Читать книгу Сердце красавицы склонно к измене - Марина Серова - Страница 3

Солнце, скрывшееся за большим сероватым облаком, погасило в нем свои лучи. И тут же померкли краски дня. Прохладнее не стало, но пришло ощущение, что день подходит к концу. Уютно разместившись на водительском сиденье «Фольксвагена», стоявшего под деревьями в тенистом маленьком дворике, я посмотрела на часы – пятнадцать минут восьмого. Мясницкий что-то не торопился домой есть окрошку и жаркое. Передо мной возвышался девятиэтажный шестиподъездный дом, тянущийся буквой П. Перед окнами – клумбы с пестрыми цветами. У подъездов играют дети. Несколько старух, примостившихся на лавке, с явным неодобрением следили за разборкой котов под стенами котельной в центре двора. Одна из них привстала и противным голосом прокричала:

– Альфонсо, Альфонсо, отойди от них. Они грязные – с помойки. Ты что, не видишь, паразит такой!

Чтобы ее слова прозвучали более доходчиво для кошачьего разума, она подхватила с клумбы ком земли и запустила в котов. Взбудораженные животные сиганули в разные стороны, а я, наблюдая за ними, подумала: а не пропустила ли я Мясницкого, когда он входил в подъезд? Конюков в общих чертах описал его, сказал, что он ездит на серебристом «Мерседесе МакЛарене» без охраны, назвал номер. Но вдруг Мясницкий решил прогуляться пешком. С другой стороны, полного высокого мужчину с седыми вьющимися волосами, с бородкой, в туфлях «Кензо» и костюме от «Джона Филипса» в классическом варианте вряд ли пропустишь в таком дворике. Когда мои мучения достигли апогея и я уже собиралась звонить ему на мобильный, во двор завернул тот самый «Мерседес», проехал, остановился у подъезда.

Я собиралась выйти из машины, но в этот момент заметила въехавшую следом бежевую «шестерку». В душе шевельнулось беспокойство. В «Жигулях» двое мужчин. Свернув, «шестерка» объехала двор по кругу и остановилась на противоположной стороне – у последнего подъезда. Никто из нее не вышел. «Милиция», – предположила я, повернув голову, посмотрела на Мясницкого. Тот выбрался с пиджаком и черным кожаным портфелем в руках, захлопнул дверцу и, отдуваясь, будто после кросса, поставил машину на сигнализацию. Да, раздобрел Иван Евстигнеевич в банке, но не растерял былых навыков. Незаметно его взгляд прошелся по двору. Заметив «шестерку», он снисходительно улыбнулся и пошел к подъезду. Мне бросилось в глаза большое пятно пота на его рубашке под лопатками.

Дверь в подъезд за ним с металлическим лязгом автоматически закрылась на электромагнитный замок, и пришел мой черед. Я неторопливо покинула «Фольксваген», прогулочным шагом двинулась мимо клумбы, словно любовалась цветами. Поздоровалась со старухами у подъезда, а как только к двери подошел какой-то мальчишка с ключом, увязалась за ним. Мальчишка поехал на лифте – я пешком, так как лифт для меня в любую минуту легко мог превратиться в ловушку, ведь неизвестно, кто ждет сверху, да и Мясницкий жил всего лишь на четвертом.

Соблюдая все предосторожности, я неслышно стала подниматься по лестнице. Вдруг какая-то возня наверху заставила меня насторожиться. Рука в сумочке тут же нащупала револьвер, но цели в пределах видимости пока не наблюдалось, и вытаскивать я его не стала. Может, все обойдется. В этот момент лифт замер, и мальчишка, который ехал в нем, вышел на одном из верхних этажей. Хлопнула – открылась и закрылась дверь, а потом наступила тишина, нарушаемая только тревожными шорохами, к которым я приближалась ступенька за ступенькой. Еще шаг, и в нос мне ударил хорошо знакомый кисловатый запах крови. Сердце от этого ужасного запаха затрепетало. Было понятно, что добра не жди. Вытащив из сумки револьвер, я повернула к лестнице на четвертый этаж и увидела каплю крови, скатившуюся по боковой поверхности лестницы с площадки четвертого этажа. Сделала еще шаг – открылась рука Мясницкого с массивным обручальным кольцом на безымянном пальце, лежавшая на ступенях. Сбоку от мусоропровода ко мне метнулся скрывавшийся там убийца. На нем были джинсы, черная майка и джинсовая жилетка поверх нее, забрызганная кровью. На голове бейсболка, развернутая козырьком назад, в руке зажат нож с широким зазубренным лезвием. Все это взгляд охватил за десятую долю секунды.

