Читать книгу Месть пляшущих человечков - Марина Серова, Марина Сергеевна Серова - Страница 2

Стоя перед зеркалом, я придирчиво рассматривала свое отражение. Бордовое платье в облипочку, кремового цвета кардиган, тонюсенькие колготочки. Туфли на шпильке. Грива белокурых волос довершала картину. Это был уже третий вариант. Два предыдущих я забраковала как неподходящие случаю. Похоже, и этот ансамбль ждет участь двух предыдущих. Глядя в зеркало, я скептически поморщилась. Нет, все не то! Платье мне казалось слишком вызывающим, а кардиган, наоборот, каким-то старческим. Зло сорвав кардиган с плеч, я запустила им через всю комнату. Он пролетел несколько метров, врезался в стену и стек на пол.

– Идиотский прием! И зачем я вообще согласилась пойти на него? Ведь сразу же было понятно, что подобные мероприятия не для меня! – вслух выругалась я, хотя в комнате, кроме меня, никого не было и обращаться с вопросом было не к кому.

А все Светка, будь она неладна! Вбила себе в голову, что на презентацию новой киноленты мы должны пойти непременно вместе. У нее, видите ли, на этот счет грандиозные планы. Знаем мы ее планы. Охомутать кареглазого брюнета из числа съемочной группы, вот и все ее планы. А я ей понадобилась в качестве группы поддержки. Вот возьму наряжусь, как американские тинейджерки, в коротенькую юбчонку и топик и «мочалки» цветные прихвачу. А еще речовочку разучу. «Наша Света молодец, не потеряй ее, малец! Ехо!» А что, неплохая идея. Пусть получит то, о чем мечтала. Все как в лучших традициях бейсбола. Может, еще кого позвать? Соседку с третьего этажа, например. Она и возраста подходящего. Сколько ей? Лет четырнадцать? Или все пятнадцать? Можно еще подружек ее прихватить. Тогда уж Светку точно кондратий хватит.

Глупая идея насчет группы поддержки немного развеселила меня. Я бросилась к шкафу, пытаясь отыскать малюсенький топик, который лет пять назад мне презентовала малолетняя дочь моей приятельницы. Где-то он точно должен быть. Я перерывала полку за полкой, но топик все не находился. Поиски прервал телефонный звонок. Я дотянулась до телефона, прижала его ухом к плечу и, продолжая рыться в вещах, проговорила в трубку:

– Слушаю.

– Привет, Танюшка! Как настроение? – услышала я бодрый голос виновницы моих утренних переживаний. – Слушай, у меня к тебе просьба. Ты не могла бы одолжить мне на вечер свою цепочку с кулончиком? Помнишь, такой миленький, с жемчугом? Я тут такое сногсшибательное платье присмотрела! Только, боюсь, без соответствующего украшения оно смотреться не будет. А твой кулон подойдет как нельзя лучше.

Я молча сопела в трубку, пытаясь сдержаться, чтобы не наговорить подруге гадостей. В том состоянии, в котором я пребывала с девяти утра, такой вариант развития событий был не исключен.

– Ты чего молчишь? – донеслось из трубки. – Алло! Ты меня вообще слышишь? Эй, не пугай меня, чего пыхтишь-то? Танька, с тобой все в порядке?

– Да слышу я, не ори в ухо, – выдавила я из себя.

– О, живая! Привет. Так как насчет кулона? Или ты сама собиралась его надеть? – переспросила Светка. – Ты уже придумала, в чем пойдешь? Учти, мероприятие светское. Мы не можем себе позволить выглядеть как бедные родственницы на балу у богатенькой тетушки.

– Придумала, – рассердившись, прорычала я. – Вот топик найти осталось. И за «мочалками» в драмтеатр заехать.

– Какой топик? – не поняла Светка. – И зачем тебе мочалки? Мы ж не в баню пойдем.

– Неужели? А я думала, что презентация состоится именно там, – съязвила я.

– Обалдела совсем? – фыркнула Светка. – Фуршет в бане!

– А ты разве не знаешь, что это последний писк моды? В столице давно подобное практикуют. Значит, до нашей провинции новые веяния еще не дошли? – развеселилась я.

– Танька, ты что, напилась там? Учти, до начала презентации ты должна быть в лучшей своей форме, – озабоченно проговорила Светка. – Так что завязывай со спиртным. А хочешь, я сейчас к тебе приеду? Проконтролирую.

– Иди лесом, – беззлобно ответила я. – Ты прекрасно знаешь, что я не пью. И в контроле не нуждаюсь, особенно в твоем.

– Да что там у тебя происходит? – не унималась подруга.

– Просто идея хорошая в голову пришла, – ответила я и рассказала ей о группе поддержки.

