Читать книгу Давным-давно… – 1. Обрести себя - Марина Леванова - Страница 4

Если ты сильный, ещё не значит, что ты прав

Громко хлопнув дверью, из дверей кухни выскочила грузная женщина неопределённого возраста с растрёпанными волосами и красным лицом и понеслась со всех ног по усыпанной гравием дорожке к парадному входу величественного здания под громким названием «Дом милосердия». Едва успевая переставлять короткие толстые ножки, за несколько метров до своей цели она начала громко причитать и размахивать руками. Добежав до дверей, она исчезла на короткое время внутри здания для того, чтобы тут же появиться вновь, но уже в сопровождении двух мужчин. Жестикулируя и что‐то громко объясняя, она без конца нелепо подпрыгивала и периодически заламывала руки, требуя немедленного отмщения и призывая неуклюжих и неповоротливых мужиков двигаться быстрее.

– Я всегда говорила. Я ведь всегда знала, с самого первого дня появления этой рыжей бестии в нашем уважаемом и заслуженном заведении, в школе которого испокон веков обучались только студиозы из самых приличных семей… эээ… – Припомнилось вдруг, что в самом-то приюте жили дети, у которых и вовсе не было родителей. Потеряв нить своих рассуждений, женщина фыркнула и с новой силой запричитала на весь двор: – Эта гадина пролезла в подвал и слопала огромный кусок окорока фунтов так на несколько. – Видя недоверие на лицах сопровождающих её мужчин, она быстро закивала: – Да-да, не меньше.

– Уважаемая, позвольте, там ведь в чём душа держится, как же в неё столько могло уместиться? – удивлённо спросил более молодой, невольно замедляясь и поглядывая на второго мужчину – старого сторожа, который в этот момент остановился и тоже с сомнением смотрел на повариху.

– А вот не позволю, знать ничего не знаю, вора поймали с поличным, вот! Ректор что говорил? То и говорил, что главное – поймать, наказание последует незамедлительно. За чем тогда дело стало? – спросила разгневанная женщина, с вызовом подбоченившись. – Сколько за это время всего ценного пропадало, а поймать никого не получалось!

– Надо дождаться господина ректора и только потом вершить суд. И то ещё надо для начала доказать виновность‐то. Нет, я на такое точно не подписываюсь, – твёрдо заявил старик-сторож, отворачиваясь и решительным шагом направляясь обратно. – Я ухожу, а ты как знаешь.

Молодой человек удивлённо проводил взглядом сторожа. Припоминая все слухи, ходившие об этом найдёныше, и зная о трепетном отношении главы приюта к девчонке, он ощутил в душе на мгновение возникшее сомнение. Неуверенно посмотрел в лицо разъярённой женщины, вспомнил томный и многообещающий взгляд её дочери и принял окончательное решение.

– А мы пойдём и малость поговорим с той воришкой, – он недобро улыбнулся, ускоряя шаг в предвкушении предстоящего наказания.

Ворвавшись в просторный зал кухни, они не сразу смогли обнаружить виновницу. Девочка едва дышала под тяжестью съехавших на неё мешков с крупой и вдобавок восседавшего сверху сыночка поварихи. Одежда, лицо, волосы её были перепачканы в муке. Девочка в ужасе наблюдала за вновь прибывшими. В противоположном углу жалобно скулили служки и помощники при кухне, не решаясь даже двинуться с места.

– Маманя, смотри, – гордо потрясая огромной поварёшкой, зажатой в пухлой руке, заорал высокорослый детина, указывая на свою жертву, – как исправно лежит, ей от меня ни за что не сбежать. У, как зыркает своими глазищами. А можно мне её тоже наказать? – с надеждой в голосе спросил он, заискивающе заглядывая в глаза матери.

– Нет, нельзя. Сами управимся, – вместо матери ответил мужчина, подойдя к толстяку и рывком поднимая того с мешков. – Ты хоть подумал бы, что она может душу отдать под эдакой тяжестью. – Он ощутимо встряхнул детину и подтолкнул к выходу, попутно вырвав из его рук поварёшку и жестами приглашая всех остальных немедленно очистить помещение. Когда в кухне остались только он и повариха, мужчина направился к мешкам и небрежно подхватил не по годам щуплую девчонку с пола. Повернулся к женщине и вопросительно посмотрел, та понимающе кивнула и поманила его за собой.

