Читать книгу Сияние алчных глаз - Марина Серова - Страница 3

Здание городской администрации Приозерска было выстроено еще во времена застоя, и с тех пор в нем многое изменилось. Фасад оставался по-прежнему солидным и строгим – без излишеств. Только алое полотнище над фронтоном сменилось трехцветным стягом. Зато внутри помещения преобразились коренным образом – в кабинетах был сделан евроремонт, скучная старая мебель заменена лучшими образцами из Италии и Финляндии, коридоры приобрели мраморную отделку и были устланы ковровыми дорожками цвета неугасимого пламени, всюду царствовала новейшая оргтехника. На входе дежурила вежливая, но бдительная охрана, которая старательно следила за тем, чтобы на дорожки не ступила нога случайного посетителя.

Этим великолепием резиденция городской власти была обязана неутомимому и энергичному Владимиру Степановичу Гудкову, действующему мэру. Звезда Гудкова взошла лет десять назад, в период всеобщей приватизации. В ту пору он работал заместителем директора местного ликеро-водочного завода. Вместе со своим начальником и близким другом Старицким они превратили государственный заводик в акционерное общество и довольно успешно занялись бизнесом. Чужое благополучие всегда вызывает кривотолки, и через некоторое время по городу поползли слухи о конфликтах, которые возникали между бывшим директором и его замом. Молва приписывала Гудкову даже связь с женой компаньона – Любовью Старицкой. Насколько обоснованны эти слухи, теперь сказать было трудно, но около пяти лет назад Приозерск всколыхнула сенсационная новость – Старицкий бесследно пропал, выехав по делам в Москву. Ни его тела, ни машины так и не обнаружили. В связи с этим за спиной Гудкова поползли самые зловещие предположения. Однако он не побоялся выступить публично и отмести от себя все подозрения. Более того, все руководство предприятием он передал в руки жене исчезнувшего друга. А сам, словно в пику злым языкам, смело ринулся в пучины политической борьбы, углядев на этом поприще более широкие и заманчивые перспективы. Используя свои связи, он включился в борьбу за кресло городского головы и сумел победить с первого раза.

Правда, без кривотолков не обошлось и здесь – шла речь о подкупе, о незарегистрированных финансах, даже о нападении на некоторых граждан. Но все слухи не получили официального подтверждения, а Гудков занял высокий пост, чем посрамил своих недоброжелателей.

Дело о пропаже гражданина Старицкого пылилось в архиве, а новый мэр процветал, умело окружая себя нужными людьми, и не скупился на обещания о скором всеобщем благосостоянии. Обещания он давал талантливо, старательно культивировал в народе представление о себе как о простом, грубоватом, но свойском мужике, и всерьез рассчитывал на второй срок. Помешать ему мог только Караваев, который занимался оптовой торговлей, обладал определенной финансовой независимостью и тоже задумывался о перспективах, которые открывает власть.

Однако, кажется, Караваеву крупно не повезло. С минувшей субботы его предвыборный штаб стоял на ушах. Произошло то, чего никто не ожидал. Чрезмерная забота о личной собственности могла обернуться теперь для Караваева крупными неприятностями.

Гудкову уже было известно, что прокуратура возбудила дело о непредумышленном убийстве, а территориальная избирательная комиссия после некоторых раздумий приняла решение о снятии кандидатуры Караваева. Теперь Гудков ждал ответного хода со стороны конкурента.

И когда секретарша доложила, что делегация от Караваева просится на прием, он нисколько не удивился.

– Впусти! – лаконично распорядился он.

Секретарша вышла из кабинета, а Гудков одернул белоснежные манжеты и постарался придать своему грубоватому, с крупными чертами лицу выражение внимания и сочувствия. Он всегда помнил о своей не слишком привлекательной внешности и старался компенсировать этот недостаток тщательно подобранными костюмами и галстуками. Внешне он выглядел вполне по-европейски. Впрочем, среди местного электората европейский лоск не пользовался особой популярностью, и об этом Владимир Степанович тоже всегда помнил.

Делегация, состоявшая из трех человек, вошла в кабинет. Гудков знал всех троих. Темин, высокий, угловатый брюнет с сердитым лицом, с золотой цепочкой на жилистой шее, был заместителем Караваева по бизнесу. Сопровождали его другие представители Караваева – лысоватый, с хитрыми глазами резонер Волков и очень серьезный, по-интеллигентному выглядящий редактор Подколдин. Как показалось Гудкову, этот последний чувствовал себя наименее уверенно – в глазах его за массивными очками металось беспокойство. Впрочем, возможно, он просто готовился к резкому разговору.

