Читать книгу Четвертое измерение - Марина Мельникова - Страница 5

…а в это время в другом мире.

Огромная усадьба, названная Циарой в честь богини, стоящей на страже Порядка, находилась в нескольких десятках километров от городских ворот. Это был дворец, протянувшийся от искусственного озера до великолепного парка, разбитого ещё в годы царствования прапрадеда Георга II. Сейчас же он разросся, превратившись в лес, кишащий дикими зверями. Изысканный архитектурный стиль: башенки с красными черепичными крышами, фасад из декоративного камня, узорная каменная вязь и решетчатые балконы, – всё это говорило не только о богатстве обитателей замка, но и об их влиятельности в местном обществе. Великолепная подъездная аллея, обсаженная по обеим сторонам роскошными конскими каштанами, усыпанными крупными бело-розовыми благоухающими свечами-соцветиями, была местной достопримечательностью и гордостью садовников. Ведь на этой каменистой, бесплодной почве мало, что приживалось. Один только прекрасный цветник маленькой хозяйки стоил садовникам огромного труда и тонн плодородной земли.

В это утро, против обыкновения господа поднялись поздновато. С восьми утра по межгалактическому времени во дворце уже суетились кухарки, горничные и лакеи, похожие друг на друга своими квадратными лицами и яркими безэмоциональными глазами.

– Душенька, хозяйка заказала пирог с лесными ягодами и горячий шоколад…

– А господин? – перебила горничную кухарка.

– Он хочет то же, что желает жена, впрочем, как всегда.

Низенькая толстая старушка с белоснежной сединой уже более сорока лет кашеварила у любимых хозяев. Ее все называли Душенька из-за вечно удивленного, словно у ребенка, лица и добродушного покладистого характера.

– Только проследите, чтобы пирог хорошенько подрумянился, – рискнула напомнить молоденькая горничная.

– Иди уже! Сами с усами… – буркнула кухарка, заглядывая в духовку.

– Приказано срочно, – выпалила служанка и, стуча каблучками, быстро выбежала, словно испугавшись собственной храбрости.

Глубоко погрузившись в свои мысли, кухарка не заметила, что осталась одна.

– Да не переживай, деточка, сейчас мадам Розалия наведается к маленькой госпоже, так что к нужному времени угощение и подойдёт, – вещала она в пустой кухне.

Пока длился этот непродолжительный диалог, пробудившаяся хозяйка действительно отправились проведать своего единственного ангелочка, вернувшегося, наконец, в отчий дом.

– Бедная девочка, наверное, не сомкнула глаз из-за проклятой грозы, – по дороге шептала мать.

Но судя по её тихому дыханию, дочь спала крепким сном. В комнате царил полумрак, лишь узкая полоска солнечного света, проникая через неплотно зашторенные портьеры, освещала широкое ложе и спящую на нём красивую девушку. Легкое кружевное покрывало было накинуто на ее стройные ножки. В этом сумраке она лежала, как склонивший головку распустившийся майский цветок. Ее густые чёрные волосы разметались по матовым, слегка прихваченным загаром, плечам. Девушка была божественно хороша: свежее личико, прямой носик, пухлые губки, которые заставят учащенно биться ни одно мужское сердце. Сейчас дочь казалась ей как никогда беззащитной и хрупкой, что у матери на миг защемило сердце, но, сбросив наваждение, женщина вышла из спальни.

К приходу хозяйки стол к завтраку был полностью сервирован.

– Ваши Величества, – склонившись в глубоком поклоне, проговорил пожилой слуга в золотисто-красной ливрее, – как Вы и приказали, я никого не впустил, хотя герцог уж очень настаивал.

– Молодец, Фердинанд, ты настоящий помощник, – отхлебнув горячий напиток, сухо проговорил король, – никого не пускать! Не скрыться от них, кружат вокруг девочки, как шакалы, а ей только шестнадцать исполнилось.

