Читать книгу Дорога к мести - Марина Серова, Марина Сергеевна Серова - Страница 3

Наутро меня разбудил звонок, но не будильника, а телефона. Спросонья я ничего не понимала и могла только бестолково пытаться сфокусировать взгляд на горящем экране. Хотелось бы увидеть со стороны, как забавно я выглядела сейчас. Растрепанная, наверняка помятая, да еще и с глазами прищуренными. Что-то мне подсказывало, что в данный момент я походила не на профессионала частного сыска, а на сонного мультяшного крота, выбравшегося из норы.

Больших усилий мне стоило ответить на звонок.

– Да, – проскрипел мой голос. Таким звуком можно и испугать кого-нибудь – преступники встанут на путь истинный, если дать им поговорить со мной, сонной.

– Тань, привет!

– Привет, – тут же протянула я, переворачиваясь на спину. Голос женщины показался знакомым, но кто это был – сложно сказать.

– Это Оля. Я тут по делу звоню. Не отвлекаю?

– Оля, – повторила я, проморгалась и села, от чего голова моя немного закружилась, а желание лечь обратно возросло тысячекратно. Имя мне не сказало ровным счетом ничего. – Не отвлекаешь. Что-то случилось?

Проведя рукой по волосам, я поняла, что без расчески тут не обойтись. Спутанные светлые пряди очень кстати падали на лицо и выполняли роль неплохой шторки от солнца: яркие лучи пробивались сквозь не прикрытые занавесками окна и больно били по моим сонным глазам.

Оля, которую я все никак не могла вспомнить, тем временем продолжила. Говорила она быстро и звонко, едва успевая делать короткие вдохи между предложениями:

– Тут у нас проблема. Даже не проблема. Не знаю, как такое лучше назвать. – Оля нервно хохотнула. Мало веселости было в этом звуке. – В общем, я думаю, что для тебя есть работа. Мой начальник в шоке. Боится, что полиция никого не найдет, но хочет, чтобы преступник был во что бы то ни стало пойман. Я ему уже рассказала о твоем внушительном послужном списке и о том, сколько стоят твои услуги. Он немного повозмущался, но согласился. Не мог не согласиться. Тут же такое!

Моя голова болела все сильнее, а сила притяжения подушки победила стремление встать с постели. Я легла обратно, поставила телефон на громкую связь и положила его рядом с собой. Звонкий голос Оли – кем бы она ни была – странным образом успокаивал. Можно даже сказать, укачивал.

– Мы и подумать не могли, что такое может случиться в реальной жизни. Чувствую себя героиней какого-то детективного сериала!

Тон голоса Оли стал на порядок громче, моя собеседница явно волновалась и места себе не находила. Я бы с радостью поддержала ее, если бы понимала две вещи: кто такая Оля и что у нее случилось.

– Можешь по порядку? – прокашлявшись, выдала я ценой больших усилий. Голос уже больше походил на человеческий.

– Да. Конечно. Но, может, тебе лучше сразу к нам подъехать? Это все-таки не совсем телефонный разговор.

Я промычала что-то неразборчивое. Скорее всего, это мычание должно было быть вопросом «Куда мне ехать?», но я была не уверена. В любом случае Оля поняла все по-своему:

– Ладно. Если в двух словах, то сегодня утром был найден мертвым один из наших сотрудников. Представляешь! Его ножом закололи буквально в двухстах метрах от собственного дома. Наш начальник считает, что это конкуренты решили устранить Алексея.

Я зевнула и уставилась на экран телефона чуть более осознанным взглядом, убийство – это все-таки серьезно.

– Хорошо. Скоро приеду. Только адрес скинь. – Уставившись в окно, я задалась следующим справедливым вопросом: – Который вообще сейчас час?

– Почти девять.

Мне осталось лишь тяжело вздохнуть и попрощаться. Вот и отоспалась до обеда!

Не успел телефон потухнуть после сброшенного вызова, как пришло сообщение с незнакомого номера. Вот тебе, Танечка, и адрес, который ты так просила. Теперь собирайся и топай в самую рань раскрывать очередное преступление.

Куда-то идти совсем не хотелось – может, у меня и дома дела. Я, вон, подушке не доверяю – вдруг я голову подниму, а она сбежит. Где потом ее искать?

Вздохнув еще раз, я собрала все свои силы в кулак и поднялась с кровати. Мне нужно было срочно выпить кофе, взбодриться и ехать. Но это было нужно, а хотелось-то совсем другого.

Не зная, какое решение принять, я потянулась к своим любимым гадальным костям. Пусть я еще ничего не расследую, но надо же мне знать, стоит соглашаться на это дело или нет?

Вернувшись в мягкую и манящую постель, я потрясла кости в кулаке и бросила их на расправленное одеяло. Две костяшки упали ровно, показывая числа 30 и 22, но вот центральная завалилась в единственную складку на одеяле.

– Шесть или десять? – Я с задумчивостью уставилась на кость-предательницу, оценивая, какая грань выше. В конце концов, сдалась, плюнула на это дело и решила посмотреть оба варианта.

– Тридцать плюс шесть плюс двадцать два, – озвучила первый вариант: – Вас обижает унылая, безрадостная работа. Не самое приятное начало. Тогда посмотрим с другой стороны.

А с другой стороны была десятка.

– Ага. Непредвиденные осложнения в делах сами собой разрешатся, и вы получите прибыль. Это уже получше, – заключила я и собрала кости.

Чаша весов перевесила в сторону нового дела. Особенно мне нравился факт того, что Олин шеф в курсе моих расценок и без всяких вопросов готов оплачивать мою работу в полной мере. Ох, и люблю я таких, на все согласных мужчин.

Поездка по нужному адресу заняла достаточно времени – ни много ни мало, а тащиться пришлось почти на другой конец города. И опять утром. И опять по пробкам! Хотелось прямо сейчас связаться с Вадимом и попросить его научить меня кататься на самокате. Хотя теперь-то он уже вряд ли сможет меня хоть чему-то научить, лишился ведь своего транспорта.

От воспоминаний о вчерашней ситуации с Вадимом на душе стало как-то не очень. Еще неприятнее это утро делал и тот факт, что второпях я так и не выпила кофе. И не позавтракала! Но отсутствие в организме утренней порции кофеина, конечно, страшнее. И по дороге, как назло, ни одной кофейни.

Припарковавшись у нужного здания, я набрала последний входящий номер.

Оля ответила почти сразу:

– Да, Тань, ты уже подъехала?

– Ага. Стою вот. – Я задрала голову, рассматривая стеклянный фасад здания. Неплохое местечко и район дорогой. Жаль только, что ничего из этого не наталкивало на мысль о том, кто такая Оля.

– Сейчас. Подожди минутку. Я за тобой спущусь.

