Читать книгу В кольце страха - Марина Милованова - Страница 6

Монастырь встретил меня тишиной и пустотой. Проходя по длинным коридорам, где каждый шаг отдавался пугающим эхом, я разглядывала длинные мрачные тени от чадящих факелов на каменных стенах и плотно закрытых дверях, и чувствовала нарастающее с каждым шагом раздражение. Слезы закончились еще в дороге, теперь на смену грусти пришла злость.

Еще вчера были потоки красивых слов и чарующих речей, еще вчера между нами царили любовь и доверие. Все это было вчера. Сегодня же меня ждал холодный лабиринт монастыря, конвой из четырех стражников за спиной и полное отречение, словно не было меня никогда в жизни Талейна. И все это случилось благодаря глупейшему стечению обстоятельств. По сути, я не виновна, но тот, кто еще вчера клялся мне в вечной любви, сегодня легко и непринужденно вышвырнул за порог, не поверив и не дав сказать ни слова в собственное оправдание. Да, в жизни нет ничего вечного, и даже память не вечна. Но он предпочел верить чьим угодно словам, только не моим! Это ли не есть предательство?

Талейн, какой же ты глупец! Пусть ты сильнейший, пусть ты князь, пусть побывал не только на этом свете, пусть даже отобрал у меня сына и лишил магии, но ты – глупец! Воистину, только глупец способен так легко, без борьбы и сомнений отступиться от собственного счастья в угоду чужим домыслам и догадкам!

Зарайна тоже хороша: вместо того, чтобы прийти ко мне, тут же побежала жаловаться моему мужу! Вернее, уже бывшему мужу. Словно и не сестра мне, а старая зловредная сплетница. Интересно, под каким предлогом она уговорила Дейна открыть портал в Райлен?

«Дорогой, скорее! Мне нужно срочно сообщить об измене моей сестры с моим же мужем!» – передразнил Зарайну мой внутренний голос.

Я вдруг расхохоталась, заставив идущих впереди монахинь испуганно вздрогнуть и обернуться. Гулкое эхо разнесло мой смех по коридорам, запетляло, запуталось в переходах, взметнусь к высокому потолку и полетело вдаль, становясь все тише.

– Ш-ш-ш! – испуганной черно-белой птицей метнулась ко мне одна из сопровождающих, перейдя на трагический шепот. – Смех – происки дьявола, прекратите!

Ее речь не произвела на меня должного впечатления, лишь вызвала новый приступ хохота.

– Истерика, – со знанием дела объявил один из стражников и залепил мне пощечину. Полновесную, без какого-либо намека на уважение к женскому полу.

– Мужская солидарность? – мгновенно успокоившись, я пристально посмотрела на него. – Советую держать ее при себе. Если мой муж сменит гнев на милость и восстановит меня во всех правах, первым делом я позабочусь о твоем увольнении.

Любитель давать волю рукам скрылся за спинами товарищей.

– Ваша келья. – Монахиня толкнула боковую дверь, темным пятном выделявшуюся на белой стене, и прошла вперед. Пламя факела осветило скудную обстановку: узкий шкаф, низкую кровать и крошечную тумбочку. – Располагайтесь. Учитывая обстоятельства, сегодня ужин вам принесут сюда в виде исключения. В остальные же дни следует ходить в общую столовую со всеми сестрами.

Стоило мне переступить порог, как дверь закрылась, послышался характерный звук поворачивающегося ключа и удаляющийся шорох шагов.

«Попалась птичка в клетку, – мрачно констатировал внутренний голос. – Допелась».

Решив не расстраиваться по этому поводу и не терять времени даром, я первым делом изучила место, в котором, по мнению Талейна, проведу остаток дней.

Келья оказалась убогой – два шага в ширину, четыре в длину, особо не разгуляешься. С неудовольствием отметила решетку на окне, слишком узком, чтобы давать много света. Стало понятно, почему у монахинь такие бледные лица. Интерьер был по-монастырски скудным: в шкафу помещалось не более пяти платьев, впрочем, монахиням вряд ли нужно больше, рядом стояла низкая и короткая кровать. Спать на ней можно было, лишь подтянув колени к подбородку или сидя.

«Верну титул – проведу церковную реформу!» – возмущенно решила про себя.

