Читать книгу Опасный спорт - Марина Серова, Марина Сергеевна Серова - Страница 5

Тут тренер отмахнулся от журналиста, и тот быстро ретировался.

У меня неожиданно появилось тревожное предчувствие. Иногда такое бывает, и всякий раз, к сожалению, оно оправдывается.

Я постаралась внутренне собраться, никогда не знаешь, что может произойти в самой, казалось бы, безопасной ситуации. А тут о безопасности не может быть и речи – вокруг огромное количество людей, предугадать, что вот-вот произойдет, невозможно.

Половина матча прошла спокойно, без голов. Но тут раздался свисток, и на поле выбежали три медика.

Я услышала, слава богу, голос по рации.

Макс сказал:

– Рудников повредил ногу, сейчас его унесут в медпункт. Все на своих местах.

Я только едва заметно кивнула его словам. Вот и предчувствие мое оправдалось. Впрочем, ситуация пока безобидная, травма игрока – дело не самое опасное. Интересно, случайное совпадение или…

Как-то это совпадение после Вериного визита выглядит не очень. И я, как назло, не присматривалась к происходящему на игре.

Ох, хотелось бы, чтобы это было единственной неприятностью.

Футболиста быстро унесли.

– Валер, а что там случилось, ты не рассмотрел случайно? – спросила я.

Тот мотнул головой:

– Какое-то месилово на поле, сцепились с мячом. Отсюда разве что в бинокль можно было увидеть…

Игру даже не успели возобновить, как рация вновь зашипела:

– Он умер.

«Вот оно! – внутренний голос немедленно проявил себя. – Вот и началось».

Впрочем, что началось, я пока сама не понимала. Разумеется, у меня возникло множество вопросов. Что произошло? Как? Как можно умереть от повреждения ноги? Здесь было что-то неладное.

Среди охранников и полиции началась суматоха.

Я дернулась было в кучу-малу, поближе к подопечному, но Валера придержал меня за локоть:

– Куда? Внимательнее теперь, что угодно может случиться.

Пока я пыталась от него отцепиться, Глухалов куда-то пропал, выскользнув из моего поля зрения так быстро, что я и опомниться не успела.

Стадион паниковал. В такой ситуации бежать куда бы то ни было – значит добавлять градуса этой самой панике. Оптимально – стоять на месте, стараясь не создавать преграды мечущимся болельщикам.

Я придвинулась к Валере, который жался к ограде, и замерла, впитывая в себя картинку.

На зрительную память никогда не жаловалась, а тут – никогда не знаешь, что пригодиться может.

В рации царила тишина, сама я отвлекать Макса не стала – успею расспросить позднее, куда он от меня денется.

Пока стояла, успела придумать некий план. Если, конечно, фортуна на этот раз не повернется ко мне задним местом.

Народ потихоньку рассосался. Спортсмены потянулись в помещение. Мое внимание привлек пожилой пухлый мужичок в цветах команды.

Он пошатнулся, к нему бросилось несколько человек из команды с воплями: «Врача, врача!»

А мужичок осел на землю.

– Кто такой? – спросила я коротко.

– Заслуженный тренер, давно не у дел, но посещает каждый матч, – откликнулся Валера и буркнул: – Я к начальству, – после чего отправился в служебку.

Я за ним не пошла – другие планы.

Жаль старичка, конечно, но надеюсь, откачают. А отсутствие доктора на рабочем месте мне более чем на руку.

Быстро обойдя поле, я решила незаметно проскользнуть в административное здание, где находился медпункт. Где и должен был быть труп несчастного футболиста, умершего от перелома ноги или чего там.

Впрочем, я очень сомневаюсь, что причиной смерти стал перелом. Могу голову дать на отсечение, что несчастного парня убили, и теперь мне надо выяснить, кто и зачем это сделал.

Подождав, пока двойка охраны пройдет мимо, я быстрым шагом направилась ко входу в здание, слыша, как колотится мое сердце и в ушах от волнения пульсирует кровь.

М-да, отвыкла я от полевых работ, по всей видимости. Все-таки последние пару месяцев серьезных заданий не было – так, по мелочи, подстраховала начинающего бизнесмена в поездке, сопроводила супругу другого деятеля на показ мод… Ничего серьезного.

Зайдя внутрь, я припомнила, где находится медпункт, и решительно пошла в его сторону.

Навстречу мне попались доктор и медсестричка – благо торопились и на меня никакого внимания не обратили.