По моим внутренним часам, прошло секунд сорок, прежде чем мне навстречу выбежала невысокая, нервно улыбающаяся блондинка. Одна ее рука была протянута вперед – то ли обнять она меня хотела, то ли руку пожать, – а во второй был бумажный стаканчик, накрытый крышкой.

– Танечка, я так рада, что ты приехала. Спасибо. – Между двумя вариантами Оля выбрала объятия. Оно вышло торопливым и неловким. Я позволила себе лишь несильно приобнять Олю за плечи и тут же отстраниться. – Это тебе. Помню, как сильно ты любишь кофе. Считай это компенсацией за ранний подъем.

«Лучше бы, конечно, компенсировали деньгами», – хотела сказать я, но поняла, что в стаканчике кофе, к которому так стремилась моя душа. Да еще и латте с карамельным сиропом.

– Соленая карамель, – протянула я после первого глотка, едва не закатывая глаза от наслаждения. Поистине божественный напиток.

Оля довольно кивнула и взяла меня под локоть.

Ненавязчиво буксируя меня в сторону входа в офис, она начала говорить:

– У Вячеслава Степановича уже есть несколько подозреваемых. Он считает, что это могли быть наши основные конкуренты. Сейчас в этой сфере очень возросла конкуренция. А Соломин прекрасно умел находить с людьми общий язык. По работе, конечно, в жизни-то он был тем еще, – Оля запнулась: – То есть о покойниках же плохо не говорят?

– О покойниках или хорошо, или ничего, кроме правды, – сказала я. Всегда злило, когда люди не договаривали до конца эту фразу, тем самым коверкая всю суть. – Но ты подожди. Расскажи сначала, кто такой этот Вячеслав Степанович?

– Это наш генеральный директор и владелец компании. Он тут с утра всех на уши поставил, когда Алексей на связь не вышел. – Оля взмахнула свободной рукой и торопливо прибавила: – Соломин – это…

Но я прервала:

– Убитый.

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась, – я сделала еще один глоток кофе, – не зря же я детективом работаю.

Оля улыбнулась. Впервые за эти минуты ее улыбка вышла не нервной. Сейчас Ольга напоминала совсем юную девушку. Перед глазами пронеслись воспоминания былых лет.

– Точно! – воскликнула я, не в силах удержаться от осенившей меня догадки.

Это ведь та самая Оля-первокурсница, которая просила у меня конспекты.

Я тогда уже была на последнем курсе Тарасовской академии права, а Оля только-только поступила. Уж не помню, как мы познакомились, но весь последний курс Оля всегда крутилась где-то рядом. Подругами нас назвать было сложно, но хорошими приятельницами – можно.

– Ты здесь юристом работаешь?

– Нет. – Оля дернула плечом, но тут же сгладила резкий жест улыбкой. – Я тут секретарь. Как говорила одна наша клиентка, второй человек в организации.

– А чего так? Ты же в следственных органах работать хотела. Все уши мне прожужжала о том, что хочешь продолжить семейную традицию.

– Не сложилось.

Оля отвернулась, прикладывая пропуск к индикатору на двери. Индикатор громко пикнул, и дверь открылась. Задавать вопросы дальше и бередить душевные раны Оли я не стала. Радовало, что я смогла наконец ее вспомнить. Неудивительно, что спустя столько лет Оля затерялась в недрах моей памяти.

До лифта мы дошли в тишине, Оля заговорила, когда мы остановились на четвертом этаже. Перед нами тянулся длинный и светлый коридор. С левой стороны были две двери, с правой – одна. Все они были закрыты. От царившей здесь тишины было немного не по себе.

– Это кабинет Геннадия Львовича, – негромко сказала Ольга, стоило нам поравняться с первой дверью. – Он первый претендент на должность Алексея. Вообще он уже давно метил на эту должность, но Соломин крепко держался за свое место и никому отдавать не планировал. Да и не смог бы никто его подсидеть. Уж очень незаменимый был человек. Геннадий едва ли сможет сохранить все, что успел создать Алексей.

– А кем был Соломин? – Я не совсем понимала, чем они все здесь вообще занимались, но должность убитого хотелось выяснить в первую очередь.

– Он был главой отдела айти. Они располагаются на этаж выше.

Кивнув, я допила остатки кофе. Жаль, все урны мы уже прошли, пришлось тащить пустой стаканчик дальше. Делать это мне было совершенно лень. Мой сонный мозг не придумал ничего лучше, чем немного расстегнуть сумку и, как в подставку, запихнуть стаканчик в образовавшееся отверстие. Он был небольшим, так что как раз идеально влез.

Пока я была занята таким увлекательным делом, дальняя дверь слева открылась и в коридор вышел высокий мужчина с темными, зачесанными назад волосами. Выглядел он как настоящий директор. Разумеется, не обычный, а директор из какого-нибудь красивого сериала. Одного из тех сериалов, в которых главная героиня с первых серий без памяти влюбляется в своего красавчика начальника.

«Ну молодец, Татьяна. Тут такие мужчины ходят, а ты стаканчик в сумку суешь. Идеальная первая встреча, ничего не скажешь».

– Ой! – Оля встала ровно между нами, закрывая меня от взора мужчины. Стаканчик я тут же вытащила и теперь вертела его в руках с самым беззаботным видом. – Леонид! Как там Вячеслав Степанович? Успокоился?

– Куда там. – Мужчина пренебрежительно махнул рукой, но на Олю так и не взглянул.

Его взгляд был направлен в мою сторону, роста Оли не хватало, чтобы полностью скрыть меня от взора человека, чей рост выше хотя бы ста шестидесяти сантиметров. Хотелось сквозь землю провалиться. Стою тут перед местным эталоном мужской красоты в самой глупой ситуации из возможных. Еще и выражение лица наверняка то еще состроила.

Поймав себя на этой мысли, я собралась и вновь стала серьезной и сосредоточенной женщиной. Только стаканчик все еще было некуда деть.

– Здравствуйте. – Леонид обратился ко мне. – А вы та самая знаменитая Татьяна Иванова? Ольга тут уже все уши нам про вас прожужжала. Что ж, рад наконец познакомиться.

– И я рада, – улыбнувшись, я протянула правую руку мужчине. Но тот не пожал ее, а сделал то, чего я никак не ожидала: наклонился вперед, поднес ладонь к губам и легонько коснулся костяшек. – Приятно познакомиться, – кивнула я.

Оля хихикнула.

– Мы вас очень ждали, – сказал Леонид, выпрямившись. – Пойдемте, я вас проведу.

Он кивнул мне и Ольге. Причин отказаться от такого сопровождения не нашлось.

Леонид провел нас дальше по коридору в самую последнюю дверь. Ту самую, которую я не заметила, потому как она была скрыта за небольшой колонной.

В кабинете нас ждал очень взрослый – почти пожилой – мужчина в сером деловом костюме. Он нервно крутил в руках нож для конвертов. Блестящая металлическая поверхность то и дело ловила падающие через окно лучи и бросала по стенам солнечные зайчики.

