Читать книгу Хочу быть с тобой - Марина Раевская - Страница 4

Уже через пару недель Аня не могла представить себе вечера без встречи с Сержем. Общаться с ним было невероятно интересно, и жизнь сразу становилась совершенно другой.

Конечно, уже назавтра они перешли на «ты», вернее, первым перешел Серж. Аня-то уже как-то привыкла в институте, что преподаватели обращаются только на «вы», да и многие сокурсники, особенно с параллельных потоков, выкали друг другу, совершенно не замечая этого.

– Серж, а почему ты Серж?

– Тебе не нравится?

– Да ну, ты ж явно тутошний, не француз и не канадец…

– Ну, если тебе так спокойней, называй меня Серый – меня почти все приятели так зовут.

– Серый? Ты ж скорее Коричневый или там Каштановый… Ну пусть будет Серый.

– Каштановый – красиво, но как-то классической литературой пахнет… Для начальной школы, нет?

Аня недоуменно посмотрела на собеседника. Сегодня они, пройдясь по набережной, устроились в милой пивной всего на несколько столиков. Пахло рекой, над головой шуршали листьями каштаны.

– Почему для начальной школы? – спросила девушка. – А-а-а… Каштанка…

– Какая вы начитанная, сударыня, для студентки особенно. Прямо диву даешься.

– Я студентка-отличница… – хихикнула Аня.

– Здорово, я тоже был отличником. Правда, очень не вчера.

– А когда?

– Эх, Ань, я сейчас, наверное, покажусь тебе совсем старым. Мне тридцать четыре только недавно исполнилось.

– Точно, кажешься… Просто пень трухлявый!

Девушка почти нарочно провоцировала собеседника. Тот, когда его подначивали, как-то по-особому славно улыбался и поглаживал бородку.

– Может быть, сударыня, может быть…

– А скажи мне, сэр трухлявый пень, а где ты был студентом-отличником?

– Сначала на мехмате в универе. Знаешь здание па Подоле?

Аня кивнула – здание было известное. Когда-то в нем располагался генеральный штаб, потом просто военная академия, а потом военные отдали роскошные аудитории с отличным оборудованием университету. Поселившиеся в нем математики, физики и химики почувствовали себя вольготнее и образовали новый факультет, экологический. Здесь, как рассказывали Ане ее приятели, нужны были всякие знания. В том числе и физика с математикой.

– Сначала? А что, было и «потом»?

– Было. Я с третьего курса начал науку писать. Ну как «писать»… Сначала как крот слепой. Тыкался в давно известное, разработанное чуть ли не сто лет назад. Постепенно нашел задачи, которые уже придумали, но решения их еще не нашли. Потом научился эти решения находить. Преподы зауважали и написали рекомендацию в Принстон. Учился там заочно. Два года. И язык заодно подтянул… Американский, правда. Но все-таки…

– Ого, здорово же!

– Да, сам собой жутко гордился. Ну вот, а потом меня в этот же Принстон позвали учиться. Отец чуть живьем не съел. Кричал, что я предал страну и что теперь он мне не отец. Конечно, можно было остаться. Писать науку тут. Но я чувствовал, понимаешь, Ань, чувствовал, что нужно ехать, хотя бы на год. Посмотреть, как работает наука, которой сто лет не мешали всякие там бюрократы… Наука, которая развивается так, как надо ей, а не партийной верхушке.

Это Аня понимала просто отлично: ее академия дизайна и моды появилась только после развала Союза, когда вдруг оказалось, что дизайн – это целое направление развития культуры, причем непростое, и что мода – это не мини-юбки, коварно пришедшие с загнивающего Запада, а целое своеобразное и даже не очень узкое направление в дизайне. К счастью, в молодой вуз не успели пролезть «маститые» ученые. А может быть, им просто неоткуда было взяться. Поэтому преподавали здесь люди творческие и при этом умеющие не только теоретизировать, но и платье сшить, к примеру, или собрать из деревянных планочек-реечек лавочку для сада.

Серж, видя Анин интерес, продолжал:

– Приехал, смирился с тем, что отец на письма не отвечает…

– А мама?

– Ну, Ань, мама есть мама. Она писала, конечно, поддерживала, особенно в первое время, пока я не освоился.

– А потом?

– И потом, в общем, тоже. Только я, свинство, конечно, стал отвечать ей реже. Так… тоненький ручеек писем туда-сюда тек.

– И сколько ты пробыл в Штатах?

– Да больше шести лет. Три года учился, три года программером в долине работал.

– В долине?

– Угу. Силиконовая долина – слышала о такой?

– Слышала, да. Крутое место, двадцать второй век у них там.

– Не совсем, но, в общем, похоже. Поработал три года. Контракт закончился. И я домой вернулся.

Аня удивленно посмотрела на собеседника.

– А почему же там не остался?

– Много почему, Ань. Долго рассказывать, да и тонкостей многих ты не поймешь.

– Ну и ладно, не всем же в эйнштейны выбиваться.

Теперь настал черед удивляться Сержу.

– Вот уж не думал, что ты о нем знаешь…

– Серый, давай сейчас серьезно. Я училась в школе для себя и сейчас учусь для себя. Мне интересно все. Ну и что, что я буду дизайнером одежды? Разве это помешает мне книжки читать?

Серж примирительно прикрыл руки Ани ладонью.

– Ну прекрати, Ань. Я все понимаю. Ляпнул, не подумавши.

– Знаешь, Серый, я, в общем, вполне нормальная. Только ненавижу, когда парни так пренебрежительно говорят: «Да она ж баба, голова пустая, что с ней разговаривать», – или вообще блондинкой называют.

– Но ведь ты же блондинка, Ань? А говорят такое люди недалекие, неумные. С ними и впрямь не о чем говорить. Я тут анекдот старый вспомнил, как раз о блондинках…

– Который? – с подозрением спросила Аня.

– Сидят две блондинки на кухне, обсуждают теорию относительности. Одна из них говорит: опс, муж идет, обсуждаем сериалы!

– Хороший анекдот, правильный. Вот и давай обсуждать теорию относительности, а не сериалы.

Серж кивнул.

– А почему не надо сериалы обсуждать?

– Да я их не смотрю. И нет желания особого, да и со временем не густо. Хотя есть приятные детективы… Очень стильные, короткие. Мне вот «Вечность» понравилась…

– Хм, нет, не видел… Смешной?

– Не-а. Умный, глубокий. И актеры хорошие. В общем, такой, – девушка пошевелила пальцами, выбирая выражение поточнее, – гармоничный. Не «Теория большого взрыва», к счастью.

– А знаешь, ее, в смысле сериал, не саму теорию, очень уважали там, где я работал. Считали хорошей, умной комедией.

– Ну, бывает. Правда, мы отвлеклись… Вот ты там поработал и вернулся.

– Ага. Посмотрел, куда ветер дует, решил, что надо фирмочку открывать. Набрал ребят, разрабатываем игрушки в основном. Иногда целиком, иногда кусочки.

– Ну здорово же, молодец!

Аня с трудом удержалась, чтобы не начать расспрашивать о семье. Если парню за тридцать, не может быть, чтобы у него не было жены, детей. Но их явно не было – уж слишком свободным был Серж и в поведении, и в тратах. Спокойно распоряжался собственным временем, не смотрел на часы, торопясь куда-то, как только стемнеет.

– А ты, Ань?

– Что я? Ты о чем?

– Да ты все меня расспрашиваешь, а сама молчишь.

– Ну, мне и рассказывать особо нечего. Английская спецшкола, потом академия дизайна и моды. Зимой диплом будет, потом стану работу искать. Хочу, конечно, в приличное место попасть. Не хочу дома сидеть, платьишки богатым дурам шить. Хотя, по слухам, дело это доходное. Опять же, на себя работать, не на дядю. В общем, пока я ничего не знаю. Время покажет.

И уже точно чтобы поддеть Сержа, продолжила:

– Хотя может ведь так случиться, что выйду замуж. И в декрет сразу…

– Отлично… Главное, какая головокружительная карьера.

– Серж, ты чего? – Девушка удивилась резкости слов собеседника. – Ты не любишь детей?

– Да почему ты так решила? Люблю. Мир должен быть населен… Просто обидно же вот так: пахала-училась, а потом раз… И все, мамочка.

– Знаешь, давай мы с тобой лучше о книжках поговорим или о музыке. А то поссоримся.

– Давай о музыке или книжках. Не хочется мне с тобой ссориться…

Девушка кивнула. У нее на языке накопилась как минимум тысяча вопросов. Почему-то разговаривать с Сержем было так легко, просто.

– Серж, а Влад, он кто?

– Славный мужик, давний мой товарищ. Учились вместе, потом он мне тут малость помог обустроиться. Физик, кристаллы, физика твердого тела.

– О господи… Ну пусть так. А семья у него есть?

– Ага, и сыночек тоже. Крестник мой.

– Ты крещеный?

– Бабушка говорит, что да. Но почему-то всегда так неуверенно. Влад ребенка не крестил, если ты об этом. Он же физик, для него религия – что-то вроде комедии или скверного сериала. Просто я свидетелем был, когда Влад сына регистрировал.

– М-да. Ну пусть. А ты? Женат?

«Эх, не выдержала все-таки, вот кто меня за язык тянул, а?»

– Нет. – Серж отрицательно покачал головой и, как показалось Ане, почему-то чересчур пристально посмотрел на нее. – Не встретилась еще моя муза.

