Читать книгу Деньги исчезают в полночь - Марина Серова - Страница 3

Глава 3

Оглавление

Я внимательно рассматривала парня, сидящего прямо передо мной. Среднее телосложение, светлые волосы, ясные глаза – эдакий мальчик-одуванчик. Но внешность бывает обманчивой, и это я еще прекрасно уяснила в ходе своей работы. Однако сейчас, как ни старалась, не могла представить себе этого Диониса стреляющим в другого человека.

Мы встретились в областном следственном изоляторе, куда я приехала встретиться с Виталием. После посещения ресторана у меня появилось ощущение, будто я узнала какой-то важный факт. Но пока напряжение мозговых извилин ни к чему не привело, и я по-прежнему не могла понять, в чем дело. Полагая, что свидание с Виталием в чем-то мне поможет, я отправилась его устраивать.

Глядя на сидящего передо мной мальчишку, я отметила его спокойствие. Как будто обвинение для Виталия – все равно что для слона дробина. Либо парень еще не осознал серьезности своего положения, либо свято верил в могущество мамочки. Второе было более вероятно, поскольку он не выразил абсолютно никакого удивления по поводу моего прихода, из чего следовало, что его мать успела обо мне поведать.

– Виталий, – сразу приступила я к делу, – ты пил в тот вечер вместе с остальными?

Он стал рассказывать обстоятельно, стараясь не упустить ничего важного, но с тем же спокойствием. Судя по его словам, поначалу он наотрез отказывался пить, ссылаясь на то, что был за рулем. Когда же они остались вдвоем с Игорем, то разговор зашел о великом чувстве – о мужской дружбе, и Игорь уговорил его выпить немного.

– И сколько вы выпили?

– Да граммов по сто, наверное, не больше. Хлопнули, посидели, за жизнь побазарили, а потом я пошел на смену караула. Только в коридор вышел, и мне так плохо стало... Голова закружилась, ноги как ватные, все плывет. Будто я не две рюмки выпил, а бутылку. На стул какой-то сел и вырубился. Больше ничего не помню. Когда очнулся, то уже около туалета был с пистолетом в руках, а Игорь меня по щекам хлопал.

– Игорь тебе мог что-нибудь подсыпать в водку?

Виталий глянул на меня озадаченно. Так, будто раньше об этом не думал. Интересно, он действительно наивен или все-таки притворяется?

– Ну, возможность-то у него такая была. Но только зачем ему? Он парень классный, за меня перед Сандаловым ручался, да и вообще... Я не знаю, конечно. Может, его кто и купил...

– Что значит «купил»? Знаешь что-нибудь?

– Да как сказать... В ресторане вместе с Сандаловым один мужик бухал, у которого тот клиентов переманил. Так я слышал, как он по телефону с кем-то базарил. Я, говорит, только что деньги большие потерял. А потом помолчал и добавил: «Ну, давай я его убью». Вроде несерьезно сказал, а с другой стороны – кто его знает.

– Ну и как зовут этого конкурента?

– Юрий Родионович зовут. А фамилия Тищенко. Он вроде и не конкурент Сандалову, они, по-моему, совладельцы. Тищенко руководит фирмой, которая от «Арарата» отпочковалась. Но она теперь так обороты набрала, что скоро сандаловскую шарашку за пояс заткнет. Вот и идет между ними негласная конкуренция. Фактически Тищенко Сандалову подчиняется, а по правде у него у самого денег уйма. А с этой сделкой Сандалов его здорово кинул. Но тому вроде выступать нельзя, Сандалов же главный.

– А ты откуда так все хорошо знаешь?

– Ну, я работал же там. Не слепой...

* * *

Я сидела в летнем кафе и за чашкой кофе обдумывала дальнейший план действий. Исходной точкой моих логических умозаключений было предположение о том, что господин Сандалов мешает жить кому-то из своего ближайшего окружения. Если бы это был человек со стороны, то он вряд ли стал бы церемониться, и в один прекрасный день главу фирмы «Арарат» пришил бы опытный киллер. А тут словно ожидают удобного момента, не решаясь на холодное расчетливое преступление. Нужно будет встретиться с Тищенко и посмотреть, что он за гусь.

