Читать книгу Рассказы из провинции - Марина Ковалёва - Страница 3

Лоснящейся серой змеёй федеральная автострада то вползала на высокие увалы, то устремлялась вниз с крутых склонов, чтобы затем снова лечь на следующие холмы. По широкой спине этой змеи, словно цепочки муравьёв, неслись вереницы автомобилей, ныряя вместе с ней вверх – вниз. Чёрный «Ниссан» мчался в этом потоке, приближая их к морю. Денису и Ире повезло – спустя три месяца после свадьбы они, наконец, отправились в свадебное путешествие. Из-за частых командировок Дениса их свадьба случилась быстро и получилась компактной, уютной и, как сказали довольные друзья, «ржачной». Впрочем, именно о такой свадьбе они и мечтали. Но только теперь, накануне перевода в региональное управление, Денис смог получить две недели отпуска.

Перед Денисом не скрывали, что это не просто служебный перевод, но и своего рода «смотрины». Если всё пройдёт хорошо, он займёт открывшуюся вакансию в руководящем составе. А пока – слепящее солнце пляжа, зелёная волна окатывает тело прохладой, вечерняя набережная, ужин вдвоём в приморском ресторанчике…

– Но сначала мы заедем к бабушке – сказал Денис, – у тебя тоже будут «смотрины».

– А не поздно ли? – шутливо спросила Ира – и что будет, если бабушка меня забракует?

– Бабушка обидится, если мы проедем мимо – серьёзно ответил Денис – Не бойся, я тебя в обиду не дам. Мы только на одну ночёвку.

И вот мелькнул нужный указатель, и машина свернула на двухполосное шоссе.

Попетляли в желтых полях, пересекли речку по мосту из толстых брусьев и с очередного пригорка увидели станичку, укрытую садами. Денис медленно вёл машину вдоль длинной улицы, боясь проскочить бабушкин двор. В траве под заборами сидели гуси и утки, над заборами плыли обвешанные яблоками ветки, встречная женщина на велосипеде, поравнявшись с окошком Иры, поздоровалась с ней кивком головы.

Остановились перед двором с редким штакетником. Денис сбросил проволочную петлю с калитки и пропустил Иру вперёд. Большой двор покрывала мелкая трава-мурава, по одну сторону белела аккуратная мазанка, напротив стоял просторный, обведенный завалинкой старый дом. Стены его были обшиты досками, крашенными в зеленый цвет, а ставни и наличники были голубыми. Входная дощатая дверь, также голубая, сразу распахнулась и на крыльцо вышла невысокая полная старушка в белом платочке и фартуке. Её лицо выражало радость и испуг одновременно.

– Здравствуй, бабушка! Познакомься, это моя жена Ира! – проговорил Денис, наклоняясь к бабушке, целуя и обнимая её.

– Батюшки, а я ж вас через два дня ждала! Здравствуй, милый, здравствуй, доченька, проходьте в хату! – взволнованно отвечала бабушка, обнимая внука, Иру и торопливо вбегая в дом впереди них: – Проходьте, сидайте, я зáраз на стол соберу!

Они оказались на небольшой веранде с мелким старинным остеклением. Тут стояли стол с кастрюлями и банками, газовая плита, маленький буфетик. Две двери вели в разные комнаты, на половичке выстроилось несколько пар бабушкиной обуви. Они тоже разулись и вошли в правую дверь. Ира никогда не бывала в настоящих хатах и с интересом смотрела вокруг. В большой комнате чисто блестел крашеный коричневой краской деревянный пол, справа от входа под окнами тянулась широкая лавка, напротив двери в углу на высокой полке тускло отсвечивали золотом три старых иконы в венке из бумажных роз. Снизу на цепочке висела зажжённая лампадка. Под иконами располагался обеденный стол, далее по другой стене была железная кровать с эмалевыми шишечками на спинках, а на ней – целая этажерка из огромных подушек под кружевной накидкой. Все окна и дверь в следующую комнату окаймляли белые занавески с вязаной прошвой, а над кроватью был набит чёрный коврик с ярко-бордовыми пионами.

Но особо Иру впечатлил левый угол, откуда почти на четверть комнаты выступала большая русская печь. На миг Ире даже показалось, что она на какой-то этнографической выставке.

