Читать книгу История злодейки - Марина Орлова - Страница 3

Меня сопроводили в мои новые покои, где уже ждали служанки, чтобы помочь раздеться и приготовиться… Даже мысленно говорить тошно.

Позади остались церемония, праздничный пир, на котором, пожалуй, самыми счастливыми персонами были именно министры двух королевств, ну и, разве что, любители этих самых мероприятий, которым было все равно: по какому поводу и кто, лишь бы алкоголь и танцы не прекращались.

После пяти часов почти непрерывного сидения за главным столом по правую руку от короля Милдхейма, который был, не менее напряжен и невесел, чем я, наверное предпочла бы продолжить эту пытку, находя это предпочтительнее последовавшей альтернативе. На меня Костас предпочитал не смотреть, выискивая в веренице гостей лишь одно лицо, которого не было. Я знала это, потому что тоже искала ее, но убедилась в том, что Ванесса не придет. Церемония  – единственное, что удалось вынести девушке, и то, что окончательно разбило ее. Невольно поразилась ее силе духа… а может любви к моральной и душевной боли, кто ее разберет, эту тонкую и душевную организацию, нежных и трепетных девушек? Так как, будь я на ее месте, ни за что в здравом уме не отправилась на свадьбу того, кого, судя по информации, любила беззаветно.

Юная, наивная и влюбленная глупышка…

Я подозревала, что бродило в ее прелестной рыжеволосой головке, так как, когда-то сама имела склонность к романтизму и вере в силу искренней любви. А после жестокая реальность показала мне, как сильно я заблуждалась, и преподала жестокий, но очень действенный урок. Ванесса де Вильтон – возлюбленная короля, восемнадцати лет от роду, ставшая фавориткой в первый же день своего дебюта, возомнила, что чувство, которое король Мидлхейма испытывает к юной прелестнице, победит долг и честь перед государством. Она наивно предполагала, что, стоит Костасу только увидеть, как его любовь страдает, он отречется от обязательств перед своим и моим королевствами, своего слова, оставит меня у алтаря, плюнув в рожи корыстным и бессердечным министрам, что никогда не знали настоящего чувства, и, подхватив счастливую девушку на руки, ускачет с ней в закат.

Но, на счастье… или наоборот (тут смотря с какой стороны смотреть), Костасу хватило мозгов не совершать глупости и сдержать слово, сохранив не только честь и достоинство, но и трон, не подвергая свой народ возможной войне.

Полагаю, сидя со мной за одним столом он и сам размышлял над тем, так ли страшна война, какой она обещала быть, по заверениям моих министров, в случае, если союз между нашими народами впервые за столетия сорвется. Зная этих прохвостов, уверена, мои министры не скупились на подробности и кровавые угрозы, так что, поразмыслив часок-другой, плечи мужа поникли окончательно, а от меня отвернулись, словно ему было тошно от одного моего присутствия.

Знал бы мужик, как я его понимаю и, даже, где-то на его стороне… но не в том я положении, чтобы проявлять сочувствие к другим.

Итак, я отвлеклась. Как я уже сказала: церемония и торжество закончилось. Впереди самое страшное – первая брачная ночь. Именно к ней три служанки в шесть рук упорно меня готовили, помогая раздеваться, мыться, втирая в кожу различные масла, отчего меня нещадно тошнило, а на глаза наворачивались слезы омерзения. Но я упорно молчала, с робкой надеждой, что… нет, не увидев, а учуяв меня, новоиспеченный супруг сбежит к своему «рыжеволосому счастью», с ужасом и зеленоватым оттенком на лице.

Посмотрев на себя в отражении мутноватого зеркала, я с раздражением констатировала, что вся надежда на чувства муженька к своей фаворитке и на невообразимую вонь от моего тела. Иначе близости быть. Не знаю, что со мной делали эти ведьмы в передниках и чепчиках, но выглядела я просто бесподобно с распущенными длинными темными, слегка вьющимися волосами, длинной, но едва ли плотной сорочке, которая больше открывала, чем скрывала, а так же с лихорадочным румянцем и блеском в слезящихся от вони глазах.