Заплутав немного, все же нашла нужную дверь с соответствующей надписью на табличке. Аккуратно и тихо приоткрыла дверь.

Никого! Бинго!

Времени мало, и я быстро зашла в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Отметила про себя, что внутри есть проход в другое помещение. Огляделась и увидела тело игрока.

Он лежал на кушетке, словно выполненный из воска.

Я, конечно, уже видела трупы в своей жизни, и не раз, но зрелище из-за этого не становилось приятным или хотя бы сносным.

Я подошла ближе к парню и начала осматривать тело.

Пока ничего особенного. Задрала футболку, насколько удалось, – ничего. Ну как – уже пожелтевшие синяки в районе ребер, возможно, от мяча. По бедру – кровоподтек.

Интересно! Интуиция звонила в колокол.

Приподняла шорты. Справа. Чуть выше линии шорт. Маленький след от укола. Хм… Совпадение или… Что-то многовато их для пары часов.

Около трупа валялась черная сумка.

Его? С какого бы перепуга? Парня же с поля притащили. А футболисты обычно с сумками наперевес травку не топчут.

Медиков? В принципе, возможно. Что-то типа полевого набора. Охранники вызвали по рации – врачи подхватили все необходимое и помчались.

Я решила открыть сумку, глянуть, что там.

Ничего особенного, только самые обычные ампулы с обезболивающим. Странный набор… А бинты? А антисептики? А стандартный набор для инъекций – от сердечных заболеваний, давления и прочее? А таблетки? Если, конечно, это и впрямь походная аптечка для экстренных случаев.

Одна из ампул пуста. С чего бы человеку стали делать обезболивающее прямо на поле? Даже если перелом? Сначала нужно его диагностировать, а это делается в медпункте.

Я, конечно, не большой специалист в спортивной медицине. Но все же…

Алгоритм, насколько я знаю, таков: игрок получает травму, медики выносят его с поля к себе и там уже оказывают первую помощь. На поле вызывают запасного игрока, и матч продолжается. А тут… Принесли в медпункт и решили обезболивающее сделать? Нога, кстати, и впрямь травмирована – уже успела опухнуть.

Любопытно получается. Утащили с поля живого человека – а в медпункте уже мертвый. Или по пути…

Могли его отравить? Вполне. Но, правда, очень-очень странно.

Кому это нужно? Зачем? Обычным обезболивающим?

В коридоре раздался приглушенный звук шагов.

Я действовала на уровне инстинктов. Скользнула за смежную дверь, оставив себе щелочку для обзора, и затаила дыхание, надеясь на то, что шаги утихнут и люди пройдут мимо медпункта.

Не повезло, идущие по коридору зашли в медпункт.

Я сконцентрировалась, обостряя восприимчивость, и попыталась разглядеть, кто же зашел навестить тело несчастного Рудникова.

Одним из визитеров оказался Глухалов.

Сначала я увидела его форму и часть лица, вполне узнаваемого, потом услышала слабо знакомый голос – все-таки он сравнительно недалеко от меня был на трибунах. И не молчал.

При первой же реплике я испытала настоящий шок:

– Что, он точно готов? – спросил тренер раздраженно.

– Сам проверь, – откликнулся его собеседник, которого я идентифицировать не могла. Не видела, а голоса раньше не слышала.

Я увидела, как Глухалов наклонился над трупом и просто ткнул его пальцем. Грубо как-то.

Реакции, конечно, не последовало, Рудников точно был мертв.

– Сдох, – констатировал незнакомец.

– Угу, – согласился тренер.

Они отчего-то замолчали, я напряглась.

– Надеюсь, наш человек все сделал по плану? – поинтересовался Глухалов.

Ну, очень интересно. Значит, тренер – вовсе даже и не безобидная овечка, за жизнь которой опасается жена. А целый зубастый волк.

Я еще сильнее напрягла слух, пытаясь не упустить ни вздоха и запомнить каждую интонацию. Потом обдумаю.

– А ты сомневаешься?

– Я не хочу проблем.

У вас уже они есть, причем большие, ребята.

– Кто их хочет, Вася, скажи мне? – обманчиво мягко поинтересовался незнакомец.

– Никто.

– Тогда к чему такие вопросы?

– Я должен быть уверен.

Собеседник Глухалова недовольно хмыкнул.

– Он вколол ему яд, который спровоцировал сердечный приступ. Все четко, не надо так волноваться.

– А я не могу не волноваться! – вспылил тренер. – Нам еще предстоит закончить дело!