– Пошли в подвал, где поймали там и наказывать будем. Чтобы в следующий раз уже точно неповадно было ни ей, ни кому‐то другому. – Потрясая ключами и гулко топая тяжёлыми башмаками, она направилась вниз. Замок поддался лишь со второго раза. Мужчина беззвучно скользнул внутрь с девчонкой на плече. Положил худенькое тельце на пол и с любопытством воззрился на высоченные ряды полок вокруг. Алчный взгляд перебегал с висящих под потолком окороков на ящики с фруктами и овощами, головки сыра и коробки со сладостями: «Дом милосердия» пользовался покровительством сильных мира сего и ни в чём не испытывал нужды. Мужчина перевёл взгляд на повариху: – Ну, и как прикажете наказывать?

Женщина тут же приосанилась, гордо вскинула голову и озвучила своё решение:

– Розгами, конечно, да так, чтобы неделю после не могла присесть. И вот ещё, – из‐под фартука достала кухонный тесак, – срежь ей волосы, чтобы все знали, что она воровка.

Мужчина поднял девочку с пола и безвольной куклой перекинул через своё колено. Находясь в забытьи, первые несколько ударов она даже не почувствовала. Затем вздрогнула и закричала. Женщина раздосадованно прикусила губу, стараясь не обращать внимания на отчаянные крики, но потом всё же не выдержала, подхватила с пола грязную тряпицу и затолкала ей в рот. Крики стали едва различимы, а затем и вовсе стихли.

– Довольно, – срываясь на визг, воскликнула повариха. – Обрежь ей волосы, да пошли отсюда. Я не в силах больше это выносить.

Мужчина ухватил девчонку за косу и подтянул к себе. Она вдруг пришла в сознание, осмотрелась безумным взглядом и попыталась что‐то сказать. Губы шевелились, тщетно стараясь вытолкнуть кляп. Её мучитель выдернул тряпицу и наклонился к самому лицу.

– Пожалуйста… пощадите… я не трогала…

Он усмехнулся, накрутил косу на руку, натянул её и полосонул по волосам тесаком. Тот застревал, путался и никак не хотел срезать хотя бы прядь с головы ребёнка. Девочка наконец осознала, что происходит, и забилась раненной птицей в руках своего мучителя. Мужчина едва справлялся, настолько в своём отчаянии ребёнок оказался сильным.

– Да срежь ты уже их! На вот, возьми, этим легче будет, – женщина за это время где‐то нашла ножницы и сейчас протягивала ему. – И дело с концом, а я подержу. Кстати, можешь взять всё, что тебе приглянулось, заслужил, – а сама ногой задвинула под стол огромную корзину с продуктами.

***

Поздно вечером, буквально за несколько минут до закрытия главных ворот, на территорию приюта в Ветернхиле влетел чёрный всадник. Грохоча по вымощенной камнем подъездной дороге, заставляя шарахаться в разные стороны местных обывателей, он проследовал к центральному входу главного здания, резко осадил лошадь и ласково потрепал её по холке, с интересом рассматривая нагромождение различных стилей в архитектуре строения. Дверь распахнулась, незнакомца явно ждали. На пороге стоял худощавый мужчина, ректор этого примечательного заведения, и беззастенчиво разглядывал фигуру в чёрном.

– Ты опоздал. Я ждал тебя после обеда, а сейчас чуть ли не ночь, – в глазах ректора плясали смешинки. – Хотя, в принципе, пунктуальность никогда не была твоей сильной стороной. – Он сделал несколько шагов в сторону гостя. – Как же я рад снова видеть тебя, Илиодор, дружище! Сколько лет прошло с последней нашей встречи?

Всадник откинул капюшон. Лицо его было непроницаемым лишь мгновение, затем суровые черты смягчила улыбка. Он спустился с лошади и пошёл навстречу ректору.