Я отхлебнула еще немного кофе и приготовилась смаковать великолепный десерт – мороженое со взбитыми сливками и фруктами. Хорошо, я не успела начать трапезу до того, как услышала: «Привет, красавица», поскольку, подняв голову, непременно бы поперхнулась. Прямо передо мной стоял один из вчерашних гоблинов, сияя красочным фингалом под глазом. Не моя работа, точно.

– Ты одна? – спросил парень весьма миролюбиво.

Я посмотрела на него в недоумении. Либо на него так подействовало недавнее поражение друга от руки слабой женщины, либо я чего-то не понимаю. Какого черта ему от меня надо?

– Слушай, мальчик, а не шел бы ты? Не видишь, я кушаю. А ты моему аппетиту не способствуешь.

– Да ладно тебе! Такая красивая телка и в одиночестве...

Кажется, я поняла: этот придурок меня просто не помнит. Что ж, тогда в его интересах побыстрее отвалить от меня, иначе придется обеспечить ему те же ощущения, что вчера испытывал его приятель. Но настаивать было бесполезно, придурок все равно ничего бы не понял. Поэтому я начала неторопливо есть мороженое, сохраняя молчание, такое же ледяное, как и мой десерт.

– Слушай, а че ты вечером делаешь? Поехали к нам на дачу. Вина купим, оторвемся? – не отставал, отсвечивая фонарем, парень.

Лично я с удовольствием обеспечила бы ему сейчас второй, но безумно вкусный десерт сдерживал мою импульсивность, словно замораживая ее. Жаль, этот придурок даже не узнает, как ему повезло.

Когда с мороженым было покончено, я поднялась и направилась к своей машине, на прощание сказав незадачливому донжуану:

– Чао, мальчик. Может, свидимся...

Если бы я знала, что этим словам суждено вскоре сбыться, то, может быть, поостереглась бы так шутить.

* * *

Офис Сандалова был подобен оазису в пустыне, поскольку на улице, несмотря на сентябрь, было нестерпимо жарко, а здесь царила благословенная прохлада, обеспечиваемая мощными кондиционерами.

Я уютно расположилась в кресле в предбаннике и лучезарно улыбалась Игорю. Мне повезло – я попала сюда как раз в то время, когда секретарша куда-то удалилась, а сам глава фирмы находился на каком-то совещании. Никто не мешал мне заниматься чертовски приятным занятием: охмурением Игоря. Вернее, продолжением уже начатого охмурения.

– Ты не забыл, что мы договорились встретиться в воскресенье?

– Да ты что! Конечно, нет. Но я не думал, что ты будешь здесь еще и сегодня.

– У меня дела. Я, наверное, буду теперь появляться в фирме очень часто. Хочу открыть свое дело. Но об этом, – я многозначительно посмотрела на другого охранника, который томился, прислушиваясь к нашему диалогу, – я расскажу тебе потом, наедине. О'кей?

Игорь радостно кивнул.

Сандалов приехал примерно через полтора часа. За это время я успела поссориться с вернувшейся секретаршей, выпить три чашки кофе и заскучать. Душа требовала работы. Несмотря на то что недавно отчаянно ей сопротивлялась. В любом случае появление Сандалова было воспринято мною с величайшей и нескрываемой радостью, что, по идее, должно было ему польстить.

– А, вы уже здесь? Пойдемте, – произнес он, завидев меня.

Я послала одну из своих лучших улыбок охранникам, бросила уничтожающий взгляд на секретаршу и гордо прошествовала в кабинет. Там, недолго думая, перешла к делу.

– Мне необходимо, чтобы вы под благовидным предлогом представили меня Юрию Родионовичу Тищенко.

Сандалов глянул на меня озадаченно, и я пояснила:

– Скажите ему, что я богатая дура, на которой можно наварить много денег. Сообщите, будто я хочу вложить деньги в предприятие, созданием которого займется ваша фирма. Например, в магазин. Да, точно, пусть будет так: я хочу открыть магазин, но понятия не имею, как это делать. Зато амбиций у меня уйма, впрочем, и денег тоже. Вас мне порекомендовал один знакомый. Скажите, что я желаю иметь дело непосредственно с вами и часть денег на предварительные расходы уже передала. Деньги мне достались в наследство от старого мужа, который благополучно скончался, а я теперь проматываю его состояние, при этом искренне веря, что вкладываю их в дело. А во избежание всяческих вопросов и попыток что-либо проверить обязательно заметьте, что я не местная, а приехала с Кубани месяца два назад. Вам ясно?

