Читать книгу Души Христовы - Марина Павловна Любчак, МАРИНА ЛЮБЧАК - Страница 2

1944 год, лето. На пристани одного из городов, расположенных на берегу реки Камы, стоит пароход. Пассажиры вперемешку с провожающими толпятся на причале. Молодая женщина лет тридцати, красивая голубоглазая Александра, в окружении четырёх маленьких дочек в последний раз осматривает дорожные сумки. Они доверху набиты детскими вещами, разной кухонной утварью и запасами еды в дорогу. Александра, или Шурочка, как её называют, вместе с детьми в настоящий момент пребывает в начале долгого пути на Украину. Несколько лет она тосковала по дому, находясь в эвакуации на родине мужа, в русской деревне, и похоже её мечта вернуться в родные края начинает сбываться…

Оставив ненадолго девочек, усадив их на сумки, она строго-настрого приказывает никуда не разбегаться до её возвращения. А сама, взяв новенький блестящий алюминиевый чайник, быстрой походкой направляется к ближайшей колонке за водой.

Её с детьми никто не провожает. Две сестры и мать мужа, Марина Филипповна, попрощались с ними дома. Свекровь уже несколько месяцев прикована к постели. Она до сих пор не оправилась от тяжёлых потрясений после того, как получила одну за другой похоронки на четырёх из пяти сыновей, а обе её дочери теперь вынуждены смотреть за ней поочерёдно, потому что работают, и у них совсем не остаётся свободного времени.

Оставшийся в живых единственный сын Михаил, муж Александры, всё ещё на фронте. Вчера от него пришло письмо, написанное на газетных листах, в котором содержалась очень скудная информация о его фронтовой жизни, но было много нежных слов любви к жене и дочкам, маме и сёстрам.

Светловолосые дочурки Александры и Михаила по возрасту были почти погодками. Старшей Зое исполнилось в феврале десять, Тамаре не было полных девяти, Лиле – семь лет, и Галочке около 5 лет. Последняя родилась осенью 1939 года в одном провинциальном городке Украины, где они жили всей семьёй. Отсюда Михаил второй раз ушёл на фронт, так как незадолго до этого, в апреле 1940-го, вернулся с Финской войны.

Вскоре раздаётся сигнальный свисток, извещающий о посадке на теплоход. Вернувшись, Шурочка застаёт испуганных, плачущих детей и видит, что сумок нет. Старшая Зоя дрожащим голосом говорит ей сквозь слёзы, что подошли какие-то дяди с тётей и забрали все вещи. Женщина оглядывается по сторонам, всё ещё надеясь разглядеть в толпе людей, в руках которых могут быть похожие сумки, но не находит таких.

Молча, стиснув зубы, она с детьми направляется на теплоход вместе с другими пассажирами. Деревянный полусгнивший настил причала прогибается под ногами и пружинит. Это немного отвлекает девочек, особенно младшую Галочку. Вот она уже смеётся и старается подпрыгнуть повыше, чтобы почувствовать обратный толчок пружинящих досок. Шурочка не обращает на это никакого внимания, она очень расстроена случившимся, потому что дорога предстоит не близкая и детей нужно чем-то кормить.

Через какое-то время пассажиры размещаются на палубе. Воздух стоит прохладный и влажный, девочки садятся возле матери прямо на полу. Перед ними стоит лишь новенький блестящий чайник с длинным носиком, из которого немного расплескалась холодная вода. Дети успокаиваются, а младшая Галочка просит поесть. Александре нечего ей дать. Она гладит доченьку по спинке и шепчет ей что-то на ушко, стараясь отвлечь от мыслей о еде.

________________________________________________________________

В июле 41-го оставив своих родителей, сестру и братьев, Шурочка вместе с детьми эвакуировалась на родину мужа. Это случилось ровно через две недели с того самого дня, как супруг уехал в воинскую часть. Возможно, она не поехала бы в такую даль, но Михаил перед своим отъездом настоял на этом, потому что немцы продвигались в их направлении очень быстро.

– Уезжай, – убеждал он её тогда, – кто знает, что будет! Хоть и нет у меня уже партбилета, но людям рты не закроешь…

Дело в том, что до ноября 1940-го муж, Михаил, состоял в коммунистической партии, но был репрессирован по ложному обвинению, а в середине июня 1941-го – реабилитирован. Ему сразу же предложили уехать с семьёй в г. Кишинёв, пообещав восстановить его членство в партии. После сильного землетрясения, в конце 1940-го, там нужны были грамотные специалисты и руководители по восстановлению разрушенной инфраструктуры города. Но 22 июня Германия напала на Советский Союз, и Михаил пошёл в военкомат. Он сказал тогда Александре: «Так будет правильно…». И добавил, что в партию не вернётся.

В скором времени после его отъезда начались периодические налёты немецкой авиации на их город, сопровождавшиеся бомбардировкой. Многие люди бросали дома и семьями покидали родные места в основном на подводах. Но Шурочке благодаря отцу повезло намного больше. Она с детьми на днях собиралась отправиться в путь поездом, хоть и в переполненных вагонах. К счастью, железная дорога пока ещё была целой.

Её отец, Михей Фёдорович, работал мастером в депо и был очень востребован, так как руки были у него золотые и голова светлая. До революции он был награждён за свой профессионализм и мастерство царской грамотой, собственноручно подписанной царём Николаем II. Но после революции Михея Фёдоровича арестовали и экспроприировали всё имущество, нажитое честным трудом. Правда через несколько дней выпустили, и он снова вернулся на железную дорогу в депо.