Какое дело? Все более интересные подробности открывались мне в моем укромном местечке. Все-таки правильно говорят: иногда подслушивать полезно.

– Я понимаю, Вася, я все прекрасно понимаю. Тебе страшно. Ты когда-то ее любил. Но она сама сделала свой выбор.

Тренер немного помолчал.

– Мы с ней все-таки близкие люди… Не чужие…

Стоп, они что, говорят про Веру? Про Веру, которая хотела спасти этого несносного засранца, планирующего, если я правильно поняла, ее убить?

Прямо сейчас? Над телом собственного игрока, в смерти которого напрямую замешан?

Ну что за бред?!

Я была возмущена до предела. Но сдержалась: вмешаюсь – все испорчу. А доказать этот разговор…

М-да, плохо я подготовилась, стоило бы записать на диктофон. Но кто же знал, что техника тоже понадобится?

Я все-таки не частный детектив, а телохранитель. Моя задача – охранять тело этого вот… нехорошего человека.

Впрочем, теперь задача изменилась: Глухалова и его сообщника нужно поймать с поличным. Желательно сдать соответствующим органам. Чтобы ответили за смерть парня, чтобы рассказали о своей афере…

– Жена, не жена, я скажу тебе еще раз – она сделала свой выбор. И точка. Ты уже все решил, Вася.

Вася… что же ты творишь? Веру было жаль: наивная женщина задействовала свои связи, вышла на меня, наняла меня за немаленькие, между прочим, деньги… Чтобы защитить мужа… А тот…

Бр-р, противненько!

Глухалов вновь появился в поле моего зрения, осматривая, как и я буквально недавно, левое бедро Рудникова.

– Он что, не мог сделать так, чтобы следа не осталось? – тренер был явно возмущен. И раздражен.

Теперь мне была понятна причина его дерганий на поле во время игры. Ведь он запланировал настоящее убийство!

– Как, можешь сказать? В грудь волосатую целиться? Или в затылок иголкой тыкать? – съехидничал его собеседник. – Хорош придираться, никто не узнает об этом.

– Ты уверен?

– В морге, куда его повезут, все патанатомы куплены. Наши ребята. Кто бы ни был на смене, ничего лишнего не напишет. Сердечная недостаточность – и точка. Может, на игре понервничал. Может, ногу повредил – и на фоне болевого шока.

«Интересно. Взятки? Сколько людей они затянули в свою грязную игру? Опасно, очень опасно», – предупредила я сама себя.

– Тогда ладно.

– Так что?

– Что?

– Отдаем полиции этого красавчика? – Собеседник Глухалова усмехнулся, в его голосе сочился яд.

Тренер судорожно вздохнул.

– Не держать же его здесь, завоняет скоро на весь стадион.

Его явно выводила из себя сложившаяся ситуация. А может, он бесился из-за того, что не по добровольному желанию ввязался в эту затею. Ведь Вера говорила о том, что он не хотел участвовать в договорных матчах, но директор на этом настаивал. Что, если это шантаж? И Глухалов не убийца, а тоже жертва?

Любопытно. Но чем можно шантажировать тренера? Да так, что он влез в такое грязное дело, как убийство? На мой взгляд, оформить проигрыш команды можно было и не такими криминальными методами. Выпусти игрока послабее, подкупи или припугни ведущего в команде – и победа в руках конкурентов.

– Не переживай, Вася, он получил по заслугам, ты же знаешь.

«По заслугам? Чем провинился футболист провинциального клуба далекого Тарасова?»

– Да, да…

Глухалов отозвался как-то очень неуверенно.

Они выдержали паузу, видимо, проверяли, нет ли кого в коридоре, и так же молча вышли.

Я выдохнула. Наконец-то смогла нормально дышать, не боясь, что предательская физиологическая необходимость выдаст мое присутствие. Между прочим, медпункт располагается достаточно далеко от коридоров, по которым частенько ходит народ. Потому здесь очень тихо.

Несколько озадаченная услышанным и возникшими в связи с этим многочисленными вопросами, я вышла из смежной двери и покинула медпункт.

Быстро сориентировавшись в здании, благо на зрительную память никогда не жаловалась, направилась к кабинету Макса, надеясь, что застану его там.

Я постучала в дверь, но не получила ответа. Зато услышала резкий голос Макса: он с кем-то общался в довольно-таки жесткой командной форме, отдавал приказы, что ли.

Я осторожно открыла дверь и юлой проскользнула в кабинет.

