Читать книгу Леди в тигровой шкуре - Марина Серова - Страница 2

Я высадила свою клиентку около гостиницы «Юбилейная», а сама все же решила навестить больную подругу. Как полагается в таких случаях, накупила целую авоську сочных фруктов. Но каково же было мое удивление, когда на звонок в дверь она не откликнулась! «Может, спит?» – подумала я и снова нажала на кнопку.

– Девушка, напрасно вы трезвоните, – сказала соседка Нечаевой, приоткрыв дверь своей квартиры на ширину цепочки и выпуская на площадку трехцветную кошечку. – Алина ушла часа два назад, вся такая расфуфыренная, надушенная, как обычно.

– Как ушла? – удивилась я. – Куда? Зачем?

– Мне она об этом не доложила. Но, наверное, на свиданку отправилась.

– Но она ведь больна, – сказала я и посмотрела на свой пакет с фруктами.

– Больна? Я бы так не сказала, – фыркнула старушенция и захлопнула дверь.

Спустившись вниз, я села в свой «Мини-Купер» и призадумалась. Куда ушла Нечаева? Если в поликлинику или аптеку, то должна была бы уже вернуться. Я достала мобильник и позвонила подруге. Сначала домой, а потом на сотовый.

– Алло, – все тем же простуженным голосом сказала Алинка.

– Слушай, дорогая, я тут подумала, что ты одна, а тебе даже стакан воды подать некому…

– Поля, не беспокойся, у меня и аппетита-то нет, – пропела подруга, – лежу в постели, просматриваю журнальчики…

– В чьей постели, интересно? – осведомилась я с интонацией законченной моралистки.

– В своей, конечно, лежу и читаю.

– Ты читаешь? – переспросила я и с недоверием посмотрела на ее окна. Света ни в одном из них не было. А в такую-то ненастную погоду уже стоило бы его включить! – Алина, если ты дома, то почему не ответила на звонки?

– А я домашний телефон отключила. Знаешь, мне врач сказал, что надо соблюдать постельный режим и ограничить контакты. Вот я и ограничиваю. Еще он прописал мне кучу разных лекарств…

Алинка врала, старательно, но совершенно бездарно. Баронессы Мюнхгаузен из нее сегодня не получилось. Фальшь так и сочилась в каждом ее слове. Едва я собиралась ее разоблачить, она наигранно расчихалась и отключилась. Вот и верь после этого в старую и нержавеющую дружбу! У Нечаевой появилась тайна, в которую она категорически не хотела меня посвящать, а потому безотчетно врала. А что будет потом? Неужели она и на предательство пойдет? Вот Лиза целиком и полностью доверяла Диане. Фирму свою на нее оставила, наделила неограниченными полномочиями… Но оказалось, что служба и дружба – вещи абсолютно несовместимые.

Но у нас-то с Алиной нет таких точек соприкосновения. Она вообще никогда и нигде не работала. Говорила, что ищет работу по специальности. Но молчала о том, что специальности не имела, так как бросила институт за год до окончания. Впрочем, Нечаева, надо отдать ей должное, одно время была членом общественной организации «Нет наркотикам!». А я сейчас вольная птица.

Да, Оборина у Лизаветы еще муженька увела. Но у меня такового не имеется, да и просто бойфренда в настоящее время нет. Так что на любовной почве раздора тоже быть не может.

А что же тогда произошло? Почему подруга нагло врет мне, что лежит с гриппом в постели, а на самом деле находится где-то в другом месте, причем в добром здравии. Во всяком случае, соседке она больной не показалась.

Ситуация была настолько странная, что я не находила ей никакого объяснения. Зато перестала недоумевать, почему Лизавета так долго оставалась в неведении относительно Дианиных козней. А ведь та строила их одновременно на всех фронтах. Похоже, слепа бывает не только любовь, но и дружба.

Я могла бы еще долго мучиться необъяснимостью Алинкиной выходки, если бы не работа. Она требовала от меня не только конкретных действий, но и определенного эмоционального наполнения. Пока рабочий день еще не закончился, я решила наведаться в кадровое агентство. По дороге я мысленно вживалась в образ девушки, ищущей работу, а подъехав к нему, немного изменила внешность – надела черный парик-каре и узенькие очки со стеклами без диоптрий.

Девушка за стойкой вежливо попросила меня подождать, когда освободится менеджер, и предложила кофе. Я согласилась. Она подошла к кофемашине и налила мне маленькую чашечку эспрессо. Приятный сервис. Через каких-то десять минут я уже сидела в кабинете и беседовала с симпатичной девушкой, на шее которой была завязана косынка с логотипом фирмы.

– Какую работу вы ищете? – спросила она, мягко улыбнувшись.

Похоже, Оборина здесь всех надрессировала на улыбку. Откровенно говоря, действует подкупающе.

– По специальности. У меня высшее юридическое образование, есть опыт работы заводским юрисконсультом. Вот что-то в том же ракурсе…

– Хорошо, сейчас я дам вам просмотреть имеющиеся в нашей базе вакансии, возможно, вы сразу что-нибудь себе подберете. – Девушка стала щелкать по кнопкам клавиатуры, а затем развернула ко мне ноутбук: – Вот, вы можете просмотреть их.

Даже если бы я на самом деле искала работу по специальности, ни одна из предложенных вакансий меня бы не устроила. Я не хотела работать ни в милиции, ни в суде. Снова оказаться у кого-то в жестком подчинении? Ну уж нет! Помощник адвоката – слишком мелко для меня. Правда, одной коммерческой фирме требовался юрисконсульт, но оклад был просто смешным.

– К сожалению, меня здесь ничто не заинтересовало, – сказала я, оторвав глаза от монитора. – Других вакансий нет?