Тем временем Денис и бабушка горячо уговаривали друг друга присесть. Бабушка – чтобы покушать, Денис – отдохнуть. На возражение внука, что у них с собой колбаса и пепси, бабушка фыркнула и, принеся с веранды банку майского мёда, щедрой рукой отлила его в большую суповую тарелку. На другую же тарелку, к великой досаде бабушки, из кастрюльки шлёпнулось лишь несколько аппетитно-пятнистых оладий. Почти плечом к плечу Денис и бабушка кинулись во двор. Денис – чтобы загнать машину, а бабушка, подойдя к низенькому соседскому заборчику, зычно воззвала:

– Ду-у-у-у-ся! Дуська! У тебя простокваша осталась?!

Бабушка Рая была третьей из четырёх сестёр. Вторая сестра – Евдокия – жила по соседству, две другие чуть поодаль. Радостное оживление от приезда гостей, словно искра, быстро долетело и до них. В течение часа появились тётя Дуся, тётя Ганна и тётя Поля. Тётя Дуся пришла первой, широко улыбаясь и неся в руках глубокую миску с густой, бледно-кремовой массой. Объятия, ахи – как изменился Дениска! – и охи – только на один день? – повторялись каждый раз. Иру быстро и цепко оглядывали с головы до ног, но тут же радушно обнимали. Кульки с гостинцами с благодарностью принимались, но по народному этикету, деликатно откладывались в сторону без осмотра содержимого. Общая суета и беспорядочные расспросы, однако, не мешали накрытию стола. И пока все четыре бабушки разглядывали свадебные фотографии, Денис и Ира покорно сели кушать.

Подцепив ложкой пухлый комок простокваши, Ира попробовала – и не остановилась, пока не опустошила всю кружку. Такой свежий, ароматно-сладковатый, с нежной кислинкой вкус не имел ни один биойогурт! Она почувствовала себя сытой до конца дня. Денис с аппетитом умял всё остальное.

Но беспокойство бабушки, что она «борща не зварыла», не прошло. В окно они увидели, что в огражденном сеткой углу двора бабушка отловила двух уток и ушла с ними в сарай. Тётя Дуся и тётя Ганна тоже удалились в сарай, а тётя Поля всё рассказывала Денису о своей внучке. Она училась в том городе, куда теперь переводили Дениса, и тёте Поле хотелось, чтобы молодожены с ней встретились. Тем временем Ира, как бы невзначай, заглянула в соседнюю комнату. Там также стояла кровать с шишечками, заваленная подушками. На стене висел гобелен с оленями, перед окном помещалась старинная швейная машинка на ажурной чугунной станине. Дверь в следующую комнату заслонял комод, на печном выступе в тазу под полотенцем лежали булки хлеба, выпекаемые бабушкой на всю неделю. Патриархальность и старый уют царили и в этой комнатке.

Оставалось посмотреть комнату, имевшую отдельный вход с веранды, но она разочаровала Иру. Это была самая просторная комната, так называемая «зала», но с обычной городской мебелью и большим холодильником при входе. Лишь пол устилали длинные домотканые дорожки. Ира уже хотела тихонько выйти, как заметила на стене простую сосновую раму с фотографиями под стеклом. Она подошла поближе и стала рассматривать. На больших и маленьких, выцветших или чётких фотоснимках отразился весь калейдоскоп прошлой жизни. Крепкий паренёк в кубанке, смеющиеся женщины в платках и ватниках в кузове допотопного грузовичка, морячок, миловидная девушка с косами, толпа возле гроба, мальчик с гармонью… Самой заметной и крупной фотографией была центральная, наклеенная на старинный коричневый картон.

Приятная молодая женщина, чернобровая и черноглазая, смотрела прямо, тая в уголках губ улыбку. Круглое лицо её обводил большой узорный платок, накрывавший и плечи. Полосатая кофта с пышными рукавами, длинная юбка с оборкой внизу составляли, видимо, её выходной наряд. В руке она напоказ держала сложенный аккуратным треугольником вышитый белый платочек. Рядом с ней на гнутом венском стуле стояла толстощёкая девочка лет четырех. На ней также была юбка с оборкой, открывавшая высокие ботиночки, широкая пестрая блуза со стоячим воротником, на плечо была выложена смешная светлая косичка. Далее возле стула стоял мальчик лет семи, спокойный и важный, в черной круглой кубанке, тёмной черкеске без газырей, сапожках. Ладошку он положил на колено сидящей женщине с властным лицом, также в платке, пышной блузе и длинной юбке. Было ясно, что этому снимку не менее ста лет.