– О! – завидев нас, он тут же вскочил на ноги. Его кресло скрипнуло и откатилось назад, а нож упал на деревянную поверхность стола. Мужчина тут же подхватил его и застучал лезвием плашмя по боку компьютерной клавиатуры. – Татьяна! Вы приехали. Наконец-то!

Мужчина засуетился, не зная, куда деть нож, да и самого себя тоже. В конце концов он подобрался и отдал два четких указания:

– Леонид, выйди. Ольга, приготовь нам кофе.

Я хотела отказаться от своей порции щедро предложенного угощения, но прикусила язык. Не настал еще день, когда я буду отказываться от кофе по доброй воле. Даже если сладкий напиток будет вторым за полчаса.

Оля кивнула и выскочила из кабинета, напоследок выхватив у меня из рук пустой стаканчик. Моя спасительница.

Леонид вышел следом за ней, но куда более неторопливо. Мне даже показалось, что он останется здесь или скажет что-то. Но мужчина вышел молча и даже не обернулся.

– Присаживайтесь!

Мне предложили большое и роскошное кресло прямо напротив директорского стола. Сев, я ожидала, что и Вячеслав Степанович тоже сядет на свое место, но мужчина этого не сделал. Он уперся руками в собственный стол и уставился на меня во все глаза. Сжатый в кулаке пусть маленький, но все же нож делал его вид весьма угрожающим.

– Я рад, что вы согласились и так быстро приехали! Ольга меня обо всем предупредила. – Вячеслав Степанович похлопал себя по карманам пиджака, выудил ключ и ненадолго скрылся из моего поля зрения, чтобы открыть выдвижной ящик стола. Спустя минуту мне были продемонстрированы перемотанные банковской лентой купюры. – Это аванс. Остальное, когда преступник будет пойман.

Сумма выглядела достойно, даже интересно, что же такого Ольга им наговорила, что мне такие деньги без всяких вопросов передать собираются.

– Если разберетесь с делом быстро, я добавлю столько же сверху в качестве премии. – Мужчина обошел стол, шагнул ко мне навстречу и положил деньги прямо на широкий подлокотник.

Вячеслав Степанович замер, склонившись надо мной. Его шепот прозвучал совсем тихо, но от того не менее внушительно:

– Помогите мне найти этого человека.

– Я сделаю все, что в моих силах, – как можно более серьезным тоном заверила я.

Вячеслав Степанович кивнул.

– Я так понимаю, пострадавший был очень ценным сотрудником, раз вы так печетесь о поимке его убийцы.

В ответ на мой тон Вячеслав Степанович поморщился и отступил.

– Да. Алексей Соломин во многих вопросах был человеком незаменимым. Его многие пытались переманить на свою сторону, но он отвергал все предложения и крепко держался за свое место. Он был лучшим моим сотрудником и самым ценным кадром в компании. – Вячеслав Степанович во время своей пламенной речи то и дело потрясывал перед собой указательным пальцем. Нож он наконец отложил. – Не знаю как, но он этих айтишников собирал вокруг себя по щелчку пальцев. Гамельский крысолов в сфере информационных технологий.

– Что вы имеете в виду? – Я немного растерялась от такого сравнения.

– Да то и имею. – Мужчина все-таки подошел к своему креслу, пододвинул его к столу и сел. – Как там это называется? Зумеры? Бумеры? Черт их разберет эти поколения. Алексей пытался мне объяснить, но я не очень понял. Молодые которые! Но не те, которые самые юные.

– А! Зумеры!

– Они, родимые. Так вот, в других компаниях у них у всех выгорания, токсичные коллективы и прочие причины навсегда уйти с работы. В общем, увольняются все, текучка страшная. А Алексей как-то нашел к ним подход. Я, честно, не лез. Знаю только, что у них там и дресс-кода нет, и нерабочее настроение может быть веской причиной отпроситься на весь день. И домой все уходят как по часам, а то и раньше. Ну и зарплаты он тоже им платил по своему усмотрению. Меня не тревожило, сколько, пока доход в разы превышал расход. Скорей всего там еще немало всякого, но я с Алексея не спрашивал.

Вячеслав Степанович говорил спокойно, деловито загибая пальцы. Перечисленные факты, кажется, его совсем не тревожили. Такому лояльному начальнику можно было разве что позавидовать.

– У нас только вакансия свободная появится, как тут же очередь желающих. Причем не начинающих айтишников, которые только ищут, куда бы им приткнуться, а вполне опытных. Профессионалов своего дела. – Вячеслав Степанович с тяжелым вздохом прикрыл лицо ладонью. Его наполовину поседевшие усы забавно дернулись из-за движения губ. Сейчас его тон был совсем разбитым: – Они же теперь все уволятся! Моей компании настанет конец.

– Не драматизируйте. – Сказав это, я поджала губы. Такая себе попытка утешить.

Вячеслав Степанович тоже не оценил. Убрав руку от лица, он глянул на меня взглядом, полным печали и тоски.

– Я-то как раз таки и не драматизирую. У меня уже два заявления об увольнении. А ведь только половина одиннадцатого! И знаете, в чем причина? Им необходимо время и смена обстановки, чтобы пережить смерть начальника!

Я пожала плечами.

– Согласитесь, ситуация действительно странная. Их тоже можно понять.

– Но не увольняться же теперь! – Мужчина не сдержался и громко воскликнул, роняя руку на поверхность стола. Удар вышел громкий, а я даже немного загордилась собой из-за того, что не вздрогнула. – Простите.

– Ничего.

– Разболтался я что-то. Не о том речь. – Он тряхнул головой и сел ровно. – В общем, мы потеряли очень ценный кадр. На работе Алексей был большим молодцом.

– Только на работе? – Я ухватилась за эту ниточку и постаралась как можно аккуратней потянуть.

– Да. Честно скажу, человеком Алексей был невыносимым. Упрямым до одури. Грубым. – Мужчина фыркнул и покачал головой. – Вчера, например, подрался с каким-то парнем по дороге на работу. Тот в него на самокате врезался, а Алексей… – Вячеслав Степанович развел руки в стороны и пожал плечами. – Алексей поступил как Алексей. Еще и хвалился потом.

Того, как я замерла, он не заметил, а если и заметил, то не заострил внимания. В моей же голове билась только одна мысль: «Неужели это тот самый мужик, с которым Вадим вчера утром столкнулся на дороге?» Но одного только факта столкновения самоката и машины было мало.

– И что же сделал Алексей?

Вячеслав Степанович замялся.

– Не знаю даже, как это правильно назвать.

В кабинет вошла Ольга, неся на подносе две небольшие чашки кофе. Она поставила обе на стол, и одну пододвинула поближе ко мне.

– Спасибо, Оля, – кивнул ей директор.