«Вернешь ли?» – поддел внутренний голос.

Огрызнуться я не успела. В замке повернулся ключ, дверь открылась, явив моему взору еще одну монахиню, обряженную в белую рясу – настоятельницу монастыря, мать Лавинию. В руках вошедшей был поднос. А на нем – кувшин с неведомым напитком, и – о чудо! – исходящие горячим паром пирожки! Развод разводом, но еда – прежде всего! Желудок моментально напомнил о несостоявшемся обеде и запоздалом ужине сварливым ворчанием, поэтому моего терпения хватило лишь на короткий приветственный кивок, после чего я села на тумбочку, поставила поднос на колени и жадно вцепилась в пирожок, по величине напоминавший лапоть. Начинка оказалась сухая, из толченой фасоли, но меня это не смутило. Ягодный морс вполне исправил положение. Поэтому с ужином я закончила в считаные минуты, и только потом вспомнила о настоятельнице, с которой, будучи некогда вторым лицом в городе, была знакома.

– Простите… – Я без зазрения совести поставила поднос на пол и вернулась на тумбочку, поскольку в ожидании конца трапезы монахиня присела на кровать, не оставив мне места. – Стресс и дальняя дорога способствуют пробуждению аппетита.

– Понимаю. – Тонкие бесцветные губы сложились в сочувствующую улыбку. Спокойный голос звучал мелодично, но с легкой грустью. – Надеюсь, происшествие вас не сломило и не лишило здравомыслия?

– Вот еще! – Я вызывающе вздернула подбородок, не считая нужным выставлять напоказ душевные раны. – Если вы пришли прочитать мне лекцию о моем поведении, а также о заведенном в этих стенах распорядке, то зря стараетесь. Все обвинения в мой адрес это даже не ложь, а вопиющее недоразумение! И в рясу я обряжаться не стану. Также убедить меня в том, что все присутствующие здесь мои сестры и братья, у вас тоже не получится. Молитву я знаю лишь одну, и в то, что Всевышний помогает всем и каждому, теперь уже не верю.

– Веришь! – Настоятельница вдруг перешла на «ты», внешне оставаясь спокойной и невозмутимой. – Отрицание на самом деле есть призыв о помощи. И я могу доказать тебе, что Всевышний милостив и не оставляет детей своих в беде.

– Ну-ну. – Я скептически поджала губы.

– Ты ведь хочешь вернуть расположение мужа? – прозвучал искушающий вопрос.

– Да пусть подавится своим расположением! Во дворце и без меня желающие на него найдутся.

– И ты совсем не скучаешь по сыну? – испытующе спросила настоятельница.

– Не ваше дело! – нагрубила я.

– Допустим, – не сдавалась собеседница. – А если я скажу, что твоей семье грозит смертельная опасность и только ты можешь помешать страшным планам?

– Моя семья в лице моего мужа сегодня отказалась от меня, безжалостно вышвырнув за ворота, словно бродяжку! – огрызнулась я, не поддавшись на провокацию.

– Ваше величество, не дурите! – не сдержалась собеседница. Подалась вперед, схватила за здоровую руку. – Я знаю вас как умную женщину, готовую прийти на помощь любому, кто попросит. Так выслушайте меня без глупого упрямства! Обиды недолговечны и рано или поздно проходят, оставляя после себя горечь утраты. Потом вы будете горько сожалеть, что так легкомысленно отнеслись к моим словам. Если же не хотите думать о муже, подумайте о своем сыне! Он не заслуживает смерти!

– Что? – Я слетела с тумбочки и схватила настоятельницу за грудки: – Что за бред вы несете?

– Наконец-то вы меня услышали! – безбоязненно воскликнула монахиня.

Я разжала руки и, придвинув тумбочку ближе к кровати, требовательно уставилась в глаза собеседнице:

– Рассказывайте!

Рассказ оказался чрезвычайно прост: в Райлене готовится свержение власти. В кабинете министров, которому всецело доверял Талейн, выбрали преемника из «своих», и теперь министры вкупе с советниками активно претворяют в жизнь план по достижению сей глобальной цели. В качестве оружия против сильнейшего в магии, и не только, как совсем недавно величал себя Талейн, в город привлечена пятерка магов, чьи силы и знания в сумме ничуть не уступают силам моего бывшего мужа. Поскольку в заговоре участвует вся верхушка, включая главнокомандующего, содействия армии Талейн не дождется и будет свергнут. Народное восстание в поддержку бывшего правителя, если таковое произойдет, быстро падет под натиском оружия и магии. И случится то, чего так жаждут министры, и что совсем не понравится ни моей семье, ни мне, – свержение законного государя.