– Мать вашу, – прорычала я зло, отчаянно сдерживая желание что-нибудь разбить. Служанки растерянно переглянулись, не понимая, чем я недовольна, а после подпрыгнули, когда я в бешенстве рявкнула: – Вон!

Тех, как ветром сдуло через дверь для прислуги, оставляя меня в одиночестве с моими страхами, сомнениями… и королем, который уже ждал меня в спальне.

Окинула себя еще одним взглядом в отражении зеркала, стараясь не обращать внимания на дрожь в ладонях и коленях.

– Соберись, Вика, – проворчала я под нос, отчаянно желая влепить себе пощечину, чтобы прогнать из головы, не только панику, но и страх. Я готовилась к этому. Долго, чтоб вас всех, готовилась!!! Я знала, что так и будет, и момент этот настанет. Мое ожидание длилось целых пять лет, но сейчас, в последний момент я не могу себя заставить ступить и шагу по направлению к спальне.

Судорожно сглотнула, бросая на дверь из ванной затравленный взгляд, а после осмотрелась в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться. Чего, естественно, кроме использованных простыней, не нашла…

Готовая рычать от злости, глубоко задышала, а после вновь посмотрела себе в глаза, и откуда-то нашла силы выпрямить спину, вскинуть голову и даже натянуто улыбнуться.

Я сильная. Я со всем справлюсь. Иначе и быть не может… Просто других вариантов нет, потому я выдержу это и даже больше, но не сдамся.

С этим настроем, не давая себе и шанса передумать, я уверенно открыла двери и вошла в спальню, в облаке своего великолепия и благовоний, резь от которых в новом помещении была не такой выраженной, потому я позволила себе вздохнуть полной грудью.

Кажется, мой вздох расценили иначе…

Не знаю, чего конкретно я ожидала увидеть. Начиная от соблазнительной позы Костаса в постели с приглашающее раскрытым краем одеяла, до грубого протеста с истерикой и разрушением комнаты.

Но вот сейчас я смотрела, как король Мидлхейма планомерно и упорно напивается. Времени, что я была в ванной, ему хватило на полторы бутылки вина. Он сидел в кресле  за небольшим столом и пил прямо из горла, не потрудившись не то, что раздеться, хотя бы переодеться из праздничного костюма. Разве что небрежно расстегнутый камзол намекал на некоторую расслабленность.

Меня Костас окинул мутным взглядом и с досадой приложился к бутылке вновь.

Я, конечно, знала, что мой первый раз будет лишен вообще любого намека на романтизм или взаимность, но напиваться до чертиков только из-за надобности лечь со мной – это, пожалуй, слишком даже для моих нервов.

В раздражении дернула щекой, а после прошлась по комнате, словно и не замечаю напивающегося мужа. Он не хотел этого показывать, но я чувствовала, как Костас следит за мной пристально и с подозрением, словно я готовлюсь напасть на него в любой момент и… что? Изнасиловать? «Ха-ха» три раза!

Именно это я и продемонстрировала, спокойно и невозмутимо набрасывая себе на плечи халат, завернулась в него, почувствовав, как от туго стянутого пояса на талии, невообразимым образом становится легче дышать.

Обернувшись к королю, я посмотрела в его неприветливое, но очень красивое лицо, а после спокойно приблизилась почти что вплотную, так и не оторвав от него взгляда. При моем приближении король замер, с подозрением прищурился и напрягся. Но помимо остального, я заметила и тщательно скрытое любопытство в глубине его зрачка. Ему было интересно, что я сделаю, и он выжидал, позволяя приблизиться достаточно близко.

– Мой король, – склонила я голову к плечу, разглядывая сидящего передо мной мужчину с высоты своего роста.

