очень интересно то, что рассказывает сэр Эдмон.

– Благодарю, милорд, – пьяно улыбнулся отец. – Так о чём это я… а, о Мэри, моей жене… бывшей жене… Она рано умерла.

– Она умерла, давая рождение мне, – резко вмешалась Аньес. – Так что, папа, твоё сравнение вышло, я бы сказала, крайне неудачным.

– Неудачным? Может быть, однако времена меняются…

Аньес уже не понимала логику отца, а это могло значить только одно: он очень сильно пьян. Понимая, что уговорами ничего не добьёшься, а граф Дерби по некой причине доволен положением вещей, Аньес притихла.

Ей пришлось сидеть за столом ещё полчаса, слушая бессмысленные речи отца. С некоторым опасением она поняла, что он рассказал графу Дерби о себе и своей семье почти всё. Но больше всего именно о ней. Это обрадовало бы Аньес, если бы отец говорил о ней в хорошем тоне, а не упоминал по несколько раз её тяжёлый характер, упрямство и лень. Аньес-то понимала, что отец пьян и не вполне осознаёт, что и перед кем говорит, а вот граф Дерби мог решить, что она не достойна быть его женой… Красная от гнева и от невозможности приструнить отца, Аньес про себя молила, чтобы пытка скорее закончилась.

В конце концов, молитвы её были услышаны. Отец не смог самостоятельно подняться на ноги, и по приказанию графа наверх его повели двое слуг. Аньес было вздохнула с облегчением и последовала за отцом, но почему-то не смогла сделать и шага от стола. Растерянно она поглядела вниз, пытаясь обнаружить то, что мешало ей сдвинуться, и тут же покраснела от ярости.

– Милорд! – воскликнула она. – Прошу пропустить меня…

Подол её платья был зажат между ногами графа Дерби. Он – подумать только! – сидел перед ней, насмешливо глядя на неё и лениво улыбаясь, и не подумав освободить её. Аньес враз забыла о том, что мечтает быть графиней: такое наглое поведение мужчин её всегда раздражало. Конечно, она могла бы резко рвануться и убежать, но тогда весь подол платья остался бы между ног у графа… «Бог мой, какой будет позор!», – подумалось ей, когда она представила себе это зрелище. Не хватало ещё попасть в нелепое положение прежде, чем она предстанет при дворе Его Величества!

– Лапочка, – небрежно уронил он. – Почему бы тебе не присесть и не поговорить со мной… по душам?

– Это почему я должна говорить с вами по душам? – надменно поглядела она на него сверху вниз.

Такого поведения от благородного человека Аньес никак не ожидала. Он вёл себя, словно выпивоха в Крэйвеке! И эти пошлые намёки, от которых Аньес всякий раз воротило. Она поглядела вниз и заметила, что осторожными движениями граф Дерби тянет её платье так, чтобы со временем она не смогла удержаться на ногах и плюхнулась ему на колени.

– Хорошо, – с яростью выдохнула она. – Я посижу с вами… немного.

– Вот и прекрасно, – тут же выпустил её граф.

«Ну и дурак», – чуть не расхохоталась ему в лицо Аньес и, развернувшись, быстрым шагом направилась к лестнице. Неприятно, конечно, что её поспешный уход, или скорее даже побег, кто-нибудь мог заметить, но пережить можно. Аньес кипела от гнева на отца, который поставил её в такое неудобное положение. И надо же было ему напиться именно сегодня! О чём он думал? Ведь знал же, что оставляет её одну среди незнакомых мужчин!

Она недоумённо вскрикнула, когда на верхних ступенях лестницы её перехватили. Обманывая графа Дерби, Аньес почему-то даже и не подумала, что он может действовать так же нечестно, как и она. Оказавшись через несколько секунд прижатой к стенке в полутёмном коридоре, Аньес в полной мере осознала свою оплошность.

– Не ожидал, не ожидал… – довольно усмехнулся граф. – Я думал, ты честная и порядочная девушка.