Я выстрелила. Проявив отличную реакцию, убийца увернулся, выбросил вперед руку с ножом, целясь мне в сердце. В то время его вторая рука заблокировала мою кисть с револьвером. Уклонившись от ножа, я перехватила его руку, а в следующую секунду получила удар головой в висок.

В глазах вспыхнули тысячи цветных искр, но я не потеряла контроль над ситуацией. Вывернула ему руку с ножом, одновременно высвобождая свою, парировала удар снизу коленом и оступилась, поскользнувшись на раздавленной на ступеньке конфете. У меня невольно вышло что-то вроде броска через бедро из самбо, только неуклюже и коряво. Но именно неуклюжесть и внезапность приема сработали против отточенной техники боя противника. Убийца обрушился спиной на лестницу. Я на него, потом мы оба перевернулись, рухнув на лестничную площадку третьего этажа. Нож, звякнув, соскользнул в лестничный пролет. Мой пистолет отлетел к двери в квартиру. На доли секунды опередив убийцу, я врезала ему левой ногой сбоку в голову, тут же правой в корпус, отбрасывая от себя, и рванулась за револьвером. Происходящее напоминало сумасшедший калейдоскоп картинок.

Убийца чуть не упал, но, ухватившись за перила, удержался. Мои пальцы сомкнулись на рукоятке револьвера. Я перевернулась на спину, целясь, и уперлась взглядом в черный зрачок дула пистолета киллера. Выстрелы прозвучали одновременно: его, благодаря глушителю похожий на хлопок, и мой, грохотом наполнивший весь подъезд. Стреляя, я судорожно дернулась в сторону. Пуля киллера просвистела у самого лица. Кожу на щеке словно опалило жаркой струей пороховых газов. Моя же пуля черканула ему по шее, пропахав красную борозду. Отшатнувшись, убийца скатился вниз по лестнице. Я бросилась за ним, отскочила от пуль, посланных им снизу, выстрелила сама. Однако внизу уже никого не было.

Видно, убийца в этот момент понял, что со мной легко разобраться не получится, и обратился в бегство. Я слышала, как гигантскими прыжками он преодолел оставшиеся лестничные пролеты и выскочил из подъезда. Сбегая следом, я услышала стрельбу на улице. Однако к моему появлению все было кончено. Один из оперативников, зажав рану на животе, лежал ничком в клумбе. Второй, раненный в бедро, вызывал подкрепление по рации. В то же время «девяносто девятая» зеленого цвета с убийцей за рулем стартовала со двора точно ракета – визг покрышек, сизый дым из-под колес от сгорающей резины. Я метнулась к «Фольксвагену», на ходу снимая его с сигнализации, запрыгнула внутрь и, запустив двигатель, рванула с места за уехавшими «Жигулями».

Погоня началась сразу же за пределами двора. Прохожие бросались из-под колес врассыпную, когда наши машины понеслись по тротуару, в обход узкой проезжей части, заблокированной грузовиком с продуктами. Преступник отлично водил и ориентировался на местности. Слетев с тротуара, он свернул на дорогу, перпендикулярную первой. Проезжую часть переходил полусонный старик, волоча за руль велосипед с картонной коробкой на багажнике. Он успел увернуться, а вот его велосипед – нет.

Перелетев через «девяносто девятую», искореженная груда металла, сыплющая куриными яйцами из лопнувшей коробки, полетела в мою сторону. Я бросила руль вправо и затормозила, чтоб не врезаться в припаркованную у обочины машину. Велосипед рухнул на мостовую слева. На него налетела «Газель» и потащила, рассыпая искры по асфальту. Пока я на нее смотрела, соображая, как вырулить, в зад «Фольксвагену» въехала «Тойота». Протолкнув мою машину вперед, она притерла «Фольксваген» к машине, запаркованной впереди.

Я выскочила из машины и одним ударом вырубила бросившегося ко мне владельца «Тойоты», конфисковав его транспортное средство. Она мне нужна. Убийца уходил. Глядя, как далеко впереди маячит «девяносто девятая», я свернула на перекрестке, до отказа вдавила в пол педаль газа и вывернула руль, обходя затормозившую «Газель». Дверцу я закрыть не успела, и ее искорежило ударом о столб, а потом об другую машину. Четко представляя себе план улиц, я за две минуты настигла убийцу и попыталась сбить с дороги. «Жигули» срезали многострадальную дверцу. Я притормозила и обошла «девяносто девятую» с другой стороны. Машины сблизились, и я увидела искаженное яростью лицо убийцы и гранату в его руке. Как-то исхитрившись, он зашвырнул гранату мне в салон.