– А-а-а, вот ты где, Иринка! – засмотревшись, Ира не услышала, как вошла тётя Поля, – что делаешь?

– Фотографии смотрю, какие интересные! А кто это? – спросила она, указывая на молодую казачку с детьми.

– Наша бабка, Дарья Карповна. Для деда снялись, когда он в четырнадцатом на войну уходил. Жена, да дети, да мать…

– А он вернулся с войны?

– Вернулся, но потом на гражданской пропал. До войны только и пожили счастливо. Бабка Дарья сюда к нему с Терека переехала, а как приданное – лес на эту хату привезла с собой. Так вот и выросли все мы в этой хате! А малáя на стуле – наша мама!

– А мальчик?

– Брат Федя был. Погиб в Отечественную. А род наш бабка Дарья спасла. Как раскулачивать начали, она так зерно упрятала, что и не нашли. Корову свели, птицу всю переловили, а зерно не нашли. Кабак печёный на окне студился – и его забрали! Так бы с голодухи все и вымерли. А бабка зерно под коровой закопала. Втихаря затирку да соломату готовила, всю семью и спасла. Мамуля часто это вспоминала.

– А Вы бабушку застали?

– Нет, мы ведь с Раей после войны родились. Вот Раю уже мамуля в сорок восьмом от голода спасала. А Дарья Карповна только Ганну видела, Ганна старшая у нас, а я с пятидесятого года.

– Как Вы интересно рассказываете! – сказала Ира. Тётя Поля улыбнулась:

– Так тридцать лет учительницей отработала! Ну, пойдём на кухню, будем борщ варить!

«Смотрины продолжаются» – подумала Ира. На крыльце Денис возился с шаткой ступенькой. Он придержал Иру за локоть, и за спиной тёти Поли молодожёны быстро поцеловались.

– Котёнок, режь всё потоньше – шепнул он.

Денис и Ира были красивой и стильной парой и осознавали это. Высокие, спортивные (познакомились как раз на тренажёрах), креативные и независимые в городе, здесь перед сельскими бабушками они немного пасовали.

Белая хатка во дворе оказалась летней кухней, с такой же печью, что и в доме, но поменьше. На печи и столах стояли кастрюли, миски, сковородки, в жарком воздухе витали вкусные запахи. Ира, получив задание мыть зелёный лук, исподтишка наблюдала за бабушками. Тётя Ганна была самая рослая и темнолицая, голова совсем седая, а брови остались чёрными, как у Дарьи Карповны. Бабушка Рая и тётя Поля были такими же круглолицыми, лишь тётя Дуся не походила на свою бабушку. Было заметно, что сёстры привыкли хлопотать вместе по хозяйству:

– Рая, синенькие будем чесноком посыпать?

– Ганна, давай затолчку!

– Бери дуршлаг, помидоры протирай!

Вдруг тётя Ганна повернулась к Ире и так и прожгла её глазами:

– А ты в борщ буряк кладешь, чи свёклу, чи шо?

Ира была очень далека от подобной темы, но инстинктивно выпалила:

– Свёклу!

– А-а-а – подобрела тётя Ганна и протянула ей ломоть полосатой свеклы – ну, режь!

Ира вооружилась ножом и стала старательно нарезать соломкой не толще спички сырую свёклу. Тётя Ганна некоторое время одобрительно наблюдала за процессом, повторяя: – та-а-к, та-а-к!, а когда Ира справилась, вручила ей тазик:

– Сходи, наточи воды!

Ира решила, что это какое-то новое испытание и, выйдя во двор, непринужденно направилась к Денису:

– Мне надо наточить воду! – быстро сказала она, подняв брови. Денис взял у неё тазик и наполнил водой из колонки. – Наточил! – и подмигнул, возвращая таз.