– Я так же думала о вас сначала, – гневно ответила ему Аньес, пытаясь высвободиться. Однако сдвинуть его она была не в силах, к тому же, чувствуя её сопротивление, он только крепче прижимал её к себе. – Хорошо, теперь говорите, что вы от меня хотите, и скорее завершим наше знакомство, – попыталась найти приемлемое развитие событий Аньес для них обоих.

– Тебя.

– Меня? – не поняла Аньес. – Меня… это то, о чём я подумала? – в бешенстве переспросила она. – Да как вы смеете предлагать мне такое! Вы, быть может, считаете, что я соглашусь на это… из-за денег… потому что мы бедны… но это не так!

Ей отчего-то было трудно говорить, воздуха не хватало… да ещё она не видела лица этого негодяя, но была совершенно уверена, что он ухмылялся, глядя на неё.

– Чего ты всполошилась? – спросил он. – Я же видел желание в твоих глазах там, внизу.

– Желание?… – почти спокойно повторила Аньес, уже всерьёз задумываясь над тем, чтобы расцарапать ему лицо. Такого оскорбления она ещё ни от кого не терпела! «Клянусь всем, что имею, я никогда ему не прощу! – запальчиво пообещала она себе. – Я отомщу за это оскорбление!» – Я полагаю, в Англии простой заинтересованный взгляд расценивается как желание. Но, смею вас уверить, я не смотрела на вас внизу так, чтобы сейчас вы вели себя подобным образом. Поэтому оставьте свои глупые догадки при себе. Я уверена, что вам не составит труда найти для себя более подходящую… персону. Меня же прошу отпустить.

– Мне сейчас нужна только ты, – неожиданно нежно проговорил граф, погладив её по щеке. Аньес этот жест, однако, нисколько не впечатлил. – Тебе будет хорошо, я обещаю. Пойдём… Твой отец ничего не заподозрит, если ты этого боишься.

По всему выходило, что граф Дерби был очень самоуверенным человеком. Аньес с неохотой призналась себе, что, наверное, этот вкрадчиво-нежный тон убедил бы её пойти за ним, если бы не его прямолинейное поведение ранее. Он посмел разговаривать с ней так, будто она была дешёвой шлюхой.

Она молчала, и граф Дерби немного ослабил свою хватку, решив, что победа уже на его стороне. Аньес же сдаваться не собиралась: извернувшись, она со всего размаху влепила ему пощёчину. От неожиданности граф отпустил её, хватаясь за щёку и ругаясь так же «изящно», как её знакомые деревенские парни. Аньес засмеялась.

– До свидания, милорд, – громко сказала она ему на прощанье и вскоре скрылась за дверью их с отцом комнаты.

Всю ночь Аньес спала беспокойно, то и дело ворочаясь в кровати и тревожа отца, который постанывал от боли в голове, а потом, не выдержав, и вовсе вышел из комнаты, да так и не возвратился до самого утра. Почти сразу же после того, как Эдмон ушёл, в сон девушки пробрался какой-то посторонний звук. Она сразу же проснулась и в удивлении огляделась по сторонам. Казалось, будто кто-то постукивает в окно. Но ведь оно находится на втором этаже?…

Аньес встала и подошла к окну, заспанными глазами выглядывая во двор. Сон тут же выветрился из её головы, глаза расширились, а из груди вырвался прерывистый вздох. Через секунду глаза её уже полыхали яростью.

Под её окном угадывалась чья-то тень… и она могла точно сказать, что это был граф Дерби. Он бросал комки земли в окно в надежде её разбудить! Вот подлец! И разбудил же… К счастью, Аньес не могла разглядеть выражение его лица. Если бы она увидела, как этот негодяй улыбается, то бросила бы на него что-нибудь сверху. Аньес даже оглядела комнату и с удовлетворением заметила на столе тяжёлый подсвечник.

Она отошла от окна, пытаясь успокоиться, и вернулась в кровать. Странно, всего несколько часов назад она рассматривала графа Дерби как мужа, а теперь была готова поклясться, что чувствует к нему ненависть. Граф показал свою истинную личину под красивой и нарядной одеждой, и личина эта Аньес пришлась не по вкусу. Жаль, однако, что именно этого самовлюблённого графа не посчастливилось им с отцом встретить первым! Аньес желала бы никогда его больше не видеть.