– На сегодняшний день нет. Вам необходимо заполнить анкету. Как только появится новая вакансия, соответствующая вашим пожеланиям, мы вам сразу же сообщим. – Менеджер пододвинула к себе ноутбук и положила передо мной листок. – Мы практически всем находим работу в течение месяца-двух. Вы впервые обратились к нам?

Примерно такого вопроса я ждала, поэтому ответ у меня уже был готов:

– Нет, несколько лет назад мне сама Елизавета Константиновна работу нашла.

– Кто? – удивилась сотрудница «Персоны-плюс». – Я работаю здесь почти три года и не помню никакой Елизаветы Константиновны.

– Как, разве уже не она директор «Персоны»? – искренне удивилась я.

– Нет, нашего директора зовут Диана Игоревна. А Лиза… я что-то о ней слышала. – Девушка покраснела и поспешила замять этот разговор. – Вам понятно, как заполнять анкету?

– Конечно, здесь нет никаких сложностей: вопрос – ответ. Скажите, а сейчас Диана Игоревна у себя?

– Нет, недавно уехала, – сказала сотрудница «Персоны-плюс» и ответила на звонок своего мобильника. – Алло! Да, Леша, ты оставил свои ключи у меня, сейчас я тебе их вынесу… Девушка, вы пока заполняйте анкету, а я выйду на минуточку.

Оставшись в кабинете одна, я тут же развернула обратно к себе ноутбук и стала шарить наобум в его документах. Трудно сказать, что именно я собиралась там найти, но не воспользоваться такой ситуацией было бы глупо. Я лихорадочно открывала и закрывала один документ за другим, не забывая прислушиваться к звукам за дверью. Ничего интересного. Да и вакансий в принципе немного. А те, что есть, вполне приличные. Во всяком случае, девочек по вызову и мальчиков для особых поручений не приглашают. Я уже хотела развернуть ноутбук обратно, когда на экране появилось письмо с одной очень интересной подписью. Оказалось, что соучредительницей фирмы «Персона-плюс», наряду с Обориной, была Козлова Лидия Вадимовна. Козлова… Козлова… Черт! Не супруга ли это Дианиного дядюшки?

Я быстренько закрыла документ и вернулась к заполнению анкеты. Однако сотрудница кадрового агентства возвратилась только минут через пять, и я пожалела, что не прочитала то письмо до конца и не поискала в компьютере что-то еще. Впрочем, и без того многое вставало на свои места. Ну конечно, не могла Диана, имеющая за плечами только парикмахерские курсы, так ловко обставить Астраханову без чьей-либо помощи!

Итак, соучредительницей Обориной стала Козлова… Несомненно, это ее тетка, жена того самого сотрудника налоговой инспекции, который выгнал Лизу из своего кабинета. Он сам, в силу места своей работы, не мог заниматься коммерческой деятельностью, а вот члены его семьи – пожалуйста. Итак, воспользовавшись болезнью лучшей подруги, Диана со своими родственниками учинила захват ее фирмы.

Отдав анкету, я вышла на улицу. Там по-прежнему лил дождь. Домой возвращаться не хотелось, и я, немного подумав, поехала на железнодорожный вокзал. В своем рассказе Лиза проговорилась, что, прибыв в Горовск, она увидела свою бывшую секретаршу, которая торговала в здании вокзала газетами и журналами. Щетинина не стала с ней общаться. То ли хотела сохранить свое инкогнито. То ли была обижена на секретаршу, не поставившую ее в известность о том, что творит Оборина. То ли просто постеснялась, не захотела услышать в свой адрес: «Ах, Елизавета Константиновна, это вы! Простите, я вас не узнала».

Только бы сегодня там работала бывшая секретарша Астрахановой, а не ее сменщица!

* * *

– Простите, вы – Лена Бочкова? – спросила я, когда от лотка отошел покупатель с целым ворохом газет.

– Да, а вы кто? – Девушка прищурилась, внимательно всматриваясь в мое лицо. Похоже, у нее были проблемы со зрением.

– Мы не знакомы, но я хотела бы с вами поговорить…

– О чем?

– Вы когда-то работали в одном кадровом агентстве, не так ли?

– Работала. И что? – не слишком дружелюбно ответила Лена. – Боюсь, что я ничем вам помочь не смогу.

– Вы ответили «нет», даже не зная, о чем и о ком пойдет речь.

– Мне это совсем не интересно. Я здесь на работе, сейчас поезд на Омск подойдет, пассажиры за газетами повалят… Если хотите что-то купить, пожалуйста. А если – нет, то отойдите от прилавка и не мешайте работать!

– Но пока же никого нет, и мы могли бы кое-что обсудить.

– А вы вообще кто? – с легким испугом в голосе осведомилась Лена.

– Я – подруга Елизаветы Константиновны.

– У нее была только одна подруга, да и та сплыла. – Продавщица газет едко усмехнулась, а после некоторой паузы философски заметила: – От подруг надо держаться на расстоянии. А лучше вообще не иметь их.

Я вспомнила про Алину и спросила себя: «Неужели наша дружба тоже дала трещину?» В этот момент к лотку подбежал парнишка и стал перебирать газеты со сканвордами. Лена ему что-то посоветовала, и он достал из кармана мелочь. Когда мы снова остались вдвоем, я сказала:

– Лена, я хотела бы поговорить с вами о том, что происходило в «Персоне», когда Елизавета Константиновна лежала в больнице. Я понимаю, что вы вовсе не обязаны давать мне такую информацию, но я готова вам за нее заплатить.

– А вам-то зачем это надо? Ладно бы, Астраханова сама деталями интересовалась, но ей-то уже все это без надобности… Царство ей небесное!

– Значит, вы тоже думаете, что Лизавета умерла?

– Да, ее труп в канализационном люке нашли, – не слишком уверенно сказала продавщица.

– Насколько мне известно, труп был не опознан.