Я поблагодарила следом. Ольга кивнула и вышла, негромко прикрыв за собой дверь.

– Так что там с Алексеем и с происшествием на дороге? – поспешила напомнить я.

Вячеслав Степанович, видимо, воспользовался заминкой, чтобы сформулировать мысль:

– Он вроде как переехал его самокат на своей машине. – Он тут же поднял руки, будто не сотрудника своего обелить пытался, а себя самого. – Не хочу оправдывать Алексея, но мальчишка его толкнул. Да так сильно, что Алексей упал и разбил себе затылок. Я как увидел, так мороз по коже: вся шея, рубашка и пиджак в крови! Оля тут ему повязки накладывала. Почти весь бинт извела. Эти самокатчики – главная беда нашего времени. Запретить бы все это, и жизнь была бы лучше.

– Откуда вы узнали, что ваш сотрудник убит? – прервала я пылкую беседу моего нанимателя. – Кто нашел тело?

– Так… Кто нашел – и не знаю, – пожал плечами Вячеслав Степанович. – А нам из полиции сообщили, все утро тут ходили, выясняли, что да как, были ли враги, да как он тут работал.

– А зачем меня тогда нанимать? Полиция же найдет преступника…

– Может, и найдет, – меланхолично заметил мужчина. – Только вот… когда они его найдут? А сколько дел остается нераскрытыми, знаете?

– А кто делом занимается, вы в курсе?

– Понятия не имею. Мне никто не докладывался, говорю же, расспрашивали нас всех.

Я бездумно кивнула и сложила руки на груди, успешно пропуская мимо ушей всю оставшуюся пламенную речь директора. Тем более что речь эта к делу отношения не имела – скорее, мужчина делился со мной тем, насколько неправильно все в мире устроено. Вот и каков шанс, что в один и тот же день, в одном и том же городе, дважды произошло одно и то же событие? Может, я и не сильна в теории вероятности, но что-то подсказывало – шанс такого совпадения крайне мал.

«Во что же ты влез, Вадим?» – спрашивала я мысленно соседского парня.

Весь оставшийся разговор с Вячеславом Степановичем я провела в своих глубоких и тяжелых мыслях. Собственно, об Алексее и его смерти мы больше не говорили – обсуждали мою работу, порядок оплаты, предполагаемые сроки. Стандартная процедура, ничего нового.

– Наверное, вы захотите опросить всех сотрудников? – Вячеслав Степанович громко прокашлялся, когда я совсем ушла в свои мысли. Нетерпеливо он подтолкнул ко мне зеленую папку: – Это личные дела каждого, кто работает на меня.

Мои глаза удивленно расширились, а папка-то была не маленьких размеров. Но я быстро взяла себя в руки и подтянула ее поближе.

– Меня больше интересуют люди, которые напрямую работали с Алексеем. А особенно те, которые после его смерти окажутся в лучах славы.

– Имеете в виду кандидата на должность Алексея?

– Ага. Ну и еще хотелось бы узнать про его врагов.

Вячеслав Степанович призадумался. Или вопрос для него оказался слишком сложным, или недоброжелателей у Алексея было так много, что потребуется немало времени, чтобы всех их вспомнить.

Издав задумчивое «хм», Вячеслав Степанович подцепил папку за край и притянул к себе.

– Даже не знаю, – протянул он неуверенно, листая сложенные в файлы досье сотрудников. – Алексея действительно не очень-то любили, но чтобы враги! Думаю, их у него не было. А что до должности, – мужчина прекратил листать и повернул папку ко мне, – вот, Геннадий Стрельцов. Я еще не определился до конца, но почти уверен, что назначу его на вакантную должность Соломина. Но, скажу честно, Стрельцову далеко до профессионализма Алексея. А может быть, назначу Леонида. Пока рано говорить о чем-то наверняка.

Вячеслав Степанович заметно погрустнел, видимо, вновь подумал о своих айтишниках, которые в ближайшее время разбегутся. Я же больше не пыталась его успокоить, все свое внимание уделяя досье Геннадия. Ничего особенно интересного в нем не было – одни сухие факты. Даже фотографий не было. Но зато благодаря Ольге я знаю, где кабинет Геннадия. Надо бы лично с этим самым Стрельцовым поговорить.

Я громко захлопнула папку, от шума Вячеслав Степанович вернулся из своей тяжелой задумчивости и посмотрел на меня вопросительно.

– Что?

– Мне нужно поговорить со Стрельцовым. А также с айти-отделом, которым руководил Соломин.

Мужчина с готовностью поднялся на ноги.

– Конечно, конечно. Все, что угодно. Я сейчас же всех соберу в конференц-зале.

– Не стоит. Я все равно не смогу опрашивать всех сразу. Пусть лучше по одному приходят. – Я задалась вопросом, покажется ли наглостью с моей стороны вот так вот без спроса занять директорский кабинет. Прикинув, решила испытать судьбу: – Пусть сюда приходят. Здесь я и смогу поговорить с сотрудниками.

Вячеслав Степанович совсем не оскорбился и даже спорить не стал. На ходу заверяя меня, что сейчас все сделает, он торопливо вышел из кабинета.

Оставшись одна, я потянулась к кофе. Он уже немного остыл, но от того не потерял своего вкуса. Все-таки Оля умеет делать кофе. Надо бы спросить, что за сорт зерен она использует. Такими темпами все шкафчики на моей кухне будут забиты не посудой и прочей кухонной утварью, а вскрытыми пачками с кофейными зернами.

Я прикрыла глаза, представляя себе это прекрасное счастливое будущее.

За мыслями о кофейных зернах, разнообразных сиропах, да и об этой красивой чашке в моих руках, я пыталась убежать от мыслей о Вадиме. Ну не может же все так сложиться. Не бывает настолько точных совпадений! А если и бывает, то это совсем не значит, что Вадим виновен. В конце концов, этот парень даже ударить собственного обидчика толком не мог, постоянно по лицу получал. Сложно – даже невозможно – было представить, чтобы Вадим кого-то хладнокровно убил. Впрочем, мысль о его виновности – так, предположение. Больно уж своеобразное совпадение получается: у Вадима с Соломиным на дороге вчера конфликт случился, а ночью Соломина убили. А по поводу деталей смерти Соломина я попробую выяснить у Кирьянова. Подполковник Владимир Кирьянов – полицейский, следователь и мой давний друг. Не в первый и не в последний раз он поделится со мной информацией. Только сначала переговорю с местными… Или все-таки Кире позвонить? Или сначала Вадиму?

Руки сами собой потянулись к телефону и стали его крутить. Я сомневалась, стоит ли звонить Людмиле. Узнать номер телефона Вадима – дело одной минуты. А там уже можно будет и самому парню позвонить, уточнить, что да как. Вот только у этого плана есть два больших минуса. Во-первых, Людмила разволнуется и начнет меня расспрашивать, зачем мне номер ее сына. Ну тут уж я как-нибудь справлюсь. Скажу, что нужна его помощь. Вот только в чем? Единственное, что приходило на ум, – покупка велосипеда или самоката. Вадим вполне мог подойти на роль человека, который может помочь с выбором.