Из разговоров на кухне Ира поняла, что семилитровую кастрюлю борща варили не для того, чтобы закормить их до смерти. Смотрины продолжались. Должны были придти Никита, Люба, Иван Матвеевич… Только Григорию было некогда ходить по гостям, да какая-та Маруська как назло уехала на хутор.

Начали переносить еду в «залу». Бабушка Рая раздвинула круглый стол и застелила его новой клеёнкой. Все неукоснительно разувались на веранде и несли тарелки к столу, ступая по домотканым дорожкам. Ира поняла, почему летом готовили на отдельной кухне – хата хранила приятную прохладу.

Первым появился Никита. Это оказался тоненький длинноногий мальчик лет десяти, в одних пёстрых трусиках и с надкусанным яблоком в руке.

– Бабушка, куда опять телефон спрятала? – недовольно заныл он.

Тётя Дуся налетела на него как коршун:

– Шо ты без штанов явився?! А ну марш, оденься! Отдам телефон ввечеру, когда мамка звонить будет! – но когда мальчик ушёл, с любовью и гордостью объявила Ире:

– В кадетском корпусе учиться! И лучше всих в классе в шахматы играе!

Потом пришёл Иван Матвеевич, муж тёти Поли, за ним Люба – невестка тётки Ганны. Сели «вечерять». Иван Матвеевич выставил на стол бутыль с ручкой и высоким горлом, с медово-желтой жидкостью:

– Вот айвовую настойку сам делал, ещё прошлогодняя. Надо встречу отметить!

Но сначала все обстоятельно похлебали ароматного борща с пышным домашним хлебом, прикусывая (кроме Иры и Никиты) жгучим красным перцем. Потом передавали друг другу огромную миску с помидорным салатом, блюдо с баклажанами и – отдельно – тарелку с горой мытой зелени. Когда разложили «молодого утака с хвасолей», Иван Матвеевич разлил настойку по забавным рюмкам в виде граненых стаканчиков на ножке:

– За здоровье наших молодых!

Ире приходилось раньше пробовать крепкие коктейли в клубе, где она подрабатывала, но от айвовой настойки у неё закружилась голова. Она даже схватилась рукой за проём окна, возле которого сидела. На удивленный взгляд Ивана Матвеевича она, оправдываясь, сказала:

– Какие здесь стены толстые!

– Это добрая хата, настоящая казачья! Крýгом сложенная, по всем правилам! – отвечал Иван Матвеевич.

– Почему крýгом, она же квадратная? – спросил Денис.

– Крýгом – потому что всю насквозь можно пройти. Вот у нас в станице Раздорской – а я сам с Дона, меня Полька в плен увела – подмигнул Иван Матвеевич Ире – старые дома сохранились, ещё офицерские. Так они по второму этажу обязательно верандой обведены, чтобы тот круг сохранить! Казачий уклад кровью писан, прадеды не дураки были!

– Ой, прямо уж в плен! – кокетливо перебила его тётя Поля – Сам пристал, как банный лист!

Было заметно, что супруги, несмотря на долгие годы вместе, любили эту тему.

– Да, я тут в плену! Какая здесь рыбалка? Никакой ловли! Вот поехали, Дениска, к моему брату на Дон! Вот там ловля! Уху на берегу наварим, да под «ченцовку»! – и он снова наполнил рюмки. Выпили за здоровье бабушек, и Денис перевернул рюмку ножкой вверх: завтра за руль.

– Борща утром навернешь – и как заново родишься! – посоветовал Иван Матвеевич, но уговаривать не стал.

Ира тоже поспешила перевернуть рюмку. Слушая разговоры, она вдруг представила, сколько нитей тянулось от четырёх бабушек к разным городам и весям. Младшие поколения занимались кто дальними перевозками, кто служил в военном оркестре, работал бухгалтером, лаборантом, тренером. Мать Никиты была журналисткой и привозила его к бабушке на всё лето, и ради этого тётя Дуся держала корову. Лишь старший сын тёти Ганны – Григорий – был фермером и сейчас пропадал на уборке яровых. Ира заметила, что родне понравилось, когда Денис о своей работе в серьёзной государственной структуре отозвался скромно и сдержанно. Её тоже спросили: чем займётся на новом месте? Ответ, что художница везде найдёт работу, тоже всех удовлетворил. Бабушки уже были милыми и вовсе не придирчивыми. Раскрасневшись, они дружным хором грянули:

– Вот кто-то с го-о-о-рочки спустился

– Наверно, ми-ылый мой идё-ё-ёт….