– Погодите, вы хотите сказать, что это была не Лиза? Неужели она жива? – обрадовалась Бочкова. – Ну конечно, она не могла покончить с собой! Астраханова не такая! Хотя стрессоустойчивость не бывает безграничной. Скажите, так Елизавета Константиновна жива или нет?

– Жива.

– Тогда это совсем меняет дело. Знаете, я через час освобожусь, и мы можем с вами обо всем поговорить. А где она? В Горовске? Можно с ней встретиться?

– Нет, но возможно, она скоро вернется сюда. – Я сочла за лучшее утаить всю правду.

На лоток с печатной продукцией нахлынул поток покупателей с транзитного поезда, и я отошла в сторонку. Лена освободилась и стала складывать прессу в сумку. Мы договорились встретиться с ней в буфете через пятнадцать минут.

* * *

– Когда до меня дошли слухи, что Лиза покончила с собой, да еще таким ужасным способом, я испытала чувство вины. Ей нужна была поддержка, но ни я, ни кто-то другой Астраханову не поддержал. Она была совсем одна. Мало кто может выдержать такие удары судьбы – потерять фирму, мужа, ребенка… Вот я и поверила, что моя бывшая начальница решилась на самоубийство.

– А откуда вы узнали об этом?

– Ну мне Катька сказала, тоже наша бывшая сотрудница, а ей кто-то еще, так по цепочке все и узнали… Город у нас маленький, шила в мешке не утаишь…

– То есть информация распространялась из уст в уста. А я думала, что в средствах массовой информации было официальное заявление, что тело женщины, найденное в канализационном люке, опознано и что это был не несчастный случай, не убийство, а именно самоубийство…

– Да, по телевизору говорили о трупе из люка, называли приметы – рост, предположительный возраст, описывали одежду, в которую та женщина была одета… Я помню, что просили откликнуться тех, кто бы мог опознать труп, но я, конечно, на Астраханову не подумала. Это потом до меня слухи докатили.

– Интересно, кому же это первому в голову пришло, что та несчастная – Елизавета Астраханова? Может, ее брату?

– Я не знаю. Пожалуй, Диана Игоревна, ее заместительница, могла пустить такую утку. Оборина усиленно взращивала среди персонала нашей фирмы уверенность в том, что Астраханова на грани психического помешательства, поэтому навещать ее нет смысла. А самоубийство как-то логически вытекает из всего, что Диана плела о Лизе. Вообще Оборина очень изобретательна…

– А вот как раз об этом можно услышать поподробнее?

– Можно, – сказала Бочкова, не поднимая на меня глаз. – Я начну с себя. Было это еще до того, как Лиза родила. Как-то в конце рабочего дня в приемную пришел один очень интересный мужчина. Он хотел пообщаться с руководством. Я сказала, что директор болеет, а его заместительница скорее всего уже не вернется в офис. Но Валерий, так мне представился посетитель, не спешил уходить. Он смотрел на меня очарованным взором, говорил какие-то комплименты, а потом предложил пойти с ним в ресторан поужинать.

– И вы согласились?

– Да, знаете, я как-то сразу попала под его обаяние и согласилась. Тогда Валерий стал настаивать на том, чтобы уйти с ним немедленно. Он говорил, если мы еще чуть-чуть задержимся, то свободных столиков уже не будет. Я, как дурочка, вообразила себе, что подцепила крутого мена, и работа сразу отошла на задний план. Впрочем, у меня практически не было сомнений в том, что Диана не вернется в офис. Мне казалось, что я ничем не рисковала. В общем, я ушла с работы на полчаса раньше. На следующий день выяснилось, что Оборина была вечером в агентстве. Она вызвала меня к себе и стала так кричать на меня! – Бочкова красноречиво закатила глаза. – Между прочим, Лиза никогда не позволяла себе повышать на нас голос. Она была очень тактичной, а вот Диана – скандалистка.

– Что было дальше?

– Разумеется, я соврала Обориной. Сказала, что ушла домой пораньше, так как почувствовала себя нехорошо. Но Диана расхохоталась мне в лицо, а потом, как бы между прочим, заметила, что меня видели с мужчиной в кафе. Я смутилась. А Оборина пригрозила, если я еще раз сделаю что-нибудь не так, она уволит меня и никто меня на работу в Горовске уже не возьмет. Кстати, Валерий мне больше не звонил, хотя обещал…

– Ясно, я думаю, она сама же к вам его и подослала…

– Наверное. Я потом как-то видела их вместе. Конечно, они могли по делу встречаться…

Я подумала, что скорее всего этим обольстителем наивных секретарш был Козлов, дядя Дианы.

– Так, было что-то еще?

– Катя Шкурко работала у нас старшим менеджером. Так из ящика ее стола анкеты соискателей пропали, которые она еще не успела внести в компьютерную базу данных. Катька по глупости своей стала у всех спрашивать, не видел ли кто бумаги, и это дошло до Дианы Игоревны. Она Катьку к себе в кабинет вызвала. А тут как раз безработная пришла, чья анкета пропала… Пришлось ее просить заново заполнить анкету. В общем, ситуация вышла неловкая, но не такая уж катастрофичная. Только Оборина раздула из мухи слона, естественно, указав Шкурко на ее профессиональную непригодность. Скорее всего Диана сама те анкеты и взяла из стола, больше некому было. Разве что только уборщице, но ей-то они зачем?

– Да, похоже, Оборина еще та интриганка!

– Да, все старые сотрудники так или иначе во что-то вляпались, не без Дианиной помощи, причем мы никогда не знали, что от нее ожидать. Она во всех смогла поселить чувство вины. Пожалуй, только Ткачук Татьяну Ивановну, нашего главного бухгалтера, такая напасть обошла. Но она человек старой закалки, и ее на мякине не проведешь. Оборина, конечно, и против нее провокации замышляла, но ничего у нее не вышло. Ткачук одна осталась верной «Персоне», даже тогда, когда нам всем оклады урезали и офис перевели к черту на кулички…

– А остальные, в том числе и вы, значит, уволились?