Допустим, причина позвонить Вадиму нашлась. Но тут дело упирается во вторую проблему – Вадим не большой фанат откровений. Даже если я достану его номер и дозвонюсь, он скорей всего или не ответит, или отшутится, или соврет что-нибудь.

– Беда, – протянула я и уже хотела отложить телефон, но вспомнила о другом человеке, которому стоило бы позвонить. Но перед этим я порылась в досье, чтобы найти адрес убитого.

Знакомый номер пальцы набрали по памяти. Гудки звучали долго, заставляя меня бестолково перелистывать досье в зеленой папке. Ну а чего я хотела? Человек наверняка уже на работе.

– Да! – голос подполковника Кирьянова прозвучал громко и совсем по-командирски. Видимо, я своим звонком ворвалась прямо в эпицентр воспитательного процесса.

– Привет, Кирь, – поздоровалась я, улыбнувшись. Все же немного непривычно слышать от обычно спокойного и уравновешенного Кирьянова такой суровый тон. – Кто-то проштрафился? Кого отчитываешь?

– Привет, Тань, – ответил мужчина уже куда более спокойно и тяжело вздохнул. – Да тут, – вздохнул еще раз, – без ста граммов и рассказывать не хочется. Поседею я с этими студентами.

– Новенькие?

– Хуже! На стажировку взяли четверокурсников. А тут туши свет, бросай гранату!

Я негромко посмеялась и сочувственно ответила:

– Береги себя, Киря. А то с нервами сляжешь и оставлять придется родную полицию на этих желторотиков.

Кирьянов пробурчал что-то, а потом опомнился.

– Ты чего звонишь-то? Что-то случилось?

– Да я по работе. У меня новое расследование. Сегодня утром нашли тело Алексея Владленовича Соломина, – следом я назвала адрес убитого, найденный в его досье. – Сможешь рассказать, что известно?

Мне было слышно, как стала громко клацать компьютерная мышь, а потом и пальцы Кирьянова забарабанили по клавиатуре.

– Ты же понимаешь, что это не телефонный разговор? – спросил он почти строго. Но мне все равно было слышно, как Кирьянов набирал что-то на клавиатуре.

– Понимаю. Но у нас век современных технологий. Стало модно решать все вопросы дистанционно.

Кирьянов тяжело вздохнул.

– Ох, Танька. Пользуешься моей добротой. Но это в последний раз. – Я улыбнулась. Пальцев не хватит перечесть, как часто я подобную фразу в своей жизни слышала. – Да, был такой. Я как раз выезжал на место, – и прибавил чуть более убитым тоном, – со стажером. Он там натоптать умудрился, пока все отвлеклись.

– Это ты его там отчитывал?

– Да, его, родимого. Он тут уже делов наворотил после этого. Шустрый малый. Боюсь его одного оставлять – разнесет нам весь отдел.

– Так что там с убитым? – напомнила я, постукивая пальцами по стенкам чашки.

– Пока могу точно сказать, что убили его ножом в спину. Причем удар был нанесен сверху вниз. Телефона при убитом не обнаружено, да и одет слишком по-домашнему. Будто на минуту выскочил по какому-то делу. Хотя какие там могут быть дела? Убийство произошло на площадке рядом с недостроенным высотным зданием. Если поедешь, сориентируешься – криминалисты обтянули место преступления лентой. Топтаться можешь – мои все, что могли, оттуда собрали. А в остальном… Стройка стройкой и ничего вокруг.

– Володь, давай подробности. Когда и кто тело обнаружил? Примерное время смерти, если есть? Что-нибудь в квартире нашлось? «Пальчики» чужие, что-то еще?

– Ох, я прямо подозреваемым на допросе себя почувствовал, – фыркнул Киря. – Так… Многого пока не скажу, сам не знаю. Эксперты работают. Убит Соломин Алексей Владленович, тридцать четыре года, не женат, работает… Зарегистрирован по адресу… Там же и проживает. Тело обнаружил собачник из соседней высотки, адрес… Рано утром, еще и шести утра не было. Убийство предположительно совершено с одиннадцати до часу ночи, точнее скажут после вскрытия. Соломин выскочил на улицу в домашних тапочках, видимо, спешил. Телефона рядом с телом не обнаружено. Есть предположение, что увидел, как вандалы его машину разносят, и погнался за ними.

– Откуда дровишки? – процитировала я классика.

– Оттуда, что машина, зарегистрированная на жертву, вся разбита. Покрышки порезаны. Окна его квартиры выходят как раз на стихийную парковку.

– Камеры? – продолжила я забрасывать друга вопросами.

– Нет. Дом сравнительно недавно сдан в эксплуатацию, камерами пока не оборудован. Парковка тоже.

– Грустно, – пробормотала я. – Соседние магазины?

– Так они все с обратной стороны дома. И камеры их ни на недострой, ни на парковку не выходят, – ответил Кирьянов. – Так, что тебе еще? Соседи? Кого обошли – те никого и ничего не видели. Вроде шумел кто-то, а кто, почему – им без разницы. Недострой не освещается в темное время суток, и жители ближайшей высотки тоже ничего особенного не видели.

– Квартира? Осмотрели?

– Да. Тоже можешь глянуть, но вряд ли что найдешь. Обычное жилье холостяка. «Пальчики», обнаруженные там, по базам пробили – никаких криминальных авторитетов Соломин у себя не принимал.

– Телефон в квартире нашли?

– Нет.

– Думаешь, телефон забрал убийца? – с надеждой спросила я.

«Вадиму не было причин красть телефон Алексея. Это ли не прекрасный повод списать соседа со счетов?»

– Может быть, может быть, – протянул Кирьянов. – Подожди секунду, – вдруг попросил он и, не успела я поинтересоваться, что случилось, как услышала громкий голос друга. Он снова кричал на кого-то. Громко так и выразительно. Бедный, и так работа тяжелая и нервная, а ему еще студентов подкинули. – Прости, Тань. Позже поговорим, у меня тут…

– Я понимаю, – прервала я. – Все хорошо. Терпения тебе и пучок крепких нервов. В принципе, все, что мне нужно, ты уже рассказал. Будет что новое…

– Спасибо на добром слове. Будут новости – наберу тебя.

Кирьянов тут же отключился, оставляя меня наедине с мыслями и подозрениями. Еще нужно было распланировать свои дальнейшие действия. Обязательным пунктом был опрос сотрудников, чем я сейчас и займусь. Потом хотелось бы съездить на место убийства, заглянуть к Кирьянову и добиться от него побольше информации. Ну и, конечно, Вадим! Разыскать его нужно было во что бы то ни стало. В его невиновности сомнений не было, но это у меня – другие могли заподозрить вспыльчивого парня. Придется попотеть, чтобы обелить доброе имя соседа.