Что больше всего выводило из себя девушку, так это то, что он посмел сказать ей нечто про желание и сделать недостойное её положения предложение! Да за кого он её принял?… И не потому ли опоил отца, чтобы иметь возможность остаться с ней наедине? Она снова почувствовала гнев на отца за то, что так легкомысленно позволил себя одурачить.

Со злостью бросив взгляд на окно, Аньес залезла с головой под одеяло и сверх этого ещё бросила на себя подушку. Теперь ничто не должно помешать её сну!

Поутру её разбудил отец и сказал, чтобы она быстрее вставала, потому как, если будет медлить, вполне может статься, что они опять не поспеют к вечеру в Лондон. Вскочив с постели, хотя после почти бессонной ночи соблазн наплевать на всю Англию и живущих в ней людей был велик, она, умывшись, наскоро проглотила лёгкий завтрак, поданный в комнату, а потом с тщательностью оделась.

– Ты готова? – спросил её Эдмон, снова заходя в комнату.

– Да, папа, – сказала она, не сумев при этом подавить зевка.

– Эх ты, засоня, – увидев это, весело сказал Эдмон. – Скоро тебе придётся отвыкать нежиться по утрам в кровати. А ещё – даже удивляюсь: как я раньше об этом не подумал? – что, если тебе стать фрейлиной Её Величества, королевы Изабеллы?

Аньес, до того наводящая последние штрихи в своём одеянии, застыла посреди комнаты. В самом деле, как они раньше об этом не подумали?… Это же отличная возможность, просто превосходная!.. Быть всё время при королеве… и, конечно, при короле… Всегда в гуще событий…

– Ах, папа… Я этого безумно хочу! – вскричала она с восторгом в глазах. – Я уже не раз замечала, что наутро после попойки тебе приходят в голову блестящие идеи! Но что нужно сделать для того, чтобы стать фрейлиной Её Величества?

– О, ничего невозможного, – загадочно улыбнулся Эдмон, что сразу же заметила Аньес. – Я поговорю с Его Величеством, и он всё устроит.

– Но с чего ты взял, что король станет тебя слушать? – поинтересовалась она.

– Королю сейчас нужны такие люди, как я. А теперь пойдём, дочка, надо поторапливаться. Ещё одной остановки на подобном этому постоялом дворе я не выдержу, – поморщился он.

Аньес кивнула и пошла вниз за отцом, хотя ей было очень любопытно узнать, что всё это значит и какое влияние имеет на короля её отец, но она решила пока отложить расспросы. Её отец был очень упрямым, поэтому, надоедая ему вопросами, она рисковала никогда не получить на них ответы. Тут нужно действовать умнее: немного выждать, а потом начать осторожно дознаваться до правды… Против такой тактики у отца нет защиты – это также было хорошо известно Аньес.

Подходя к стойке на первом этаже, Аньес услышала, как прощается и расплачивается с хозяином отец. Впервые за это утро она вспомнила о графе Дерби. Ею тут же овладела злость, смешанная с неким страхом, в чём, конечно же, сама себе она не призналась. Незаметно оглядев зал, Аньес с облегчением поняла, что графа нигде нет.

Хозяин таверны произнёс:

– Его сиятельство граф Дерби сегодня, где-то за час до этого, тоже выехал в Лондон.

– Жаль, – вздохнул Эдмон, – что мы не встали раньше, – и укоризненно посмотрел на дочь.

– В Лондон? – вмешалась Аньес, надеясь, что ослышалась.

– Да, миледи, – кратко ответил хозяин.

Аньес нахмурилась. Скорее всего, новой встречи с графом не избежать. Но хотя бы до этой встречи у неё есть время, чтобы собраться с силами и при случае дать достойный отпор.

Говорить более было не о чём, поэтому, попрощавшись, отец и дочь вышли из таверны. Сев в уже приготовленный экипаж, они тронулись в путь. Впереди лежал Лондон, и настроение Аньес с каждой минутой, приближающей её к столице, становилось почти таким же приподнятым, каким было до злополучной остановки в «Хитрюге Родже».