Гудков не хотел преждевременно обострять отношения. Сделав плавный жест рукой, он любезно предложил гостям садиться.

Все трое уселись в ряд, плечом к плечу, как бы подчеркивая свое единство и монолитность. Гудков внимательно оглядел их натянутые лица и нажал на кнопку переговорного устройства.

– Мария Ивановна, – внушительно произнес он. – В ближайшие полчаса меня ни для кого нет! – после этого он приглашающе кивнул и проговорил деловито. – Что привело вас ко мне, господа? Или, если кому-то больше нравится, товарищи…

– Нас привели чрезвычайные обстоятельства! – хрипло выкрикнул Темин, голос его напоминал воронье карканье. – Кое-кому хочется превратить выборы в фарс! Мы заявляем решительный протест!

Гудков внимательно уставился на взволнованного гостя, стараясь не выказывать при этом никаких чувств.

– Кое-кому? – переспросил он ровным голосом. – Давайте не будем говорить загадками. Коль скоро протест вы заявляете мне, то и обвинения в срыве выборов мне остается принять на свой счет, не так ли?

Темин ответил ему злым взглядом и открыл рот, желая что-то сказать, но хитрый Волков опередил его.

– Владимир Степанович! Господа! – разочарованным голосом воскликнул он. – Не будем брать друг друга за грудки! Мы же цивилизованные люди! Пришли мы разобраться в сложившейся ситуации…

– Вот как? – сказал Гудков, скрещивая пальцы над столом. – Что вы имеете в виду под сложившейся ситуацией?

Темин резко махнул рукой и прокаркал:

– Вы отлично знаете, что мы имеем в виду! На каком основании Караваев вычеркнут из списка кандидатов?

Гудков бессильно развел руками.

– Господа! Это вопрос не ко мне. Решение принимала избирательная комиссия…

– Владимир Степанович! Мы, разумеется, обращались в избирком с запросом… как и в прокуратуру, кстати… – вмешался в разговор Волков.

– Ну и? – заинтересованно произнес Гудков.

– Результат отрицательный, – скорбно ответил Волков. – Поэтому мы сочли уместным воззвать к вашему авторитету. – Он значительно понизил голос и объяснил: – Полагаю, вам самому выгоднее победить в открытой борьбе. Подобное устранение вашего основного конкурента неизбежно вызовет различные толки…

– Не понимаю, почему я должен опасаться каких-то толков, – сухо сказал Гудков. – Я не имею ни малейшего отношения к отстранению Караваева…

– А кто имеет к этому отношение? Пушкин? – раздраженно заметил Темин. – Не держите нас за лохов, Гудков!

Мэр немного помолчал, а потом сказал веско, размеренным голосом:

– Давайте все-таки оставаться в рамках! Иначе разговор теряет всякий смысл. Ваше заявление можно рассматривать как шантаж, хотя, откровенно говоря, предмет шантажа мне не вполне ясен. Повторяю, я не имею ни малейшего отношения к отстранению господина Караваева от предвыборной борьбы. Я сам сожалею о случившемся и от души сочувствую Сергею Ильичу. Но нельзя забывать и о том, что он сам, по сути дела, вырыл себе эту яму. Времена сейчас, конечно, не самые лучшие, и мы все беспокоимся о безопасности своих жилищ и семей. Но Сергей Ильич в данном случае переусердствовал. И вот результат – погиб невинный человек! Кто-то должен за это ответить, не так ли?

– Интересно, какого… этот человек полез через чужой забор? – вспылил Темин.

Гудков предостерегающе поднял палец.

– Не забывайте, что это был не просто человек, а следователь! – строго сказал он. – Наверное, у него имелись какие-то основания…

– Только ордера на обыск не имелось! – ядовито откликнулся Темин.

– Это другой вопрос, – вздохнул Гудков. – Тем не менее вины это с Караваева не снимает. Что же вы предлагаете – оставить все без внимания? А завтра Сергей Ильич вокруг своих владений минное поле соорудит?

– Владимир Степанович! – умоляющим голосом проговорил Волков. – Не поймите нас превратно! Я сам расцениваю нововведения Сергея Ильича как… гм… неуместные… Но речь ведь не о том! Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно… Насколько мне известно, никто еще не доказал, что причиной смерти стало именно поражение током. А если здесь какая-то чудовищная ошибка? Мы должны учитывать подобную возможность, по – этому и обращаемся к вам, чтобы вы употребили весь свой авторитет и влияние, чтобы не допустить такой ошибки.