– Да, Оборина всем внушала, что Лиза сошла с ума… В общем, в такой ситуации работа в «Персоне» была уже совсем бесперспективной. Правда, я так и не смогла найти стоящее место. В последний момент мне все отказывали. Я даже стала думать, что Диана наслала на меня проклятие.

– А что, у нее есть задатки колдуньи?

– Вроде нет. Но она мне обещала проблемы с трудоустройством, и они не замедлили появиться. В конце концов пришлось умерить свои амбиции и пойти с высшим образованием газетами торговать. Лучше уж что-то, чем ничего.

– Согласна с вами, – сказала я и решила, что пора свернуть наше общение. Достав из сумки конверт с деньгами, я положила его на стол. – Спасибо, Лена, за то, что вы согласились поговорить со мной. Я обещала вам вознаграждение, вот, возьмите, пожалуйста.

– Нет, что вы! Я не возьму. За что? Просто я сразу не поняла, кто вы и что от меня хотите. Передайте Лизе, Елизавете Константиновне, – поправилась бывшая секретарша, – что она самая лучшая работодательница из всех, у кого мне доводилось работать. Вот бы она вернулась и опрокинула Диану! Она ведь на старом месте свое кадровое агентство открыла! Сволочь! На нее надо найти управу. Скажите, Астраханова ей отомстит? Она ведь не только Лизину фирму развалила. Она мужа еще у нее увела. Александр Юрьевич – такой красавчик! Ну просто римский патриций!

– Пока Лиза хочет только восстановить целостную картину того, что происходило вокруг нее, пока она лежала в больницах. О ее дальнейших планах мне ничего не известно. – Этими словами я закончила разговор, встала из-за стола и пошла на выход, оставив конверт с деньгами на столе.

Пока все, о чем мне рассказывала клиентка о крушении ее бизнеса, соответствовало истине. Я доподлинно выяснила, что Диана Оборина приложила к этому свою руку. А главное, я узнала, что сделала она это не в одиночку и даже не при содействии Александра Астраханова, а при активной помощи своего родственника, сотрудника налоговой инспекции. Несомненно, налоги, которые начислялись «Персоне», были искусственно завышены. Скорее всего именно Валерий Алексеевич был мозговым центром всей этой операции. Но Диана тоже не лыком шита. По словам Лены Бочковой, она еще та авантюристка и интриганка! В общем, у меня была вполне достойная противница.

Я ехала домой и думала почему-то не о ней, а о Козлове. Если бы не он, то Диана не смогла бы развалить Лизино агентство. Наверняка Валерий Алексеевич прибег к подтасовке данных, чтобы ужесточить налоговый гнет на «Персону», и без того находящуюся в трудном финансовом состоянии. Три года назад Астраханова не смогла вывести его на чистую воду, и я, будучи юристом, почувствовала сейчас острую необходимость остановить его. Кто знает, какие еще должностные преступления за ним водятся! Кто раз нарушил закон и остался безнаказанным, тот будет делать это вновь и вновь.

Впрочем, пока надо было удостовериться, что и все остальное, о чем мне поведала Щетинина, отвечает действительности. Остановившись на перекрестке, я заглянула в блокнотик со своими записями и решила съездить еще в одно место, для этого мне пришлось вернуться в исторический центр города. Там, в одном из частных домов, затерявшихся среди девятиэтажных новостроек, должен был проживать Лизин младший брат Константин. Моя новая знакомая не собиралась ему мстить, но она дала мне понять, что хочет знать, чем Костик сейчас дышит. Конечно, я не горела желанием вмешиваться в их семейные отношения. Это совсем другой коленкор. Меня волновало только одно – не Костя ли опознал в трупе из канализационного люка свою сестру. Или это все-таки проделки Дианы? Неплохо бы узнать источник сплетен.

Когда я заглянула через забор и увидела покосившееся деревянное строение с маленькими окошками, доставшееся Лизе и ее брату в наследство от родителей, то испытала глубокое разочарование. Домишко был с виду еще меньше, чем я его себе представляла по рассказам. К тому же он находился в самом плачевном состоянии. Делить там действительно было нечего.

– Эй, ты чего здесь калитку подпираешь? – раздался пьяный мужской голос за моей спиной.

Я оглянулась и увидела высокого худого парня лет двадцати пяти, отдаленно похожего на мою клиентку. От него пахло дешевым алкоголем.

– Вы, наверное, Костя? – осведомилась я.

– Ну да, а вы кто? – спросил тот, открывая калитку. – А… риелторша, наверное, но я дом не продаю. Понятно?

– Нет, я пришла сюда совсем по другому поводу. Я Лизу ищу.

– Лизу? – Парень оглянулся и пристально посмотрел на меня. – Странно, а зачем она вам вдруг понадобилась?

– Мы с ней вместе в институте учились, потом я в другой город уехала, а сейчас вот вернулась и хотела с ней встретиться…

– Ясно, – буркнул он, – только Лизы здесь нет.

– Значит, она уже здесь не живет?

– Нет, – подтвердил Костик и, слегка пошатываясь, зашел в палисадник.

– Подождите, а вы не могли бы мне дать ее новый адрес? Она, наверное, замуж вышла, да?

Парень остановился в нерешительности.

– Адрес? – наконец переспросил он. – Да я и сам не знаю ее адрес. Я вообще не знаю, жива Лизка или нет.

– Как это так?

– Да вот так. Если хотите, зайдите в дом, я вам все расскажу, – предложил Константин, и мне показалось, что он даже как-то протрезвел.

А я сразу же ухватилась за предложение и последовала за Лизиным братом. Внутри дома было не прибрано, и я подумала, что Костик ведет холостяцкий образ жизни.