Расположившись удобнее, насколько это было возможным в неудобном экипаже, Аньес закрыла глаза и почти сразу же провалилась в глубокий, на этот раз ничем не нарушаемый, сон.

Разбудили её настойчивое потрясывание и толчки в плечо. Еле разлепив глаза, Аньес поглядела на отца.

– Вставай, Аньес, мы прибыли, – говорил он.

– Так быстро?… – Выглянув в окошко, она поняла, что на землю уже опустились сумерки. – Я что, весь день проспала?…

– Что ты делала ночью, остаётся только спросить? – Вопрос, судя по всему, был риторическим, так как, не дожидаясь ответа, Эдмон продолжил: – Ну, давай, выходи. Нас довезли до моего дома.

– До твоего дома? – спросила Аньес уже на пути к особняку, стоящему в конце этой улицы, название которой Аньес пока ещё не знала. – Разве у тебя тут есть свой собственный дом? Я не знала… И, мне кажется, никто не знал, – с подозрением глянула она на него. – Откуда он у тебя? И почему ты о нём никому не рассказывал? Даже мне… хотя прекрасно знал, что я его всё равно увижу, рано или поздно.

– Я его приобрёл в последний свой сюда приезд, и о нём кое-кто знает, твоя мать, например, – улыбнулся он ей.

Они зашли в дом. Подбежавшая служанка приняла их плащи. Вышедшая откуда-то старая женщина, была, по-видимому, экономкой. Она засеменила следом за Эдмоном и стала докладывать ему о текущем положении дел в доме.

– Оставь, – махнул рукой он. – Завтра, если будет время, расскажешь. А пока распорядись, чтобы нам приготовили на стол.

– О, сэр Марильяк, – замялась старушка. – Понимаете, мы не думали, что вы приедете именно сегодня… По нашим расчётам, вы должны были появиться здесь где-то через недели две… – тяжело вздохнув, она закончила: – Я хочу сказать, что готового ужина нет.

– Ничего, мы можем подождать, – сказал Эдмон.

– Тогда мы постараемся сделать всё побыстрее! – уверила она его. – Извольте пожаловать в ваши комнаты. Правда, для вашей… – Поняв, что не знает, кем приходится ему Аньес, она, чуть замявшись, сказала: – вашей спутницы комната не готова, так как мы не знали, что вы прибудете, против обыкновения, не один. Но скоро всё будет сделано, – успокоила она их. – Эй, Тереза, – тут же прокричала она. Выбежавшая девушка лет двадцати с лишним остановилась перед ней, почтительно склонившись перед хозяином и его спутницей и ожидая приказаний. – Пойди приготовь комнату леди…

– Леди Аньес, моя дочь. Она проживёт здесь довольно долгое время, так что к ней надо бы приставить служанку.

– О, это не трудно, леди Аньес, – улыбнулась ей старушка. – Ходить далеко не надо, вот хотя бы Тереза… Она трудолюбива и покладиста. С ней вы можете ни о чём не беспокоиться! Уж Тереза сделает всё как надо, и даже лучше.

Служанка чуть покраснела и нерешительно улыбнулась. Аньес эта девушка сразу понравилась. Было что-то в ней такое, что притягивало взгляд. Внешность Терезы была ничем не примечательной: светлые прямые волосы, спрятанные под чепец, но несколько прядей выбивались из-под него и ложились идеально ровно вокруг щёк; глаза болотисто-зелёного цвета, чуть раскосые; лицо круглое, нос вздёрнутый, а на губах играет немного печальная, но добрая улыбка.

Аньес, по натуре любопытная, решила во что бы то ни стало узнать о причине этой грусти, так и сквозящей в каждом движении девушки и словно бы затаившейся в каждой чёрточке её лица.

– Конечно, я не возражаю, если ею станет Тереза, – согласилась она. – Пока комната не готова, я хотела бы выйти в сад. Ты не против, папа?

– Да-да, иди погуляй, Аньес.

Аньес, не торопясь, вышла из дому, обогнула его и вошла в сад, где почти не было никаких растений – одна лишь скамейка одиноко стояла посреди пустой земли. Присев на неё, Аньес прикрыла глаза, наслаждаясь прохладным, вечерним ветерком.