Видимо, я сильно задумалась, раз даже не услышала, как за спиной открылась дверь.

– Привет еще раз, – в кабинет заглянула Оля. Она неловко улыбалась, высунув голову из-за двери и не входя в помещение.

Я развернулась к ней боком и махнула рукой, предлагая зайти. Оля так и поступила: просочилась в комнату и тихонько закрыла за собой дверь.

– Ну как расследование? – спросила первым делом она. Подойдя к столу передо мной, Оля присела на самый краешек, отодвинув и чашку, и зеленую папку.

– Пока только начинаю. А ты не поможешь мне с кругом подозреваемых? Твой начальник считает, что у Алексея на работе не могло быть злопыхателей.

Оля фыркнула.

– Конечно. Степанович свято верил, что Алексея все так же любят и ценят, как он сам. А на деле этого Лешеньку все на дух не переносили. Не про мертвых, конечно, такое говорить, – тон голоса Оли стал тише и в нем послышались виноватые нотки.

Я вздохнула.

– Пока ты не клевещешь на него – твоя совесть чиста, – отмахнулась я. – Ну так что там с врагами?

– Геннадий – я тебе уже про него говорила – в моем собственном расследовании стал бы главным подозреваемым. Он никогда не скрывал своего презрения к Алексею. Открыто говорил, что справился бы лучше, а Соломин понапрасну дает так много поблажек своим сотрудникам. Балует только, а смысла никакого. Так он всегда говорил.

– Вас послушать, так этот Соломин был таким добрым феем!

– Так он и был. Для своего отдела, конечно. Их он холил и лелеял. Его отдел работает под лозунгом: «Пока работа выполняется на „отлично“, начальству нет дела до того, чем заняты сотрудники». Многие из отдела месяцами в офис не приезжают. Есть парочка, которая приходит раз в неделю и сидит круглые сутки, пока не выполнит все дела, а потом не появляется, пока не возникнут новые. Еще одна – Вика, мы с ней немного дружим – с обеда и до полуночи пару дней в неделю работает. Не представляю, как она вывозит такой график.

Чувствуя, что этот рассказ может затянуться, я поспешила Олю прервать:

– Значит, Соломин был замечательным начальником и его сотрудников можно убрать из списка потенциальных подозреваемых?

– Конечно. – Оля простодушно пожала плечами. – Поверь, если бы их что-то не устроило, они бы сразу пошли обсуждать это с Алексеем. Его смерть для них как конец счастливой жизни.

– Поняла. – Кивнув, я бросила взгляд на зеленую папку. Она все еще лежала на столе ярким пятном и неизменно привлекала внимание. – А сотрудники из других отделов?

– Алексей вообще мало с кем взаимодействовал. Разве что еще можно назвать Леонида. Ну ты с ним уже познакомилась. – Ольга неопределенно кивнула куда-то в сторону.

Я на мгновение даже испугалась, что этим кивком она указала на Леонида. Что он стоит за моей спиной и подслушивает наш разговор. Но потом поняла, что Оля указала в сторону его кабинета.

На всякий случай я все равно окинула помещение взглядом и, удостоверившись, что мы совершенно одни, спросила:

– Леонид тоже претендент на должность Алексея?

– Нет, – протянула Оля и тут же засомневалась: – Не думаю. Но Алексей подсидел Леонида в свое время! Когда отдел формировался, возглавить его должен был Леонид. Не знаю уж, что такого сделал Соломин, но Степанович переменил свое решение. Это было так странно и спонтанно.

– Ага.

Я покопалась в собственной сумочке и достала блокнот и ручку. Все-таки думать куда легче, если проиллюстрировать доступные сведения на бумаге.

Написав два имени друг напротив друга, я подписала под ними возможные мотивы преступления:

«Леонид – месть за украденную должность».

«Геннадий – возможность занять место Алексея».

Оба мотива казались слабоватыми. Убивать из мести? Или чтобы занять чужую должность? Насколько там должна быть выше зарплата и больше преференций? Оба варианта в целом возможны, если бы Леонид и Геннадий были, например, уволены со своих теплых местечек по вине Соломина. Но они же работают, правильно? А убить не так-то просто, тем более нужно сработать аккуратно и не оставить следов, чтобы полиция тебя не нашла, что в наш век цифровых технологий мало реально. Моя рука дрогнула и замерла, ткнув ручкой прямо между двумя именами. Оставшегося места идеально хватило бы для имени Вадим. Тряхнув головой, я отогнала эту мысль. Сломанный самокат – тоже не сказать что веский повод для убийства.

Как раз вовремя в кабинет вернулся Вячеслав Степанович. Он привел с собой одного из айтишников отдела Алексея. Я поспешила перевернуть страницу блокнота.

Никого из айтишников я не допрашивала долго, все они – как один – рассказывали, как прекрасно работалось под началом Алексея. И какие страшные времена теперь настанут для отдела.

– Теперь только увольняться, – раздраженно вздохнула сидевшая передо мной девушка. – Как только Степанович узнает, как была построена работа в отделе, сразу же все переделает. Он не поймет, что мне лучше два-три раза в неделю тут с двенадцати до двенадцати поработать, чем таскаться сюда каждый день.

Видимо, передо мной оказалась та самая Вика из рассказа Оли. Выглядела она страшно сонной и злой.

– Почему вы все решили, что директор будет портить вам малину? Работает же система.

Девушка хохотнула, но только совсем невесело.

– Да потому, что он тот еще скуф. Таким только и нужно, чтобы сотрудники штаны просиживали положенное время. Ему не эффективность важна, а постоянная симуляция рабочего процесса. Соломин только умер, а он уже всех согнал на работу к открытию! Полиция, понимаете, интересуется! Я в это время обычно только из дома выхожу, а теперь вот уже два часа как на рабочем месте. Еще и вчера сидела здесь до полуночи. Едва проснулась и сразу сюда.

Вот и нашлась причина ее усталого внешнего вида: сон Вики стал такой же жертвой обстоятельств, как и мой сон. Хотелось искренне посочувствовать девушке, но нужно было выглядеть серьезным профессионалом.

– Мне показалось, что Вячеславу Степановичу нет дела до того, как организована работа в вашем отделе.

Айтишница в ту же секунду издала звонкое и говорящее: «Ха!» Набрав в грудь побольше воздуха, добавила пояснение:

– Да он постоянно с Алексеем ругался. Почему нас нет на рабочем месте? Почему перерыв так долго тянется? Почему так поздно приходят сотрудники? – Она снова коротко посмеялась. – Как-то раз Степанович увидел меня в пижамных штанах в офисе. Я еще и с ногами на кресло залезла. Мне он ничего не сказал, зато потом Алексею мозг вынес. Это сейчас Степанович на стену лезть готов, но при жизни они с Алексеем были как кошка с собакой.