– Вот сюда садитесь, – сказал он, убирая с кресла выцветшую фланелевую рубашку. – В общем, моя сестра пропала три с лишним года назад. Об этом весь город знает.

– Я же говорю, меня несколько лет в Горовске не было. Как это пропала? Куда? Когда?

– Ну так, ушла из дома, и с тех пор от нее больше нет ни слуху ни духу.

– Костя, а вы искать ее не пробовали?

– Искать? Ну я это… сначала думал, что она квартиру себе купила… Лиза ведь со всеми документами и кое-какими вещами ушла. У нас тут конфликт небольшой вышел… А однажды мне позвонили и сказали, что нашли труп моей сестры и мне надо пойти в морг опознать его… Я ведь был единственным Лизиным родственником…

– Кто позвонил? – уточнила я. Какое-то время взгляд мутных Костиных глаз был устремлен в одну точку. Я не могла понять, услышал ли он мой вопрос или нет, поэтому повторила: – Костя, кто вам позвонил?

– Диана. Быть может, вы ее знаете…

– Диана? Да, как-то я видела ее на дне рождения Лизы. Она ведь с ней с самого детства дружила, так?

– Дружила, не тужила. – Костик горько усмехнулся. – В общем, ей показалось, что по телику Лизу показали, то есть ее труп. Куртка вроде такая же была, как у нее, другие приметы похожи. Я, как дурак, приперся в морг… Собственно, я и идти-то не хотел, но меня Верка заставила…

– А Верка – это кто?

– Ну моя бывшая… в общем, она сказала, если моя сестра умерла, то надо оформить ее долю дома на себя. Дом у нас небольшой, но место хорошее – центр. К нам постоянно риелторы приходят, деньги хорошие за дом предлагают… Верка повелась на эту «утку», она Лизу, признаюсь, недолюбливала. А еще она квартиру хотела купить с удобствами.

– И что?

– А ничего! Я продавать дом не собираюсь! Я вырос здесь.

– Да я не про дом, я про опознание спрашиваю.

– А-а-а, – протянул Костик, – то была совсем другая женщина. У Лизы есть на ноге родимое пятно, а у той не было, зато имелся шрам от аппендицита, а у моей сестры точно его не было…

«Теперь есть», – подумала я, вспомнив, что как раз из-за приступа острого аппендицита Лизавета попала в больницу Верещагинска и познакомилась там со своим будущим мужем.

– Значит, не она, – с облегчением вздохнула я. – А где же тогда Лиза?

– Не знаю. – Костик развел руками. Потом достал из буфета бутылку водки и спросил, перейдя на «ты»: – Будешь?

– Нет, я за рулем.

– Так, значит, это твой «Мини-купер» у соседнего дома стоит? Клевая тачка!

– Да, – согласно кивнула я, приняв похвалу машине за комплимент себе. Потом вспомнила про конспирацию и мысленно обозвала себя дурочкой. Вот на таких мелочах и прокалываются. – Но это не моя машина, я ее на время у подруги взяла.

– Значит, не будешь? А я выпью, – сказал Костик, налил в рюмку водки и выпил, не закусывая. После этого его потянуло на откровенность: – Лиза на меня обиделась, из-за Верки, они здесь вдвоем ужиться не могли.

– Понятно. Две хозяйки на одной кухне, да еще такой маленькой…

– Да что тебе понятно! – вдруг озлобился Константин. Я молчала. Выпив еще одну рюмку, он пояснил: – У моей сестры такая трагедия в жизни была, такая трагедия…

– Какая? – робко спросила я.

– У нее дочка трехмесячная умерла, потом муж бросил… Мне этот Сашка никогда не нравился! Бездушный сухарь! Чистоплюй! Сидит и кораблики свои мастерит, как пацан… В общем, все это на мою сеструху свалилось, и она пришла сюда, потому что ей податься было некуда, а тут Верка… Я ее, стерву, два года уже как выгнал… Достала меня! Деньги из меня качала-качала и все на шмотки тратила… А когда я Лизу не опознал, она меня второй раз в морг посылала… Она-то уже мысленно дом продавала… Поздно я, однако, спохватился. Из-за этой козы драной сестру родную потерял… Может, ее и в живых-то уже нет, – вздохнул Костик и выпил огненной воды прямо из горла бутылки и даже не поморщился.

– Константин, вы уж так сильно не убивайтесь. Я думаю, что Лиза жива, она ведь по натуре своей оптимистка, да и видел ее кое-кто в прошлом году…

– Кто? Где? – встрепенулся Леонов.

– Ну однокурсник наш видел, в другом городе…

– А чего же она мне не позвонит, письма не пришлет? Ах, ну да, она думает, что мне ее угол нужен! Обиделась. Да ни черта мне уже не нужно! Так, живу по инерции… Как Лизка пропала, вся моя жизнь пошла наперекосяк…

На дне бутылки, как говорится в народе, водка стала крепче, и Костик вскоре отрубился. Я ушла, захлопнув за собой дверь. Пообщавшись с Леоновым, я поняла, что он тяжело переживает разлуку со старшей сестрой. Более того, теперь я точно знала – слух о том, что в канализационном люке найден Лизин труп, пошел именно от Дианы. Наверное, Оборина полагала, что Константин ухватится за эту версию руками и ногами, опознает свою сестру и Лиза Астраханова будет похоронена. Это была бы еще одна коварная и циничная акция против бывшей подруги. Она сама и на похороны, наверное бы, заявилась и с подобающей скорбью произнесла несколько слов по случаю кончины Елизаветы. Но у Костика, к счастью, хватило искр разума, чтобы обратить внимание на особые приметы и не поддаться на уговоры корыстной супруги.