Как всё же прекрасно, что она здесь! Если бы она не уговорила отца взять её с собой, то в жизни ещё долго не случилось бы ничего интересного. А так… само путешествие, предстоящая жизнь при дворе в качестве фрейлины… И она, кстати говоря, должна ещё спросить отца о том, почему королю сейчас нужны такие люди, как он. Она знала, что для короля каждый рыцарь на счету, однако эта фраза отца прозвучала загадочно… и он наверняка имел в виду нечто другое.

А ещё встреча с графом Дерби…

Но Аньес тут же осадила себя. С графом Дерби ей лучше бы и вовсе никогда не встречаться. Если бы она только знала, что он станет вести себя с ней столь недостойно… А она поначалу даже посчитала его привлекательным… Теперь Аньес краснела от стыда, вспоминая, как приглянулся ей граф в первые минуты знакомства.

С трудом Аньес отогнала от себя эти мысли и перешла к более приятным. Совсем скоро состоится её первое появление при дворе! Она так долго ждала этого, что теперь, когда была как никогда близка к своей мечте, её пуще прежнего охватило нетерпение. Но так как ждать всё равно приходилось, Аньес развлекала себя мыслями о своём успехе. В мечтах несколько красивых рыцарей всегда склоняли перед ней головы, словно признавая её власть над ними, а сама она величественно отдавала свою руку тому, кто выглядел наиболее достойно из них.

– Миледи, – послышался нежный женский голос. – Ваша комната уже готова. Если хотите, я провожу вас.

Аньес посмотрела на Терезу. Как она умудрилась не заметить её прихода?… Должно быть, Тереза ходит, как мышка.

– Нет, не хочу, – неожиданно для самой себя сказала Аньес. – А ты, Тереза, присядь сюда и поговори со мной.

– Я? – словно бы испугалась она. – Что вы, миледи, я ведь простая служанка: как я могу…

– Если я прикажу – можешь, – пожала плечами Аньес. – Ну, давай же.

Она подождала, пока Тереза устроится рядом. Та примостилась на самом краешке скамьи, и Аньес удивилась, как служанка удерживается в сидячем положение. Весь вид её выражал, что стоит малейшему звуку прорваться в сад, и она тотчас же вскочит и убежит.

– Чего ты боишься? – спросила Аньес.

– Я? – снова спросила Тереза.

Аньес уже стала раздражать её нерешительность.

– Ты.

– Я ничего не боюсь, миледи. Просто дорожу этим местом. Мне будет трудно найти новое, – ответила Тереза.

– Трудно? Я думала, в этом нет никаких трудностей…

– Что вы знаете о трудностях? – неожиданно зло спросила она, чем сильно удивила Аньес. – Работали ли вы когда-нибудь, миледи? Приходилось ли вам жить впроголодь? Испытать предательство? Любовь?…

Аньес сидела на скамейке, как громом поражённая. Таких чувств в Терезе она не ожидала увидеть. Служанка, поняв, что далеко зашла, тут же принялась вымаливать прощение за неслыханную дерзость.

– Значит, любовь и предательство, – медленно повторила Аньес, заинтригованно глядя на неё. – И каково же это – любить?

– Лучше бы вы спросили, каково испытать предательство, – неловко ответила Тереза, отводя взгляд. – Это гораздо хуже всех неудач в жизни. А любить… обычное дело. Каждый в своей жизни любит.

– Но не каждый в любви разочаровывается, как ты, – резонно заметила Аньес.

Тереза встала и с прежней вежливостью и почтением сказала:

– А вы, миледи, не такая, как остальные. Обычно до служанок никому нет дела.

– А ты, Тереза, не очень-то походишь на простую служанку, – в тон ей ответила Аньес. Чуть помедлив, она добавила: – Знаешь, те, кто хоть как-то со мной связан, будь то родственные узы или какие-либо другие, те всегда могут рассчитывать на мою помощь…

– Мне не нужна ваша помощь, благодарю.

– А я и не настаиваю, – пожала плечами Аньес, тоже поднимаясь со скамейки. – Проводи меня в мою комнату.