Макс говорил с кем-то по телефону:

– Да, мы готовы отдать его тело «Скорой» или полиции.

Молчит, выслушивая собеседника. Ведь бывают же телефоны с громкими динамиками! Вот бы подслушать… Но нет, ничего не слышно, как ни напрягай слух.

– Да, он точно мертв, я же сказал: «тело».

Опять он замолчал.

– Да, в медпункте, да.

Он вздохнул и знаком показал мне присесть.

Пожав плечами, я выполнила молчаливый приказ.

Дальше он только говорил отрывистое «да» и долго выслушивал реплики невидимого собеседника.

Я начинала понемногу терять терпение, но понимала при этом, что Макс не виноват. У него сейчас такой аврал, я думаю, из-за этой случайной смерти. Знал бы он, что это убийство.

Но я должна была проверить, кто замешан, кроме Глухалова, в этом темном деле. Вдруг он просто исполнитель, а за этим стоит кто-то другой. Нужно проработать все варианты.

Я скучающе смотрела в потолок, ожидая, когда Максим закончит разговор.

Наконец, это свершилось.

– Так, Женя, что у тебя?

– Я…

– Короче можно? – рявкнул Макс.

– Не ори, – цыкнула я. – Из-за тебя во все это вляпалась – кто ко мне Веру направил?

Непрофессионально с моей стороны огрызаться, с другой стороны, он мне никто – не шеф, не наниматель, просто приятель. А раскомандовался так, будто я ему чем-то обязана. Тьфу!

– Извини, нервы, – мотнул головой Максим. – Я тебя слушаю.

– У Рудникова были какие-то недоброжелатели? Может, что-то знаешь?

– Да вроде бы нет, – на лице читалась работа мысли.

– Ты уверен?

– Хотя да, да! – ответил он сам себе на внутренние размышления. – Бывшая его любовница, невеста, или черт ее разбери. Вечно приходила на стадион и кричала с трибун оскорбления, иногда собирая даже группу поддержки. Мы перестали ее пускать сюда, когда на осмотре последний раз обнаружили у нее пол-литровую банку с жидкостью, как потом показал химический анализ, уксусная эссенция. По ходу, она задумала изуродовать своего бывшего, а тот, не знаю, заметила ты или нет, был красавчиком. До того-то мы бабешку не трогали – все-таки вреда от нее нет. А тут… Мы больше ее не пускали, но Димка не стал заявлять на нее в полицию.

– Почему? – удивилась я. – Уксус – это уже опасно. Мало ли что неадекватной бабе еще в голову стукнет!

– Димка хоть и упорный был парень, с характером, но добрый до одури. Пожалел, наверное. Все-таки когда-то они с ней неплохо ладили.

– Ты знаешь имя этой интересной дамочки?

– Да, конечно. Лиза Котельникова. Скажу больше, я знаю, что она работает флористом в «Оазисе». Кажется, в самом крупном филиале в городе.

– Откуда информация? – полюбопытствовала я.

– Мы как-то самарских принимали на стадионе, а цветы забыли заказать. Ну, вручать победителям. Так Димка быстренько этот вопрос решил – с Лизой созвонился, попросил помочь. Они тогда вроде бы еще встречались…

– А после того, как вы ее пускать перестали, девица не пыталась на стадион пробраться?

– Пыталась, конечно. Кажется, раза три, если я не ошибаюсь. Один раз она попробовала пройти мимо поста в рыжем парике, но ее узнал Валера, по лицу и движениям. Как он объяснил, походка у нее подпрыгивающая. А ее париком не скроешь. Так и развернули ее на входе. Второй раз хотела смешаться с толпой этих… как их… работников пищевой промышленности, короче говоря, притворилась торговцем хот-догов и пришла прямо в костюме огромного хот-дога. Валерка опять стоял на входе, попросил снять костюм для идентификации личности. Говорю же, походку не скроешь! А Валерка – настоящий профи. И опять мимо! А третий раз она у нас просто истерику устроила, требовала ее пропустить «по очень важным делам». Так и не сумела объяснить, что за важные дела.

– Слушай, а у вас что, дырок в ограде нет? – вспомнила я стадионы моего детства.

Там дыра на дыре и дырой погоняет. При желании можно и через забор перемахнуть, где здания, где деревья, а где и трибуны скроют подобное.

– Регулярно залатываем, – обиделся Максим. – Все-таки матчи у нас не бесплатные, а бюджет не слишком щедрый на деньги. Так что стараемся делать так, чтобы болельщики не могли на халяву просочиться.