– Ну-у, – покрутил головой Гудков, – не знаю, что я могу сделать. Ошибка это или нет, разберутся компетентные органы. Я не уполномочен вмешиваться в их деятельность.

– Но вы могли бы сказать веское слово в избиркоме, – со льстивой улыбкой проговорил Волков.

Мэр насмешливым жестом поднял вверх руки.

– Увольте! Увольте, господа! – воскликнул он. – Вмешиваться в деятельность избирательной кампании!.. Да меня самого надо будет гнать тогда в три шеи! – Он с улыбкой посмотрел на собравшихся, хотя глаза его оставались по-прежнему холодными.

Члены делегации сумрачно переглянулись. Волков кашлянул и неожиданно официальным тоном поинтересовался:

– То есть следует понимать, что вы решительно отказываетесь пойти нам навстречу?

– Рад бы, но не могу! – сожалеюще откликнулся Гудков. – Хотя обещаю вам взять это дело под личный контроль. Будем вместе разруливать эту непростую ситуацию. В конце концов, у нас общие интересы – интересы нашего родного города, не так ли? – он обвел серьезным взглядом лица своих посетителей.

– Ну, ваши интересы нам известны! – неприязненно буркнул Темин.

– Интересы наши, возможно, и сходные, но диаметрально направленные, Владимир Степанович! – категорически заявил Волков. – Все это отлично понимают. Мы надеялись найти некоторые точки взаимопонимания, но, поскольку это не удалось, мы оставляем за собой право продолжать борьбу всеми доступными нам способами… – Он выразительно посмотрел на помалкивающего до сих пор Подколдина.

Тот встрепенулся, поправил на носу очки и, волнуясь, сказал:

– Разумеется, мы оставляем за собой право на собственную точку зрения, которую будем озвучивать через газету, чтобы у наших читателей была возможность получать более объективную информацию. – Он быстро взглянул на мэра и решительно добавил: – Остальные издания в нашем городе грешат известной односторонностью в освещении событий…

Гудков пожал плечами и ответил брюзгливо:

– Я всегда приветствовал гласность и разумную критику тоже. Но хотелось бы все-таки предостеречь вас от… инсинуаций. В пылу борьбы нетрудно скатиться на голословные заявления, Николай Евгеньевич! Проигнорировав эту истину, вы можете оказать своему кандидату медвежью услугу.

– А вы не боитесь, что вам самому оказали медвежью услугу, дорогой господин мэр? – с сарказмом в голосе произнес Темин. – Цыплят по осени считают…

– О какой услуге идет речь? – холодно осведомился Гудков.

– Все о той же! – зло сказал Темин. – О которой мы тут битый час базарим…

– Вы отдаете себе отчет, господин Темин! – с угрозой в голосе воскликнул Гудков. – Вы вообще понимаете, что вы говорите? Или от огорчения у вас помутился разум? Пожалуй, только это может оправдать ту ахинею, которую вы несете. Никогда не поверю, что вас на это уполномочил Караваев! Для этого он слишком умен…

– Да я вообще не хочу ни о чем разговаривать! – взорвался Темин. – Я сразу сказал, что это пустая трата времени…

– Пожалуй, на этом закончим! – повысив голос, сказал Волков и поднялся. – Нам пора, господа. Всего хорошего, Владимир Степанович! Все-таки не будем терять надежды, что вы займете более конструктивную позицию.

– Хотелось бы и мне надеяться на вашу добрую волю! – буркнул Гудков, взглядывая исподлобья на своего оппонента.

Темин с Подколдиным также поднялись. Не глядя на хозяина кабинета, они потянулись к выходу. Только Волков, не теряя присутствия духа, довольно корректно раскланялся и только тогда присоединился к своим спутникам.

Гудков дождался, когда за ними закроется дверь, и сразу как-то весь обмяк и осел в кресле. С минуту он пустыми глазами неотрывно смотрел в стену, а потом наугад нащупал телефонную трубку.

Номер, который он набрал, откликнулся не сразу. Мэр, морщась, выслушивал длинные гудки. Наконец в трубке щелкнуло, и густой голос снисходительно объявил: «Балчугин слушает!»

– Ты не занят? – мрачно спросил Гудков. – Вот и отлично. Бросай все – и через полчаса на нашем месте. Нужно поговорить!