Стоит ли говорить, что случившийся между нами разлад на руку злоумышленникам. Проблемы на личном фронте сильно ослабляют защитный фронт, поэтому Талейн и не заметит, как останется ни с чем. Злится ли он на меня, сожалеет ли, голова его в любом случае занята сейчас не тем, чем нужно. Тем более что о заговоре он не имеет ни малейшего понятия, иначе давно поделился бы со мной мыслями на эту тему. И если меня, заточенную в монастыре, заговорщики не тронут, безбоязненно сбросив со счетов, то с мужем и сыном расправятся безжалостно.

– Твой долг помочь семье! – патетически воскликнула мать Лавиния, обжигая меня взглядом лихорадочно горящих глаз.

Некоторое время я пыталась переварить полученную информацию и честно выискивала нестыковки в рассказе. Потом пристально уставилась на настоятельницу:

– Собственно, откуда вдруг взялись маги, способные противостоять Талейну? Ведь, насколько мне известно, на близлежащих территориях сильнее моего бывшего мужа, – голос предательски дрогнул, – никого нет.

– Никого нет из тех, кто известен, – согласилась собеседница. – Но те, кто действительно сильнее, не выставляются напоказ и стараются ничем не напоминать о себе. Скажи, например, что тебе говорит название «Хранители Равновесия»?

– Ничего не говорит, – призналась я после недолгого копания в памяти.

– Вот видишь? А между тем этот древний Орден, состоявший исключительно из магов, сделал много полезных и славных дел. В частности, служители Ордена сохраняли равновесие, не позволяя магии преобладать над реальным миром. К примеру, если у какого-нибудь мага просыпалось нездоровое желание поработить кого-либо посредством своего могущества, служители лишали его силы и таким образом сохраняли мир и спокойствие на земле. Если же маг находился в здравом уме и приносил своими знаниями пользу, разумеется, его не трогали. Отобранную силу помещали в специальный кристалл.

Но со временем случилось неизбежное: накопленная сила взволновала умы некоторых служителей Ордена. Помыслы о завоевании мира оказались не чужды даже им. И во избежание непоправимого кристалл был разбит, а его части развезли по сторонам света пятеро верных хранителей. И теперь эти хранители находятся на подступах к Райлену. Я уверена, ты в состоянии себе представить, что случится, если части кристалла соединятся вновь.

– Хотите сказать, что они используют силу кристалла для уничтожения Талейна? – Мысли в голове устроили отчаянную чехарду, разум вторил им надвигающейся паникой, упорно отказываясь верить в столь мрачное будущее. – Но почему?! Вы же сами сказали, что магов, приносящих своими знаниями пользу, Орден не трогает!

– Верно, не трогает. – В отличие от меня настоятельница была сама невозмутимость. – Но думаешь, им известно, что твой муж добрый, мудрый, верный, не притесняющий, не угнетающий и так далее правитель? Спешу разочаровать. Им известно, что твой муж вернулся в этот мир после длительного пребывания за Гранью. И мы с тобой, равно как и любой другой человек в городе, знаем, что это правда. Но главная проблема заключается в том, что хранители верят, что душа, попавшая за Грань, уже не возвращается в мир живых. А значит, в теле Талейна вместо истинной души обретается злой дух, который по определению не может испытывать к людям добрых чувств. Проще говоря, Райленом правит нежить.

– Неправда! – Я вскочила на ноги, опрокинув тумбочку на пол. – Это ложь! Талейн – человек, как любой из нас! И во многом гораздо человечней остальных!

– Верю! Успокойся, я тебе верю! – Пока я в гневе размахивала руками, двигаясь в сторону двери, монахиня вернула тумбочку на место.

Шагая обратно, я налетела на нее и уронила повторно. Крайне неудачно – прямо на ноги настоятельнице. Повисла неловкая пауза.

– Но хранители верят другой информации, – не поморщившись, закончила настоятельница, вновь водружая несчастный предмет мебели на место. – Той информации, которую они услышали от министров.