Тереза кивнула и пошла впереди. На пути они не перемолвились и словечком. Каждая была занята своими мыслями, одна – тревожными, другая – радужными.

Аньес ещё не успела войти в комнату, как её уже позвали к столу.

– Передайте отцу, чтобы он меня дождался. Я быстро!

Вскоре ей принесли колодезную воду. Помывшись после долгого пути и переодевшись в одно из своих простых платьев, Аньес спустилась вниз.

– А вот и ты, дочка, – улыбнулся ей Эдмон. – Как себя чувствуешь?

– Просто превосходно. Папа, у меня появился один вопрос, ответ на который мне очень бы хотелось знать…

– Конечно, спрашивай.

Посмотрев по сторонам, Аньес заметила, что в столовой находятся несколько слуг. Если их выгнать, то они всё равно будут подслушивать под дверью. А ей бы этого очень не хотелось.

– Этот разговор неудобно вести за столом. Лучше я поговорю с тобой чуть позже, наедине. Если возможно, то сегодня.

– Возможно, – не очень довольно ответил Эдмон. Видимо, заподозрил, что, как только они останутся одни, из Аньес градом посыпятся вопросы. – В моей комнате поговорим, после ужина.

– Отлично, – улыбнулась Аньес и приступила к еде.

– Итак, – с серьёзным видом начала Аньес, ступая по дощатому полу в отцовской комнате. – Ты мне должен всё рассказать.

– Всё? И с чего мне начать? – усмехнулся Эдмон, наблюдая за ней.

– Начни с того, почему ты считаешь, что король прислушается к тебе, когда ты изъявишь своё желание видеть меня фрейлиной Её Величества.

– Видишь ли, – после секундного замешательства, ответил Эдмон, – в Англии зреет мятеж. Я не хотел тебе говорить об этом, ибо надеялся вернуться домой раньше, чем события выйдут из под монаршей власти… Да только ты всё равно узнаешь.

– Мятеж?! – воскликнула Аньес, пропустив всё остальное мимо ушей.

– Да. Церковь и многие бароны недовольны политикой Джона. Да что это я: не только они, но и простые горожане. Неудачная война с Францией, непомерные налоги, пренебрежение законами – и это только малая часть ошибок, сделанных нашим королём. Однако даже при таком положении вещей у Его Величества остались верные сторонники, к коим отношусь я сам и наш недавний знакомый граф Дерби. Но таких людей, к несчастью, не слишком много… Поэтому, я полагаю, Его Величество сделает так, чтобы ты стала фрейлиной. Не думаю, что ему захочется обидеть верных ему людей.

Аньес кивнула. Теперь ей была понятна уверенность отца, но мятеж…

– Мятеж, надо же. Именно поэтому тебя вызвал король?

– Не совсем. Я каждый год прохожу определённую службу у Джона, ты же знаешь. Это обязанность всех его рыцарей.

– А если мятеж захватит нас с тобой?

Эдмон нахмурился. Видимо, и сам себе задавал этот вопрос не раз.

– Надо надеяться на лучшее, – наконец ответил он. – Но мы под защитой Его Величества.

Аньес последнее не казалось такой уж защитой. Если чуть ли не вся страна против короля, то держаться его стороны не значит быть под защитой. Но отцу она этого говорить не стала: для него английский король (и не важно, как он именуется: Ричардом ли, Джоном ли) был чем-то вроде бога на земле.

– А ещё, папа… Ты сказал, что граф Дерби тоже верный сторонник Его Величества?

– Таких ещё поискать, – подтвердил Эдмон. – Было бы прекрасно, если бы ты стала его женой…

– Боже, папа! – в ужасе воскликнула Аньес. – Не говори таких вещей!

И только сказав это, Аньес вспомнила, что отец ничего не знает о предложении графа в таверне. И ему-то, конечно, партия с графом Дерби кажется очень достойной, а её заявление выглядит просто смешно, так как она никогда не скрывала ни от кого своего желания стать графиней.

– Я хочу сказать, не стоит загадывать заранее, – улыбнулась она.

«Ну уж нет, – ожесточённо подумала Аньес, – такого муженька я не потерплю!»