Читать книгу Обреченная - Марина Орфан - Страница 15

В следующую субботу Володя ждал ее возле общежития, и они пошли в Эрмитаж.

Они ходили, держась за руки, и Марина вся таяла от внезапно свалившегося на нее ощущения счастья. Вот если бы так всю жизнь – держать друг друга за руки, и никогда не отпускать.

Она первый раз была в Эрмитаже – даже не представляла, насколько он величественный. Висевшие на стенах великолепные старинные картины внушали священный трепет перед грандиозной силой искусства.

Володя рассказал ей байку – как различать полотна великих мастеров.

– Марина, если ты видишь на картине темный фон и всяческие страдания на лицах – это Тициан. Видишь мужчин, похожих на волооких кучерявых баб – это Караваджо. У Рубенса – даже у мужчин огромные попы и целлюлит. Если на картине много маленьких людишек – это Брейгель. Много маленьких людишек и маленькой непонятной ерунды – это Босх. Красиво, все голые и фигуры, как у культуристов, – это Микеланджело.

У Дега – балерины, у Эль Греко – тощие бородатые лица. Если на картине много ярких красок – Ван Гог. Моне – это пятна. Мане – это люди!

Марина долго смеялась:

– Откуда ты так хорошо разбираешься в искусстве?

– Моя мама – великий общественный деятель, она знает всех великих художников мира сего. Многие мастера даже в прошлом веке завещали ей свои картины, – серьезно сказал он.

– Я восхищаюсь твоей мамой, – сказала Марина. – Она такая красивая, интеллигентная и возвышенная!

– Да, и ты вполне можешь ей понравиться, – ласково сказал Володя.

– Ты думаешь, это возможно?

– Если хочешь сделать маме приятное, глядя на картину в нашем доме, произноси фразу:

– О, это же он! – и она сама дополнит, рассказав историю создания полотна и биографию художника. После чего она будет считать тебя великим ценителем настоящего искусства.

– Володя, хватит! – взмолилась Марина, – у меня от смеха уже колики в животе начались!

За несколько недель они обошли почти все музеи и галереи Питера.

С Володей можно было говорить обо всем на свете – об искусстве, о литературе, о поэзии. Он знал множество интересных историй, говорил на нескольких языках.

– Вот что значит – учиться в Академии! – сказала она, восхищенно на него глядя.

– Конечно, в профтехучилище такого не расскажут, – поддел он ее.

После встречи Володя провожал Марину, немного не доходя до ворот общежития. Не сговариваясь друг с другом, они оба старались, чтобы никто не увидел их вместе.

Да и как было рассказать Лене, что они с Володей тайно встречаются? Марина не могла нанести такой удар подруге, с которой вместе выросла. Она старалась как можно дольше оттягивать тяжелый и невыносимый для нее разговор.

Вечером в воскресенье Лена забежала в гости, и начала хвастать, как у нее все замечательно. Она была необыкновенно хороша в шубке из кролика, волосы ее красивыми локонами обвивались вокруг беленького мехового капюшона, отсвечивая красивыми блестками под светом обычной желтой лампы. Казалось, что она совсем из другого мира, и какая-то нелепая случайность занесла ее в это забытое Богом фабричное общежитие.

– Ну, а как у тебя, дорогая подруга? Всё сидишь под одеялом? – изволила Лена поинтересоваться, когда ворох новостей об артистах кино и телезвездах наконец иссяк.

– Лена, присядь, пожалуйста. Я должна тебе кое-что рассказать, – Марина всё никак не могла решиться разрушить хрупкий мир подруги, уверенной в своей красоте и неотразимости.

Услышав правду о ее отношениях с Володей, Марина несколько минут молчала, стиснув зубы, а затем гневно набросилась на Марину:

– Да как ты могла?! Это же удар ниже пояса! Никогда ничего подобного от тебя не ожидала!

Марина молчала.

– Значит, я для них не была хороша – птушница, не умею вести себя за столом, – снова взвилась Лена, – а тебя они признали?

– Нет, не признали, – тихо сказала Марина, – мы стараемся, чтобы никто не узнал о том, что мы встречаемся.

– Дура! – взорвалась Ленка, – я тебе говорила – поматросит и бросит! Какое тебя ждет будущее? Он никогда на тебе не женится.

– А я и не думаю об этом, – тихо ответила Марина, – я просто люблю его.

– И?! – Ленка посмотрела на нее, как удав на кролика.

– И всё. – Добавила Марина.

У Ленки началась настоящая истерика:

– Вот почему одним все, а другим ничего? Вот скажи мне, что он в тебе нашел? – повторяла и повторяла она, размазывая слезы по нарумяненным щекам. Тушь потекла, оставляя черные бороздки на красивом личике подруги.

– Да за мной сейчас такие мужчины ухаживают, что Володя к ним в подметки не годится! – рыдания перемежались у нее с негодованием и злостью.

– Монашка чертова! Скромница! Чужого мужчину увела! – Лена злилась и осыпала Марину ругательствами.

Марина понимала, что сейчас подруга во всех своих бедах обвиняет только ее, и не знала, чем можно искупить свою вину. Она чувствовала себя гадкой предательницей.