Упав на пассажирское сиденье, она соскользнула на пол, а потом куда-то закатилась так, что я потеряла ее из вида. Ситуация на грани. В любую секунду могло рвануть. Не раздумывая, я ударила по тормозам и выпрыгнула из летевшей юзом «Тойоты». Прокатилась по асфальту, обдирая кожу на руках и коленях, замерла, а «Тойота» на моих глазах врезалась в ряд машин на обочине, и тут же ее салон разнесло в клочья взрывом. Хорошо, что еще рядом никого не было. Поднявшись, я с тоской посмотрела на ссаженные ладони, потом вслед уехавшему киллеру и выругалась.

Бывают же такие дни! Но некогда расслабляться. Постепенно на пустынной улице начали появляться люди. В окнах домов замелькали обеспокоенные лица. Кто-то робко подступил к дымящимся останкам «Тойоты». Нужно было срочно ретироваться, пока не появилась милиция. От всяких взрывов слуги правопорядка, по моим наблюдениям, становились злыми и подозрительными, хватали всех подряд, кто под руку попадется, – я же, в своей изодранной одежде, просто провоцирую преследование с их стороны.

Бочком, бочком, я улизнула с улицы, протиснувшись между уличными киосками, пошла дворами, на ходу отряхиваясь, чтобы выглядеть более-менее цивилизованно. Никто из встречавшихся мне на пути людей не обращал внимания на странную и очень грязную оборванку, бредущую, вероятно, в поисках мусорки. Только и разговоров было что о взрыве. Сталкиваясь, люди интересовались друг у друга: где взорвалось, что взорвалось и погиб ли кто-нибудь при этом. Но толком никто ничего не знал. Лишь одна сгорбленная старуха в своих летних валенках на босу ногу с уверенностью прокаркала:

– Это террористы бомбу заложили под «комки» на улице.

Я двигалась так, чтобы, срезав путь, быстрее вернуться к месту, где бросила свой «Фольксваген». За спиной прозвучали милицейские сирены. Пока они разберутся в ситуации, я буду уже далеко. Огорчала мысль, что наверняка придется оставить машину. Шофер «Тойоты», конечно, успел вызвать гаишников, и они в данный момент зарисовывают план-схему ДТП и составляют мое описание. К счастью, я обманулась в своих предположениях. Владельца «Тойоты» воспитывал бугай из «БМВ», в которого воткнулся мой «Фольксваген». ГАИ и не пахло. Ребята решили разобраться по-нормальному, по-пацански.

– Это не моя машина, – верещал худой, долговязый, одетый в спортивный костюм владелец «Тойоты», подразумевая мой «Фольксваген». Носки кроссовок долговязого во время «разговора» болтались в десяти сантиметрах над землей.

– Если это не твоя машина, на хрена ты в нее лазил, козлина, – ревел в ответ бугай, тряся парня, словно тюк с бельем, – не держи тут передо мной прикол, лосенок, а то живо ласты склеишь.

Я прошла мимо них, спокойно села в свой «Фольксваген» и завела двигатель.

– Не понял, это что еще за коза, – возмутился бугай, отшвырнул долговязого и бросился к машине. – Эй, уродина, че творишь!

Я переключила коробку передач на задний ход и, удерживая одной рукой руль, другой высунула в окно револьвер, чтобы исключить дальнейшее непонимание. Бугай от вида револьвера оторопел. Я надавила на газ и резко развернулась, следя за дорогой. Переключила передачу, снова на газ и вперед.

– Я тебя, тварь, достану, – крикнул в бессильной ярости бугай мне вслед.

– Дерзай, засранец, – пробормотала я, глядя в зеркало заднего вида.

Следующая остановка – автосервис. Шарашка называлась «Пятое колесо». Я была постоянным клиентом, и мною дорожили здесь, как никем другим. Вопросов не задавали даже при виде пулевых отверстий на кузове от автоматных очередей. Я зарулила в открытые ворота и затормозила в нескольких сантиметрах от ног юркого белобрысого парнишки в синей рабочей блузе. Павел, нелепо взмахнув руками, с воплем попятился.

– Осторожнее! Совсем уже офонарела!

Я вышла, и он осекся, не признав. Подошел мастер, усохший пятидесятилетний мужчина с синими глазами запойного пьяницы.

– Узнаешь, Сергеич? – весело спросил у него Паша, тыкая пальцем в помятый «Фольксваген».

Мастер заскорузлыми руками вытащил изо рта сигарету, выпустил дым, окинул машину оценивающим взглядом и протянул:

– Да, что люди только не выделывают с фартовыми тачками. И вот не жалко ни хрена.

– Хватит базарить, – рявкнула на них я, бросила ключи от машины Павлу, – подшаманьте цивильно, хозяйка через неделю заедет и расплатится.