Сандалов кивнул и вышел куда-то, а через минуту вернулся вместе с высоким жилистым дядечкой лет пятидесяти.

– Вот, Танюша, это Михал Палыч, мой заместитель. Если у вас какие вопросы по работе возникнут, то вы к нему обращайтесь.

– Это что же получается, – капризно протянула я, – вы меня перепоручить надумали? Ну уж нет, мне вас рекомендовали, значит, только с вами я и буду дело иметь!

Михал Палыч, звучно крякнув, сказал: «Ишь какая!», а Сандалов стал поспешно меня разубеждать:

– Ну что вы, Танечка, с чего вы взяли, что я от вас отказываюсь! Михал Палыч вас сейчас введет в курс дела, затем представит моему совладельцу, Юрию Родионовичу. Все организационные вопросы вы будете вместе решать, а что касается серьезных дел, то, кроме меня, их с вами никто обсуждать не будет.

Пока он говорил, Михаил Павлович смотрел на меня крайне неодобрительно, словно хозяин на щенка, наделавшего лужу. Я состряпала недовольственную физиономию и, картинно вздохнув, пошла за ним к двери. Покидая предбанник, я подмигнула Игорю и сверкнула глазами на секретаршу. Михаил Павлович провел меня по коридору и толкнул дверь своего кабинета.

– Ну?

Михаил Павлович смотрел на меня вопросительно и, как, очевидно, сам считал, грозно. Но с его внешностью выглядеть угрожающе было практически невозможно. Заместитель главы фирмы «Арарат» очень напоминал Леонида Якубовича – имел такие же ясные голубые глаза и роскошные усы. Когда он насупился, сдвинув брови, по-видимому, желая меня устрашить, его физиономия приобрела прям-таки комичное выражение.

– Рассказывай!

– Что рассказывать? – решила уточнить я на всякий случай.

– Ну елы-палы! Что за дело у тебя, рассказывай! Неужели непонятно? – вопросил он с удивлением.

И я начала рассказывать. Правда, назвать мое повествование рассказом можно было только с очень большой натяжкой, поскольку я отчаянно старалась говорить непонятно и при этом «косила под дурочку». Последнее удавалось мне особенно хорошо. По мере того как я говорила, брови у Михаила Павловича все более и более сходились на переносице, так что в конце концов я не выдержала и рассмеялась, чем окончательно убедила его в своем исключительном идиотизме.

– Предпринимателем решила заделаться? – возмущению Михаила Павловича не было предела. – Да ты хоть что-нибудь в этом понимаешь? Да наши акулы тебя сожрут и спасибо не скажут! Думаешь, если денег немерено, то все с тебя пылинки сдувать будут? Хрен! Они ж тебя оберут до нитки, без штанов останешься.

О том, кто такие загадочные «они», во власти которых оставить меня без штанов, я предпочитала только догадываться. Но возникала следующая проблема: Михал Палыч наотрез отказался знакомить меня с принципами работы фирмы и оказывать мне какое-либо содействие в вопросах приобретения нужных знаний. В общем-то, не очень и надо было, однако я боялась, как бы он впоследствии не стал вставлять мне палки в колеса, мешая следствию. Такой дотошный дядька, как он, вполне мог посвятить свое время спасению погибающего человека, кем я ему и показалась.

Определенно, с Михал Палычем стоило подружиться, так как он наверняка представлял собой источник ценной для меня информации. Только как мне следовало поступить, если он советовал не высовываться с моими деньгами, коли меня интересует вопрос их сохранности, и предлагал положить их на сберкнижку и жить на проценты? Черт возьми, эдак Михаил Павлович меня и с Тищенко сводить не захочет!

И я решила показать сандаловскому заместителю, что от меня не так-то просто избавиться.

– Не хотите меня вводить в курс дела, я на вас Виктору Георгиевичу пожалуюсь, – пригрозила я с обиженным выражением лица. – Все равно вам придется подчиниться, потому что Сандалов – ваш начальник.

Раздался оглушительный грохот. Это Михаил Павлович с богатырской удалью треснул кулаком по столу. Так, что металлическая пепельница красиво подпрыгнула в воздухе.