– Ну, подруга! С тебя станется, – засмеялась Светка. – А я тут голову ломаю, для чего тебе мочалки понадобились. Выкинь всю эту ерунду. Принимается только парадно-выходной стиль. Вечернее платье. Высоченный каблук. А о прическе я позабочусь. Такое тебе забабахаю, все мужики твои будут. Ну, кроме Никиты, конечно.

Никитой звали того самого парня, охмурить которого собиралась Светка. Несколько месяцев назад ей подвернулась долговременная и, к слову сказать, прилично оплачиваемая халтурка. В Тарасов приехала столичная съемочная группа. Снимали какую-то мыльную оперу о провинциальных влюбленных. Наш город показался режиссеру самым подходящим местом для натурной съемки. И Светку пригласили в качестве ассистента парикмахера-визажиста. Штатный ассистент по приезде в город слег с тяжелой формой аллергии, и целых три недели Светка разрывалась между работой в собственном салоне и съемочной площадкой. Потом ассистент исцелился от недуга, но от услуг Светки почему-то не отказались.

Моя подруга приписывала этот факт тому обстоятельству, что помощник режиссера, вышеупомянутый Никита, воспылал к ней, к Светке, неземным светлым чувством, но оказался настолько застенчивым, что никак не мог решиться открыться перед ней. А уж она, Светка, как только не старалась, столько авансов ему выдала, столько намеков, и все впустую. Никита о своих чувствах молчал. Но подруга не отчаивалась.

И вот, получив приглашение на презентацию, посвященную окончанию съемок, она решила, что это самый подходящий случай для того, чтобы раскрыть карты. Тот факт, что приглашение получено на две персоны, Светку не смутил. А как же иначе, решила она. Ведь Никита – мужчина интеллигентный. Приглашение на одну персону выглядело бы явным намеком на то, что он ждет Светку одну. А так все в Светкиных руках. Вот она и придумала прийти на презентацию со мной. Вроде как и не одна, но и не с кавалером. Должен же Никита понять, что она, Светка, натура не менее утонченная в плане светских манер и условностей.

Примчавшись ко мне вчера под вечер, подруга вынудила меня дать согласие на посещение оного мероприятия, заявив, что для нее это вопрос жизни и смерти. Ну как тут откажешь? Я малодушно согласилась и теперь страдала, выбирая наряд. В процессе разговора мне на ум пришла крамольная мысль взять свое обещание обратно, но как только я заикнулась об этом, Светка категорически пресекла мои попытки, припечатав:

– Если ты мне подруга, значит, пойдешь! Тем более, тебе все равно заняться нечем.

С этим высказыванием я спорить не могла. Я действительно считала Светку своей подругой. И мне на самом деле нечем было заняться. Последнее дело, над которым я трудилась две недели, было успешно завершено, и, по идее, я должна была сейчас наслаждаться заслуженным отдыхом. Пообещав Светке не опаздывать и забыть о мочалках, топике и короткой юбке, я отбросила телефон в сторону и с удвоенной энергией принялась рыться в гардеробе, выискивая подходящий случаю наряд.

Через час на диване скопилась целая гора одежды, а я так ни на чем и не остановила свой выбор. С трудом отыскав свободное местечко, я устало плюхнулась рядом. Да, похоже, придется устроить небольшой променад по ближайшим бутикам, иначе на презентацию придется-таки пойти в топике. Я потянулась за сумочкой, решив посчитать наличность. Отправляться в модные салоны готового платья лучше с набитыми карманами.

Ухватив ремешок сумки, я потянула ее на себя. Сумка зацепила углом телефон. С тихим стуком он полетел на пол и тут же заиграл веселую мелодию. Я наклонилась, с трудом выудила трубку из-под дивана и посмотрела на экран. На дисплее высветилось имя. «Николай Емельянович» – сообщил мне умный аппарат. Так вот, значит, кому я понадобилась. Со мной желает пообщаться мой бывший клиент. Я нажала кнопку приема и, тяжело дыша, проговорила:

– Николай Емельянович, добрый день.

– Добрый, Татьяна Александровна. Я вас не сильно побеспокоил? – пророкотал в трубке голос бывшего клиента.

– Ну что вы. Всегда рада вас слышать, – произнесла я.

– Это хорошо, потому что я звоню вам не ради светской беседы, – заявил он. – Дело у меня. Серьезное.

– Снова проблемы с бизнесом? – поинтересовалась я.

Два года назад Николай Емельянович обратился ко мне с просьбой прояснить запутанную ситуацию. Его партнер по бизнесу сделал ему предложение, от которого, как говорится, ни один нормальный человек отказаться не может. Но Николаю Емельяновичу данное предложение показалось странным. Что именно в предложении партнера насторожило тогда бизнесмена, он объяснить не мог. Но ввязываться в авантюру, не выяснив подноготную, он не желал. Вот и нанял меня для разъяснения обстоятельств. В итоге моего вмешательства Николаю Емельяновичу удалось избежать серьезных проблем в бизнесе и сохранить собственную шкуру в целости и сохранности. Правда, наградил он меня тогда по-королевски, это бесспорно. И вот, спустя два года после знаменательных событий, Николай Емельянович снова вспомнил обо мне. Естественно, первое, что пришло мне в голову, когда я услышала его голос: он снова вляпался в историю. Поэтому я удивилась, получив ответ на свой вопрос.