Павел виртуозно поймал ключи и передал мастеру, который недовольно проворчал:

– Передай хозяйке, как увидишь, что это ей будет дорого стоить. Передок, зад смят, царапины, фарам конец. Потом покраска – штуки две с половиной, может, больше. Пусть готовит.

– Сам ей скажешь, главное, сделай все. – Я вытащила из багажника сумку со своими вещами, вторую – из салона. Поставила их рядом. Еще раз проверила свои тайники. Ничто компрометирующее не должно попасть в руки врагам. Павел проводил меня до ворот и закрыл их за мной. Хотя до этого они не закрывались.

Переодевшись в какой-то подворотне, я поймала такси, заехала домой, оставила там часть вещей, а с остальными вернулась в больницу. Прокурорское удостоверение оказало магическое действие на охрану. Несмотря на поздний час, меня пропустили в больницу без звука. Такой же эффект – с медсестрой на посту и с охранником у дверей в палату Конюкова.

Мой клиент, заслышав знакомый голос, гостеприимно распахнул дверь, но, узрев на пороге меня в гриме, оробел и попробовал закрыть дверь.

– Да я это, я. – Без колебаний отстранив его, я прошла в палату, поставила в угол сумку и стала у раковины, чтобы снять с себя грим. Успокаивающе зажурчала из крана вода. Я заглянула в зеркало. Кончиками ногтей подцепила накладку на носу и оторвала ее. За моей спиной клиент в комнате сел на кровать, налил себе соку и, наблюдая за мной через дверной проем ванной, спросил: – А обязательно каждый раз гримироваться? Я чувствую, что скоро получу инфаркт из-за этого. Вы всегда с новым лицом. Свихнуться можно.

– Жизнь заставляет. – Я смочила средством для снятия грима салфетку, с силой тиранула ею несколько раз по щекам и лбу, убрав одним махом вместе с морщинами десятилетия возраста. – Смотрите-ка, я могу рекламировать средство от старости. Не желаете ли, Андрей Кондратьевич, профинансировать проектик?

– Очень смешно, – поморщился Конюков недовольно. – Ну как, удалось разговорить Мясницкого?

– Нет, он, кажется, мертв. Я точно не поняла, но кровищи было море, – ответила я, тяжело вздохнув, – да, не повезло.

– Не повезло! – зашипел Конюков, подскакивая с кровати с круглыми от страха глазами. – Вы называете это невезением?! Запытали человека до смерти – и не повезло! – В отчаянии он запустил пальцы в волосы. – Ужас, хорошо, что Анжела дома и не слышит этого. А ведь я вас нанял. Меня посадят.

– Не валяйте дурака, – одернула я его. – Мясницкого убил тот же человек, что стрелял в вас. По описаниям похож. Я видела его лицо, преследовала, но упустила.

– Значит, Мясницкий убит, – повторил Конюков, осмысливая сказанное. С потрясенным видом он опустился на кровать и залпом осушил стакан сока. Закончив с лицом, я присела рядом и рассказала, как все там произошло. В конце повествования клиент упавшим голосом произнес: – Все, следующим буду я.

– С чего вы это взяли? – спросила я. – Убийца не предпринимал попыток добить ни вас, ни Портняжного, а Мясницкий погиб потому, что стал председателем правления. Эта причина убийства кажется мне наиболее правдоподобной.

– Вы уверены? – с надеждой посмотрел на меня Конюков.

– Уверена, – подтвердила я, – сами проследите цепь событий. Портняжный – председатель правления. На него покушаются. Следующий человек, который должен был занять пост председателя, – это вы. Покушение на вас. Мясницкий занимает пост председателя правления, и его убивают.

– Но, следуя этой логике, меня как раз сейчас и должны убить, – проговорил Конюков задумчиво. – После смерти Мясницкого меня, скорее всего, назначат председателем. Больше некого.

– А Тыртышная? – напомнила я.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Конюков, – мне кажется, Портняжный ее не назначит. Не думаю.

Я не ответила. В голове вертелась мысль, а не Тыртышная ли действительно все это организовала. Время уходит, она не молодеет, надеется на пост, к которому шла долгие годы, а тут приходит молодой выскочка, и ее задвигают на задний план. Есть от чего взбеситься. Завтра же надо заняться ею, решила я. Еще переговорить с Портняжным. Вдруг у него имеются мысли по поводу того, кто устраняет сотрудников его банка.

Из сумки я достала свой ноутбук, оснащенный встроенным модемом с функцией ADSL – мобильного телефона для выхода в Интернет. Поставила его на свободное место на столе, подключила в розетку.

Была пара задумок. Время детское – я подумала, что успею все сделать и еще выспаться. Конюков в расстроенных чувствах схватился за корзинку с фруктами. Очистил себе банан, принялся его с аппетитом есть перед мерцающим в полумраке палаты экраном телевизора.