– Начальник! Да будет тебе, непутевая, известно, что я с этим начальником уже почти тридцать лет знаком. Мы в институте с ним вместе учились, дружили всегда. Это потому он сейчас надо мной начальник, что я после института на завод пошел и там оттрубил больше двадцати лет, а Витька мотался, как дерьмо в проруби. И фирму ему удалось создать, потому что всю жизнь был балбесом без принципов. Его ж ничто не сдерживало, он что хотел, то и делал. А как заводы встали, то и я тут оказался. Никуда не денешься, жить-то надо... Вот. А ты – начальник!

Он на короткое время задумался, а потом вдруг выдал:

– А вообще-то, хрен с тобой, все равно ни черта у тебя не получится, нагреют тебя по полной программе. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Может, хоть умнее станешь, хотя... – тут он выразительно посмотрел на меня, – вряд ли, наверное. Но это не мое дело, – и он еще раз повторил колоритную фразу: – Хрен с тобой...

В течение последующих полутора часов Михаил Павлович занимался моим образованием. Он проводил ликбез, который заключался в изложении информации огромного, на мой взгляд, объема, касающейся работы коммерческого предприятия. Лично для меня все эти сложности были из серии «как космические корабли бороздят просторы Большого театра». Именно так я воспринимала все, что Михаил Павлович старательно пытался запихнуть в мою бедную голову. – Ну вот, – удовлетворенно подвел черту он, – теперь ты хоть что-то знаешь...

Теперь я ровным счетом ничего не знала. Как, впрочем, и прежде. Меня саму это не слишком беспокоило, да и просвещать на сей счет Михаила Павловича я не собиралась, так как его дальнейшее воспитательно-образовательное бубнение было мне абсолютно без надобности. Теперь я постаралась приблизить его к основной цели, спросив, когда же он познакомит меня с Тищенко.

– А на кой он тебе? – подозрительно прищурился Михаил Павлович в ответ на мой вопрос.

Кажется, он всерьез решил испытать мое терпение, а оно давно уже грозило лопнуть. Из последних сил я взяла себя в руки и иронично проговорила:

– Влюбилась!

– Хе! В него-то? Ну-ну...

Тут ему, очевидно, надоело беседовать со мной, потому что он поднял трубку и, набрав номер, сказал:

– Родионыч, ты? У себя будешь? Погоди пока. Я сейчас к тебе приведу... кое-кого.

И вот наконец-то судьба соизволила свести меня с моим главным подозреваемым – с Тищенко.

Его офис не производил особого впечатления и выглядел совершенно типовым. Мое внимание приковал только великолепный стол из красного дерева, свидетельствовавший о наличии больших денег у его владельца. В остальном же обстановка была непримечательной. Как видно, Юрий Родионович предпочитал казаться скромным.

На мое появление Тищенко отреагировал лишь тем, что оторвался от своих бумаг и, скользнув по мне взглядом, вопросительно уставился на моего спутника.

– Дело есть, Родионыч, – весело проговорил тот. – Тебя что, Сандалов не предупредил?

– Говорил, что кто-то желает вложить в нас деньги. Но толком ничего не объяснил. А в чем дело-то, собственно?

– Ну, для начала знакомься с девушкой. Зовут Татьяной, отчества не знаю, а намерения у нее самые нешуточные. Желает выступить как наш спонсор. Ты, Родионыч, на ближайшее время забудь обо всем. Будешь заниматься открытием магазина.

На физиономии Тищенко проступила смешанная гамма чувств. На нем боролись противоречивые эмоции, но среди них особенно явственным было желание как следует выругаться, причем с применением ненормативной лексики. Но, как видно, Юрий Родионович постеснялся моего присутствия и, взяв себя в руки, отреагировал на сообщение сдержанной тирадой.

– Да он с ума сошел, что ли?! Сколько ж можно, в конце концов...

Однако это краткое высказывание оказалось для меня чрезвычайно полезным. Оно позволило сделать несколько очень интересных предварительных выводов, каждый из которых мог служить ключом к разгадке. Очевидно, несмотря на свою значительную солидность, Тищенко все равно вынужден подчиняться Сандалову. Не вызывает сомнений тот факт, что он находится «под каблуком» у моего клиента, а коли это так, то вполне может быть недоволен сложившимся положением вещей.