– Но если эти хранители придут в Райлен, то своими глазами увидят, как живет народ. И после этого все вопросы отпадут сами собой. Так?

Я отчаянно боролась с паникой. Разумеется, я давно знала, что Талейн был за Гранью, причем долгое время. Но мне никогда не приходило в голову посмотреть на ситуацию под таким углом. И уж меньше всего я ожидала, что кто-то другой додумается до подобной вопиющей глупости. Воистину, управление народом – грязное дело. И это после всего, что Талейн для них сделал! Восстановил город, освободил души жителей из заточения, вернул всех к нормальной жизни! Даже министров тех же самых освободил! И теперь ему в ответ лишь такая черная неблагодарность? Ну, держитесь, старые сморчки, доберусь я до вас!

Память услужливо подсунула отвратительную сцену нашего расставания в столовой: перекошенное злобой лицо мужа, падающий в блюдо свиток с записью о нашем разводе.

«Разве он благодарен тебе за годы совместной жизни? – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. – Разве так благодарят»?

– Вопросы не только не отпадут, но и возникнет еще больше, – перебила мои воспоминания настоятельница, избавив от необходимости отвечать самой себе. – Не забывай, что твой муж – маг. При помощи магии людям легко внушить и радость, и горе, и страх, и любые другие чувства. Не думаю, что хранители будут особо разбираться. Любой житель в городе подтвердит, что Талейн вернулся с того света. И этого более чем достаточно. Нежить опасна сама по себе. А нежить, владеющая магией, опасна вдвойне.

– Но ведь и все жители вернулись с того света! – вспылила я. – Министры, кстати, в том числе! Так почему все шишки должны достаться одному Талейну?!

– Потому что именно он правитель, и он не угоден министрам, – чуть заметно пожала плечами мать Лавиния. – Полагаю, против всех жителей магов никто не науськивал. Не знаю, под силу ли им стереть с лица земли наш город, но рисковать своей шкурой министры не станут, так что подставлять под удар город не будут.

– Предлагаете мне убить магов, рассовать министров по камерам, а советников собственноручно вздернуть на виселице? – Я скептически усмехнулась. – Не выйдет. Первый же маг сотрет меня в порошок даже без помощи кристалла, поскольку я не смогу защититься. О министрах и советниках и говорить не стоит. Даже подобраться не успею.

– Да, магии в тебе сейчас ни капли, – согласилась монахиня. – Но ты и без нее многое умеешь. Не так ли, Лиса? Так какой смысл идти напролом? Победи магов хитростью и ловкостью рук – укради. Насколько я знаю, в этом искусстве тебе нет равных.

– Вам и это известно? – Перенасыщение информацией за время нашего разговора напрочь лишило меня способности удивляться. Вопрос был задан в пространство исключительно для проформы.

– Всевышнему известно все! – не смутившись, продолжала настоятельница. – Нам же, как особо приближенным к нему, известно далеко не все, но многое. Но это не тот вопрос, который должен тебя сейчас волновать. Слушай дальше, я не закончила. Украв осколки кристалла, ты, конечно, не лишишь магов их природной силы. Но, во-первых, остановишь войну еще до ее начала. А во-вторых, что тоже немаловажно, сможешь сама этой силой воспользоваться. После этого тебе не только маги с министрами, но и собственный муж будет не страшен.

– Бывший муж, – уже привычно поправила я. – Но я его не боюсь!

– Боишься или нет, но в данный момент ты все равно вынуждена подчиняться его правилам. Не так ли? А теперь представь, что будет, если твоя сила не только вернется, но и превзойдет силу мужа?

– Что будет? – Я задумчиво уставилась в потолок. – Хотя бы то, что он больше не сможет мне запрещать видеться с сыном.

– По-моему, одного этого уже более чем достаточно. Но ты также сделаешь еще одну немаловажную вещь – предотвратишь свержение своего правителя! Думаю, после такого поступка он простит тебя и забудет о разводе, словно о страшном сне.

– Простит?! – Ненавистное слово подействовало на меня словно красная тряпка на быка. Я вновь подскочила со злополучной тумбочки. Мебель покачнулась и отомстила за неучтивое обращение, на сей раз грохнувшись на мою ногу, но в запале я этого даже не заметила. – Да после его предательства это я тысячу раз подумаю, прощать его или нет! И кстати, – возмущение вновь разбудило мои подозрения, – откуда мне знать, что ваши слова – правда?