– А как я рад тебя видеть! – воскликнул Илиодор. Ректор неуверенно протянул было руку для дружественного пожатия, но гость не обратил внимания на сей скромный жест, в считанные секунды оказался рядом и сграбастал друга в крепкие объятия, дюжей силой выбивая весь запас воздуха из его лёгких. Ректор аж закашлялся. Илиодор отодвинулся, беспокойно заглянул ему в лицо: – Я вижу, ничего не меняется, ты по‐прежнему всё тот же задохлик, – и вновь обнял друга.

– Кто бы говорил о переменах, – сквозь спазмы удушливого кашля едва выдохнул тот. – Послушай, отпусти, а?! Иначе ещё мгновение, и ты будешь сжимать в своих крепких объятиях мой хладный труп.

Илиодор разжал руки, но поддержал друга, не давая ему тут же свалиться на землю.

– Никогда не понимал, на каких только силах твоя жизнь держится! – Заботливо оправив одежду на друге, он вспомнил добрую шутку про себя из далёкого прошлого: – Ну вот, даже не сломал, не помял и не испортил.

– Чего тут непонятного? Вестимо, на одном энтузиазме! – едва переводя дыхание, пошутил хозяин приюта. – Пошли в мой кабинет, поговорим по душам, оформим документы. Чего время зря терять? Ты ведь ничего не забыл? На этот раз все документы в порядке? Да и расскажешь, как всё прошло с твоей роднёй.

На лицо Илиодора набежала тень. Он весь подобрался и серьёзно посмотрел на собеседника.

– Да не может быть! – ректор не мог скрыть своего удивления. – Неужели они до такой степени погрязли в глупых предрассудках, что окончательно закрыли свои сердца? И я просто умираю от любопытства в ожидании рассказа, как ты смог обнаружить, что твоя племянница находится именно в нашем приюте.

– Как раз таки с обнаружением не возникло никаких трудностей. Эльхор, маг наших старейшин, указал место, где находится моя племянница и какое носит имя. – Илиодор видел, как от удивления вытянулось лицо друга. – Да, я обратился к Совету за помощью и всё рассказал.

– Кстати, я помню его визит и тот странный разговор о детях‐сиротах – как они попадают к нам, кто приводит, – глава Ветернхильского приюта тяжело вздохнул, – но тогда не придал этому значения. Сейчас припоминаю: первое письмо от тебя пришло как раз после его визита. На тот момент твоей племяннице исполнилось десять лет. Значит, я правильно считал её ауру, – ректор, довольный собой, улыбнулся. – Ну да ладно, расскажи мне лучше о своих родителях. Как они восприняли такую новость?

– С моими родителями как раз не возникло никаких проблем. Всё осложнилось после визита ближайших родственников моей снохи. – Илиодор тяжело вздохнул и продолжил: – Заметь, никто из её родных до сего момента не давал о себе знать. А тут… Ты сам понимаешь, оформление опекунства сложная и длительная процедура, а когда ещё неожиданно обнаруживаются другие родственники и начинают оспаривать твоё право, то дело осложняется в разы и может затянуться на годы, что и случилось со мной. Впрочем, эта история достойна подробностей. Показывай, где твой кабинет. – Илиодор пропустил хозяина вперёд и двинулся следом. – Надеюсь, у тебя там найдётся что‐нибудь для настоящих мужчин?

– Обижаешь, однако, – ректор ускорил шаг. Поднявшись на третий этаж, лишь однажды он задержался возле своего кабинета, чтобы отдать строжайшее распоряжение: не входить никому, ни под каким предлогом.

Через час ректор выглянул и потребовал немедленно найти и привести в его кабинет девочку, которую все знали под именем Джим Ветерн – этой фамилией награждались все дети, у которых не было официальных родителей (Ветернхил – местность на севере страны, где находилась школа). Имя же она получила от человека, который на тот момент был единственным сторожем главных ворот. Он нашёл ребёнка на ступеньках возле маленькой сторожки сразу же после того, как утром открыл ворота, и было совершенно непонятно, чем он руководствовался при своём выборе, дав маленькой девочке мужское имя – Джим.