Почему-то я не была удивлена, уже достаточно давно мне было известно, что доверять людям на слово – пустая трата времени.

– Интересно. Я-то по рассказам решила, что Вячеслав Степанович очень ценил Алексея.

– Ценить – не значит быть согласным. Мнения у них часто расходились. Мы тоже Алексея ценили. Он был нашим щитом. Неусыпным защитником адекватности в нашем отделе. У него, конечно, тоже были свои заскоки. Типа нумерации всего и вся. У нас даже столы пронумерованы, хотя в этом нет смысла. Или то, что все документы должны храниться в персонализированных папках. Например, на моих папках наклеены стикеры с номером моего стола и моим именем.

– Зачем?

– Соломин аргументировал это тем, что, если папка попадет не к тому, к кому надо, ее всегда вернут обратно. Но он и свои папки так же помечал. С одной стороны, это было даже удобно, но с другой – много времени занимало. Я бы лучше отладку лишний раз провела, чем эти самоклейки печатать.

Я слушала ее, бестолково черкая пустой лист блокнота, пока в моей голове не было ни единой мысли, достойной того, чтобы быть записанной. Но все равно вымазать бумагу чернилами страшно хотелось.

– Что вы можете сказать о самом Алексее? Есть ли люди, которые могли желать ему смерти?

Девушка не задумалась ни на секунду:

– На работе Алексей был прекрасным человеком. Будем честны, если бы не он, то у нас бы половина отдела разбежалась, а другая половина – не нанималась.

– А в жизни?

Девушка пожала плечами.

– В жизни я с ним не общалась. Коллеги – это коллеги, а жизнь – это жизнь.

Спорить с этим утверждением я не стала и напомнила о втором своем вопросе. В этот раз сотрудница призадумалась на несколько секунд.

– Не знаю. Может, кто-то и хотел. Но точно никто из наших. Для нас Соломин был почти жизненно необходим. Теперь все пойдет прахом.

Девушка поджала губы и глянула куда-то в угол кабинета. Мне не могло показаться – в глазах ее отразились злость и печаль. Интересные и неоднозначные чувства для обычной подчиненной.

Хотела бы я заострить на этом факте внимание, но все остальные айтишники из отдела Алексея – за исключением парочки – отреагировали точно так же. Каждый из этих людей был зол и опечален смертью своего непосредственного начальника. Как по мне, так уж слишком много верности. Казалось, было что-то, что я упускаю.

– Как вы отнеслись к тому, что должность Алексея займет Геннадий? – спрашивала я у каждого из сотрудников отдела.

И все, как один, отвечали что-то вроде:

– Плохо. Он бездарность и никаких управленческих качеств не имеет.

На вопрос о том, кто должен занять это место, по их мнению, ответ тоже был единодушным: Леонид.

Закончив опрос айтишников, я попросила себе минутку на подумать. Открыв блокнот, я подчеркнула двумя жирными линиями имена своих подозреваемых; дописала под именем Геннадия «не нравится никому», а под именем Леонида «нравится всем». Помедлив немного, на том месте, куда сначала хотела вписать Вадима, я написала две буквы «В. С.» – Вячеслав Степанович, стало быть. Под ним отметила факт его недовольства попустительствами Алексея. Слабый мотив, конечно, но уж какой есть.

Вписывать имя Вадима в список своих подозреваемых я иррационально сильно не хотела. Мое детективное чутье требовало объективности, но что-то кричало: не мог Вадим этого сделать. Я ведь знаю его! Он кто угодно, но не убийца.

Вздохнув, я закрыла блокнот и вышла в коридор. Там меня уже ждал Вячеслав Степанович.

– Что такое? Вы что-то поняли? – налетел он на меня, едва моя нога ступила за порог.

– Пока не так много, как хотелось бы, – честность мое второе я. Мужчина же такой ответ не оценил и заметно поник. – Мне осталось еще с Геннадием поговорить.

– Конечно! Сейчас скажу ему зайти.

– Потом я хочу с Леонидом встретиться.

Директор немного растерялся от этих слов, но кивнул и заверил, что и его приведет. Я же вернулась в кабинет. Кресло встретило меня как родную.

Геннадий явился спустя пару минут. Он степенно прошелся по кабинету, сложив руки за спиной и задрав подбородок кверху. С таким положением головы легче было смотреть на потолок, чем на меня.

– Добрый день, – поздоровался он и присел на диван сбоку от рабочего стола директора. Весьма удачное место, учитывая, что там от поднявшегося в зенит солнца его прикрывал шкаф. Меня же лучи почти ослепляли. Не самое удачное расположение мебели в помещении.

Я много чего слышала об этом человеке от сотрудников отдела Алексея – теперь уже предположительно отдела Геннадия, – но сейчас видела, что никто из айтишников не врал. Геннадий выглядел надменным и «безосновательно самодовольным».

«Он видит себя лебедем, который вынужден находиться в курятнике», – описала его Вика.

Тогда мне это описание показалось странным и надуманным. Но нет – теперь я вижу, что оно самое точное из всех.

– Здравствуйте. – Мое приветствие прозвучало так же холодно и отстраненно – по-деловому. – Насколько хорошо вы были знакомы с Алексеем?

– Мы были коллегами на протяжении трех лет.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Это он и есть, – бросил Геннадий. Пальцы его дрогнули, будто он хотел отмахнуться, но передумал и оставил руку лежать на колене. – Коллеги и больше ничего. Я не имею ни малейшего понятия о том, чем Соломин занимался вне компании. Потому вопросы о его жизни мне можно не задавать.

– Спасибо за такое великодушное разрешение, – проворчала я себе под нос.

Положив блокнот себе на колено, я стала вырисовывать кривого и не совсем достоверного гуся рядом с именем Геннадия. Мелкая, бестолковая, но такая приятная месть.

Не отвлекаясь, я продолжала расспрашивать:

– Тогда можете ответить на вопрос, с кем Соломин общался на работе?

– Ни с кем. – Геннадий положил ногу на ногу и сложил ладони на собственном бедре.

– Что ж, прям совсем молча по офису ходил?

Правая бровь Геннадия медленно приподнялась, а его презрительно-оценивающий взгляд пробежался по мне.

– Если под «общался», вы подразумеваете просто разговоры, то тогда мне нужно время, чтобы перечислить всех сотрудников компании.

Будь бы я чуть менее профессиональна, попросила бы этого остряка на выход. Но пришлось взять себя в руки, вспомнить о нераскрытом преступлении и о сумме вознаграждения, которую я получу после его раскрытия.

– Где вы находились прошлой ночью?

– Был дома!

– Кто-то может это подтвердить?

