Читать книгу Рекламная пауза - Марина Серова - Страница 2

Следующий день прошел в хлопотах, связанных с предстоящим отпуском, провести который я намеревалась где-нибудь в теплых и, желательно, благоустроенных краях. В турбюро мне предложили Болгарию, Кипр, Испанию, Турцию и т. д. и т. п., чем поставили в крайне затруднительное положение, связанное с проблемой выбора. Пришлось взять тайм-аут, чтобы принять правильное решение.

Положение осложнялось тем, что я терпеть не могу путешествовать в одиночестве, а в данный момент, главным образом в связи с моей чрезвычайной занятостью в последнее время, достойной кандидатуры для совместного отдыха не просматривалось.

С другой стороны, притащить в курортную зону своего мужика, все равно, что приехать в Тулу со своим самоваром.

Погруженная в размышления и обуреваемая сомнениями, я посетила парикмахера, маникюршу, портниху и, совершенно всем этим, вкупе со все усиливающейся жарой, измотанная, вернулась домой, мечтая теперь отправиться на отдых куда-нибудь в Норильск, где, как проинформировал меня диктор телевидения, температура воздуха была не выше шести градусов тепла, да еще с дождичком. Живут же люди!

Перед тем, как сообщить прогноз погоды, в шестичасовом выпуске новостей канал ОРТ показал вчерашний сюжет с убийством на пустыре, добавив от себя, что установлена личность убитой. Ее имя – Светлана Рогова, двадцати лет, студентка четвертого курса университета, изучавшая романо-германскую филологию. Органы МВД и прокуратуры разрабатывают перспективную версию преступления, но в интересах следствия подробности пока не разглашают.

Для специалистов, поднаторевших в изучении милицейско-канцелярской филологии и способных перевести этот бюрократический новояз на обычный русский язык, такое сообщение могло означать все, что угодно. Например, что эти весьма компетентные во всех отношениях органы пребывают в полной растерянности или что, арестовав первых подвернувшихся под руку бедолаг, оперативники и следователи лупят их почем зря в следственных застенках, выбивая «чистосердечное признание», чтобы предъявить возмущенной либеральной общественности того, кто первым сломается.

Выключив телевизор, я взялась за газеты.

Скандальный «Столичный комсомолец» не пожалел приличного куска первой полосы для фотографии убитой девушки на кресте с аршинным заголовком:

«Ритуальное убийство в Тарасове».

Надо отдать должное газете, фотография была очень качественная. Помимо распятого тела несчастной девушки и идиотской надписи над ней, можно было даже свободно прочитать рекламу фирмы «Сирена» на стене пакгауза.

Чего никак не скажешь о прокоммунистической «Советской Руси», поместившей плохонькую неразборчивую фотографию. Из сопровождающего ее текста выпирало плохо скрываемое раздражение от того, что на табличке не было надписи: «Смерть коммунистам!»

Очевидно, в этом случае фотография была бы надлежащего размера и качества, а призывы свержения антинародного прогнившего режима, несомненно, совершившего эту злостную провокацию, дабы развязать разнузданную травлю народно-патриотических сил, еще более надоедливы и бестолковы, хотя это и представляется мне почти невозможным.

Явно упивающаяся своей солидностью и аналитичностью «Литературка» опубликовала обширнейшую и нуднейшую статью, подписанную неким Капелевичем, в которой на полном серьезе обсуждался вопрос о возможности еврейских погромов на юге России. К величайшему облегчению запуганного читателя, автор в конце концов делал вывод, что подобное развитие событий маловероятно. Надо проследить, не появится ли в одном из следующих номеров в порядке развития столь актуальной темы статья о возможности масонских погромов на Крайнем Севере России, как о событии, гораздо более злободневном, чем первое. И что уж казалось даже менее вероятным, чем еврейские погромы, «Литературка» тоже поместила фотографию убитой.

Воистину, со времени убийства Листьева ни одно преступление не получило такого общественного резонанса.

Отбросив газеты, я опять включила телевизор. В конце концов, я в отпуске или нет? Имею я право отдохнуть от всей этой криминально-полицейской чехарды и всецело отдаться решению проблемы организации предстоящего курортного турне?

К счастью, на одном из местных телеканалов показывали какую-то американскую не очень смешную, но все же комедию. Устроившись поудобнее в кресле, я приготовилась добросовестно отдохнуть.

Но не тут-то было. Минут через десять демонстрация фильма была прервана очередной информационной программой. Опять показали губернатора в белом халате. На этот раз он посетил городской морг. Наше местное телевидение никак не назовешь «фабрикой грез»: садишься смотреть комедию, а оказываешься, пусть даже в компании самого губернатора, на фильме ужасов. Я пошла на кухню варить кофе. Когда я вернулась с чашечкой в руках, выпуск новостей подходил к концу. Озабоченный диктор сообщил, что в убийстве Роговой подозревается ее жених и однокурсник Николай Горобец, скрывающийся в настоящее время от следствия. Областная прокуратура просит граждан, которым известно нынешнее место пребывания Горобца, незамедлительно сообщить об этом по изображенным бегущей строкой номерам телефонов. Вознаграждение гарантируется.

В раздражении я схватила с полки первую попавшуюся видеокассету и впихнула ее в щель видеомагнитофона. Пусть я и смотрела эту пленку сто раз, зато я буду уверена, что ее бесцеремонно не прервут на самом интересном месте, чтобы показать коровник, морг или чью-нибудь уголовную рожу.

Уголовная рожа появилась на экране до того, как я успела переключить телевизор на видеомагнитофон. Следует признать, что была она весьма и весьма симпатичной. Даже, можно сказать, красивой. Качественная цветная фотография демонстрировала немного грустное лицо молодого человека лет двадцати четырех – двадцати шести с темными, почти черными слегка вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Чертами лица он был немного похож одновременно на Алена Делона и Бориса Немцова.

Если человек с таким лицом может быть маньяком и убийцей, то теория Ломброзо о связи внешности и преступных наклонностей явно ошибочна. О чем лично я очень и очень сожалею. Хотя, если вдуматься, какое мне до всего этого дело?

Я решительно переключила телевизор на просмотр магнитофона. Пока шла перемотка ленты к началу, я бросила магические кости:

16 + 6 + 36.

«Вы столкнетесь со злом, пытаясь защитить других от бесчестья».

Интересно. Я никого не собираюсь защищать от бесчестья! Наоборот, я собираюсь отдохнуть пару недель на берегу теплого моря и мечтаю, чтобы меня оставили в покое хотя бы на это короткое время. И начну я свой отдых прямо сейчас, чего бы мне это ни стоило!

Я яростно ткнула пульт управления в сторону видеомагнитофона, нажимая на кнопку пуска.

Но от судьбы, как видно, действительно, не уйдешь. На экране телевизора появился злополучный пустырь с распятой на столбе девушкой. Второпях я поставила кассету с записью одного из первых репортажей об этом преступлении.

Дальнейшие свои высказывания по этому поводу я опускаю, как не выдерживающие никакой, даже самой снисходительной цензуры.

Мой нецензурный монолог был внезапно прерван звонком у входной двери. Открыв ее, я обнаружила у своего порога того, кого ожидала увидеть менее всего на свете. Застенчиво моргая длинными ресницами, передо мной стоял Николай Горобец собственной персоной.