Я кивнула и поинтересовалась:

– И на этом все? Лиза больше к вам не пыталась пролезть?

– К нам – нет. Но Димка часто жаловался на нее. Что караулила возле подъезда, пришлось переехать, обкидывала тухлыми яйцами его машину, да и вообще всяческим вредительством занималась. Вроде бы он, как я и говорил, так и не подал заявление в полицию, все жалел.

– А чего жалел-то?

– Да черт его разбери, говорю же, добрая душа был парень. Да, жалко его, очень жалко.

– Согласна.

Смерть в таком возрасте всегда пугает. Оставляет после себя ощущение неправильности. Да еще и в подобной ситуации: человек занимался любимым делом, играл в футбол. Ну подумаешь, ногу повредил! И – все, жизнь закончилась.

Впрочем, пока мне не до лирики. Стоит выяснить, имеет ли эта помешанная на Рудникове Лиза отношение к убийству, что-то мне тут казалось неправильным.

В принципе, на мой взгляд, у Глухалова не должно быть причин убивать Рудникова. Или я их не вижу.

Что-то не то увидел? Представлял какую-то опасность? Или Глухалов с не вполне адекватной Лизой связан?

Ладно, буду разбираться.

– Макс, спасибо, – буркнула я. – Если еще какая-то важная информация всплывет – расскажи, ладно? Знаешь же – сочтемся.

– Ага, свои люди.

Он устало улыбнулся и тяжело вздохнул:

– Что же, надо продолжить с делами. У тебя все? Вопросов больше нет?

– Пока нет. А, вот еще что. Не разлучай больше Валеру с Вовкой.

Я усмехнулась и поспешила попрощаться, глядя на вытянутое лицо Максима.

– Ладно, давай, до встречи.

– До встречи.

Я вышла из кабинета.

Быстрым шагом я шла прочь со стадиона, предполагая все же, что Глухалову не нужна моя опека. В моей защите нуждается его жена Вера.

Открыв дверцу своей машины, я ощутила некое облегчение. Села за руль, положила пальцы на кожаный ободок, немного перевела дух.

Но времени не было. Конечно, вряд ли Глухалов прямо сейчас помчится убивать жену – если он и впрямь собрался это сделать. На стадионе по-прежнему суета. Пока тело футболиста вывезут, пока все формальности утрясут – а тренер все-таки не последний человек в команде… С другой стороны, лучше перестраховаться – не хватало еще, чтобы мою клиентку грохнули.

Я позвонила Вере.

Она взяла трубку после второго гудка.

– Женя, слушаю вас. Что-то случилось? С Васей?

Голос был напуганным и на грани рыданий.

– С чего вы взяли? – удивилась я.

В самом деле, мало ли, по какому поводу я ей звоню.

– Ну как же, я трансляцию матча по интернету смотрела, а тут спортсмен упал, все засуетились, Вася в толпу рванул, и включили рекламу, трансляцию прервали, – нервно зачастила женщина.

– С вашим Васей все в порядке, если можно так выразиться, – поспешила заверить я. – Но мне кое-что удалось выяснить.

– Что же?

Ей не терпелось узнать, я это слышала.

– Насколько мне удалось понять, опасность грозит вам, Вера. Вы найдете, где скрыться? Об этом месте не должен знать никто.

– Никто? А… ну да, наверное, только Васю предупрежу, – растерянно заметила она.

– Никто – значит, вообще никто, – я настаивала на своем.

– Но почему? Что случилось? При чем здесь я?

Она просто сыпала вопросами.

– Вера, я пока могу только строить версии. – Говорить «твой муж – убийца» я как-то пока не собиралась. Во-первых, это еще не точно – кто знает, какую игру замутил Глухалов. Во-вторых, нормальная женщина, которая за своего мужа переживает и, судя по всему, любит его, мне и не поверит… – Понимаете, возможно, опасность грозит не только вашему мужу. И если он будет знать о том, где вы – неизвестно, чем это для вас обернется, – тараторила я, стараясь заговорить собеседницу. – Мне нужно, чтобы вы хоть на сутки скрылись ото всех, включая мужа. Никто – абсолютно никто – не должен знать, где вы.

Вера тяжело вздохнула. Мне вспомнились ее грустные глаза в то утро. Стало так жаль ее.

– Хорошо, Женя. Я уеду к подруге, никто ее адрес не знает. Вася тоже не в курсе – мы с ней редко общаемся. Пойдет?

