Читать книгу Осколки. Школа элементов - Марина Кравцова - Страница 3

Вечером Кайя, Кристиан и Аэлисса вновь собрались в своей гостиной в карманном плане Сальватора.

– Надо же, никогда не думал, что магические школы так интересны, – рассуждал Кристиан, в котором проявилось непривычное за последнее время оживление. – В мире Криса таких не было. Оказывается, можно научить волшебству, пробудить талант, который спит, или похож на почку на ветке, на зародыш прекрасного цветка. Здесь это делают и, похоже, не безуспешно.

– Я сама это видела, – охотно подтвердила Кайя.

– Если бы еще обучали ментальной магии, – вздохнула Аэлисса, – было бы куда интересней. Доминик мог бы, но не станет.

Кристиан искоса взглянул на нее. Он вспомнил, как сегодня, когда Жерар уже успел показать ему несколько заклинаний магии земли, Доминик и Аэлисса появились на дорожке между холмов. Шли они рядом и производили впечатление людей, вполне друг с другом поладивших. Мало того, Аэли иллюзорно сменила свой наряд на сиреневый с искрой костюм. Доминик был в фиолетовом, и смотрелись они вдвоем весьма гармонично. Почему-то Кристиану это было неприятно.

– Оса – интересный корабль, – принялась рассказывать Аэлисса. – Выглядит снаружи действительно как гигантская золотистая оса. Сделана она из непонятного упругого материала. И такое ощущение, словно дышит… Внутри сумрачно, прохладно и просторно. Комната управления в головной части оснащена довольно интересно, и я не совсем поняла предназначение всех тех штук, что там находятся. Похоже, один лишь Доминик может управлять Осой. Хотя все это неважно, – она сонно потянулась. – Сальватор все равно лучший астральный корабль во всей мультивселенной.

– Вне всякого сомнения. Кстати, а где Игнис? – спросила Кайя.

– Наверное, решил остаться на ночь на огненном острове, – предположил Кристиан. – В родной стихии.

Кайя хотела еще что-то сказать, но неожиданно их сильно тряхнуло.

– Что случилось, Сальватор? – удивилась Аэлисса.

«Извините за беспокойство, но мне пришлось резко уклониться от внезапно материализовавшегося в воздухе огненного объекта».

Кайя быстро подошла к окну.

– Падает на луг!

Тут же у окна оказались все трое.

Сальватор приблизил изображение, и они увидели впившийся в землю раскаленный лавовый шар. От него взметнулись вверх языки волшебного огня и медленно поползли по траве, выжигая ее.

– Началось… – прошептал Кристиан.

– Что началось? – не поняла Аэлисса.

– Тогда на нас также первым ополчился огненный остров.

– Можно меня туда, Сальватор? – почти взмолилась Кайя.

– Нас всех, – поправил Кристиан.

Призрачный кит молча исполнил желание своего экипажа, телепортировав всех на луг. Кайя простерла руки над ярко-рыжим пламенем, с ее ладоней посыпались снежинки – все сильней, все обильней… они запорошили огонь, затопили, полностью его погасив.

– Откуда оно взялось, можешь понять? – спрашивала тем временем Аэлисса Сальватора.

Кристиан настаивал, не давая ему ответить:

– Наверняка с огненного острова!

Он мутным взглядом впивался в черный след, оставленный стихийной магией, а ноздри его нервно трепетали от запаха гари.

– Пожалуйста, Сальватор, перенеси нас туда…

«Как скажете, друзья мои, – ответил кит, – но только будьте осторожны».

***

Остров Огней был живописным местом. С вершин высоких темно-желтых пирамид бесконечно сбегали к их подножьям рыжие огненные язычки. Другое пламя – белое – трепетало на листьях редких деревьев. Застывшая лава под ногами поблескивала словно гигантское янтарное море… Но друзья не понимали, нормально ли то, что в воздухе все сильнее и неприятнее сгущается дым.

– О, вы тоже здесь, – Жерар Иммераль почти подбежал к ним.

– Скорее бы я спросил, зачем они здесь, – фыркнул Доминик, который вместе с Льюисом шел за ним следом.

– Что происходит? – с волнением спросил Кристиан. – Неужели это оно… то самое… чего мы боялись?