– Виктория, – обратился он ко мне, словно не желал произносить мой новый статус вслух. Эта маленькая слабость вызвала во мне лишь усмешку. Мужчина посерьезнел, заметив изменения в моем лице, а после проводил растерянный взглядом бутылку, что я выдернула из его рук и самостоятельно приложилась к горлышку, делая большие, жадные глотки, не обращая внимания на то, как обжигает глотку. – Виктория? – с некоторой тревогой услышала я, когда воздух в легких закончился, и пришлось отбрасывать опустевшую бутылку в сторону.

– Я была о вас лучшего мнения, сударь, – фыркнула я, утерев рот рукавом, и насмешливо вздернула бровь. – О себе позаботились, а о новоиспеченной супруге?

– О чем вы, сударыня? – напряженно спросил мужчина, смотря на меня совершенно трезвым, тяжелым взглядом. А вот меня уже немного повело, и смелости прибавилось. Потому позволила себе широкую улыбку и снисходительный тон.

– Я о том, что некрасиво напиваться в первую брачную ночь. Это может оскорбить невесту. Но, раз уж так случилось, то настоящее свинство – пить в одиночестве, обделяя законную супругу.

Мужчина промолчал, явно находясь под впечатлением от моей речи.

– Брачная ночь не начнется до тех пор, пока один из нас не будет достаточно пьян, чтобы сделать… скорее попытаться сделать первый шаг… – прикинув свои возможности, поведала я, мысленно пообещав себе, что если с ним и лягу, то не раньше, чем алкоголь полностью отключит мой мозг. А уж, если я на утро проснусь с дикого похмелья, с тошнотой, и в крови на бедрах, но без любого намека на память о произошедшем… пожалуй, это не такой уж плохой вариант. Даже больше. Он нравился мне все больше и больше, потому я стала соображать, где бы раздобыть еще больше выпивки.

– Вы пьяны! – резче, чем требовалась, заметил один очень зоркий и влюбленный, правда не в меня, король. Ну да ничего, у меня и похуже деньки бывали.

– Еще недостаточно, но я к этому стремлюсь, – вполне серьезно ответила я и лукаво улыбнулась Костасу, что взирал на меня с дикой смесью растерянности и брезгливости. – Ну, хоть тут я преуспела, – пьяно хихикнула я. – Можно сказать, победила: вы так упорно старались забыться, а я сделала это всего в пару глотков. Согласитесь, звучит неплохо. В любом случае, я отказываюсь быть самой трезвой в нашу первую брачную ночь – прищурилась я, плюхаясь в кресло напротив, игнорирую весь пиетет, правила приличия и воспитание. Поймала взгляд короля на себе и, понизила голос до доверительного шепота: – Что, настолько не нравлюсь?

Мужчина вздрогнул, а после отвел взгляд, в котором промелькнула вина.

– Дело не в вас, Виктория… – поморщился Костас и устало потер виски. Мне было бы его жаль, если бы не одно «но» – себя жальче в сотни раз. И если этот мир меня чему и научил, то это, что нет никого и ничего дороже, собственной жизни. И за свою я еще поборюсь. А потому…

– Я знаю, в чем дело, не утруждайтесь… – небрежно пожала я плечами. В меня вперили пристальный, леденящий душу взгляд, если бы я к таким не имела иммунитета. Но я не впечатлилась и только продолжила: – Я прекрасно осведомлена о ваших отношениях с графиней де Вильтон, как и о ваших чувствах к ней. И, поверьте, я не настолько глупа, чтобы верить, что от них избавитесь, стоит вам только на мне жениться.

– Я не хотел вас оскорбить, – глухо произнес он. – Это выше меня. Это чувство сильнее, – то ли в оправдание, то ли в обвинение поведали мне.

– Даже не знаю, сочувствовать вам или поздравить с таким чувством, – усмехнулась я, смотря на мужчину.