А спустя пять лет после описанного выше события ректор получил престранное письмо от Илиодора Деф'Олдман – боевого товарища и старого друга. Текст гласил следующее: найдёныш этот – Эвелин Сен Ревилью Деф'Олдман, единственный ребёнок и наследница ныне покойных её родителей (ни слова описания обстоятельств гибели четы) Исидора Деф'Олдман и Лисинды Сен Ревилью (подтверждающие этот факт документы в своё время будут обязательно предоставлены главе Ветернхильского приюта). Потом шло пространное описание быта друга, новости о его родителях и даже подробный рассказ об уборочных работах по осени в полях, но ни единого больше слова, касающегося данного дитя. В конце письма друг сообщал, что в скором времени прибудет с визитом, а до того момента настоятельно рекомендовал держать эту новость в тайне как от общественности, так и от самого ребёнка (по причинам, известным только самому отправителю). Сей «скорый визит» был отложен на пять долгих лет. За это время ректор успел отослать несколько писем с описанием и подробным рассказом о жизни и успехах его подопечной, на которые так и не получил ответа. И только две недели назад гонец доставил срочную депешу, в которой сообщалось, в какой именно день Илиодор Деф'Олдман навестит приют. И вот сегодня ректор с неподдельным интересом слушал историю о том, как его друг стал по воле брата‐близнеца единоличным опекуном своей племянницы. О том, как был украден ребёнок в день оглашения завещания, о пяти долгих годах непрерывного поиска похитителей и самой девочки. И подробный рассказ о непримиримых разногласиях не только с собственным кланом, но ещё и с родственниками по линии матери девочки, неожиданно объявившимися в момент, когда стало известно, что ребёнок жив, пребывает в полном здравии и обучается в школе при Ветернхильском приюте.

В ожидании встречи с племянницей Илиодор принялся нервно расхаживать по комнате. Он был излишне молчалив и рассеян. Отвечал на вопросы невпопад и явно не слушал то, что говорил ректор. Через какое‐то время в кабинет заглянул один из преподавателей и сообщил, что ребёнка нигде не могут найти. А через несколько минут уже весь приют стоял вверх дном, всполошенный известием об исчезновении одной из учащихся – событие, никогда ранее не случавшееся в этих стенах.

Старый сторож появился в приюте ближе к вечеру. К этому моменту не осталось ни одного человека, за исключением самых младших, кто не был бы занят поисками ребёнка. Узнав, из‐за чего переполох, сторож сразу же направился в кабинет к ректору, там он рассказал об утреннем инциденте, невольным свидетелем которого ему довелось стать.

Когда через несколько минут сонная повариха с неохотой открыла дверь нежданным посетителям, она несколько опешила, увидев на пороге своего жилища ректора вместе с незнакомцем. Признаться, она совсем забыла, что не выпустила девчонку из подвала, и не придала никакого значению шуму, поднявшемуся вечером во дворе. Быстро сообразив, чем обязана столь позднему визиту, она начала слёзно причитать о невосполнимых убытках школы из‐за участившегося в последнее время воровства. Эта проникновенная речь была остановлена одним лишь взмахом руки ректора и коротким требовательным «где она?» незнакомца. Похлопав недоумевающе ресницами, как если бы только что заметила присутствие постороннего человека, повариха молча развернулась и направилась по узкому коридору, ведущему на кухню, а оттуда и в подвал.

Как только они добрались до нужных дверей, незнакомец в нетерпении вырвал из её рук ключи и сам принялся открывать замок. Он исчез в темноте складского помещения, а уже через миг стоял в дверном проёме, держа в руках обрезанную косу и обводя безумным взглядом присутствующих. Ректор слишком поздно сообразил, что происходит. Мгновение – и вот руки друга уже сжимают шею поварихи, грозя той неминуемой смертью.

– Где она? Что ты сделала с ней? – в голосе гостя звучал металл и презрение.

– Илиодор, – ректор попробовал привлечь к себе внимание друга, но тот не реагировал. Тогда он подошёл и попытался разомкнуть кольцо его рук, пытаясь ослабить мёртвую хватку: женщина и так уже едва дышала, безвольно повиснув и перестав сопротивляться.