…. Глубокой ночью сквозь сон Ира вдруг услышала, как стукнула входная дверь на веранде. Затем ясно прозвучали тихие, уверенные шаги через комнату, где спала бабушка, скрипнула дверь в их комнатку с гобеленом на стене… Сердце Иры сжалось, а в следующее мгновение с неё слетело одеяло. Кто это?! Маруська? Или Григорий, который не успел прийти вечером? Но как он смел? И как вошёл, если Ира сама видела задвинутый засов на двери?!… Происходило что-то непонятное и, возможно, опасное… Ира лежала, затаившись и почти не дыша, прижимаясь к теплой спине Дениса. Раздавалось только его мерное посапывание. Но был кто-то третий в этой темноте, и он смотрел на Иру! Инстинкт подсказывал ей, что шевелиться, открывать глаза нельзя. Лучше замерзнуть без одеяла! Томительно и беззвучно тянулись страшные мгновения. Наконец одеяло сразу по всей длине плавно опустилось на неё, через миг снова глухо стукнула дверь на веранде. Мягкое тепло окутало Иру, и она провалилась в сон.

Утром, после завтрака, Денис по настоянию бабушки загружал в багажник кульки с яблоками, помидорами, огурцами. Собираясь в дорогу, Ира не сразу вспомнила о странном эпизоде. А когда он вдруг всплыл в памяти, колебалась – рассказать ли? Но всё же бесцеремонность ночного вторжения возмущала её. Выбрав момент, Ира сухо, со сдержанным достоинством, поведала о ночном происшествии, честно упомянув, что одеяло сорвали грубо, а вернули бережно.

– Что это значит, бабушка? – вспылил Денис – ты что, дверь на засов не закрыла?

– Я закрыла – медленно ответила бабушка, пристально глядя на Иру.

– А кто же тут ходит? – возмущался внук, но бабушка молчала. Она задумчиво отвернулась к окну, взявшись рукой за подбородок. Наконец, она снова повернулась к ним и как бы нехотя сказала:

– Я думаю, то Дарья Карповна приходила… Иру побачить…

Молодожёны посмотрели на бабушку, открыв рот. Но бабушка была серьёзна.

В это время во двор вошла тётя Ганна. В руке она несла пластиковое ведёрко от краски, наполненное яйцами, причём каждое яйцо было обёрнуто бумажкой. Увидев открытый багажник, она по-хозяйски поставила ведёрко туда. Денис и Ира с криками «Спасибо, не надо!» выбежали во двор, пытаясь вернуть яйца хозяйке.

– Да ты дывись, яки яйца мои курочки несут! Все двухжелтковые! Яишню пожарите или так зварыте! – упорствовала тётя Ганна. На крыльцо выплыла стопка подушек, наполовину скрывшая бабушку Раю.

– Нет, нет! – с отчаянием кинулись молодожёны к ней – Не надо подушек, они не поместятся!

– Гусиный пух! Сама набивала! Та на чём вы там в городе спите? – возражала бабушка, пытаясь ногой нащупать ступеньку, в то время как Денис и Ира бережно разворачивали её в дом.

Тётя Ганна, ухмыльнувшись, засунула ведёрко поглубже, прикрыв каким-то кульком, и присоединилась к входящим – выходящим, усилив толчею и неразбериху.

…Ещё через час Денис и Ира, наконец, тронулись в путь. Бабушки выстроились у забора и махали им руками:

– Счастливого пути! Приезжайте ещё до Раи, не забувайте нас!

Некоторое время ехали молча. Когда колеса «Ниссана» запрыгали по настилу моста и серебристой рябью сверкнули изгибы речки, Денис задумчиво произнёс:

– Знаешь, котёнок… Я думаю, что выбрал тебя правильно… Раз ты понравилась Дарье Карповне, я надеюсь – ты и есть моя половинка…

Ира повернулась к Денису. Он спокойно и уверенно смотрел вперёд на дорогу.