– Пока подходит. Только, прошу вас, уезжайте прямо сейчас, пока он не вернулся домой.

– Но вы уверены, что с Васей все в порядке? – всхлипнула женщина. – Что все-таки произошло на матче?

– Несчастный случай, – коротко ответила я.

Сухим тоном пыталась привести ее в чувство – дамочка близка к истерике, а рыданий, даже по телефону, я не люблю.

– Ничего страшного не случилось. С вами и вашим мужем все сейчас хорошо. Возьмите себя в руки.

Еще один всхлип в телефонной трубке.

– Хорошо, хорошо. Тогда мне нужно ехать.

– Да, чем быстрее, тем лучше.

– Я вас поняла, Женя. Спасибо. Спасибо еще раз.

И я нажала отбой. После чего обратилась к наиболее насущной на данный момент задаче: поиску Лизы Котельниковой.

Не могу сказать, что мне нравится играть в сыщика. Но иногда это необходимо. Проще разобраться в этом деле, нежели думать, кого защитить: Веру или ее мужа-тренера. А может быть, и всю футбольную команду? Кто знает?

Я поискала в соцсетях Лизу Котельникову, и даже удалось найти нескольких девушек по всей стране. Но в Тарасове такая значилась только одна. Красивая высокая блондинка с голубыми глазами, на мой взгляд, немного слишком лихорадочно поблескивающими. Банальная красотка, таких десяток на дюжину.

Загуглив, как доехать до «Оазиса», ведь я никогда раньше не интересовалась флористикой и цветами, завела мотор и выехала на дорогу с парковки.

Размышляя о том, что применить в беседе или, скорее, допросе Котельниковой, кнут или пряник, я быстро доехала до нужного мне места. Припарковалась и зашла в магазин.

Внутри «Оазиса» было душно, влажно, сладко и назойливо пахло цветами. Не скажу, какими именно, но густой тяжелый аромат завораживал: будто оказалась в тропических джунглях. Теперь еще бы местную анаконду найти…

Я прошлась вдоль витрин, снабженных охлаждающими системами, делая вид, что я обычный покупатель, а сама вместо цветов разглядывала продавцов-консультантов магазина.

Милые, но обычные девушки, совершенно меня не интересующие. Ни одной блондинки.

Я пожала плечами: смысла нет топтаться на одном месте, и решительно подошла к прилавку.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Что-нибудь выбрали?

– Знаете, если честно, не могу определиться с выбором…

– Вам помочь? Вам себе или подарок?

– Знаете, мне в прошлый визит так помогла одна девушка, блондинка, кажется… – Я приняла рассеянный вид. – Кажется, ее звали Лиза. У нее отличный вкус. Вы не могли бы ее позвать в зал?

– К сожалению, у нее выходной.

– Ах да… просто я еще хотела поблагодарить ее, моей свекрови так понравились цветы, которые она ей подобрала! Вы можете мне помочь?

«Что я гоню? Невестки что, часто покупают цветочки „вторым мамам“? Ой, не верится! Впрочем, ладно. Продолжим».

– И как же?

Оставался ход конем:

– Хотелось бы узнать, где она живет… Понимаете, хочется отблагодарить девушку – она мне, можно сказать, жизненное счастье спасла.

Я округлила глаза, строя из себя романтичную дурочку. Смущенная, взволнованная девица, мечтающая отблагодарить продавщицу цветочного магазина.

– Понимаете, мне нужно было порадовать свекровь. Она у меня уже немолода, характер у нее не самый простой. А мне надо, чтобы она поменьше скандалила. Сами понимаете, муж всегда от меня требует, чтобы я его маме побольше внимания уделяла. А тут у старухи был юбилей, надо было такой букет, чтобы и выглядел красиво, и понравился этой ведьме.

Я надеялась, что моя речь кажется вполне убедительной. Все же взаимоотношения свекрови и невестки – нормальная тема, которую поймет каждая девушка, даже если она еще не замужем.

По-видимому, я не ошиблась. В глазах моей собеседницы появилось понимание.

– Да они все только и ищут повод, чтобы к чему-то придраться, – сказала девушка. – Мою несколько раз спросишь, что ей надо, что подарить, а потом она нос воротит: все ей не то.

– Вот-вот, – подхватила я. – И у меня все то же самое, поэтому я так обрадовалась, когда она цветами восхищалась, фотки сделала и всем отправила, настолько ей понравилось. Так что я хочу поблагодарить Лизу, может быть, она еще не раз меня выручит. У нее именно такой вкус, который нужен моей свекрови. Я сама-то в цветах вообще не разбираюсь, даже прошу мужа вместо цветов что-то полезное дарить.