– Вы очень красивая девушка, Виктория. Любой на моем месте был бы счастлив… – начал, было, он, но я вновь перебила.

– Но любовь сильнее и тому подобное, – устало закончила я за него ворчливым тоном и осмотрелась в поисках возможной завалявшейся бутылки. Жаль, таких, не было.

– Мне жаль, – подвел он итог.

– Мне тоже, – покивала я задумчиво, посматривая на постель, что заметил и мужчина, моментально напрягшись всем телом, предчувствуя нехорошее в моих следующих словах. – Однако, если на этой простыне сегодня ночью не появится кровь, вы поставите в неудобное положение не только меня, но и все свое королевство, лицом которого являетесь. Готовы пожертвовать всем этим, ради своего чувства?

– Разве вы не понимаете? – почти с отчаянием и злостью потребовал Костас от меня ответа.

– О, сударь, поверьте, я более, чем понимаю, – тихо и иронично засмеялась я, проигнорировав его тон. – И вы, в свою очередь, поймите меня. Я совсем не горю желанием разделить ложе и отдать свою невинность мужчине, которому нужно напиться до беспамятства, чтобы лечь со мной и забыть о чувстве долга к другой. Теперь уже любовнице.

По мере моего рассказа, мужчина бледнел все больше, но упрямо поджатые губы говорили сами за себя, и я продолжила:

– Однако я сделаю это, – пожала я плечами. – Даже если для этого мне потребуется выпить не меньше, чем вам. Все потому, что я готовилась к этому дню и ночи. Я знала, что так будет: как и кто станет моим первым мужчиной и отцом моих детей. Я сделаю это, потому  что того требует от меня долг и обязанности. Будь я кем-то другим, вероятно, сейчас с превеликим удовольствием плюнула бы вам в лицо, влепила пощечину и отправила туда, откуда вы пришли за все, то неуважение и унижение, что уже вылили на меня и продолжаете так поступать. Но, так вышло, что теперь я – ваша жена и королева Мидлхейма и позволить себе подобной радости не могу. Моя гордость потерпит. Терпела и не такое, потому советую потребовать больше выпивки, с расчетом и на мою компанию. Во всяком случае, моего терпения хватит до тех пор, пока на той простыне не окажется доказательств консумации нашего брака. А дальше можете катиться ко всем чертям вместе взятым, – посмотрела я на него прямо и со злостью. Он ответил мне тяжелым взглядом, в котором медленно поднималась ярость и ненависть. От той вины, что он испытывал еще недавно, не осталось и следа. Но мне было плевать.

– Это то, чего вы хотите, сударыня? – потребовал он ответа голосом, от которого у меня мурашки по коже прошлись, а спину покрыл липкий, холодный пот. – Чтобы я взял вас сегодня, несмотря на наше общее нежелание. Не боитесь, что я не буду нежен и осторожен?

Но я нашла в себе силы кивнуть и ответить:

– Я не жду от вас такой милости после всего, чего уже удостоилась за время нахождения в этом замке, – зло усмехнулась я, смотря на мужчину исподлобья. – Однако два королевства этого ждут от нас. И мы не можем их подвести, – напомнила я с жестокостью в голосе. – Меня греет мысль, что после этого мучения, вы оставите меня в покое, сосредоточившись на своей любовнице. Меня это более чем устроит. Всего одна ночь унижения, ради относительной свободы от вашего внимания после – не такая уж большая плата, если подумать, – пожала я плечами.

Некоторое время мы молчали, смотря друг в другу в глаза и соревнуясь в том, чей взгляд выразит больше ненависти. В какой-то момент  мне даже показалось, что он меня ударит. А после… после он рывком поднялся, начиная с остервенением сбрасывать с себя одежду, уверенно продвигаясь к широкой и высокой постели.