* * *

Когда я вернулась домой, дед стал ходить вокруг меня кругами, надеясь, что я тут же выложу ему все о своей новой клиентке.

– Полетт, а я тут ужин приготовил, а тебя все нет и нет. Я уже волноваться стал. Где ты была в такую-то ненастную погоду?

– Ездила по делам, – коротко ответила я, потому что была погружена в свои раздумья.

– Это по поводу той дамы, да? Кто она? Что от тебя хочет?

– Думаю, она хочет вернуться хотя бы лет на пять назад и прожить их заново.

– Ну от того подарка, думаю, никто бы не отказался. Только я не пять годков хотел бы сбросить, а примерно так…надцать, – мечтательно произнес Ариша, чем сильно удивил меня.

Мой прародитель всегда жил в свое удовольствие, по тому принципу, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Он оттягивался по полной за карточным столом, сорил деньгами направо и налево, крутил искрометные романы, правда, так, чтобы я как можно меньше о них знала… И вдруг теперь, на седьмом десятке лет, в его глазах загорелись какие-то странные искорки. Это определенно что-то значило. Неужели седина в бороду, бес в ребро? А я-то, по своей наивности, думала, что все бури в душе дедули уже отбушевали.

– Увы, такое невозможно, мы живем здесь и сейчас, – заметила я и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Полетт, так разве ты не будешь ужинать?

– Нет, как-то не хочется, – сказала я, продолжая подниматься наверх.

– Выходит, я зря старался, – Ариша по-стариковски вздохнул, – листал кулинарную книгу, искал интересные рецепты…

– Что? Ты листал поваренную книгу? Это что-то новенькое, – усмехнулась я и решила-таки оценить кулинарные способности моего прародителя, которые до этого ограничивались яичницей и горячими бутербродами, поэтому спустилась вниз и пошла в столовую.

Там действительно царили невообразимо вкусные запахи, и я позволила деду угостить меня всякими яствами. Правда, мне так и хотелось задать ему вопрос, а на какие шиши дедуля приобрел продукты, ведь прошлой ночью, услышав, что он проигрывает, я спрятала заначку подальше. Неужели продал часть акций, на дивиденды от которых мы, собственно, и жили?

– Полетт, ты так и не рассказала мне про ту женщину. – Ариша был больше не в силах сдерживать свой интерес.

– Ее можно назвать моей клиенткой. Она хочет, чтобы я помогла ей в одном деле.

– Речь идет о мести? – моментально догадался мой прозорливый дед.

– Да, – призналась я, но смаковать подробности не стала.

– Ma chеr, я ведь не из праздного любопытства спрашиваю, а потому что хочу тебе помочь. Ты ведь знаешь, у меня такой большой круг общения, что я практически про любого жителя Горовска могу всю подноготную выведать.

Дедуля был заинтригован, но не рассержен. Когда я решила отомстить прокурору, виновному в смерти моих родителей, он ждал, когда я до этого созрею, и стал мне помогать. Когда на кирпичном заводе случился взрыв, унесший жизнь рабочего, и директор свалил свою вину на главного механика, я, разумеется, взялась восстановить справедливость. Дед поначалу пытался отговорить меня, а потом проникся ситуацией и стал помогать. Но когда все закончилось, Ариша попросил, чтобы я раз и навсегда бросила игры в тайного агента возмездия. Он приводил самые разные аргументы, начиная с того, что для незамужней девушки есть масса других увлекательных занятий, и заканчивая тем, что бросать вызов системе или ее отдельным представителям – это очень рискованное предприятие. Дедуля, конечно же, был прав, но я хотела помочь Лизе. Удивительно, но теперь Ариша не брюзжал и не пытался меня останавливать. Он даже сам предложил мне свою помощь. С чего бы это вдруг? Наверное, все еще чувствует себя неловко из-за ночного переполоха в доме.

– Ну хорошо, – сказала я, – вдруг ты лопнешь от любопытства, а я потом буду ругать себя за то, что безжалостно томила тебя неопределенностью. Короче, мою клиентку зовут Елизаветой…

Дед слушал меня на одном дыхании, не перебивая, и лишь в самые кульминационные моменты из недр его души вырывались отдельные слова и междометья. Судьба Лизы его явно трогала, но когда я дошла до смерти ее второго мужа, он как-то приуныл.

– Сколько ему было лет? – осведомился Ариша так, словно от ответа на этот вопрос что-то зависело лично для него.

– Я точно не знаю, но он был уже пенсионного возраста, правда, еще работал в больнице.

– А Лизе сколько?

– Я же говорила, она – ровесница Антона Ярцева. Значит, ей тридцать или тридцать один.

Судя по задумчивому выражению лица, дед стал производить в уме нехитрые математические вычисления. Короче, он почему-то озаботился разницей в возрасте Лизы и Романа Петровича.

– Полетт, а клиентка не сказала тебе, она вышла замуж за доктора только потому, что находилась в безвыходном положении, или все-таки она питала к нему какие-то чувства?

– Ариша, а почему тебя это так сильно волнует? – осведомилась я, внимательно наблюдая за выражением лица своего прародителя. Что-то мне подсказывало: он сам стал подумывать о женитьбе.

– Ну это так просто, – замялся дед, пряча от меня взгляд.

– Не знаю, вряд ли с ее стороны там были какие-то романтические чувства, хорошо, если не было стойкой антипатии.

– Даже так. – Дедуле мой ответ явно не понравился. – Полетт, а ты не думала, что тот инфаркт случился не просто так?

– Ты хочешь сказать, что Лиза отправила мужа на тот свет из-за наследства? – прямым текстом спросила я, и Ариша даже побагровел от возмущения, но не проронил ни слова. – Знаешь, в принципе такое возможно. Вдруг жажда мести возникла еще тогда, три года назад? Но для ее претворения в жизнь нужны были средства…

– И ты даже не думаешь проверять, как там все было на самом деле? Вдруг ты собираешься помогать не жертве, а…

– Ты хочешь сказать – убийце?