Девушка понимающе кивнула.

– Правильно, если денег немного, можно их с большей пользой потратить. Например, в кафе сходить. А цветы – что, постояли немного, да и выбрасывать приходится.

– Точно, – согласилась я, уже начиная скучать.

Время не ждет, а я тут попусту трачу время.

Я многозначительно взглянула на часы и сказала:

– Ой, младшего с тренировки надо забирать…

Девушка взяла чистый стикер и написала адрес на нем. Отдала мне, сказав при этом:

– Такое у нас не принято, но ладно, так уж и быть, я буду рада вам помочь. Глядишь, и меня кто проконсультирует с подарком, чтобы змее подколодной понравился.

Я оценила беглый ровный почерк, чуть не забыв сказать «спасибо».

– Ох, спасибо вам огромное, – скосила глаза на имя на бейджике, – Мария.

– Не за что. Всегда рада помочь хорошему человеку. Удачи со свекровью!

Я улыбнулась и кивнула.

– До свидания.

– До свидания. Приходите к нам еще.

И я вышла на улицу.

Августовская погода была чудесной. Закатное солнце ласкало мою кожу, пока я шла к машине.

На мгновение я забыла обо всем, наслаждаясь теплом, свежим воздухом. Но расслабляться было рано, мне надо работать, а вот потом обязательно позволю себе отдохнуть.

У меня не самая легкая и приятная работа, что верно, то верно. Моя тетушка не устает меня за это упрекать. Однако в моей работе есть немало плюсов, так что я вряд ли променяю ее на стандартный рабочий график в офисе. По крайней мере, я спокойно могу отдыхать когда угодно – летом, зимой, весной, осенью. А иногда даже и несколько раз в год. Не каждый может этим похвастаться.

Конечно, мою работу простой назвать нельзя, но я уже привыкла находить ответы на самые сложные вопросы. Обычно мне помогает интуиция, она меня никогда не подводила.

Сев за руль, я еще раз прочитала адрес. Широкая, 8. Частный дом. Что же, тем лучше, проще будет войти на ее территорию, это не квартира, а дом с участком. Правда, ехать далековато, но временем я пока располагала. Заодно и полюбуюсь частными домами. Все же дом – это не квартира, которые все-таки похожи друг на друга, несмотря на дизайнерский ремонт, мебель, сделанную на заказ. А вот дома… Частный дом – это всегда что-то особое, совершенно потрясающее, особенно если есть красивый ухоженный участок, сад, клумбы с цветами.

Честно говоря, я давно задумываюсь о покупке дома, останавливает меня лишь то, что тетя привыкла к нашей квартире. Впрочем, я надеюсь ее когда-нибудь уговорить.

Я завела мотор. Дорога за город была приятной, закат был очень красивый, и я поминутно любовалась заходящим солнцем.

Я ехала по залитой темно-розовым светом улице и думала о том, что нужно действовать, как я привыкла, все-таки у меня давно есть свои правила.

Вскоре навигатор женским приятным голосом сказал:

– Вы прибыли в место назначения маршрута.

Я припарковалась возле ухоженного, пусть и старого, но красивого домика. Вышла из машины и подошла к калитке.

Открыть ее было проще простого, просто рукой через доски дотянуться до крючка на калитке, что я, собственно, и сделала.

Осторожно открыла калитку и вошла на территорию. Она была в меру ухоженной, лишь кое-где виднелись сорняки, но это простительно, хоть и конец приходил лету, но природа все еще бушевала.

Пройдя мимо грядок с морковкой и свеклой, я подошла к двери. Решительно ее открыла. И вошла в дом.

Это, конечно, не особняк с роскошным ремонтом, но этот милый домик мне понравился. Пожалуй, я бы с радостью купила себе такой же, настолько он показался уютным, хотя пока мне довелось увидеть только прихожую. Она была отделана деревом, натуральным, как будто необработанным. Но мой внимательный взгляд моментально оценил, что ремонт обошелся хозяевам в немалую сумму.

Мне стало интересно, каково же внутреннее убранство дома. Я уже начала сомневаться, не ошиблась ли я. Неужели здесь живет та девушка, в психическом здоровье которой можно засомневаться.

Как только я вошла, меня тут же окутал запах свежей горячей выпечки так, что аж слюнки потекли, и желудок настойчиво напомнил о том, что я ничего не ела весь день.