Илиодор повернул голову и удивлённо воззрился на ректора.

– Эта безумица обрезала ей волосы. Волосы! Ты это понимаешь?! – его голос почти срывался на крик. – Ты ведь прекрасно знаешь, что это значит! – Он перевёл горящий взор на жертву и приблизил своё лицо почти вплотную к лицу обезумевшей от страха женщины. – Каким же должно было быть преступление, чтобы ты такое сотворила с ней? Я хочу это услышать! Отвечай! – и с силой встряхнул её.

– Да она не может тебе ответить, ты её практически задушил! Илиодор, так нельзя. Остановись! Только не в этих стенах, – ректор с усилием дёргал друга за руки, с тревогой поглядывая на пелену, затягивающую глаза поварихи. – Убив её, ты не решишь проблемы.

– Ты прав, не решу, зато сделаю хорошее дело – избавлю свет от этой… – Но руки гостя невольно всё же ослабили хватку, плечи безвольно поникли, а через мгновение женское тело рухнуло кулем на земляной пол возле его ног. Не веря в своё освобождение, повариха какое‐то время лежала без движения и безумным взглядом смотрела на незнакомца, а затем медленно поползла к выходу. – Ты сейчас жива лишь потому, что за тебя просят, но я обещаю тебе: придёт день, и мы вновь встретимся, но тогда рядом с тобой уже никого не будет. Это говорит тебе Илиодор Деф'Олдман клана Олдман, дитя которого ты истязала и обесчестила. Запомни моё имя.

Женщина кое-как поднялась на ноги и побрела к выходу.

– Я не мог и помыслить, что такое может случиться. Прости. Какое‐то просто чудовищное стечение обстоятельств! – Ректор удручённо пожал плечами, подошёл к другу и положил руку ему на плечо. – Хочу, чтобы ты знал: за то время, что она здесь была, я тоже успел привязаться к девочке. Поверь, мне сейчас не легче. – Опустил руки, немного постоял рядом, рассматривая напряжённую спину гостя, а затем прошёл внутрь и зажёг над головой магический огонёк, освещая складское помещение. Несколько минут стоял неподвижно, мысленно восстанавливая картину того, что здесь произошло. Вздрогнул. Посмотрел на друга с опаской: – Мне не хватит всей моей жизни, чтобы отмыться от позора за содеянное сегодня в стенах вверенной мне школы. И я не вправе просить тебя о снисхождении к виновникам, причастным ко всему этому. – Плечи ректора опустились, взор стыдливо потух. – Не досмотрел, не уберёг, не оправдал твоё доверие.

Илиодор смотрел равнодушно. Лицо его превратилось в неподвижную маску. Было совершенно непонятно, о чём сейчас думает этот человек, какие испытывает чувства.

– Давай не будем об этом. Меня сейчас интересует лишь одно: где она может быть?

– Я не знаю, – честно признался ректор. Такого растерянного выражения на его лице Илиодор не мог припомнить за всё время, что они были знакомы. – Стандартный поиск не дал результатов, – ректор недоумённо покачал головой. – Я не вижу её. Это не магия. Это что‐то другое. Чувствую разрыв в подпространстве, но точно не уверен. Да и связано ли это с ребёнком? – Бросил взгляд на маленькое окошко вверху: – На дворе ночь, вести дальше поиски бессмысленно. Продолжим уже с утра. За то время, что осталось до рассвета, я постараюсь подтянуть к школе как можно больше людей. – И чтобы окончательно успокоить друга, добавил: – Обещаю, мы обязательно её найдём!

Глаза Илиодора полыхнули недобрым светом. Он весь подобрался, медленно повернулся и какое‐то время пристально всматривался в лицо старого приятеля. С сомнением покачал головой.

– Ты даже не представляешь, насколько наша жизнь изменилась бы, если бы мы однажды перестали давать обещания, которые не в состоянии выполнить. – Илиодор перевёл дыхание, немного помолчал. – И ещё. Не надо говорить ничего из того, в чём ты сам не уверен. – Мужчина повернулся и вышел из комнаты. – Я сам её найду! Твоя помощь мне больше не понадобится.