Дед вздрогнул и кивнул головой. Он явно был чем-то озабочен. Скорее всего схожестью проблемы. Неужели мой горячо любимый прародитель на самом деле вздумал жениться и начал меня потихоньку к этому готовить? Сначала он решил выдать меня замуж, но я предложенную им кандидатуру уже в который раз отклонила. Тогда Ариша стал вести себя вопреки устоявшемуся образу жизни – попытался превратить наш дом в казино, но это оказалось проигрышным вариантом, в прямом смысле этого слова. Тогда дедуля изменил тактику – постарался умаслить меня самолично приготовленным и поистине царским ужином, а сразу после него предложил свою помощь.

Впрочем, его подозрения были небеспочвенными. Я и сама заметила, что клиентка говорила о смерти своего второго супруга, опасаясь встречных вопросов. Глаза она отводила в сторону, а в ее голосе звучало что-то непонятное – то ли фальшь, то ли чувство вины…

– А знаешь, Ариша, я сама, грешным делом, засомневалась в Лизиной искренности. Потом я поговорила с ее бывшей секретаршей и братом, они оба очень положительно о ней отзывались…

– А вот положительные люди как раз и опасны для окружающих! В борьбе с пороками они духовно опустошаются. Их внутренняя чистота вполне может замутиться и дать всплеск насилия. Уж поверь мне, я на своем веку повидал таких «ангелочков»!

– Дедуля, даже не знаю, что тебе сказать. Вдруг Щетинин на самом деле отдал богу душу не без помощи своей молодой супруги? Знаешь, я, пожалуй, позвоню Курбатову.

– Хорошая мысль, – похвалил меня дед. – Думаю, что он сможет по своим каналам навести нужные справки.

Я тут же взяла радиотелефон и позвонила другу нашей семьи, полковнику ФСБ. Он частенько помогал мне с закрытой информацией, недоступной простому обывателю.

– Алло! – сказал Курбатов твердым голосом.

– Здравствуйте, дядя Сережа, это Полина.

– А, Поленька, добрый вечер! Как дела? Как Аристарх Владиленович?

– Спасибо, все хорошо. Дедуля сидит напротив меня и передает вам пламенный привет.

– Спасибо.

– Дядя Сережа, у нас, – сказала я и подмигнула деду, при этом он мне согласно кивнул, – есть к вам одна маленькая просьба.

– Да, я внимательно тебя слушаю.

– Понимаете, у дедули был старинный приятель, примерно полгода назад он умер. А незадолго до этого женился на молодой женщине. Вот мы и хотели бы узнать: не было ли в его смерти какого-то криминала?

– Ну, я думаю, что в моих силах выяснить, было ли заведено уголовное дело, и если так, то каковы результаты расследования. Как звали того человека, по какому адресу он проживал?

– Щетинин Роман Петрович, а вот насчет адреса есть одна проблемка… В общем, он жил и умер не в Горовске, а в Верещагинске.

– Так, – протянул Курбатов, – другая область. Это несколько усложняет дело… Нет, конечно, я сделаю запрос через своих коллег, но не знаю, насколько оперативно придет ответ. Вам это срочно надо знать?

– Ну в течение двух-трех дней, если можно.

– Ладно, постараюсь. Что вам еще известно о Щетинине?

Я снабдила Сергея Дмитриевича всей информацией, которой располагала со слов Лизы, после этого передала трубку Арише. Они еще немного поболтали, потом дед сказал:

– Ну, ладно, я пойду к себе.

– Погоди, я ведь не рассказала тебе самого главного.

– Да, а что еще? – Дед сел обратно на табурет.

– Вернувшись в Горовск, Лиза узнала, при каких обстоятельствах ее дочка так тяжело простудилась. Она говорит, что о мести задумалась только после этого.

Я стала рассказывать, но дед слушал меня вполуха. Кажется, его больше заботило, может ли молодая женщина влюбиться в мужчину лет на тридцать старше себя. Меня этот вопрос тоже заботил, но только с той точки зрения, как объяснить Арише, что такое маловероятно и что в его возрасте лучше не менять кардинально жизнь. Последствия могут быть необратимыми.

– Полетт, ты чего замолчала? Я тебя внимательно слушаю. Ты говорила, что Лизавета караулила около дома бывшего мужа соседку…

Оказывается, Ариша меня все-таки слушал. А я напридумывала себе черт знает что.

– Да, она все-таки встретила Тамару Филипповну, и та ей кое-что рассказала. Тогда, сразу после смерти Яночки, она не решилась это сделать, боялась, что от этой горькой правды Лизе станет еще хуже – умом тронется или наложит на себя руки, а может, учинит расправу и угодит на скамью подсудимых. А теперь, по прошествии трех с лишним лет, решилась. Наверное, поняла, что Лиза вполне адекватна. Да и надо было с кем-то поделиться своими наблюдениями.

– Ну, давай, не томи, – поторопил меня дед.

– В общем, незадолго до Лизиной выписки из больницы свекровь была вынуждена уехать домой. А Диана только этого и ждала. Она сразу же пришла жить к Александру и при Тамаре Филипповне, которая сидела с малышкой, даже не скрывала, что у нее с Астрахановым близкие отношения. С Яночкой она при ней наигранно сюсюкалась, а вот в отсутствие соседки сразу забывала о существовании ребенка.

– Откуда об этом известно?