Геннадий совсем немного и очень неторопливо наклонил голову вбок, не отводя взгляда от меня. Все это время он молчал и продолжил говорить, лишь когда его голова прекратила движение.

– Моя соседка, с которой я ехал в лифте.

– И все?

Мужчина молча смотрел на меня, потом вздохнул и ответил с нескрываемым сарказмом:

– Конечно нет, я просто ждал уточняющего вопроса, чтобы продолжить.

Он уже откровенно выводил меня из себя.

«Дыши, Таня, дыши. Это всего лишь хамоватый мужик, единственной радостью в жизни которого является превознесение себя любимого».

– Под пассивной агрессией вы прячете свою причастность к убийству Алексея? – спросила я, желая зацепить Геннадия в ответ. Но тот лишь медленно похлопал в ладоши.

– Потрясающие выводы. Мое уважение. – Он поднялся на ноги, вновь сложил руки за спиной, становясь прямым, как палка. – Под, как вы выразились, пассивной агрессией я прячу отвращение к подобным вам людям. Вместо того чтобы заниматься действительно полезными делами и помогать другим, вы только и делаете, что тянете деньги и симулируете деятельность. К тому же мешаете сотрудникам выполнять свою работу. Надменные индюки, которые не ценят время других людей.

Он кивнул сам себе, развернулся на пятках и длинными быстрыми шагами направился к двери, будто желал уйти непобежденным, поставившим точку в этом разговоре.

Я улыбнулась:

– Может, тогда вам тоже стоит пойти в частные детективы? Как по мне, так вы идеально подойдете под это описание.

Геннадий сделал вид, что не услышал меня, и вышел. Можно было подумать, что он и правда не услышал, но тогда зачем было так громко хлопать дверью?

Не прошло и пары секунд, как в коридоре зазвучали недовольные восклицания Вячеслава Степановича. Ответы Геннадия, если таковые и были, звучали совсем тихо, так что я ничего не слышала.

Потом голоса стихли, и в кабинет заглянул его владелец.

– Все в порядке?

– Да. Можете приглашать Леонида.

Не успела я договорить, как названный мужчина выглянул из-за плеча своего руководства. Он улыбнулся уголком губ, кивнул и прошел в кабинет. Я отвернулась и прикрыла блокнот – ничего особо важного в нем пока не было, но это не повод разглашать сведения.

Пока Леонид усаживался, я подошла к окну и закрыла жалюзи, сил моих не было смотреть на ослепляющее солнце. Теперь в помещении царило только искусственное освещение.

Беседа с Леонидом проходила куда более спокойно. Мужчина расположился на том же диванчике, но, в отличие от Геннадия, в нем не было и капли той надменности. Но не было также и напускной расслабленности, страха или вины. Лицо Леонида оставалось абсолютно бесстрастным, он сидел полулежа, положив руки ладонями вниз на диван.

Ничего нового Леонид мне не сообщил, только подтвердил слова айтишников по поводу ссор Алексея и Вячеслава Степановича.

– А с Геннадием они ладили?

– Хм… С одной стороны, вспыльчивый Соломин с его приступами гнева, – он поднял правую руку, – а с другой – эталон самодовольства и надменности, – поднял левую. – Думаю, по шкале от одного до десяти шанс их дружбы был равен минус семи.

– А вы?

– С Геннадием я никогда не дружил, но и вражды не имею. С Алексеем та же ситуация. Предпочитаю не смешивать личное и работу.

Я хмыкнула.

– Так часто сегодня слышу эту фразу. Это негласный слоган вашей компании?

Леонид молча развел руками, пытаясь выдать этот жест за исчерпывающий ответ, я же продолжила допрос:

– Мне сказали, что Соломин в свое время занял место, предназначавшееся вам.

Кивнув, Леонид прояснил:

– Да. Это было три года назад. Соломин тогда только пришел к нам. Быстро стал любимчиком Вячеслава. В те годы они не ссорились. А потом, в один прекрасный день, всем сообщили, что главой айти-отдела станет Соломин.

– И как вы к этому отнеслись?

Леонид ответил совершенно спокойным тоном:

– Был страшно зол. Хотел подставить Алексея. Хотел, чтобы его уволили.

– А смерти не желали?

– Желал. Но, извините, не своими же руками. А как это обычно и бывает, когда кто-то тебя серьезно разозлит. В духе «да чтоб ты сдох». Это было около двух с половиной лет назад. Я, конечно, понимаю, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Но в этом случае уже срок годности истек. Да и мы уже давно помирились.

– Что вы имеете в виду? – последняя фраза меня очень заинтересовала.

Но Леонид не дал конкретного ответа:

– То и имею. Это было самое обычное примирение. Где-то с полгода назад Алексей позвал меня в бар. Мы напились, поговорили по душам. Я уже и так не злился на него. Был недоволен, само собой, но не злился.

– И что, так просто?

– Да. Мы взрослые люди. Эта история ушла в прошлое и яйца выеденного не стоит.

Я вздохнула, ощущая усталость. Этот день тянется уже целую вечность. Хотелось поскорее закончить и передохнуть, обдумывая всю собранную информацию.

– Хорошо. Где вы были вчера ночью?

– Был дома. – Леонид ответил быстрым, но ровным тоном.

– Может кто-то подтвердить?

– К сожалению, нет. Я до сих пор не встретил ту женщину, которая сможет подтверждать мое алиби на ночь.

– Камеры на подъезде?

– Вышли из строя, – развел руками Леонид. – Уже неделю жалуемся, только не заменили пока.

Он улыбнулся. Да так красиво выглядела эта его улыбка.

«Держись, Татьяна, ты взрослая женщина, а еще и на работе».

Я старательно напоминала себе, что не родился еще тот мужчина, который вгонит меня в краску одной лишь улыбкой.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, сохраняя вид серьезного детектива.

– Значит, алиби на момент убийства у вас нет. – Я открыла блокнот и отметила это.

Надо бы еще у Вячеслава Степановича спросить, где он был.

– К сожалению, нет. Я вышел из офиса в шесть часов двадцать минут. Сел в машину и сразу же поехал домой. А потом весь вечер в гордом одиночестве смотрел кино. – Мужчина подтянул руки поближе к своим ногам и постучал ногтем большого пальца по своему бедру. – Если бы знал, что в эту ночь убивали Алексея, нашел бы себе компанию.

– Что ж, больше вопросов у меня нет, – закрытый блокнот на стол. Ручка легла рядом.

Леонид поднялся на ноги и застегнул верхнюю пуговицу своего пиджака.

– Что ж, – в тон мне сказал мужчина, – надеюсь, вы сможете найти убийцу. Не хотелось бы, чтобы он остался безнаказанным.

– Это моя работа.

Леонид стал серьезней.

– Удачи.

Он кивнул и, коротко распрощавшись, вышел из кабинета.

Ну и денек у меня выдался.