– Во-первых, мне нет смысла лгать, – пожала плечами настоятельница. – Во-вторых, новая метла всегда метет по-новому, а мне бы не хотелось перемен. Здесь в монастыре существует давным-давно устоявшийся уклад жизни, свои правила и своя атмосфера. А реформы, которые так любит проводить новоиспеченная власть, способны все это уничтожить. Ну и, в-третьих, ты сама будешь воровать кристаллы. А когда совместишь осколки, получишь доказательства в виде вернувшейся магической силы.

– И как же я найду этих магов?

Собеседница потупила взор и задумчиво пожевала губами. Затем вновь посмотрела на меня с прежним воодушевлением:

– Один из магов уже прибыл в город. И со дня на день мне должны сообщить адрес, где он остановился. Добыв первый осколок, ты сможешь найти и другие. В крайнем случае добьешься признания от мага. Наверняка у тебя имеются свои способы добывания информации.

Я деликатно промолчала, решив не расстраивать монахиню сообщением о том, что с потерей магической силы мои многочисленные способы и умения резко потеряли в своей численности, и поспешно перевела разговор в более важное русло:

– Если вы знаете о заговоре и даже имеете доказательства в лице приехавшего мага, почему же сами не пришли с докладом к Талейну?

Настоятельница тяжело вздохнула и посмотрела на меня несколько растерянно.

– Клянусь Всевышним, я собиралась, хотя в успех этой затеи особо не верила. Но, к счастью, теперь представился более надежный случай в твоем лице.

– Почему надежный?

– Потому что ты добудешь факты, а я пришла бы с донесением на словах. Во-первых, я еще не знаю, где остановился маг. Во-вторых, в любом случае маг не агнец, его на веревочке во дворец не приведешь. Не исключено, что его величество не стал бы разбираться в подковерных интригах и поверил тем, кого дольше знает, а именно, своим министрам и советникам. И даже если бы поверил мне, полагаю, что маги держат между собой связь, и они успели бы мобилизовать свои силы по первому же сигналу любого из министров. Развязалась бы война. Ты же сумеешь все сделать без лишнего шума и ненужных жертв. Так что, – монахиня позволила себе мимолетную улыбку, – я считаю, что тебя нам послал сам Всевышний!

– Что-то больно дорогой ценой мне это послание досталось! – не удержавшись, съязвила я.

– Пути Всевышнего неисповедимы! – Собеседница порывисто перекрестилась. – К тому же в твоем случае все потерянное еще можно вернуть. Непоправима одна лишь смерть, хотя и это утверждение спорно.

– И когда я смогу приступить к осуществлению плана? – Я старательно удерживала маску равнодушия на лице, хотя внутренне вся дрожала от нахлынувшей радости – несмотря на неприятный и даже опасный повод, меня вновь ждала свобода. Пусть даже временная. Представляю себе лицо Талейна, когда он узнает, что после всего случившегося я согласилась спасти его жизнь!

– Полагаю, сегодня тебе нужно отоспаться после тяжелого дня, а завтра, после вечерней трапезы, я надеюсь, адрес будет уже в моем распоряжении, – несколько остудила мой пыл настоятельница. – Я тут же принесу его. А сейчас отдыхай. Доброй ночи! Да хранит тебя Всевышний!

Она встала и пошла к двери, унося с собой поднос. Когда уже переступила порог, я решилась ее окликнуть:

– Мать Лавиния!

– Да? – Настоятельница с готовностью обернулась.

– Почему кровать такая короткая? – Я кивнула на недоразумение у стены. – Здесь же можно спать только сидя!

– Верно! – Тонкие губы вновь тронула мимолетная улыбка. – Глубокий сон – происки дьявола, он мешает истинно верующему сразу после пробуждения начать осознанное чтение молитвы и осенить себя крестным знамением. Поэтому мы предпочитаем спать сидя, чтобы быть всегда наготове. Ибо ночью человек особенно беззащитен, потому как мрак скрывает бесов. И защититься от них нам помогают молитва и крестное знамение. Не волнуйся, ты привыкнешь!