Супруги какое-то время безмолвно наслаждались ароматным шоколадом и чудесным пирогом. Приезжая время от времени в эту глухомань, они отдыхали телом и душой от навязчивых подданных, от дворцовых сплетен и интриг. Никакие развлечения и политические волнения не могли вынудить королевскую чету забыть об этом уединенном уголке, дарившем им тихие и счастливые часы. Но обычно царившее за семейным столом торжественное молчание было нарушено.

– Какая ужасная погода была ночью, – тяжело вздохнув, проговорил король.

Жена долго смотрела на него загадочным взглядом, затем нарочито спокойно спросила:

– Георг, душа моя, не это ведь тебя тревожит?

Король проследил за тем, как она положила в тарелку кусочек пирога, затем посмотрел ей в глаза.

– Ты права, Розалия.

Он как-то странно улыбнулся.

– Ох, Георг, когда ты так улыбаешься, становится не по себе. О чём ты думаешь? Говори, не томи!

Розалия замерла, и, словно почувствовав напряжение хозяйки, снаружи завыл и завизжал ветер. Такой сильный порыв в ясную погоду мог означать только одно – королева тревожится. От жалобного его стона задребезжали стекла огромных окон.

Король драматично вздохнул.

– Я последнее время постоянно думаю о Даре…

И заметив непонимающий взгляд жены, уточнил:

– В ней нет никакой Силы. Она беззащитна в нашем мире, и любая тварь может ей навредить или того хуже…

Георг отрешенно уставился на кружевную скатерть, словно изучая её орнамент. Он задумчиво прошелся пальцем по контуру большого цветка, по его завиткам и листочкам.

– Не томи, друг мой, – всхлипнула жена, – я ведь вижу, что у тебя зреет важное решение. Может, поделишься им? И тебе станет легче, и я успокоюсь, хм…, может быть.

Георг выдохнул уголком губ.

– Нам нужно рассмотреть вариант брака Дары с Анаром. Его родители давно лелеют мысль породниться с нами. Он принц Хаоса, она принцесса Порядка – традиционный союз! И к тому же девочка будет под его могучей защитой.

Перед глазами Розалии явственно предстал образ герцога. В Нижнем мире его называли Серым из-за склонности к уединению, тайным интригам и манипуляциям. Было в его облике что-то пугающее и торжественное одновременно. В каждом его жесте, взгляде и слове чувствовалось какое-то предзнаменование. Он был на десять лет старше Дары и красив, как дьявол. Впрочем, принц Хаоса и должен был быть таким: высоким, с волнистыми черными как смоль волосами и серыми, отливающими металлом, искристыми глазами, в которых часто угадывалась ироничная холодность.

– Да, так было испокон веков, – обреченно вздохнула королева, – два дома всегда старались породниться. Как могло произойти, что наш ребёнок не владеет Силой правящих династий Салитона?

– Не знаю, Розалия, представляешь, не знаю! – Георг развёл руками в беспомощном жесте. – Нехорошо, что дочь не «видит» эфирные тела гуманоидных существ и не может вовремя почувствовать неладное. А я ведь посетил храм Семьи, чтобы вернуться в прошлое и понять эту странность, но наткнулся на непроницаемый блок, словно разум, отличный от нашего закрыл для меня занавес времени.

Короля передёрнуло, словно от внезапной боли.

– Терпеть не могу временные перемещения.

Его горькие слова навлекли на королеву суеверный ужас. Ведь когда господин Порядка говорит: «Не знаю!» – это что-то из ряда вон выходящее. Внезапная бледность Розалии, торжественное молчание Фердинанда, застывшего бронзовым изваянием у белого камина, помпезность и вычурность столовой с большими фамильными портретами, укоризненно глядящими на них блестящими глазами, начали раздражать короля, тем более, что помолвка и последующее замужество дочери не очень вписывалось в размеренный распорядок их жизни.

– Послушай, но ведь Дара совсем ещё ребенок… – прошептала королева.

– Мы можем только сосватать девочку, официально всё чин чином, а годика эдак через три или четыре и свадьбу можно будет отпраздновать.

– Ты думаешь, что правящий дом Хаоса пойдёт на такие условия?

– А им ничего не останется, как согласиться с ними!