– Я не чувствую искажения в атмосфере, – ответил Жерар. – Никто не забирает у нас эфир. Просто что-то стряслось. Кажется, это там, – он указал направление. – Пошли.

Что-то гудело и грохотало. Время от времени огненные шары разбивались о лаву. Жерар едва успевал их тушить, то и дело взмахивая зонтиком. Но при этом он уверенно шел вперед, проходил мимо квадратных пестро расписанных зданий, наконец свернул на площадь. Это место, выложенное светлым камнем, украшали сооружения из огнеупорного стекла – фонтаны, в которых вместо воды плескалось разноцветное пламя.

Над одним из них возвышался серовато-оранжевый великан. Это был лавовый голем. Он прямо из чаши фонтана черпал пригоршни красного огня, волшебным образом лепил из них шары и швырял то вокруг себя – куда придется, то в небо. Брошенные вверх пламенные сгустки исчезали, чтобы появиться где-то в другой части этого мирка – гигант, видимо, владел врожденным искусством телепортации объектов.

– Ты что творишь, Грандэль? – возмутился Жерар. – Заболел, что ли?

– Грандэль болеть, очень болеть! – прогудел великан. – Заколдовать Грандэль, обидеть Грандэль, отобрать его сердце!

– Что? О чем ты…

– Убираться! Или возвращать сердце!

– Я Жерар Иммераль, ты меня не узнаешь?

– Враги вокруг, враги все тут! – взревел Грандэль и швырнул огненный шар прямо в Жерара. Тот успел уклониться, а потом Льюис, схватив друга за полу плаща, оттащил его подальше от голема.

– Что случилось, Лилли? – обратился Жерар к женщине, появившейся в этот миг на площади. Высокая, светлорыжая, ослепительная, она казалось одетой в белый огонь, а за спиной ее, как костер, пламенели крылья.

– Понятия не имею. Все было в полном порядке. Никто никакой ерунды не колдовал… Ничего не понимаю!

– Сердце! – вопил голем. – Вернуть! Вернуть! Колдовство такое нельзя, подлость быть. Ненависть! Все, что тут есть… ненависть.

Жерар ловко уничтожил заклинанием очередной смертоносный ком огня, потом отер пот со лба. Он заметно побледнел, и Льюис бросал на него встревоженные взгляды, не забывая при этом обрушивать на голема потоки воды.

– Я помогу! – воскликнула Кайя. Она быстро сотворила над Грандэлем обширный снегопад, и тот, под давлением воды и снега, на время прекратил свои атаки.

Магическая сила разных заклинаний переплелась, затопляя площадь, но неуловимая музыка этого волшебства была тревожной.

Странный огонек отделился от плеча Грандэля, и когда он подлетел ближе, Кристиан узнал маленького Игниса.

– Ты? Что ты здесь делаешь?

– П-понятия не имею, – Игнис в панике упал на руки Аэлиссы. – Мы п-просто болтали… я… ох, посмотри сама.

Девушка, не теряя времени, заглянула в открытое сознание фэя. Она увидела, как Грандэль тяжелой поступью меряет площадь, Игнис сидит у него на плече и весело болтает ногами.

– Грандэль тут любить… нравится все, – гудит гигант. – Сторожить, все-все чинить, чуть-чуть учить смешная молодежь. Огненный голем, да. Сила. Не боятся голем. Друзья тут все. Хорошо.

– Мне тут очень нравится! – с искренним восторгом отвечает Игнис.

– Не удивляться. Крошка – огненная фея? Родня.

– Ага, мы с тобой родня. Если друзья не будут против, погощу у вас тут подольше.

– Быть ты и друг Грандэль, да?

– Конечно, мы с тобой теперь станем закадычными дру…

Великан вдруг затрясся. Что-то загудело, вспыхнуло в воздухе, каменную фигуру окутал дым, и пламя вырвалось изнутри Грандэля.

– Колдовство! – закричал он. – Подлость! Отобрать сердце мерзкие маги! Вернуть! Вернуть! Не то – убивать. Сердце! Крушить. Громить. Много огонь делать!

И он кинул в воздух первый огненный шар…

Все это Аэлисса сразу же, без особых подробностей, пересказала всем остальным.