Я позволила себе понаблюдать за открывающимися частями идеально сложенного тела, тем, как перекатывались мышцы под ровной, загорелой кожей, пока король не взялся за пуговицы на своих бриджах. Вот тут я его остановила, подав голос:

– Насколько сильно вы любите графиню? – скучающим тоном поинтересовалась я. Мужчина вздрогнул, прекратил раздевание и обернулся ко мне лицом, красным от гнева и бессильной злости. – Как сильно ваше чувство?

– Она для меня – все, – с искренностью, в которой я не позволила себе усомниться, признался Костас. Он замер, всматриваясь в мое лицо с непонятным мне чувством, готовый принять мой гнев.

Я устало вздохнула, поднялась, а после прошла мимо полуобнаженного мужчины к дальнему столику, где были фрукты и ножи для их разделки. Взяв один из них, я обернулась к супругу.

– Что вы задумали, Виктория? – спросил без страха, уверенный в своих силах, но заинтригованный король.

– Сегодня на эти простыни прольется кровь, – просто ответила я и подошла вплотную к мужу, подняв лицо, чтобы смотреть в его глаза. – Вы согласны, мой король? – вздернула я бровь, опустив взгляд на его грудь, живот,  после пуговицы бриджей, что были наполовину расстегнуты. Осторожно прикоснулась свободной рукой к его пальцам на правой руке, почувствовав, как он вздрогнул.

– Это необходимо, – был вынужден произнести Костас, но голос изменился, и, удивленная странной переменой, я подняла на его лицо взгляд, едва не отшатнувшись от пристального внимания светлых глаз с расширенным зрачком.

– Тогда вы простите меня за то, что я сделаю, – слабо улыбнулась я, а после сильнее сжала пальцы на его запястье. Вынудила мужчину выставить руку перед собой, затем резко провела ножом по его предплечью, заставив мужчину поморщиться. Но руку он, к моему удивлению, не вырвал, позволяя увести себя в сторону постели, откинуть покрывало, а после подержать над белоснежными простынями, пока я не решила, что доказательств достаточно.

Все это время в комнате висела оглушающая тишина, которая разбавлялась лишь нашим общим тихим дыханием.

После я отняла свою руку, хотя в ней и не было необходимости, так как Костас и без принуждения покорно выполнял все мои молчаливые требования. Отошла от мужчины, терпеливо ожидая, пока он обернет рану полотенцем, а затем встретилась с его вопросительным взглядом.

–Теперь вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, – милостиво улыбнулась я, но быстро убрала улыбку и холодно добавила: – Надеюсь, на этом наше общение на ближайшее время закончится. Думаю, где дверь спальни вы уже в курсе. Не стану задерживать.

– Вот так просто? – с веселым недоумением поинтересовался король, неспешно надевая рубашку на тело, скрывая смуглую кожу. – Возьмете и выгоните меня из моей же спальни?

– Эта спальня находится в королевских покоях. Хотите, чтобы спальня была вашей – вам придется жить здесь со мной, как законный муж, – развела я руками. – До того момента, будьте добры, без приглашения и заведомого предупреждения меня не беспокоить, – поставила я точку, выразительно скосив взгляд на выход.

– Признаться, не ожидал, что вы окажетесь столь… непритязательной, – как-то странно усмехнулся он, разглядывая меня с новым интересом.

– А чего вы ожидали? –прищурилась я от любопытства с блуждающей улыбкой на лице. – Что я ночи не сплю, только и жду, когда новоиспеченный муж мной воспользуются, забрав невинность, а после сразу же отправятся утопать в объятьях любовницы, пока я буду лежать в огромной кровати в собственной крови и слезах унижения? Серьезно?

– Нет, – с досадой поморщился Костас. – Я так не думал. Просто я… Я думал, что вы, на правах законной супруги и королевы, потребуете от меня отказаться от Ванессы.