«А ведь у Юрия Родионовича даже и мысли не возникло просто послать Сандалова далеко и надолго и спокойно продолжать заниматься своими делами, – думала я, глядя на побагровевшего Тищенко, который пытался взять себя в руки. – Между тем у него своя фирма, и он должен решать прежде всего те вопросы, которые касаются непосредственно его предприятия, а не сандаловского. Значит, то, что Сандалов является безраздельным владельцем обеих фирм, не такая уж формальность».

Я сделала еще одно заключение, которое также являлось следствием восклицания Тищенко на тему «Сколько можно?!». Конфликты на этой почве скорее всего уже имели место. Остается только выяснить, когда состоялся последний из них.

Между тем Тищенко постепенно приходил в себя. Очевидно, у него были проблемы с давлением, поскольку на сообщение Михаила Павловича он отреагировал и тем, что его лицо и шея стремительно окрасились в знойный красный цвет. Сейчас Юрий Родионович уже не напоминал индейца Джо из детского фильма, кроме того, к нему возвратилась способность общаться. Михал Палыч к этому времени подло капитулировал, оставив меня наедине с Тищенко. Если учесть, какими были мои познания в бизнесе, можно было смело оставлять мечту о приятной беседе и настраиваться на ей противоположную действительность.

– Какого рода деятельностью вы занимались? – спросил меня Юрий Родионович.

Я задумалась. Получалось как в одном из монологов Владимира Винокура: такой простой вопрос, а ставит в тупик. И в самом деле: не говорить же ему, что уже несколько лет я являюсь первоклассным частным детективом. Вовремя вспомнив о своем имидже абсолютной дуры, я ляпнула:

– До недавнего времени я вела домашнее хозяйство...

Глаза моего собеседника расширились, увеличившись раза в полтора. Очевидно, полных дураков в бизнесе маловато, и он просто отвык общаться с ними. Однако идиотизм, как известно, вещь заразная, поэтому следующий вопрос Юрия Родионовича был таковым:

– А каким образом домашнее хозяйство сочетается с бизнесом?

Беседа становилась все более интересной, и в ней даже стали появляться философские нотки. Я очень люблю свою работу, поскольку она позволяет мне на собственной персоне воспроизводить поговорку «И швец, и жнец, и на дуде игрец», что начисто исключает возможность соскучиться. Например, сейчас я была актрисой. И от того, как я сыграю свою роль, зависел результат моего расследования.

– Понимаете, я недавно приняла решение, – закатив глаза к потолку, начала я. – Проснувшись утром, я сказала себе: «Танюша, хватит бездействовать! Да, ты теперь вдова... – тут я опустила взгляд на собеседника и прозаично пояснила: – Мой муж недавно умер, – и снова продолжила вдохновенным тоном: – Но ведь у тебя есть деньги». Да, Юрий Родионович, мой Николай Николаевич оставил мне очень много денег! И разве эти деньги, решила я, должны пропасть только потому, что у меня нет ни образования, ни опыта работы в большом бизнесе? Ну уж нет! Это не в моих правилах. Я ведь очень-очень смелая и способная. И тут как раз один знакомый порекомендовал мне Виктора Георгиевича как честного и справедливого человека, который всегда готов прийти на помощь. И он действительно любезно согласился помогать моему становлению в мире бизнеса. Когда я стану преуспевающей бизнес-леди, то обязательно его отблагодарю.

Я закончила свой монолог и, глядя честными наивными глазами, ожидала реакции собеседника. Надо сказать, она не замедлила последовать. Взгляд его потеплел и приобрел несколько умиленное выражение. Так взрослые люди смотрят на общительного ребенка. Похоже, до Тищенко наконец стала доходить суть дела, которая заключалась в перспективе неплохо разжиться за счет моего мнимого богатства. Очевидно, осознание этого факта значительно подняло настроение Юрия Родионовича, в результате чего он даже почувствовал ко мне симпатию.

– Ну что ж, деловые женщины у нас в почете, – произнес он после небольшой паузы, благодушно покручивая кончик галстука. – Так какой же магазин мы с вами будем открывать, Танюша? Кстати, вы не против такого обращения?

– Вообще-то лучше зовите меня Татьяной Александровной. А то, знаете ли, как-то несолидно.

– Да-да, конечно, понимаю. Ну так как насчет профиля предприятия, Татьяна Александровна?

– Одежда. Я хочу открыть магазин модной одежды.

Деньги исчезают в полночь

Подняться наверх