– О, нет. В этом отношении у меня все в ажуре. Благодаря вам, Татьяна Александровна, – заявил он.

– Тогда в чем дело? – спросила я.

– Проблемы не у меня. Проблемы у моего знакомого. Вернее, он не совсем мой знакомый. Скорее, знакомый моих знакомых, – принялся развивать свою мысль Николай Емельянович. – И даже не знакомый, а родственник одного из родственников моих родственников.

– Нельзя ли ближе к сути? – перебила я его. – Минуя, так сказать, цепочку родственных связей.

– Можно и короче, – засмеялся он. – Так даже предпочтительнее. Докладываю. Сын друга моего шурина имеет охранный бизнес. Одним из его клиентов является некий Вдовин Петр Аркадьевич. Директор тарасовского Химкомбината. Так вот. Охранник, приставленный лично к Вдовину, заявил на днях сыну друга шурина, что его клиенту угрожают, а тот на угрозы не реагирует. Охранник опасается, что на Вдовина готовят покушение, и требует принять необходимые меры безопасности, так как в случае нападения на директора шкура этого самого охранника попадает под удар первой.

– Законное требование, – вклинилась я в повествование.

– Требование-то законное, только клиент выполнять его отказывается, – заметил Николай Емельянович. – Вот я и подумал: не могли бы вы встретиться с этим охранником и попытаться определить, действительно ли все настолько серьезно, как он говорит, или проблема существует только в его воображении?

– Просьба исходит от вас лично или в этом заинтересован и ваш родственник? – уточнила я.

– Как вам сказать, – задумчиво протянул Николай Емельянович. – Понимаете, сын друга моего шурина парень молодой, самонадеянный. Ему легче уволить несговорчивого охранника и нанять на его место дюжину других, но я, как представитель более старшего поколения, понимаю, что подобным образом дела не делаются. Сын друга шурина тоже это поймет. Позже. Только вот к тому времени ситуация может выйти из-под контроля. Если с Вдовиным случится неприятность, репутация охранного предприятия пострадает. В такой ситуации бизнес может и вовсе прогореть. Сам владелец охранного предприятия так далеко не заглядывает. А я… Я должен это сделать за него, понимаете? Я не могу сидеть сложа руки, когда вопрос касается кого-то из родственников моей жены. Она беспокоится. Моя задача восстановить ее спокойствие. Поэтому я прошу вас встретиться с охранником. Естественно, ваши труды будут оплачены.

– Хорошо, я подумаю, – сказала я. – Ответ дам завтра.

– Охранник будет ждать вас сегодня в восемь вечера в ресторане «Фортуна», – произнес Николай Емельянович. – Я буду вам очень признателен, если ответ вы дадите до этого времени.

– К чему такая спешка? Или охранник считает, что все настолько серьезно? – удивилась я.

– И это в том числе. Но время назначенной встречи объясняется куда проще, – ответил Николай Емельянович. – Сегодняшний вечер у него выходной. Если по каким-то причинам вы не сможете переговорить с ним сегодня, то встречу придется отложить на неделю. А неделя, сами понимаете, срок немалый, когда речь идет о безопасности человека.

– Вообще-то на этот вечер у меня уже были планы, – протянула я, памятуя о Светкином ультиматуме.

– Пятьсот долларов только за беседу, – невозмутимо произнес Николай Емельянович, понимая, что от подобного предложения я вряд ли откажусь.

– Вы меня искушаете, – улыбнулась я в трубку. – Ну хорошо. Я встречусь с охранником. Только не в «Фортуне». Кинотеатр «Космос» на набережной. Пусть подъезжает к девяти и ждет у входа.

– Он будет ровно в девять, – радостно пообещал Николай Емельянович и отключился так поспешно, что я и попрощаться не успела.

Итак, вечер перестает быть томным, господа присяжные заседатели! Тоскливая вечеринка в компании киношного бомонда будет разбавлена загадочными событиями, происходящими в жизни обычного тарасовского бизнесмена. Лично мне это подходит. Осталось решить, каким нарядом я буду поражать светскую публику, и дело в шляпе. Идти по магазинам тут же расхотелось. Выудив из груды разбросанной одежды строгое вечернее платье темно-синего цвета, я добавила к нему соответствующие туфли, плоскую сумочку типа клатча и, довольная, отправилась в ванную комнату, принять душ. До назначенного времени оставалось три часа. За это время мне нужно было успеть наложить макияж, добраться до Светки и, отдав себя в руки профессионала, получить сногсшибательную прическу.