– Бога ради, – презрительно скривилась я, едва сдержавшись от ругательства, уже готовая раскрыть ему глаза на то, каким именно «подарком» он является и для кого. Я бы такой, как он, не стала дарить даже своей заклятой подруге. Но вовремя прикусила язык, заметив движение сбоку, а затем на постель, между мной и королем, запрыгнул черный упитанный кот.

Костас удивленно моргнул, рассматривая живность, и спросил:

– Не знал, что у вас есть любимец, Виктория.

– Приблудился уже несколько лет как, все никак не удосужусь выбросить его в окно, – проворчала я, сложив руки на груди, с неудовольствием посматривая на прищуренную мохнатую морду. – Моя личная скотина отношения к делу не имеет, – собралась я с духом продолжить, стараясь не обращать внимания на кота, который стал интенсивно тереться об мои ноги, и только титаническая сила воли не позволила мне его пнуть. – Вы ошиблись в суждениях, сударь, если решили, что мне так необходима ваша любовь и привязанность. Я не надеялась на нее, когда шла на церемонию венчания, не мечтаю и сейчас. Мне было бы достаточно просто уважения с вашей стороны, и я была бы полностью довольной. Вместо этого вы меня унизили перед всеми гостями, придворными и министрами, откровенно пренебрегая, ради другой, на виду у всех.

– Простите, – вдруг покаялся король, чем, признаться, заставил меня растеряться. – Это было низко с моей стороны: за собственными чувствами, я забыл о ваших. Это меня не оправдывает, но я приложу все силы, чтобы больше  никогда не ставить вас в неудобное положение. Я совершу все возможное, чтобы никто не усомнился в моем к вам расположении. Взамен я прошу смириться с тем, что мое сердце отдано другой, и я ничего не могу с этим поделать. Я не могу делить с вами ложе, но в остальном постараюсь стать для вас, Виктория, надежной опорой. Таким, каким и должен быть супруг и король.

– Даже готовы отказаться от публичной привязанности к графине? – осторожно поинтересовалась я.

– За ваше понимание и терпение сегодня… Да, я согласен скрывать свои отношения с Ванессой, – тяжело вздохнув, смиренно кивнул он, сжимая кулаки. Полагаю, его «счастье» будет от этого не в восторге. Даже больше, если вспомнить, что совсем недавно она на каждом углу пела о своей любви и счастье. Теперь же новое обстоятельство поставит ее в еще более неудобное положение, чем известие о женитьбе Костаса на другой. Это понимал и он сам, потому подобного согласия я и не рассчитывала получить… ну, так скоро.

Я даже про кота на мгновение забыла и едва не упала под напором немалой такой тушки. Начала заваливаться, но была поймана за руку, а после и вовсе прижата к горячей груди во все еще расстегнутой рубашке. Неожиданно волной, вместе с жаром, поднялась паника, и я постаралась поскорее выбраться из крепких объятий, которые, почему-то все еще удерживали, хотя необходимости в них уже очевидно не было, как минимум несколько секунд.

Спешно отстранилась, чувствуя, как заливаюсь краской под пристальным взглядом не только супруга, но и кота, а после вздернула подбородок и гордо указала королю на выход.

– Будьте добры, оставить меня. День был до печального долгим, мне хотелось бы отдохнуть.

– Понимаю, – по-доброму улыбнулся Костас, отчего стал еще красивее, что вызывало в моей душе не только трепет, но и досаду. – Приятного отдыха, сударыня.

– Приятных снов, мой король, – кивнула я и насмешливо добавила. – Надеюсь, покои графини вас устроят.

– Более чем, – в тон мне ответил Костас, улыбнулся, поклонился и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь спальни.

Я же тяжело вздохнула, едва не попросив его остаться, так как не хотела того, что должно было последовать. А именно, что на моей шее удавкой сомкнуться длинные, сильные пальцы, а ухо опалит горячим, зловещим шепотом:

– Кого ты там собиралась выбросить в окно, дрянь ты моя ненаглядная?