– Отобрали сердце? – изумился Жерар. – Что за ерунда? О чем он твердит, понять невозможно. Хотя… проверить все равно стоит. Льюис, будь добр, полей его еще немного.

Полуэльф вытянул руку, напряженно, четко прицеливаясь верхушкой зонтика в грудь великана. Его губы дрогнули, от зонта соскользнула плотная магическая волна, переливающаяся множеством цветов, в которой, похоже, переплелись все стихии. Волна ударила в грудь голема и с ужасающей мощью вырвала из нее несколько лавовых камней. Игнис на руках у Аэлиссы отчаянно пискнул.

– Действительно нет сердца, – растерянно проговорил Жерар.

Грудная клетка голема была пуста.

– Как такое могло случиться? – в голосе Доминика послышалось обвинение.

– Не знаю… – Жерар снова вытер пот со лба, по привычке взъерошил волосы. – Но он скоро очнется… Сила ярости в нем дикая, разрушительная. Долго мы ее сдерживать не сможем. Одно только остается.

– Нет! – воскликнула Лилли. – Ты не можешь… Ты великий маг или кто? Почини его!

– Я не умею.

– Что толку тогда от всех вас? – она со злостью тряхнула мелко вьющимися рыжими кудряшками. – Волшебники… Да и от меня тоже…

В уголках ее золотистых глаз выступили слезы.

– Ему нужно сердце, – по мягко очерченным губам Жерара пробежала горькая усмешка. – Да, сердце. Так бывает. Ты полон душевной мощи и готов горы свернуть, но сердце дает слабину… и все может закончиться в один миг. Вот как сейчас.

И он снова наставил свой зонт на Грандэля.

– Подождите-подождите! – Игнис вырвался от Аэлиссы и закружил перед лицом Иммераля, мешая ему выстрелить заклинанием. – Какое сердце? Какое у него сердце?

– Живое, – ответил вместо друга Льюис. – Между прочим – тот самый истинный стихийный элемент…

– Так я и знал! Сказали бы сразу! – и выдав это противоречивое заключение, фэй ярко брызнувшей искрой метнулся к уже оживающему голему, стряхивающему с себя снег и воду. Игнис забился в дыру в каменной груди, весело выкрикнул:

– У маленьких фей есть своя магия!

И превратился в сплошной огонь, в живой огонь, просиявший нежным белым светом. Камни из груди Грандэля, валявшиеся на булыжниках мостовой, сами собой вернулись на место, навсегда запирая Игниса внутри голема.

Все замерли, почти не дышали, ожидая, что теперь будет. Еще раз встряхнувшись, Грандэль недоуменно огляделся. Потом ударил себя по лбу тяжелой каменной ладонью.

– Ох, что быть! Что быть! Что Грандэль натворить! Отобрать сердце – кто жестокий такой? Новый друг спасать Грандэль! Теперь в сердце друг. Вместе с друг уходить, да. Путешествовать. Грандэль виноват, больше тут не оставаться.

Жерар почти без сил опустился на одну из каменных скамеек. Он был не просто бледен, его лицо стало мертвенно-белым.

– Что ты задумал, Грандэль? – спросил он.

– Путешествовать! Разные миры, красота. Никого не обижать, просто смотреть. Теперь друг в сердце. Большой огонь в большой лавовый голем! Вперед, вперед…

– Пойдем со мной, Грандэль, – тихо проговорила огнекрылая Лилли. – Поговорим. Не надо тебе никуда уходить, ты ни в чем не виноват. И ты очень нужен здесь. Жерар…

Молодой маг сделал отрицательный жест.

– Нет, я тут останусь.

– Хорошо. Льюис, я площадь заслоном окружила, чтобы ученики сюда не лезли. Когда нужно будет – снимите. Если все-таки прорвутся, отправьте их по домам. И, дорогие мои, уж выясните, кто эту мерзость сотворил. Сердце вынули! Никогда такого не видела.

– Лилли, огонек ты наш, – прервал ее Доминик. – Конечно, мы все сделаем. Веди домой Грандэля и постарайся его успокоить.

– Без тебя знаю, красавчик, – отмахнулась Лилли беззлобно. – Громадина, за мной.