* * *

– Ну, как он тебе? Правда красавчик? – в третий раз за последние четыре минуты прошептала мне на ухо Светка.

Я согласно кивнула. Не потому что была согласна с ней, а потому что знала, одержимым перечить нельзя. С ними лучше во всем соглашаться. Даже если они начнут нести полную околесицу. Даже если потребуют от вас признания, что селедка с малиновым вареньем – лучшее изобретение современных поваров. Людей с неадекватным поведением бесить не стоит. Себе дороже. А Светка в настоящий момент была явно неадекватна. Мы пребывали на скучнейшей в мире тусовке уже битый час. За это время дражайший Никита едва ли перемолвился со Светкой парой ничего не значащих фраз, а эта дуреха млела от восторга, как наивная курсистка, и все ждала от незабвенного помощника режиссера решительных действий. Исправить положение было не в моих силах. По крайней мере, до тех пор, пока Никита находился в поле зрения Светки. А увести ее с вечеринки не представлялось возможным. Перспектива стать возлюбленной кареглазого брюнета затмила бы любые доводы разума. И я покорно кивала всякий раз, когда подруга шептала мне на ухо заветный вопрос.

– Ты чего так часто на часы смотришь? – упрекнула она меня, поймав брошенный украдкой взгляд. – Слинять решила? Даже не думай. Мы останемся до конца!

– Ничего подобного. Не переживай, одну я тебя здесь не оставлю, – вполне искренне пообещала я. – Просто у меня на девять встреча назначена. Я отлучусь ненадолго, а потом снова к тебе присоединюсь.

– О, нет! Не оставляй меня, – взмолилась Светка, и я снова засомневалась в ее душевном здравии. – Я не хочу, чтобы ты уходила. А вдруг Никита подойдет именно тогда, когда тебя не будет. Что я ему скажу?

– Так, может быть, Никита этого и ждет? – Я вынуждена была пойти на хитрость, иначе поведение новой, неадекватной Светланы могло нарушить мои планы. – Быть может, он не хочет общаться с тобой в моем присутствии и только и ждет, когда я хоть ненадолго отлучусь?

– Точно! – ахнула Светка. – И как это я сама не додумалась? Ну же, иди скорее. Чего замерла?

– Девяти еще нет, – озадаченно протянула я.

– Ну и что? Не можешь немного в одиночестве поскучать? – возмутилась подруга. – Иди и раньше, чем через полчаса, не возвращайся.

И снова я не стала спорить. Бросив сердитый взгляд на виновника Светкиных проблем, я отправилась к центральному входу, караулить охранника директора Химкомбината. Надеюсь, хоть он меня не разочарует и выложит историю, достойную пера доктора Ватсона. Не успела я выйти на крыльцо и как следует оглядеться, как ко мне подошел молодой человек мужественной наружности.

– Простите, девушка, не могли бы вы мне помочь? – обратился он ко мне.

– В чем заключается ваша проблема? – с иронией в голосе поинтересовалась я.

Было что-то забавное в этой ситуации: здоровенный детина ищет помощи у хрупкой, беззащитной на первый взгляд девушки. Уловив в моем голосе иронические нотки, детина оценил ситуацию и нашел ее не менее забавной, чем я. Он ткнул пальцем в сторону охранника, нерушимой глыбой вросшего в плиты крыльца, и голосом обиженного малыша произнес:

– Вот моя проблема! Справитесь?

– Чем же вам не угодил этот милый человек? – уже в открытую заулыбалась я.

– Он меня внутрь не пускает, – продолжал шутить молодой человек. – А мне очень хочется туда попасть.

– Ай, ай, ай. Какой нехороший человек, – покачала я головой. – Только, боюсь, мне с ним не справиться. Придется вам дожидаться окончания мероприятия. Или прийти в другой раз.

– Не могу, – признался детина. – Мне назначено.

– Ну, если назначено, то вы должны быть внесены в списки приглашенных, – авторитетно заявила я.

– К сожалению, моей фамилии там нет, – ответил молодой человек.

– Устроители напутали? – подсказала я.

– Точно. А меня там девушка ждет, – добавил он.

– Так вы ее вызовите, – посоветовала я.

– Вот об этом я вас и хотел просить, – перейдя на серьезный тон, признался молодой человек. – А то этот амбал даже вызвать ее отказывается. Как, говорит, я тебе ее среди трехсот приглашенных отыщу? Но вы ведь мне поможете? Я уверен, вас не испугает подобная перспектива.

– Так и быть, помогу вам. Не бросать же вас на произвол судьбы, – ответила я, кинув взгляд на часы и поняв, что время у меня еще есть. – Называйте ее имя, постараюсь отыскать.

– Татьяна Иванова, – поспешил с ответом молодой человек. – Высокая, стройная, светловолосая.

Услышав собственное имя из уст весельчака, я чуть не расхохоталась в голос. Надо же, это и есть мой визави! А я тут стою, шутки рассыпаю. А парень-то пришел ко мне. И повод для встречи отнюдь не шуточный. Эх, не зря умные люди говорят: «Язык мой – враг мой». Неудобно получилось. Теперь парень, чего доброго, подумает, что имеет дело не с профессионалом в области сыска, а с взбалмошной девицей, серьезные дела с которой обсуждать ниже его достоинства. Да, незадача! Удивленный моей реакцией, молодой человек окинул меня пристальным взглядом. В глазах отразилось понимание.

– Так вы и есть Татьяна Иванова? – то ли спросил, то ли подтвердил свою догадку он.

– Точно. Я и есть Иванова, – призналась я.

Парень присвистнул, отошел на шаг назад, оценивая мой прикид, и честно произнес:

– Я вас себе совершенно по-другому представлял.

– В строгом чесучовом костюме и с буклями? – пошутила я.

– Ну, уж не в вечернем платье точно, – ответил он.

– Жаль вас разочаровывать, но детективы тоже люди, – иронично проговорила я, не желая показывать, что смущена. – И у них тоже бывают выходные.

– Ну да. Ну да, – озадаченно произнес молодой человек. – А я, это, к вам, значит. По делу.

– Прекрасно. Я готова вас выслушать. Николай Емельянович сообщил мне только то, что у вашего босса какие-то неприятности. Больше мне ничего не известно, – деловито сказала я, отводя молодого человека в сторону от входа. – Давайте присядем, и вы мне все расскажете.

Я указала на скамейку, стоявшую неподалеку от кинотеатра. Молодой человек послушно присел, но продолжал молчать, пытаясь осознать, что девица в облегающем платье с большим вырезом и есть частный детектив. Я вздохнула. Напрасно я согласилась встретиться с ним здесь. Надо было уболтать Светку, чтобы на презентацию она одна шла. Да что теперь об этом думать. Теперь надо играть теми картами, которые достались.

– Так в чем заключается проблема вашего босса? – произнесла я. – Николай Емельянович сказал, вы работаете охранником у директора Химкомбината. Это так?

– Да. Вернее, я числюсь в охранной фирме «Щит» и по заказу охраняю господина Вдовина. Это директор комбината, – объяснил парень.

– Для начала предлагаю познакомиться. Мое имя вам известно, теперь очередь за вами, – проговорила я.

– Андрей Кусков. Лицензированный охранник, – коротко представился парень.

– Очень приятно, – вежливо ответила я и продолжила: – Значит, вы, Андрей, считаете, что вашему боссу угрожают. В чем это выражается?

– Вот, – порывшись в кармане пиджака, он вложил мне в руку пачку мятых листов.

– Что это? – разворачивая первый лист, спросила я.

– Угрозы. Вернее, записки с угрозами, – пояснил Андрей.

– А поподробнее? – вскинув брови, потребовала я. – Суть проблемы. Желательно с комментариями.

– Вот уже неделю кто-то подбрасывает Петру Аркадьевичу эти записки. Петр Аркадьевич относится к ним, мягко говоря, несерьезно. Попросту плюет на угрозы. Я, как его телохранитель, позволить себе этого не могу. Убедить Петра Аркадьевича в том, что записки не просто чья-то глупая шутка, у меня не получилось. Поэтому я решил действовать самостоятельно, – произнес Кусков.

Пока он говорил, я успела просмотреть все записки. Бегло, но для первого раза этого было вполне достаточно. На небольших листах, примерно в четверть тетрадного, были хаотично изображены отдельные предметы. Каждый раз рисунок был нарисован шариковой ручкой. Кое-где изображения предметов заходили один на другой. На первый взгляд ничего угрожающего в этих рисунках не было. Разве что надпись под каждым из них. Вот она была неизменяемой. «Верни то, что задолжал, и будешь жить спокойно» – так звучало послание.

– Суть вы изложили. Теперь подробности. Только сразу с самого начала. Как и когда появилась каждая из этих записок? Кто их обнаружил? Кто при этом присутствовал? И так далее, и тому подобное, – выдала я целый ряд наводящих вопросов, раскладывая записки на коленях.

Андрей некоторое время молчал, собираясь с мыслями, потом не торопясь начал рассказ.

– Первое послание пришло ровно неделю назад, – произнес Андрей. – Петр Аркадьевич как раз вернулся из командировки. Я отвез его домой. Как обычно, проверил квартиру. Ничего подозрительного не обнаружил и отправился вниз. Не успел я дойти до машины, как позвонил Петр Аркадьевич. Велел подняться к нему. Я вернулся. Он сунул мне под нос записку и потребовал объяснений. Листок был мне не знаком, я так ему и сказал. Он немного покричал. Что-то из серии «за что я тебе деньги плачу», потом поостыл, запихал листок мне в карман и велел убираться. Ну, я и ушел подобру-поздорову.

– Он сказал, откуда записка? – перебила я Кускова.

– Да. Стал разбирать багаж и обнаружил ее в наружном кармане чемодана. Там он обычно хранит свои таблетки, – ответил Андрей.

– Вдовин болен? – поинтересовалась я.

– Обычные проблемы всех современных бизнесменов, – пожал плечами Кусков. – В случае с Петром Аркадьевичем это поджелудочная железа. Когда-то на заре молодости сорвал ее, питаясь от случая к случаю, теперь мучается. Но он регулярно принимает лекарства, поэтому особых хлопот болезнь ему не доставляет.

– Ясно. Значит, записка находилась в наружном кармане, – напомнила я, на чем остановился Кусков. – Какая из них?

– Вот эта, на которой лес нарисован, – указал Кусков на одну из записок.

– Ручка есть? – спросила я.

Кусков достал из нагрудного кармана пиджака шариковую ручку, щелкнул кнопкой, выпуская стержень, и протянул ее мне. Я пририсовала в углу листа малюсенькую единичку. Кусков одобрительно кивнул и продолжил:

– Когда я спустился вниз, то решил рассмотреть послание повнимательнее. Сам рисунок меня не особо взволновал, а вот слова, приписанные внизу, не понравились. Ведь и ослу понятно, что это явная угроза. Я стал вспоминать, кто имел доступ к багажу Петра Аркадьевича, но так и не смог вычислить того, кто мог подсунуть листок. И тогда я решил, что это чья-то глупая шутка. Бывают такие придурки, прошу прощения за мой французский, которые любят подобные приколы. Кто-то из числа гостиничного персонала. Или же работники аэропорта. У них к багажу свободный доступ.

– Но потом вы изменили свое мнение, – утвердительно проговорила я.

– Да. Когда появилась следующая записка, – подтвердил Кусков. – Ее Петр Аркадьевич обнаружил спустя два дня. На этот раз послание было найдено в бардачке его личного авто. Петр Аркадьевич нечасто пользуется этой машиной, только если желает проветриться. Ездит на ней обычно один. В этот день он решил проехаться по окрестностям. Велел мне сидеть в офисе. Это против правил, но вы же понимаете, кто платит, тот и музыку заказывает. Я остался в офисе. А через полчаса прикатил Петр Аркадьевич и предъявил мне новое послание.

– Показывайте, какое? – потребовала я.

Кусков указал на листок, я поставила в уголке номер и приготовилась слушать продолжение. Кусков не заставил себя ждать.

– В этот раз он сердился гораздо больше, чем в первый, – сообщил он, имея в виду своего шефа Петра Аркадьевича. – Кричал на весь офис. Грозился расправой. Расправиться он собирался, естественно, со мной. Хотя понять его можно. Одно дело – обнаружить записку в кармане чемодана, который хватали все кому не лень, и совсем другое дело, когда непонятные послания находишь чуть ли не в собственной кровати. Когда шеф пар спустил, я предложил провести проверку всех, кто имел доступ к гаражу и машине. По-тихому, без ажиотажа. Но Петр Аркадьевич категорически запретил делать это. Поостыл, да и плюнул на шутника. А я что? Я человек подневольный. Велено не соваться с проверками, я и не суюсь.

– Но на этом история не закончилась, – подсказала я.

– Совершенно верно. Не закончилась. Прошел всего день, и несуразная писулька вновь всплыла, – подтвердил мою догадку Кусков. – На этот раз способ, которым она была доставлена, был настолько неожиданным, что Петр Аркадьевич и шуметь не стал, только посмеялся. Он вообще после третьей записки махнул рукой на шутника. Сказал, пусть позабавится. Видно, у него других развлечений в жизни нет. Я не был с ним согласен. Видите этот листок? На нем изображены не просто отдельные предметы. Тут прямо сюжет вырисовывается. Вам так не кажется?

Я вгляделась в рисунок. Какие-то человечки. Нечто, напоминающее кровать. И если я правильно поняла, бутылка. Надпись под каракулями оставалась все той же.

– И как же она попала к Петру Аркадьевичу? – уточнила я.

– Бабулька преподнесла, – улыбнулся Кусков. – Подошла к нему, когда он из ресторана выходил. Он в этом ресторане частенько обедает. Бабулька спросила, не он ли начальник, который стиральными порошками заведует. Петр Аркадьевич усмехнулся и подтвердил ее предположение. Тогда бабулька сунула листок ему в карман и заковыляла восвояси. Пока Петр Аркадьевич листок из кармана выудил, пока развернул и рассмотрел, что на нем, бабульки и след простыл. Я возле машины стоял, сразу не разобрал, что там у Петра Аркадьевича происходит. А когда он мне записку показал, погоню за бабулькой снаряжать было поздно.

– И вы даже не попытались ее остановить? – удивилась я.

– Петр Аркадьевич не велел, – пожал плечами Кусков. – Бабулька его окончательно убедила в том, что намерения у шутника несерьезные. Кто ж из солидных противников станет прибегать к подобному способу передачи угроз? Так Петр Аркадьевич решил.

– Как знать? Быть может, этот недоброжелатель слишком хитер, и он рассчитывал именно на такое отношение Вдовина, – предположила я.

– Вот и я ему так сказал, а он – «не бери в голову, не бери в голову», – ворчливо признался Кусков.

– С тремя посланиями разобрались. Что с оставшимися двумя? – спросила я.

– Одну с почтой принесли. Прямо в приемную к Петру Аркадьевичу. А предпоследнюю мальчишка из рогатки выпустил. Догнать его, к сожалению, не удалось. Он на роликах был, улизнул. В толпе затерялся, – вяло проговорил Кусков.

– Где это произошло? Я имею в виду мальчишку, – пояснила я.

– Да недалеко от офиса. У нас на противоположной стороне парк, там парнишка и прогуливался. А когда Петр Аркадьевич в машину садился, он поближе подъехал, стрельнул комочком бумажным и был таков, – объяснил Кусков.

– Да уж, способы запугивания действительно странные. Наводит на мысль о розыгрыше, – протянула я. – Такую версию вы лично не рассматривали?

– Больно затянувшийся розыгрыш, – с сомнением в голосе произнес Кусков. – Кому это надо? Не первое апреля, в конце концов. Да и у Петра Аркадьевича давно уже нет таких приятелей, чтобы подобным образом развлекаться.

– Ладно. Подумаю, стоит ли ваше дело серьезного отношения, – заявила я, вставая. – Записки я у себя оставлю, если вы не возражаете. Как мне с вами связаться?

Кусков нацарапал номер телефона на клочке бумаги, протянул его мне и сказал:

– Звоните в любое время. Только сильно не затягивайте. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого розыгрыша не выйдет. А мне работу терять не хочется. Кто в случае чего под раздачу попадет? Естественно, я. Надеюсь, вам удастся убедить Петра Аркадьевича принять угрозы всерьез.

– Для начала мне бы самой в их серьезность поверить, – протянула я. – А то после вашего рассказа как-то особо страшно не стало. Бабульки, мальчишки, посыльные… Кто бы ни затеял игру с Вдовиным, на быструю реакцию он не рассчитывал.

Кусков тяжело вздохнул, поднялся со скамейки и, обреченно махнув рукой, не прощаясь, пошел прочь от кинотеатра. Я смотрела ему вслед, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Хоть я и сказала, что рассказ меня не впечатлил, на самом деле это было не совсем так. Что-то во всей этой истории меня зацепило. Я пока не могла сказать, что именно, но уже знала, что предстоящим вечером скучать мне не придется. Надо только придумать, как поскорее оказаться дома, не обидев при этом Светку. Свернув записки трубочкой, я пошла в кинотеатр.

* * *

С модной тусовки я ушла почти сразу после того, как вернулась в банкетный зал. Светка вовсю флиртовала со своим Никитой, поэтому известие о моем уходе восприняла благосклонно. Я не стала искушать судьбу и незамедлительно вызвала такси, которое и доставило меня прямо до подъезда. Часы показывали четверть десятого, когда я, вооружившись лупой и чашкой ароматного кофе, приступила к изучению посланий шутника, как, с легкой руки Кускова, я стала называть автора записок.

На первый взгляд впечатление складывалось такое, что кто-то не особо умный решил разыграть директора Химкомбината. Странные рисунки наводили на мысль, что рисовал их ребенок. Причем ребенок этот не особо преуспел в художественном творчестве. На каждом рисунке были изображены различные предметы. Принцип расположения их на листе бумаги понять было трудно. По крайней мере на данном этапе.

Послания были написаны на листах в клеточку. Размер листов и размер клетки позволяли предположить, что вырваны они из блокнота. Тетрадный лист имеет более крупную клетку, а ровный край с трех сторон не оставлял сомнений в том, что срезаны они механическим образом. Ножницами такой ровный срез ни за что не сделаешь. Особо много мне это не давало, так как никакого логотипа, какие обычно встречаются в блокнотах, изготовленных специально для определенных организаций, на листах не было. Однако логотип могли запросто срезать, если он располагался по верхнему краю листа.

Все рисунки были сделаны обычной шариковой ручкой. Явно не из дорогих, так как в нескольких местах ручка отказывалась писать, и ему приходилось прорисовывать по одному и тому же месту несколько раз. Так делают только тогда, когда требуется расписать ручку.

Если рисунки менялись, то угрожающая надпись повторялась слово в слово. Но и она не проливала свет на то, насколько серьезно настроен автор записок. Банальная фраза, явно позаимствованная из плохого гангстерского фильма. Что задолжал? Кому? И как должен вернуть? Непонятно. Сомнения в серьезности угроз вызывало и то обстоятельство, что записки приходят уже неделю, а никаких действий не предпринимается. Если уж кто-то решил угрожать, то должен на деле доказать, что ограничиваться писульками не намерен. А в жизни Петра Аркадьевича, насколько я знаю, ничего трагического за этот период не произошло. К чему тогда этот фарс? Шутка?

Но мне почему-то так не казалось. В одном Кусков бесспорно прав: для розыгрыша ситуация слишком затянулась. Пять посланий за семь дней. Шутник давно бы уже себя проявил. Ведь задумал он этот розыгрыш для того, чтобы стало весело. Грубо говоря, чтобы поржать. Но над Петром Аркадьевичем никто из его окружения не смеется, да и с ним вместе тоже. В чем тогда прикол? Стоять за углом и подхихикивать? Опять нет. Смеяться можно было тогда, когда Вдовин носился по офису и грозил расправой своему телохранителю. А если предмет розыгрыша не реагирует, то и смеяться не над чем. Приколист давно потерял бы к предмету розыгрыша интерес. Нет реакции, значит, шутка не удалась. Однако кто-то упорствует.

Вывод один: записки написаны не ради веселья. А раз так, тебе, Танюша, придется попотеть, разбираясь в запутанной истории. И без виновника шумихи мне уж точно не обойтись. Но к моменту встречи у меня должно быть что-то более существенное, чем собственные ощущения. Что-то такое, с чем можно обратиться к Вдовину. Я должна найти такие аргументы, которые заставят делового человека взглянуть на ситуацию под другим углом.

У меня есть верный способ повысить собственную уверенность. Я вытянула заветный мешочек с двенадцатигранниками. В результате нехитрых манипуляций я получила четкий ответ: «15+25+10 – внезапно окажетесь в чрезвычайных обстоятельствах. Внимание, как бы не было беды!» Что еще нужно? Все предельно ясно. Вдовина ждут неприятности. Может, даже больше, чем неприятности. Беда – понятие весьма растяжимое. Следовательно, я должна попытаться вычислить шутника до того, как он перейдет от угроз к действию.

Главный вопрос на повестке дня – где искать этого самого шутника? С чего, собственно, все началось? С командировки Вдовина. Надо, кстати, выяснить, что за город посетил Петр Аркадьевич и не бывал ли он там раньше. Возможно, ноги нашей шутки растут именно оттуда. Это вполне правдоподобно. Допустим, Вдовин приехал в город N. Не ожидая подвоха, заселился в гостиницу. И там его увидел некто, кто был знаком с ним раньше. Тот, кто считает, что Вдовин ему задолжал. Этот некто решает воспользоваться ситуацией и припугнуть должника. Сделать это в открытую он по каким-то причинам не может. Как он поступает? Придумывает способ лишить Вдовина спокойствия. Рисует непонятную картинку, приписывает банальную угрозу и ждет, что из этого выйдет. Но Вдовин послание не находит. Он уезжает, и недоброжелатель следует за ним. Оказавшись в родном городе Вдовина, недоброжелатель решает продолжить изводить его. И способ не меняет. Он плохо ориентируется в чужом городе. У него здесь нет знакомых и каких бы то ни было завязок. Поэтому для вручения послания он пользуется таким странным способом. То бабулька, то мальчишка. Единственное исключение – личный автомобиль Вдовина. Возможно, незадолго до появления записки машина была в сервисе, тогда недоброжелатель мог под благовидным предлогом попасть на территорию сервиса и подложить послание в бардачок. Только вот непонятно, чего он хочет этим добиться? Или будут новые послания, с конкретными требованиями? Пока на этот вопрос ответить сложно. В настоящий момент практически невозможно понять, чего добивается шутник. И все мои выкладки – не более, чем гадание на кофейной гуще.

С таким же успехом шутником может быть кто-то из конкурентов Вдовина. Или недовольный сотрудник, уволенный из фирмы и считающий данный акт незаслуженным. Или оскорбленная любовница, брошенная ради более молодой и перспективной пассии. Вариантов масса, а так как о Петре Аркадьевиче мне практически ничего не известно, ни в плане бизнеса, ни в плане личной жизни, двигаться дальше ни в одном из направлений я в данный момент не могу. Зато я могу попытаться расшифровать записки. Если в них вообще что-то зашифровано.

Время давно перевалило за полночь, а я все сидела в своей уютной квартире, обложившись со всех сторон странными посланиями неизвестного шутника. Мои полночные труды не пропали даром. Я обрела уверенность, что рисунки содержат в себе смысл, какими бы бессмысленными они на первый взгляд ни казались. И еще я была почти уверена в том, что зашифровано во втором и пятом послании. Последняя записка давала мне надежду на благоприятный исход беседы с Петром Аркадьевичем, потому что в ней содержалась прямая угроза его жизни. На это я и буду делать ставку в завтрашней беседе. Удовлетворенная результатами, я отбросила записки в сторону и спокойно уснула.