– По отдельным пазлам почти сложилась целостная картинка. К примеру, был такой эпизод. Как-то Тамара развела молочную смесь и дала бутылочку Диане, чтобы та покормила ребенка, а сама пошла к себе. Но ребенок за стенкой плакал и плакал. У соседки нервы не выдержали, и она вернулась успокоить девочку. Диана открыла ей дверь с телефоном в руках. Бутылка со смесью валялась на диване. Оборина даже и не думала кормить Яну. В ответ на замечание Тамары Филипповны она сказала, что девочка заснула, и выпроводила сиделку за дверь, предупредив, чтобы та не лезла не в свои дела. Когда соседка рассказала об этом Александру, тот не только не поверил ей, но даже отказался от ее услуг. Похоже, Диана настроила его против Тамары Филипповны.

– Так, а при чем здесь простуда? Ты ведь говорила, что девочка от воспаления легких умерла, а не от голода. Разве нет?

– Слушай дальше.

– Однажды Тамара Филипповна возвращалась из магазина домой и увидела, что окно в детской комнате квартиры Астрахановых открыто настежь. И это в двадцатиградусный мороз! Она поднялась на третий этаж и услышала через дверь надрывный плач ребенка. Соседка позвонила в квартиру, но ей никто не открыл.

– Там что, никого, кроме ребенка, не было?

– Вот именно, дедуля, никого! Соседка стала звонить по телефону Александру, чтобы он немедленно приехал домой, но он сказал, что у него совещание, и отключился. Оборина вернулась только через два часа, девочка уже охрипла от плача, а потом и вовсе замолчала, выбившись из сил. Тамара Филипповна увидела ее в окно и вышла на лестничную площадку, чтобы пристыдить. Но Диана сказала, что выходила на десять минут за памперсами, а проветривать квартиру просто необходимо.

– Уму непостижимо, – сказал Ариша. – То есть она не только оставила трехмесячную малышку одну, а еще устроила проветривание?

– Да, и последствием такого «закаливания» стало воспаление легких. Через несколько дней Лизу выписали, и она сразу обнаружила, что у дочки высокая температура.

– А эти изверги, значит, не видели? Кошмар! Полетт, ты помнишь, когда мы остались с тобой вдвоем, ты вскоре заболела ангиной? У тебя температура была под сорок, я ни на шаг от тебя не отходил.

– Да, Ариша, конечно, я помню. Ты так переживал за меня!

– А тебе тогда четырнадцать было. А этой малышке всего несколько месяцев от роду. Нет, это за гранью моего понимания! А Астраханов, неужели он тоже хотел малышку угробить, чтобы она не мешала ему сойтись с Дианой?

– Не знаю, но не удивлюсь, если он мастерил свои кораблики и не видел, что происходит с ребенком. Вообще-то надо как-то выяснить, так ли это было на самом деле, но я пока не знаю, каким образом. Диана ни за что не признается в своей злокозненности. Расспрашивать соседку нет особого смысла, она повторит мне то же самое, что рассказала Лизе, а та – мне. Но проверить это как-то надо. Вдруг пожилая женщина что-то там напутала или преувеличила, а моя клиентка, послушав ее, беспрекословно во все поверила.

– Согласен с тобой, надо все проверить. Уж как-то не верится мне, что молодая женщина так жестоко может поступить с крошечным ребенком. Неужели ребенок такая уж помеха? – Дед сидел какое-то время в глубокой задумчивости, затем изрек: – Полетт, а не могло быть такого, что Лиза из чувства ненависти оговорила Диану?

– Не знаю. – Я пожала плечами.

– Дочка, с тех пор как ты встала на тропу мести, меня не оставляет одна тревожная мысль…

– Какая?

– Я опасаюсь, что однажды к тебе может обратиться человек, который под видом праведной мести захочет твоими руками сделать свое черное дело. А ты не распознаешь его истинных намерений и навредишь честным и порядочным людям.

– Ариша, по-твоему, я такая простодушная и не понимаю, что сначала надо проверить факты?

– А если их невозможно будет проверить? Вот как мы узнаем, от чего на самом деле заболела девочка? Это ведь одному богу известно.

– Может, в детскую больницу сходить, где она умерла, – я стала размышлять вслух, – или к другим соседям обратиться?

– В больницу? – переспросил дед. – Вряд ли там знают предысторию. А где, ты сказала, жили Астрахановы?

– На Первомайской, одиннадцать, – сказала я и заметила, что мой ответ как-то воодушевил деда.

– В центре? Тогда я беру этот вопрос на себя. У меня есть идея насчет того, как все разузнать. Да, да, завтра я этим и займусь, – сказал дед и направился к двери.

– А со мной ты не хочешь поделиться своими планами? – спросила я.

Увы, мой вопрос, брошенный вдогонку прародителю, остался без ответа. Дед что-то прокряхтел в коридоре, но смысла в этом было мало. Я стала убирать со стола. Подняв хлебницу, чтобы стереть со стола крошки, я вдруг обнаружила смятый чек. Хотела его выбросить, но потом все-таки заглянула в него и диву далась. Это был чек из ресторана «Сытый слон». Оказывается, все, чем меня потчевал дед, было доставлено к нам домой оттуда! А зачем тогда Ариша убеждал меня, что все готовил сам, воспользовавшись кулинарной книгой? Хотел быстрее добиться моего прощения? Глупость какая-то! Мы уже с ним помирились до моего отъезда из дома. Дедуля определенно хотел произвести на меня впечатление, но зачем? В этом не было особого смысла. Пожалуй, так глупо и необъяснимо могут вести себя только влюбленные. Может, Ариша ждал в гости свою подружку, а она не пришла? А если бы она пришла, то мы могли бы с ней встретиться. Интересно, как бы дед мне ее представил? Неужели своей невестой? Час от часу не легче! Сначала Алина нагло врет, что болеет, и скрывается от меня, потом дед тоже врет и что-то недоговаривает. И так ведут себя два самых близких мне человека… А я еще хотела поспорить с Лизой насчет того, что можно и нужно доверять самым близким и родным людям. А предательство ее подруги и мужа – всего лишь редкое исключение из правил.