– Вот и все, – прошептала Аэлисса, глядя, как огненная девушка уводит голема. – Игнис больше не с нами.

– Малыш-фэй не был посвящен ни в какие ваши планы, – уверенно проговорил стоящий рядом с ней Доминик. Она резко к нему развернулась.

– Пытаешься меня разозлить?

– Пытаюсь сказать, что это ваших рук дело, дорогая Аэлисса. Кого-то из твоих друзей, капитан, или общая затея. Вам нужна живая стихийная сущность, сердце голема является ею. И что еще доказывать? Как вы это сделали?

– Подожди, Доминик, – вмешался Льюис. – Мы не можем просто так…

– Нет, почему же? – перебил его Кристиан. Выглядел он не намного лучше бледного и обессилившего Иммераля. Но лихорадочный блеск в темно-синих глазах и кипевшая в голосе злость говорили о том, что волнение не ослабляет его сейчас, а наоборот, поддерживает. – Если хотите, Доминик, можете залезть мне в мозги хоть сейчас. Убедитесь, что никому из нас нечего скрывать.

– Согласна, – поддержала Аэлисса. – Иначе не будет между нами доверия.

– Время и место подходят, – кивнул Доминик. – Площадь до сих пор огорожена магическим заслоном, никто сюда не сунется и не помешает. Кристиан, садитесь вот на эту скамейку. И постарайтесь смотреть мне в глаза. Расслабьтесь… хотя не обещаю, что больно не будет.

«Сальватор, – мысленно позвал Кристиан. – Сейчас в мой разум кое-кто вторгнется, но так нужно. Постарайся отстраниться на это время. Только далеко, пожалуйста, не уходи».

«Это печально, – ответил кит, – но я тебя понял, Кристиан. Если что-то пойдет не так – зови, я помогу».

– Ах да. Одну минуту… – Доминик подошел к Льюису и дал ему что-то завернутое в носовой платок. Кайя стояла рядом с магом воды и расслышала негромкий разговор.

– Вот, держи, я знал, что ты сюда помчишься, захватил для тебя. Больно, наверное?

– Да так… Спасибо тебе, Доминик. Послушай, то, что ты сейчас намереваешься… это действительно нужно?

– Конечно. И они тоже это понимают. Не переживай, ничего плохого с ними не случиться. Но лучше отвернись, если так волнуешься.

– Думаю, никому не понравится, когда смотрят в такие моменты.

– Это уж точно. Ладно, ешь поскорей.

Кайя увидела, как Льюис осторожно развернул платок. В нем оказалась все та же черная смородина, около горсти. «Это что же, – удивилась она, – что-то вроде лекарства? Зачем?»

Люьис действительно проглотил ягоды как таблетки. А Доминик склонился над сидящим на скамье Кристианом и сдавил пальцами его виски.

– Поаккуратней, пожалуйста, – потребовала Аэлисса. – Без этого вполне можно обойтись.

– Тише… Делаю как умею. Что тут у нас…

Кристиан вздрогнул. Вторжение Доминика в его мысли было резким, острым и слепящем. Если тот и мог иначе, то почему-то не захотел. Юношу затошнило, когда он понял, что его безжалостно исследуют, вторгаясь в такие сферы сознания, куда он и сам не решался заглянуть.

– В жизни не встречал такой извращенной природы, – поморщившись, прошептал псионик.

– Во всей мультивселенной можно встретить кого-нибудь и более странного, чем я, – так же тихо огрызнулся Кристиан.

– Да, но лесной дух, силой засунутый в человеческое тело…

– Не силой.

– О, я вижу, как ты пытаешься быть человеком… Не хочешь, чтобы жертва друга была напрасной.

– Не хочу. А еще мне это нравится.

– Нравится страдать? Став человеком, ты ничего не приобрел, кроме хаоса болезненных чувств и эмоций, которые топят в себе твой бедный разум.

– Страдать мне не нравится, но приобрел я очень много. И оно того стоит. Тебе что за дело? Лучше ответь, есть ли во мне дурные намерения по отношению к тебе и твоему миру.

– Нет.

– Тогда прочь из моей головы!

Наконец Доминик его отпустил. И обратился уже ко всем: