Читать книгу Заблудиться в страшной сказке - Марина Серова - Страница 4

К воскресенью ситуация превратилась в критическую. Слушая, как Кузен нахваливает тетушкин омлет, я лениво размышляла о том, как хрупка наша жизнь. Что там говорилось про неких болванов, строящих дом на песке? Вот я жила себе спокойно, и смысл моего существования составляла работа. Да, не стану скрывать – я типичный трудоголик. И пусть моя работа не похожа на то, чем занимается «офисный планктон», разница между нами не так уж велика. Дело в том, что работа позволяет мне реализоваться. Я могла бы и по сей день давать частные уроки иностранных языков и подрабатывать переводами – именно этим я зарабатывала на жизнь в первые недели после приезда в Тарасов. За эти годы у меня и в этой профессии была бы отличная репутация и стабильный круг клиентов, так что по деньгам выходило бы ничуть не хуже. Но ведь дело не только в деньгах.

Да, конечно, эта сторона жизни для меня очень важна. Приличные заработки позволяют мне жить так, как я хочу: содержать себя и тетушку Милу, покупать ей дорогие лекарства и собрания сочинений ее любимых писателей, а себе – приличную одежду и всякие прибамбасы для моей специфической работы. Я рада, что могу позволить себе дорогую стрижку, хороший тренажерный зал, а порой устраиваю себе небольшие каникулы и отправляюсь посмотреть мир. Деньги делают меня независимой, но на самом-то деле…

Признаюсь честно, когда я покинула группу «Сигма», не желая быть дрессированной овчаркой на страже чьих-то не очень чистых интересов, я была уверена, что уж теперь-то начну новую жизнь. Вот прямо с понедельника и начну! И в этой жизни не будет никаких спецопераций, освобождения заложников, многочасовых засад под ледяным дождем, ночных марш-бросков в полном снаряжении, приказов, которые не стоит анализировать, а надо немедленно, не рассуждая, выполнять – в общем, всех «прелестей» моей прежней работы.

Но вот прошло совсем немного времени, и оказалось, что мне чего-то не хватает. С тех пор как мне исполнилось семнадцать и я поступила в «Ворошиловку» – закрытое учебное заведение для дочерей военачальников, я всегда училась. Сначала это была теория – впрочем, весьма интересная – иностранные языки, к которым я с детства проявляла интерес, история и экономика, основы различных наук – к примеру, мне очень нравилась химия, жаль, не хватило времени изучить ее глубже. А потом, на третьем курсе, когда я совмещала учебу в «Ворошиловке» с занятиями в спецгруппе, к теории прибавилась и практика. Каких только заданий мы не получали! О некоторых я до сих пор не имею права рассказывать. А тренировки? Нас учили переносить голод, холод и боль, выживать в экстремальных условиях, превращать в оружие самые безобидные предметы. Обучение было трудным – порой на пределе человеческих возможностей, а иногда и за пределом… Но с каждым днем обучения эти пределы расширялись. Вот это нравилось мне больше всего.

Когда я приступила к службе, все эти навыки мне пригодились, а некоторые спасли жизнь – и не только мне, но и другим людям. Например, заложникам, которых мы освобождали из захваченного террористами развлекательного центра. Представьте себе аквапарк, беспомощных, раздетых, охваченных паникой людей, которые пришли сюда отдохнуть, многие привели детей… И террористы с автоматами – отлично подготовленные, с помощью взятки продажному менту они протащили в развлекательный центр целый грузовик снаряжения, в том числе взрывчатку.

Пока спецслужбы вели с террористами переговоры, наша спецгруппа проникла в здание через стеклянные конструкции купола. Нам удалось уничтожить террористов, и ни один заложник не пострадал – кроме двоих мужчин, убитых этими гадами в самом начале, еще до штурма. Мы провели операцию без потерь, хотя никто нам не верил, что такое вообще возможно.

Так вот, оказавшись в «мирной жизни», я поняла, что долго так не протяну. Дело в том, что долгие годы обучения сделали из меня, Жени Охотниковой, идеальную машину – великолепно тренированную, готовую к любым задачам. Мне не нравились цели, которые те, кто имеет право отдавать приказы, достигали с моей помощью и с помощью таких же, как я. Ну что же – теперь выбирать цели мне предстояло самой. Только я решала, как именно использовать мои навыки – для убийства, ради обогащения, для собственного удовольствия или чтобы помогать кому-то, «служить и защищать». Но отключить эту великолепно отлаженную машину я не могла. Слишком глубоко, на уровне подсознания были вбиты в меня эти специальные навыки. Зато я могла ее перепрограммировать. Что я и сделала, покинув привычную среду, отказавшись от всех старых связей и знакомств и начав жизнь с чистого листа. Я приехала в Тарасов и поселилась у тети. Все, конец истории.

Но нет, тут появляется этот Костя и ломает мою отлаженную жизнь! Дело в том, что каждый раз, берясь за очередное задание, порой опасное, я была уверена – уж тыл у меня прикрыт! У меня есть дом, и есть человек, который меня искренне любит, – тетушка Мила. И в наших отношениях ничего не может измениться – только лекарств с каждым годом нужно все больше…

Это и называется «строить дом на песке». Я попала в психологическую ловушку – все мы в нее попадаем, переставая замечать того, кто живет рядом с нами. Мы не видим реального человека, а создаем себе некий застывший образ и именно с ним общаемся, разговариваем, пьем чай вечерами. «У тебя все нормально? Ну, пока, я буду поздно, как всегда». Я забыла, что Мила – живой человек, а людям свойственно меняться, иметь свои собственные желания, которые не всегда совпадают с нашими…

Так, пора вставать! Я накинула халат и торопливо прошмыгнула в ванную, где уже спокойно переоделась в спортивный костюм – я собиралась на пробежку. Как все-таки неудобно, когда в доме чужой человек!

– Доброе утро! – приветствовала я своих родных, входя на кухню.

Мила молча кивнула и принялась заваривать чай. Несмотря на утренний час, в кухне работал маленький телевизор – я подарила его тетушке пару лет назад, чтобы она могла готовить и одновременно смотреть старые фильмы на канале «Культура».

Костик тут же вскочил, широко улыбаясь, и зачем-то придвинул мне стул, хотя я вполне могла дотянуться до него сама. Кузен вообще безумно раздражал меня тем, что постоянно оказывал мне мелкие бытовые услуги – совершенно излишние. Он открывал передо мной дверь, когда я хотела пройти из кухни в комнату, подавал ветровку, когда я собиралась на пробежку, причем таким шикарным жестом, точно это была не ветровка, а шиншилловое манто, ну и так далее. Его преувеличенная услужливость и постоянная, как свет на лестничной клетке, улыбка в тридцать два зуба составляли резкий контраст с моей угрюмой мрачностью. На что Кузен, вероятно, и рассчитывал.

«Еще в четырех странах зафиксированы вспышки неизвестного ранее вируса, – донесся до меня голос диктора с экрана телевизора. Шел утренний выпуск новостей. – Ученые всего мира изучают вирус, пытаясь остановить распространение эпидемии, но пока безрезультатно. Британские ученые заявили, что им удалось выяснить, что это совершенно новый, неизвестный науке вирус, он имеет искусственное происхождение. Пока неизвестно, в какой из лабораторий мира он синтезирован и кто виновен в утечке смертельно опасного материала. В Ирак направлена Международная комиссия ООН с тем, чтобы в принудительном порядке осмотреть биохимические объекты этой страны. Президент Ирака уже заявил протест международному сообществу и выступил с обращением к народу. Он заявил, что в любой момент все граждане должны быть готовы подняться с оружием в руках на защиту интересов…»

Я взяла пульт и выключила новости.

– Хочешь омлета? – не оборачиваясь, спросила Мила.

– Нет, спасибо, я сначала побегаю! – как могла приветливо произнесла я, взяла бутылочку с водой и, проигнорировав придвинутый Кузеном стул, вышла из кухни.

Утро было довольно позднее – обычно я выхожу на пробежку часов в шесть. Машин в это время почти нет, редкие прохожие спешат по своим делам, и весь город принадлежит мне. Я очень люблю эти утренние часы – самые лучшие свои планы, самые дерзкие комбинации я продумываю с плеером в ухе, равномерно вдыхая прохладный воздух.

Но сегодня время приближалось к десяти, июньское солнце уже начало припекать и нагрело асфальт, от разноцветного стада машин поднимался голубоватый выхлопной газ, и о спокойной пробежке можно было забыть. Я свернула со своего привычного маршрута и побежала по узким и грязноватым улочкам, которые скрывались за отремонтированными фасадами центральных улиц. Тут ремонта не было никогда, хоть сейчас делай фотографии и посылай на выставку «Тарасов исторический». Во дворах стояли полные до краев мусорные баки, из одного при моем приближении брызнули диковатые кошки. Зато здесь почти не было прохожих, и можно было бежать, не опасаясь налететь на мамашу с детской коляской.

Почему Кузен поселился в нашем доме? В городе полно гостиниц, и давно прошли те времена, когда приезжий родственник торжественно заселялся к своей родне – «Ну, мы же не чужие! Нет, нет, только к нам, а не то обидимся!» Так нет, этот тип решил непременно пожить у нас в квартире! Интересно, зачем ему это?

Все три дня, что Костик прожил в нашем доме, я внимательно наблюдала за ним. Мало того – подозрение, которое возникло у меня в первую минуту, когда я увидела Кузена на пороге с букетом роз, не только не рассеялось, но даже окрепло. И хотя я по-прежнему не могла логически объяснить, почему так уверена в том, что Костя – самозванец, отказываться от своих подозрений я не собиралась.

Я выяснила, что Кузена интересует не сама квартира или что-то, в ней находящееся. Чтобы спровоцировать самозванца на решительные действия, я специально на второй день его пребывания в Тарасове устроила операцию «один дома». После обеда я предложила тетушке прогуляться, а Костю с собой не позвала. Мила заикнулась, что неплохо бы и гостя пригласить, но я ответила решительным отказом. Мы, мол, прогуляемся недалеко, до аптеки, посмотрим тонометры нового образца, которые знакомая аптекарша обещала отложить для Милы, а Костику это будет неинтересно.

Пока мы неспешно прогуливались по бульвару, выбирали тонометр и еще более неспешно шли обратно, я злорадно усмехалась про себя. Давай, паршивец, делай то, зачем забрался в наш дом! А я потом посмотрю – ведь тебе и невдомек, что у меня на книжной полке, среди богатой коллекции тетиных детективов, установлена видеокамера, которая постоянно пишет, стоит кому-то возникнуть в поле ее зрения – там у меня довольно хитрый датчик движения, чтобы не снимать понапрасну тетины фикусы…

Но Кузен в мою ловушку не попался. То ли заподозрил неладное, то ли изначально не собирался обыскивать наш дом. Так, значит, его интересует не квартира… Очень скоро я поняла, что объектом интереса самозванца является сама тетя Мила. Новоявленный племянник не отходил от нее ни на шаг. Он пил с тетей чай и смотрел телевизор – даже сериалы, на что мужчины в принципе не способны! Он лепил с Милой домашние пельмени и вместе с тетей гадал, кто же убийца в очередном ее детективе. Он смотрел с Милой альбом с семейными фотографиями, выслушивал бесконечные истории о наших родственниках – и, надо признать, оказался гораздо терпеливее, чем я. А еще он расспрашивал тетю о ее многочисленных знакомых. Казалось, ему не скучно слушать историю жизни престарелой балерины – в прошлом красавицы, обладательницы огромной коллекции любовников и драгоценностей, ныне доживающей свой век в обществе пожилой болонки. Костю не напрягал многосерийный рассказ о многодетной семье, которой тетя помогала уже много лет, борясь с судьбой, алкоголизмом и страстью к саморазрушению, присущим, кажется, всем членам этой семьи прямо от колыбели. Кузен даже попросил Милу познакомить его с каким-то пенсионером, давним приятелем тетушки – в советские времена Мила каждое лето проводила в санаториях и неизменно привозила оттуда «курортные знакомства».

Я старалась не оставлять Милу наедине с Кузеном. Мало того – я даже отказалась от предложенной мне работы по сопровождению груза, хотя работа была не бей лежачего, а оплата более чем достойная. Заказчик настоял на личной встрече, а когда я все же отказалась, удивленно поднял брови. Я понимала, что эти поднятые брови будут стоить мне весьма существенной суммы – репутация такая вещь, что потерять ее можно в один миг, а клиент был явно недоволен, с чего это я капризничаю. Но выбора у меня не было – безопасность тетушки для меня дороже всего.

Я начала расставлять Кузену ловушки – задавала неожиданные вопросы, причем касаться они могли чего угодно – географии или семейной истории, знания языка или собственной жизни Константина. Кстати, о своей биографии молодой человек предпочитал не распространяться – отвечал уклончиво, отделывался общими фразами. Я сделала вывод, что его рассказ о Финансовой академии, как ни странно, чистая правда, а вот на вопрос, на каком кладбище похоронена его мать, он дважды дал разные ответы. Я не стала заострять внимание на этом проколе, только улыбнулась про себя. Попался, голубчик… Мне бы еще немного времени, и я выведу тебя на чистую воду.

Проблема заключалась в том, что тетушка была буквально влюблена в Кузена. Ах, какой Костик милый, какой внимательный, до чего заботливый! И – главное – как похож на бедного Сережу! С этим я ничего не могла поделать. Чем более неприязненно я относилась к Кузену, тем отчаяннее тетушка бросалась на его защиту. А мои подозрения в адрес «бедного мальчика» Мила находила совсем уж оскорбительными. «В конце концов, это же родная кровь! – горячилась тетя. – Я не могу тебе объяснить, я просто… просто чувствую!» В общем, мы с тетей находились в равном положении – ни она, ни я не имели ни единого доказательства своей правоты.

Если Мила и дальше будет защищать Кузена, как тигрица тигренка, то мои шансы вывести самозванца на чистую воду резко падают…

Оглушительный шум отвлек меня от невеселых размышлений.

Я находилась в темном и замусоренном дворе старого дома. Огромные тополя совершенно закрыли небо и создавали прохладный полумрак даже в это солнечное утро. На пятачке асфальта напротив друг друга стояли двое «собачников» – так в Тарасове называют тех, кто выгуливает своих питомцев. Хотя во времена моего детства это название носили рабочие коммунальных служб по очистке города – попросту говоря, те, кто разъезжал на жуткого вида фургонах и ловил бродячих собак. Помню, мы с подружкой Сашей однажды подкрались к такому фургону и выпустили всех пленников, а потом долго убегали от разъяренного мужика с железным крюком в руке…

Тощий парнишка лет пятнадцати держал на поводке старого толстого бассета. Бассет, если кто не знает – это собака, у которой такие короткие ноги, что пузо порой просто волочится по земле, и такие длинные уши, что оставляют следы в пыли, а на время еды, чтобы уши не падали в миску, любящие хозяева скалывают их на макушке пса бельевой прищепкой. Другим участником конфликта был молодой мужик в майке с эмблемой местного футбольного клуба. Он едва сдерживал рвущегося с цепи ротвейлера, который оглушительно лаял, а в перерывах лязгал зубами, как жуткая электромясорубка. Судя по его виду, это занятие ему никогда не надоедало. Ошейник ротвейлера изнутри был усажен шипами, но собака на них никак не реагировала.

– Уберите вашу собаку! – завопил парнишка и попытался утащить бассета к подъезду. Но старый пес флегматично наблюдал за машиной для убийства, что рвалась к нему, и сдвинуть его не было никакой возможности – несмотря на приземистость, бассеты вовсе не маленькие собачки, они очень тяжелые, а кроме того, упрямы как ослы.

– Сам убери свою скотину! – заорал мужик, пытаясь перекричать ротвейлера.

– Да не хочет он идти! – парнишка отчаянно тянул бассета за поводок, но тот уперся в землю всеми четырьмя лапами и упрямо наклонил голову. Бассет явно не считал, что прогулка окончена.

– Ну, тогда держись! – заржал молодой мужчина и сделал такое движение, будто спускает собаку с цепи. Парнишка закричал.

– Да пошутил я, не ссы, пацан! – окончательно развеселился хозяин ротвейлера и продемонстрировал цепь, по-прежнему намотанную на руку. – Что это за скотина у тебя такая? Разве это собака? Вот у меня – смотри сюда – собака! Чемпион, понял?

Хозяин с минуту подумал, потом закончил свою сложную мысль:

– У настоящего мужика должна быть настоящая собака. Ну, то есть если ты реально мужик…

– А собака реального мужика знает команду «фу»? – поинтересовалась я, подходя ближе, но все же остановившись на достаточном расстоянии. К служебной собаке, особенно такой, как эта, нужно относиться осторожнее, чем к гранате с выдернутой чекой.

Мужика явно заинтересовала моя персона. Он без всякой необходимости дернул собаку за цепь – бедная псина захрипела, молотя лапами по воздуху, а потом зашлась совсем уж остервенелым лаем, но зато во время этого маневра на руках хозяина вздулись отличные бицепсы.

– Он у меня все команды знает. Чемпион России! – гордо заявил хозяин. Ну, это вряд ли. Собака, конечно, мощная, но совершенно невоспитанная, и психика, похоже, расшатана до предела.

– Бедная псина! До чего же тебя довели! – посочувствовала я кобелю.

– Чего это он бедный? – возмутился хозяин. – Знаешь, сколько мяса жрет за день?

– Такая собака никогда не станет чемпионом – не позволит стандарт породы, – сказала я безжалостно. – Он у тебя дикий, психика не в порядке, человеку не подчиняется. Даже тебе. Если не умеешь дрессировать сам, обратись к профессионалам. Хочешь, дам телефон знакомого заводчика? Он тебе за две недели приведет собаку в порядок.

– Да с ним и так все в порядке! – взвыл мужик. – На хрена мне твой заводчик, деньги только тратить?!

– Твоя собака, – пожала я плечами. – Псину только жалко, он же ни в чем не виноват. Правда, малыш?

Я не стала улыбаться ротвейлеру – для собак улыбка равнозначна оскалу, а значит агрессии. Но пес прекратил истошно лаять и замолк. Хозяин тут же дернул его за цепь, и концерт продолжился.

Какой-то скрежет послышался за моей спиной. Я обернулась. Это старый бассет пытался лаять, но не для того, чтобы достойно ответить ротвейлеру, а чтобы привлечь наше внимание. Парнишка – его хозяин, сползал на землю по стволу дерева. Лицо его посинело, он обеими руками держался за тощие ребра и силился вздохнуть.

– Астма? – спросила я, и парнишка еле заметно кивнул. Воздух выходил из его горла с тонким свистом.

– Чего это с ним? – спросил мужик. Мне некогда было тратить на него время.

– Ингалятор где? – снова обратилась я к мальчику. Тот дрожащей рукой хлопнул по карману джинсов. Больные с такой тяжелой формой астмы обычно постоянно имеют при себе ингалятор с лекарством. Я приподняла парнишку под мышки и усадила на скамейку. Достала ингалятор у него из кармана. Так, вспоминай, Охотникова, чему тебя учили…

Я сняла крышку, перевернула ингалятор и выпустила одну дозу в воздух. Отлично. Все работает. Потом поднесла прибор к губам мальчика и дважды вбрызнула лекарство, дожидаясь, чтобы выброс совпадал с судорожным вдохом. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем мальчик смог перевести дыхание. Понадобилась еще одна дополнительная доза, чтобы привести парня в приемлемое состояние.

– «Скорую»? – спросила я, держа мальчика за плечи. Тот помотал головой и с трудом выговорил:

– Не надо, у меня так часто. Матери позвоните.

Я взяла его мобильный телефон и набрала «Дом». Мне ответил встревоженный женский голос. Я коротко объяснила, в чем дело, и вскоре во двор выбежала женщина с бледным от страха лицом. Она бросилась к мальчику и прижала его к себе.

– Мам, ну что ты, все уже нормально.

Мать подхватила парнишку и повела к подъезду. Бассет флегматично плелся сзади.

Я подождала, пока они скроются в доме, а потом повернулась к мужику.

– Ты чего? – попятился тот. – Я тут при чем? Пацан больной, гнилой совсем…

– Твоя идиотская шутка, будто ты спустишь собаку с поводка, вызвала у парня стресс, а это спровоцировало приступ астмы, понял, дебил? – популярно объяснила я.

– Че, правда? – удивился мужик. – Так он не меня испугался, а Короля…

Королем, значит, звали псину.

– Твой Король – просто собака. А вот ты – человек, и должен шевелить своими мозгами, они тебе для того и даны, чтобы думать!

Я была вне себя от ярости и сдерживалась, честно говоря, из последних сил. Неделя у меня была тяжелая…

– Поду-умаешь! – протянул мужик. – Никто же не помер! А ты мне не хами, а то…

Ну вот, нарвался.

– А то – что? – ласково спросила я.

– А то Король из тебя фарш сделает!

– Сволочь ты, – грустно проговорила я, вынимая плеер и аккуратно сматывая провода перед тем, как спрятать его в карман. – Ладно, с тобой все ясно. Вот смотри, кладу на асфальт визитку заводчика, о котором я тебе говорила. Потом, когда все кончится, подберешь. И запомни мои слова, пока ты еще способен что-то воспринимать – таким, как ты, нельзя держать таких собак. Заведи лучше хомяка…

Он все-таки выполнил свою угрозу – до последнего я не верила, что он спустит с цепи ротвейлера и натравит на меня. Увесистая туша Короля – килограммов шестьдесят сплошных мускулов – врезалась в меня, я вешу столько же, поэтому не удержалась на ногах, и мы с Королем покатились по асфальту. Вначале пес попытался добраться до моего горла. Поняв, что сделать этого я ему не позволю, решил, что лучше всего перекусить мою руку. Бедняга! Умение справляться с атакующей собакой без всякого снаряжения в свое время принесло мне твердую пятерку на экзамене. Схватка с собакой заканчивается молниеносно – у животных есть инстинкт, он велит им прекратить бой, если становится ясно, что противник сильнее, продемонстрировать покорность и получить свой шанс остаться в живых. Природа не зря заложила такой ограничительный механизм – иначе, если бы все звери бились до смерти противника, как это делают люди, кто бы оставил потомство? Но сторожевые собаки устроены иначе – их болевой порог очень высок, в пылу атаки они вообще не чувствуют повреждений и способны биться до тех пор, пока в них теплится жизнь. Ненавижу тех, кто специально сломал ограничительные механизмы природы и превратил собак в убийц на потеху людям. Вот и Король не собирался останавливаться, хотя я сидела на нем верхом, прижав его бешено лязгающие челюсти к асфальту и удерживая голову собаки между коленей. Пес вроде бы понял, что противник ему не по силам, и затих.

– Давай, Король, порви ее! – заорал хозяин, и пес, повинуясь команде, рванулся на свободу. Стало ясно, что хозяин не даст ему успокоиться, а это значило, что собаку придется травмировать. Я примерилась и резким ударом об асфальт сломала Королю челюсть. Пес взвыл. Удерживая шею собаки одной рукой, другой я выдернула шнурок из пояса своих спортивных штанов и связала Королю все четыре лапы вместе – как это делают ковбои, связывая бычка. Пес беспомощно шевелился на асфальте, пытаясь подняться, а ко мне уже несся его хозяин.

– Ты, тварь! – завопил он, пытаясь ударить меня ногой. – Ты знаешь, сколько стоит эта собака?! Да ты век не расплатишься!

Я поймала нападавшего за так услужливо предложенную ногу. Приблизиться ко мне мужик не мог – мешала собственная конечность, а долго прыгать на одной ноге тоже было неудобно. Поэтому мне оставалось лишь чуть-чуть придать ему направление, когда он решил упасть, и направить его точнехонько в ствол старого тополя.

Агрессор булькнул и затих. Я подошла и приподняла его голову за волосы, кстати, уже начинавшие редеть на макушке. Похоже, и у этого челюсть сломана…

– Вы с собакой получили одинаковые травмы, – проговорила я в мутные голубые глаза, страдальчески смотрящие на меня. – Только бедный Король пострадал из-за тебя, своего тупого хозяина. Теперь вы в течение месяца будете питаться бульоном через трубочку. Да смотри не вздумай усыпить собаку – Король молодой, такие травмы проходят бесследно. Потратишься на ветеринара, зато сэкономишь на мясе. Уверена, за этот месяц вы хорошо поладите друг с другом – он не сможет кусаться, а ты не сможешь орать. Вам пора пересмотреть ваши отношения. Так что не потеряй телефончик!

Я отпустила мужика и поинтересовалась:

– «Скорую» вызвать?

Мужик уставился на меня с лютой ненавистью, однако подумал – и кивнул. Я вызвала сразу две «Скорые помощи» – ветеринарная приехала первой. Я заплатила за первые сутки пребывания Короля в клинике, а также дала координаты – адрес, телефон и паспортные данные его хозяина. Паспорт весьма кстати оказался у него в борсетке. Когда Короля увезли, приехал амбуланс к его хозяину, я помахала рукой на прощание и оправилась по своим делам. Долгий опыт общения с типами, подобными этому, подсказывал, что в правоохранительные органы хозяин Короля не обратится, а свою травму объяснит столкновением со стволом старого тополя – тем более что это было чистой правдой…

Настроение у меня немного улучшилось – драка помогла выплеснуть напряжение, копившееся во мне с самого приезда Кузена.

Так, теперь еще полчасика бега – и домой. Я вставила в уши наушники, но подключила только один – терпеть не могу, когда мое восприятие мира чем-либо ограничено. Тем более что я нахожусь не на безопасных дорожках парка, а посреди города, и мне бы хотелось знать, что происходит вокруг. Я решила послушать местное радио – там бывает довольно приятная музыка. Только я успела настроиться на подходящую волну, как музыка сменилась выпуском новостей. Сначала ведущий объявил о готовящемся Дне города, затем о ремонте теплотрасс, и только потом перешел к международным новостям. «Как сообщают новостные ленты ведущих информагентств, сегодня стало известно, что террористическая организация «Белый барс» взяла на себя ответственность за происходящее, заявив, что эпидемия неизвестной болезни, поразившая шестнадцать стран мира, есть результат террористической атаки. Организация «Белый барс» впервые заявляет о своем существовании. Представители группы утверждают, что вирус сконструирован в подпольной лаборатории, лекарств от него не существует. Атаки прекратятся только тогда, когда будут выполнены все требования террористов, среди которых введение изучения ислама в школах европейских стран и освобождение, цитируем, «всех томящихся в застенках воинов джихада». Все спецслужбы мира брошены на поиски террористов. Мир замирает в ожидании – где же произойдет следующая атака? Кто станет очередной жертвой фанатиков? К другим новостям. Цены на нефть…»

Я крутанула колесико настройки, ловя ускользающую музыку. Теперь террористы не имеют ко мне никакого отношения. Пусть их ловят те, кому по должности положено. А я буду охранять местных бизнесменов средней руки по пути на переговоры, их жен по дороге в спа и их детишек – на теннис и обратно. Все, Женя Охотникова больше не участвует в Большой Игре…

«Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино!» – надрывно запел плеер. А я стояла и смотрела на группу подростков у гаражей, совсем рядом со старенькой школой, закрытой по случаю каникул, надеясь, что мне только кажется, что все совсем не так, все безобидно. Но нет, спокойно закончить пробежку мне сегодня не суждено. Бэтмен на прогулке, часть вторая… Вот странно получается, я живу в Тарасове довольно давно. На пробежки выхожу каждый день, в любую погоду, само собой, если не занята работой. И никогда, ни единого раза не сталкивалась ни с чем подобным. А сегодня уже второй случай за одно-единственное утро! Нет, в этом точно виноват Кузен… Не знаю, как ему это удалось – может, он владеет магией, как Гарри Поттер? – но моя спокойная жизнь нарушена. А я ведь всего лишь хотела полчасика пробежаться перед завтраком…

Один пацаненок в черной футболке явно толкал какие-то таблетки пятерым малолеткам. По крайней мере, налицо были и деньги, и товар.

– Дай две, Дохлый, ну дай две! – приплясывал от нетерпения пятиклассник в шортах. – Одну мне, одну Светке. Ты же обещал, что оптом дешевле. А две – это уже мелкий опт!

Дилер засмеялся – тоненько, словно заблеяла овца, и помотал головой:

– Нет, врешь, опт начинается со ста, а мелкий опт – с десяти. Так что не выноси мне мозг, бери и вали отсюда побыстрее. Завтра еще принесу. Всем, короче, хватит.

– А мне? – спросила я и ухватила дилера за плечо. Тот задергался, пытаясь вырваться, но поскольку на нем были кеды, я сделала вывод, что бегает он быстро. Гоняться за паршивцем по дворам мне не хотелось, поэтому держала я крепко.

– Ну че, ну че вам надо! – заныл дилер. Он обернулся, и я увидела, что не такой уж он пацаненок – лет восемнадцати, а то и старше, просто худой и недокормленный на вид – недаром он носил гордую кличку Дохлый.

– Все, пацаны! – обратилась я к мальчишкам. – Ваш друг Дохлый больше здесь не работает.

– А кто вместо него? – живо поинтересовался тот шустрый, что спрашивал про мелкий опт.

– А никто! – ласково проговорила я. – Вы больше никогда сюда не придете, ясно? И Дохлого искать не будете, да и никого другого тоже.

– А то что? – деловито спросил «мелкий опт».

– А то вместо Дохлого вы встретите здесь меня! – я оскалилась как можно кровожаднее. Задние попятились, готовые припустить без оглядки, но «мелкий опт» не унимался.

– А где же мне теперь «колеса» брать? – осведомился он.

– А нигде! – задушевно произнесла я. – Посмотри на меня. Что скажешь?

Мелкий опт задумался.

– Ну, вы, похоже, крутая. Кроссовки у вас дорогие, я в рекламе такие видел. Светка о таких мечтает.

– Светка – это кто? – спросила я.

– Девушка моя, – буркнул мальчишка.

– Хорошо. Теперь взгляни на Дохлого. Что ты видишь?

– В смысле? – не понял мелкий опт.

– Ну, в чем между нами разница?

– Это… типа… Здоровый образ жизни? – встрял одни из тех, что стояли сзади.

– Точно! Молодец, сразу понял. Если ты будешь увлекаться этой дрянью и дальше, то через пару лет будешь как Дохлый. А если не будешь, то станешь как я – крутой, и со здоровьем все в порядке. Понял? И, кстати, на сэкономленные деньги купишь своей девушке кроссовки как у меня. Очень удобные.

В доказательство я притопнула по асфальту.

«Мелкий опт» задумался так глубоко, что я испугалась – вдруг непривычное усилие парализовало его умственные способности? Но я недооценила волшебную силу рекламы. Двадцать раз в день пацаненок слышал о «великолепной легкости и упругой силе» прославленных кроссовок из единственного источника, что служил для него авторитетом – с экрана телевизора. Что мог противопоставить этому Дохлый? Свои жалкие «колеса», от которых стучит в голове и сердце колотится, будто вот-вот выпрыгнет? Нет, великая материальная мечта гораздо сильнее…

Пацаненок кивнул и скрылся за углом гаража. Остальные начинающие наркоманы последовали за ним. «Пошли в кино, сегодня про Росомаху вторая часть!» – донесся до меня голос, и все стихло. Мы с Дохлым остались наедине.

– Отпустите меня, тетенька! – заныл парень каким-то гнусавым голосом – как беспризорник в кино про Гражданскую войну. – У меня мамка больная! А папка пьет, все деньги пропил, мне кушать нечего, вот я торгую…

– Чтобы я больше тебя здесь не видела! – рявкнула я.

– А где мне торговать-то? – окрысился Дохлый. – Это моя точка. Где поставили, там и торгую, поняла?

– Поняла, – вполне серьезно ответила я. Конечно, парень тут стоит не сам по себе – над ним есть старший, а над тем дилер покрупнее, а там самый главный барыга, и над всем – какая-нибудь сволочь, что буквально купается в деньгах. Связываться с наркомафией мне совершенно не хотелось. Даже у Бэтмена не вышло бы, честно! – Но здесь, рядом со школой, ты больше торговать не будешь. Иначе в следующий раз тебя тут прямо и повяжут. Хочешь?

Дохлый замотал головой. Ну конечно, вон как трясется! Наверняка сам торчок. В тюрьме никто ему «колесико» не поднесет, в тюрьму нам не хочется.

– Значит, так. На сегодня твоя торговля закончена. Я покупаю твой товар… так сказать, «мелким оптом». Вот тебе денежка, купи себе покушать, пока я не заплакала.

Я протянула тысячерублевую купюру. Вообще-то я не привыкла швыряться деньгами так, как сегодня утром – слишком тяжело они мне достаются. Но вдруг парнишка не соврал, вдруг он и в самом деле работает за еду? Такое бывает.

– Эй, эй, так не пойдет! Мой товар дороже стоит! – начал возмущаться Дохлый.

– Так я же оптом! – преодолевая хилое сопротивление, я выгребла из его кармана все таблетки.

– Фу, какая гадость! У тебя тут самая настоящая антисанитария! Крошки какие-то, деньги… А ты знаешь, сколько микробов на одной-единственной купюре, а? Гораздо больше, чем на сиденье унитаза!

Дохлый смотрел на меня в бессильной ярости, на глаза его выступили самые настоящие слезы. Ничего, те, кому он собирался продать свою дрянь, тоже достойны жалости.

– И что мне теперь делать? – растерянно спросил барыга.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – На твоем месте я бы свалила из города. Есть у тебя какая-нибудь бабушка в деревне? И подождала, пока все утихнет. Ты не переживай, твоего непосредственного начальника скоро посадят. Или грохнут. Такие долго не живут. А когда про тебя забудут, вернешься. Поступишь в училище, на фрезеровщика выучишься. Сварщики сейчас тоже неплохо зарабатывают. Иногда прямо обидно – два раза горелкой провел – и мой недельный заработок в кармане. Мне на сварщика поздно переучиваться, а тебе в самый раз.

Дохлый смотрел на меня не мигая.

– Ну, или в армию бы пошел, родину защищать… Там тебя точно не достанут!

– Еще чего, ищи дурака! – прошипел дилер.

– Уже нашла, – грустно сказала я и высыпала таблетки в решетку ливневого водостока. Дохлый подскочил и попытался схватить хоть что-то, но было поздно. Парень поднял голову, и его симпатичная в целом мордочка исказилась – совершенно как у Горлума в моем любимом фильме «Властелин колец».

– Ну, все! Тебе в этом городе не жить! – скаля скверные зубы, прошипел Дохлый. – Поймают тебя и ноги переломают, и не нужны будут кроссовки… До свиданья, дура!

– До свиданья, Горлум! – ответила я и покинула гаражи.

Домой я вернулась почти к обеду. Тетушка Мила помешивала на плите что-то упоительно пахнущее, и настроение у меня резко улучшилось. Я не похожа на тех девушек, которым достаточно пары листиков салата и одной изюмины в день. Работа у меня тяжелая, нервная, да еще физические нагрузки, какие под силу далеко не каждому мужчине. Так что поесть я люблю. Лишний вес мне точно не грозит! Помимо работы и пробежек трижды в неделю я хожу в тренажерный зал.

Настроение мне немного испортил Кузен – он как раз закончил красиво раскладывать на тарелке тонко нарезанный хлеб. При моем появлении Костик широко улыбнулся и сделал гостеприимный жест:

– Женя! Присоединяйтесь к нам!

Ах вот как, уже дошло до «присоединяйтесь к нам»!

Я сладко улыбнулась в ответ – после пробежки я чувствовала себя способной даже на длительную беседу с этим типом – и ответила:

– Не беспокойтесь, Костя! Я только душ приму – и сразу к вам. Не успеете соскучиться…

Приняв душ и переодевшись, я вернулась на кухню и уселась за стол спиной к окну. Теперь на лицо моего собеседника падал свет. Отличная позиция для наблюдения. Ну-с, продолжим наши игры.

– Как вам нравится наш город? – светским тоном поинтересовалась я.

– О, спасибо, очень красивый! Такие старинные дома, и набережная, и эти ваши знаменитые фонари!

– Наши фонари известны даже в Канаде? – я вполне искренне была потрясена.

Костик замер. Казалось, у него в голове с тихим гудением работает компьютер, вычисляя, что можно говорить, а что нельзя. Так, решение найдено.

– Да нет же! – губы гостя раздвинулись в доброжелательной улыбке. – Я просто много узнал о Тарасове, когда готовился к поездке.

Тетушка поставила передо мной тарелку с луковым супом – это кушанье бедных швейцарских крестьян в Милином исполнении достойно королевского стола.

Я поблагодарила тетю, и она вполне благосклонно кивнула. Кажется, сегодня Мила в хорошем настроении… Что ж, продолжим.

– Скажите, Костя, если вам так нравится наш город, почему же вы никуда не ходите? Ни в Парке Победы не бывали, ни исторический центр толком не видели…

– Вы знаете, Женя, мне гораздо интереснее общаться с тетей. Я ведь ради этого сюда и приехал!

И паршивец умильно посмотрел на тетушку, а та ответила ему доброй улыбкой.

– А давайте я вам устрою экскурсию по городу, хотите? Погуляем, пообщаемся. Заодно познакомимся поближе. Я ведь, в некотором роде, тоже ваша родственница…

Костик явно не хотел оставаться со мной наедине. И гулять по отдаленным объектам типа Парка Победы, где кричи не кричи, никто не услышит, вовсе не желал. Но как признаться в этом на глазах у Милы, которая вопросительно смотрела на племянника?

– Женя, я был бы очень рад, но, к сожалению, неважно себя чувствую. Что-то горло болит и знобит немного!

Надо же, и тут вывернулся! Первый раунд закончился в пользу Кузена, признаю. Но я хотя бы получила моральное удовлетворение – прихлебывая ароматный суп, я слушала, как Мила ахает над внезапно занемогшим племянником и перебирает народные средства, которые собирается применить в его лечении. Так, к примеру, там фигурировали шерстяные носки, набитые горчицей, а также сок алоэ, который следовало закапывать в нос. Все эти изуверские средства я ненавижу с детства и никогда не позволяю тете ставить на себе эксперименты. А Кузен, похоже, попал!

Доев суп, я отодвинула тарелку и заявила:

– Обожаю вашу страну – Канаду! Такая богатая и красивая! И знаете, Костя, что мне особенно нравится в вас, канадцах? Вы такие патриоты! Мои знакомые рассказывали, что вся страна празднует первое июня – день Канады!

– Июля, – поправил меня Кузен. – День Канады – первое июля!

Умничка ты моя! Продолжаем разговор. Знаю, ты к нему готов, но ведь и я тоже…

Мы вполне мило обсудили зоопарк в Торонто, и Костик немного расслабился.

– Я вам так завидую, Костя. Вы своими глазами видели Нотр-Дам! – восхитилась я.

Кузен недоверчиво смотрел на меня, ожидая подвоха. Потом сказал неуверенно:

– Нотр-Дам? Так ведь он в Париже…

– Ой, Костя, как вы можете не знать, что в Монреале есть свой Нотр-Дам, почти точная копия парижского! – притворно изумилась я.

Костя встал. Отодвинул тарелку. Расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, точно готовясь к атаке. И ледяным тоном произнес:

– Евгения, вы все время задаете мне какие-то странные вопросы. Мне кажется. Что вы пытаетесь меня на чем-то поймать. Словно хотите выставить лжецом. Евгения, мне это крайне неприятно!

– А я и не стремлюсь к тому, чтобы тебе было хорошо и приятно! – заявила я. – Моя задача – сделать так, чтобы хорошо было Миле.

– Да неужели? – ядовито спросил Костик. – То-то она целыми днями сидела одна, когда вы где-то там устраивали свои дела!

– Я работаю, между прочим! И работа занимает практически все мое время! Ну, несколько раз я действительно съездила в отпуск, но в остальное время…

Стоп! Что я делаю? Оправдываюсь перед этим самозванцем?!

– Какое тебе дело! – заорала я. – Ты вообще никто! Мотай в свой Гондурас – или откуда ты там приехал!

– Я уеду тогда, когда мне скажет тетя Мила! – повысил голос Костя.

– Женя! – послышался дрожащий голос тетушки. В пылу ссоры я совсем о ней забыла. Обернувшись, я увидела, что тетя стоит, опираясь рукой о стол, а другой держась за сердце. Вообще-то сердце у Милы в порядке, насколько это возможно в ее возрасте, но когда она понервничает, начинается тахикардия.

Я вскочила и, придвинув стул, осторожно усадила тетю.

Что я наделала! Ведь знала же, что Миле нельзя нервничать! Только сейчас до меня дошло, в каком напряжении она провела все эти дни. Если уж мне было непросто, то что говорить о пожилом человеке… Я бросила злобный взгляд на Костю. Тоже хорош, Джеймс Бонд, агент два нуля…

Так, где у нас аптечка? Мила таскает ее за собой по всей квартире, так что белый ящичек с красным крестом на крышке может оказаться где угодно – под телевизором или в ванной. Кажется, я видела его в гостиной… Но Кузен меня опередил. Метнувшись в тетину спальню, он вернулся, таща аптечку:

– Сейчас, тетя, сейчас! Сколько капель вы обычно принимаете?

Накапав в рюмочку пятьдесят капель лекарства, Костик не забыл приготовить стакан с водой, чтобы запить спиртовой раствор. Так, опыт ухода за пожилыми у парня точно есть…

Мила запила лекарство водой, и щеки ее слегка порозовели. Она откинулась на спинку стула и перевела дыхание, а потом ласково похлопала заботливо склонившегося над ней «племянника» по руке и тихо проговорила:

– Спасибо, мой мальчик!

После этого Мила сделала то, чего я от нее никак не ожидала. Она посмотрела прямо на меня и тихим, но твердым голосом произнесла:

– Женя, тебе придется уйти.

У меня в буквальном смысле подкосились ноги, и я вынуждена была присесть на стул. Вообще-то мой тренированный организм защищен от внезапных психосоматических реакций долгими тренировками – я не падаю в обморок, у меня не холодеют руки и тому подобное. Но тут… Слишком это было личное, и слишком неожиданно.

– Куда… уйти? – глупо переспросила я.

– Ну, разумеется, не навсегда! – поспешно проговорила Мила. – Только пока Костик здесь. Поживешь в гостинице…

Я обернулась и посмотрела на Кузена так, что парень инстинктивно сделал шаг назад.

– Костя, выйди, пожалуйста! – попросила тетя. – Нам с Женей нужно очень серьезно поговорить.

Кузен вышел и деликатно прикрыл за собой дверь.

– Как ты себя чувствуешь? – первым делом спросила я Милу.

– Нормально. Не перебивай, прошу тебя.

Тетя уже приняла решение и не собиралась его менять. Она выглядела бледной, но собранной – признаюсь честно, такой Милу я не видела ни разу.

– Евгения, твои подозрения абсолютно беспочвенны. Ими ты оскорбляешь не только меня, но и память моего дорогого брата!

Я в изумлении уставилась на Милу. Ничего себе!

– И ты совершенно задергала бедного мальчика! У него пропал аппетит, он не может спокойно спать. Я же слышу, как он ходит в своей комнате…

– Я тоже слышу, как последние две ночи он ходит в моей комнате! У него просто совесть нечиста, вот что! А вернее всего, планы, ради которых он притащился в Тарасов, чем-то нарушены. Что-то у него не складывается, поэтому Кузен и нервничает!

– Так, все! С меня достаточно! – Мила на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, заговорила холодно и твердо. – Тебе придется переехать в гостиницу. На время. Это не обсуждается.

Ни разу в жизни Мила так со мной не разговаривала…

– Но почему именно я?! Пусть Кузен переедет. В конце концов, он иностранец, может, ему неудобно в маленькой квартире, а в гостинице все условия…

– Ни в коем случае! – воскликнула Мила. – Костик – мой гость, сын моего дорогого брата!

– Я тоже сын… тьфу, то есть дочь твоего дорогого брата! – возмутилась я.

Я почувствовала, как к глазам подступают самые настоящие слезы. Ого! Я не плакала с тех пор, как мне исполнилось лет двенадцать! Я закрыла лицо руками. Да, такого я точно не ожидала!

Тетя слегка сбавила обороты, теперь голос ее звучал мягко:

– Это ненадолго, правда! Костик ведь скоро уедет. Я не выгоняю тебя, Женечка, только прошу на время покинуть дом. Поживешь в гостинице… В конце концов, из-за своих бесконечных расследований ты и так не много времени проводишь дома.

Ну вот, шпилька на прощание… Ладно, Охотникова, заслужила.

– В конце концов, я же приняла тебя, когда ты в этом нуждалась! – тетушка слегка повысила голос.

Первый раз в жизни Мила попрекнула меня… Да, она права, все так и есть. Раз я вправе рассчитывать на тетино гостеприимство, так почему не может на него рассчитывать Костя? Все так, если бы Костя действительно был сыном Сергея Охотникова…

Я почувствовала, как во мне поднимается волна злости:

– Ну почему ты не хочешь меня слушать! Мила, ты наивна, как ребенок! Разве ты не видишь, что этот твой якобы племянник самозванец и аферист!

– Так, достаточно! – тихо, но твердо проговорила Мила. – Разговор окончен. Довольно того, что я ему верю!

Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще в свою защиту… Но тетя снова приложила руку к груди. Нет, с доказательством правоты придется подождать. Жизнь и здоровье Милы мне гораздо важнее.

Я отправилась собирать вещи. Надо признать, сегодняшний поединок Кузен выиграл «всухую»…

Спортивная сумка всегда стоит наготове. В ней лежит запасной комплект одежды по сезону, деньги, кредитки, пара телефонов и зарядки к ним, облегченной конструкции бронежилет, чистый спортивный костюм и офигительный пеньюар лилового цвета, что так идет к моим темным волосам. Дело в том, что я никогда не знаю, куда забросит меня очередное задание. И что из моего небольшого арсенала пригодится в этот раз. Так что, как говорится, «все свое ношу с собой».

Странно, а ведь если подумать, не считая компьютера и роскошной коллекции фильмов, это действительно все мои вещи…

Ну, не совсем! Я заскочила в бывшую «свою» комнату, ныне занимаемую Кузеном. Константин сидел на краешке диванчика и смотрел на меня с легкой усмешкой. Я резко шагнула к нему и наклонилась. Парень заметался по дивану, но я всего лишь сдвинула картину, висящую за его спиной. Картина скрывала панель, за панелью якобы кирпичная стена отодвигалась на скользящих направляющих, а та, в свою очередь, надежно укрывала сейф, в котором я держу оружие и кое-какие полезные штуки для моей работы. То, что Кузен ночует в одной комнате с моим пистолетом, было одной из существенных причин, почему я так нервничала. Хотя я точно знала – сейф ему ни за что не открыть, очень уж хитрый там замок. Да и до этой минуты Кузен не подозревал о существовании тайника, а сейф так хитро устроен – если не знаешь, что он там, ни за что не найдешь, даже со специальным оборудованием. Когда мои губы оказались возле уха парня, я негромко проговорила:

– Слушай меня очень внимательно. Если с Милой что-нибудь случится, я достану тебя и на другом конце земного шарика. Уяснил?

Кузен кивнул, глядя прямо перед собой остановившимися глазами.

– Кстати, передвинься, а то ненароком заденет…

Костик поспешно вскочил. И вовремя – едва я набрала нужную комбинацию и дверца сейфа распахнулась, как оттуда вылетела боксерская перчатка на пружине – я придумала это на случай, если вдруг в Тарасове найдется взломщик экстра-класса. А так он гарантированно получит нокаут. Дурацкая шутка, согласна, но мне нравится!

Я вытащила из сейфа сумку со своими вещичками и захлопнула дверцу.

– Имей в виду, я скоро вернусь! – пообещала я Кузену и покинула квартиру. Тетя не вышла меня проводить, и я не стала настаивать. Поле боя осталось за противником, на моем самолюбии не было живого места, квартира, столько лет служившая мне настоящим домом, стала для меня недоступна… А самое главное – я была вынуждена оставить тетю с этим подонком!