– Ой, прости…

Девушка прикусила губу. Надо было срочно исправлять ситуацию и побыстрее уводить беседу в безопасное русло. «Вот черт, ни одного анекдота в голову не приходит… муза… А что, тоже идея…»

– Вот ты сказал «муза». Я вспомнила театральную байку. Малый театр. На сцене знаменитая Ермолова. За кулисами раздается выстрел – это застрелился муж героини. На сцену выбегает молодой артист. Ермолова: «Кто стрелял?» Ее партнер, не переводя дыхания, вместо «Ваш муж!» отвечает: «Вах мух!» Ермолова повторяет в ужасе: «Мох мух?» – и падает без чувств.

Серж расхохотался. История была давняя, наверное, когда-то он слышал ее и сам. Почему Аня о ней вспомнила после его слов о музе, было непонятно.

– О господи, – проговорил он, чуть успокоившись. – Ты к чему это?

– Да ты сказал «муза». А у нас историю костюма преподавала такая заядлая театралка, Муза Львовна. Она каждую лекцию с баек театральных начинала. Ну, чтобы наше внимание привлечь.

– Тоже вариант. Внимание господ студентов не так просто привлечь…

– Временами да… Мы такие, нас завоевать надо.

– «Какая прелестная школа…» – задумчиво проговорил Серж.

Аня вздрогнула. Отец обожал фантастику, у них дома была отличная библиотека. И, как положено любителям фантастики, отец украсил эту коллекцию собранием из двадцати пяти серо-красных томов «Библиотеки современной фантастики». Отец страшно этой подпиской гордился, частенько перечитывал. Ане же больше всего понравился в свое время десятый том. Сколько раз она перечитывала эту книгу, сказать точно не могла. Много раз и много лет. Теперь ей казалось, что можно просто взять том в руки, чтобы вспомнить каждый из рассказов. Красный тканевый переплет истрепался, мама его раза три заклеивала. И был в том томе замечательный рассказ «Какая прелестная школа». Автора Аня, конечно, не помнила, но сам сюжет…

«Вот, дружище, сейчас я тебя! Чтобы о блондинках вообще никогда не вспоминал!»

– «Интересно, когда они поймут, что эта штука никогда не свалится?»

Серж слегка оторопел. Десятый том, его любимый из двадцатипятитомника!.. Каждый рассказ он знал буквально наизусть. И вот находится девушка, которая мало того что понимает, о чем он говорит, так еще и цитату может продолжить… И не какая-то заучка, очки минус десять, а по-настоящему красивая, умная девушка. Которая тем не менее терпеть не может, когда ее называют блондинкой.

«Господи, неужели после всех этих бесконечных ног от коренных зубов ты мне послал нечто настоящее?»

Конечно, к своим тридцати четырем Серж повидал немало ног, достаточно длинных, немало бюстов, с которыми можно было беседовать, не обращая внимания на их владелицу, и немало фигур, которые напрочь отбивали всякие мысли. Но то, что хорошо в восемнадцать, как-то перестает действовать в тридцать. И хочется не просто бюста, ног или фигуры, а сначала мозгов, души, чувства юмора. Да, хорошо, когда все эти детали присутствуют, но только как оправа драгоценного камня, именуемого умом.

«Ну что ж, сейчас проверим… если ты и теперь поймешь, значит, я не зря тогда пошел с Владом в боулинг…»

– Школа… Он… Погодите! Он ходит в школу!

– А заканчивалось все так, – с улыбкой перебила Аня. – «Вы захотите встать пораньше, чтобы не опоздать в школу!»

– Ты знаешь, откуда это?

– Серж, да это же мой любимый десятый том, честное слово! Я его почти дословно могу процитировать.

– Правда?

– Конечно. И про поганого ниггера, и что нет ничего хуже, чем половина пары…

Серж откинулся на спинку плетеного кресла. Да, это она! Ему наконец повезло!

– Ты не поверишь, Ань, но это и мой любимый том… Хотя я всю серию люблю.

– Ой, ну конечно! Одна только «рыжеволосая астронавигатор» чего стоит!

Серж довольно улыбался. Милая, светлая, умница. Шьет, наверное, хорошо. «Вот бы ее с мамой познакомить. Хотя, когда я еще доберусь до дома… И когда еще смогу помириться с отцом…»

– Ань, а ты хорошо шьешь?

– И на машинке умею…

Анин собеседник усмехнулся, как ей показалось, чуть саркастически.

– Ты что, издеваешься, Серый? Кто бы меня взял в академию и учил на закройщика, если бы я шить не умела? И шью, и вяжу, и вышиваю… И вообще, рукоделие обожаю. Хочешь, костюмчик тебе скрою, в полосочку, сы-ыненький?

– Почему синий?

– Ну, во-первых, это красиво…

– А помнишь этот старый одесский анекдот? – Серж уже был сражен и просто решил проверить свое везение.

– Про обрезание, что ли?

«Да, это она! Спасибо тебе, Господи! Я не знаю, есть ты или нет, католик ты или протестант, а может быть, вовсе буддист! Но ты наконец смилостивился над рабом своим!»

«Я понимаю его с полуслова… Он, кажется, понимает меня. Но такого просто не может быть! Или все-таки может?»