Вздохнув, я отметила чистоту и порядок в коридоре и прихожей.

И здесь живет сумасшедшая фанатка-бывшая убитого? Не похоже что-то. Либо она живет еще с кем-то.

– Тук-тук.

Тишина в ответ.

– Есть кто дома?

Из глубины дома донесся женский голос:

– Сейчас-сейчас, подождите.

Какое-то время я просто стояла, переминаясь с пятки на носок, не зная, чем себя занять. Не проходить же дальше прихожей в чужой дом, хоть я и так уже была наглым гостем, но, кажется, хозяйку это не смущало.

Наконец, в коридоре я увидела идущую ко мне блондинку.

Девушка зашла в прихожую и недоуменно посмотрела на меня, остановившись.

– Простите, а вы кто?

У нее был приятный голос, идеальная внешность, ухоженные кожа и волосы, огромные голубые глаза. Она была чуть ниже моих ста восьмидесяти сантиметров ростом, но тоже не низенькая. Шикарные светлые волосы убраны в высокий конский хвост. И даже в домашней пижаме она выглядела эффектно, как королева на великосветском приеме.

– Здравствуйте, вы Лиза Котельникова?

Она, казалось, пришла в еще большее недоумение.

– Да, а вы кто?

– Меня зовут Женя Охотникова. Я к вам по делу.

– По какому делу?

– Вы же не будете держать меня в прихожей? – ответила я вопросом на вопрос.

Иногда нахальство – второе счастье. Я вела себя так, словно имею полное право проникнуть в чужое жилье. И Лиза, очевидно, поверила в мой мысленный посыл.

Она озадаченно замерла, подумывая огрызнуться и выгнать незваную гостью, но потом махнула рукой:

– Хорошо, пройдемте на кухню.

Она не была похожа на сумасшедшую, ну вот ни капли! Хоть убейте, но психически неуравновешенные люди, а уж тем более обладатели диагнозов из «психиатрички», выглядят совершенно иначе.

Девочка совершенно уравновешенна, взгляд спокойный, легкая настороженность вполне объяснима – меня бы тоже напряг визит незнакомки. Но Максим не стал бы мне врать, правда же? Зачем ему это?

Я прошла за Лизой в дом, оглядываясь по сторонам. На стенах висели красивые картины, изысканно дополняющие интерьер дома.

Мы прошли по коридору, свернули налево и прошли в кухню, уютную, в зелено-желтых тонах.

Лиза показала мне на кухонный уголок, обитый салатовой тканью:

– Прошу.

– Спасибо, – кивнула я, усаживаясь на довольно-таки удобный диванчик.

Правда, ногам под столешницей тесновато было, ну да ничего. В случае чего, среагировать я успею. Холодная тяжесть пистолета остро ощущалась под мышкой. А пока можно проявить вежливость: вроде бы Лиза не пытается на меня броситься с чем-нибудь тяжелым или опасным, вроде уксуса.

– Чай, кофе?

Я пожала плечами. Странно, на мой взгляд: предлагать незнакомой даме, пришедшей без приглашения, чай или кофе. И ответила:

– От кофе бы не отказалась.

И правда, день затянулся, а обед был ну очень давно… Да и что там того обеда – пара бутербродов…

– Минутку. Я как раз испекла синнабоны.

Она показала поднос на тумбочке, где лежали сладкие булочки в сливочной помадке, которые и заставили меня пожалеть о том, что я так мало ела сегодня, можно сказать, вообще не ела.

Но озадачилась я еще больше: ну какие синнабоны? Этой девице никто не объяснял технику безопасности, что ли?

– Спасибо, – повторила я, отметая лишние мысли.

Ну угощают – тем лучше, червячка заморю.

Хозяйка дома ловко и быстро заварила мне кофе, кстати, растворимый, что, в принципе, меня устраивало. Добавила молоко.

– Сколько ложек сахара?

– Баз сахара, пожалуйста.

Я пока придерживалась тактики спокойствия и вежливости. Может, это сработает лучше, чем бешеный напор. Во всяком случае, попробую.

Лиза поставила чашки на стол и села напротив меня. Подвинула тарелку, на которую положила три булочки, ближе ко мне.

– Угощайтесь, – она мило улыбнулась.

– Благодарю.

Отпив глоток кофе, который оказался вполне сносным, я сдержала в себе порыв съесть один из этих трех аппетитных синнабонов. Что ж, не есть я сюда приехала, далеко не это.