Читать книгу Пять дней сплошного цирка - Марина Туровская - Страница 13

В левом крыле здания заканчивался ремонт, с первого по третий этаж, и начинался в правом крыле.

Сашка был в отчаянии. Два месяца его комнатушка простояла от генеральского кабинета на двадцать метров. Генерал бесился, что приходится вызывать адъютанта телефонным звонком, но Сашка весело носился по коридорам, разнося бумаги, чай и устные распоряжения. Теперь, когда в отремонтированные кабинеты вносили мебель и расстилали красные ковры, ужас тесного общения с генералом возвращался.

Сашка на дух его не переносил – настолько, что ненависть приобрела цвет. Обычно она была пульсирующего светло-фиолетового цвета. В моменты, когда генерал называл его с́ыночком, с ударением на «ы», ненависть алела, а уж когда он жадно дотрагивался до руки или запихивал жирную ладонь под форменную рубашку, ощупывая Сашино тело, она перерастала в ярость и раскалялась до пронзительного белого цвета.

Сашка не мог жаловаться. Во-первых, потому, что, помимо офицерского жалованья получал ежемесячно в конверте семьсот евро, а во-вторых, прежний адъютант, после ссоры с генералом, погиб в автомобильной аварии, разбив всмятку себя и машину, возвращаясь с рыбалки.

Сашка зашел в еще пустой кабинет. Внимательно осмотрелся, пытаясь обнаружить недостатки. Ничего не задевало взгляда. Новая мебель орехового цвета, идеально положенный ковер, компьютер и принтер приятного, темно-серого оттенка, пузатая настольная лампа, негромкие часы. Спокойно и дорого.

Сашку отодвинул старшина, вносящий тяжелый ящик с горшками цветов, за ним в кабинет втиснулся сам генерал.

– Александр, принеси отстоянной воды, два дня цветы никто не поливал.

Генерал смотрел на Сашку, и тот чувствовал его еле сдерживаемую страсть.

– Ну что ты стоишь? Беги за водой. Потом кофе попьем, побеседуем.

Сашка прекрасно изучил это «побеседуем», кожаный диван тоже внесли в кабинет.

Опрометью выскочив в коридор, адъютант побежал к кладовке, в которой два месяца томились цветы со всего этажа.

– Ненавижу, ненавижу. Чтоб тебя разорвало, жук похотливый. Ненавижу.

Он бормотал про себя, автоматически забирая пластиковые бутылки с водой и опрыскиватель.

Генерал с удовольствием оглядел обновленный кабинет. Он поставил на большой стол портфель, вынул дорогой коньяк. Сейчас они с адъютантом побалуются кофе с коньячком, а затем он побалуется адъютантом. Миленький мальчишка. Такие нежные красавчики в армии – редкость.

Генерал сел за стол. За окном темнело, собирался дождь. Он включил настольную лампу.

Сашка быстро шел по коридору, сильно сжав бутылки с водой. Он подумал, что лучше смерть, чем опять неимоверное унижение нежеланного содомического соития, и запах старого хряка от волосатого генерала.

Подходя к кабинету, Сашка остановился от громкого звука «А-а-ах» и резкого короткого свиста, закончившегося неприятным шелестом.

Войдя в кабинет, адъютант сначала уронил бутылки, затем его вырвало, а когда он еще раз обернулся и взглянул на то, что осталось от генерала, то потерял сознание…

Придя в себя, он, не соблюдая бравого армейского шага, потный и растрепанный, ввалился в приемную заместителя министра и сел на диван, прижимая руку к желудку.

Майор, сразу понявший, что Сашка не в себе, вышел из-за стола.

– Ты чего? Что? Неприятности?

Сашка нервно вытер рот.

– Генерал убит. В кабинете.

Майор быстро нажал на кнопку «тревога», зашел в кабинет заместителя министра, затем побежал с другими офицерами в генеральский кабинет.

Сашка так и сидел на диване. Через минуту до него дошло, что генерала больше нет. И никогда не будет. И он, Сашка, не увольняется со скандалом из армии, а остается в Москве, в Генеральном штабе, и никто его больше не будет ставить в неудобную позу. Осознание свободы навалилось с такой силой, что Сашка заплакал от счастья. Он рыдал, хлюпая носом, и вытирался рукавом.

Из кабинета вышел заместитель министра, с интересом смотрел на молоденького адъютанта.

Сашка всхлипнул, испуганно посмотрел на генерала. Неужели опять?.. Нет, этот генерал смотрел только с сочувствием.

Майор подождал перед кабинетом спешащую охрану, чтобы не одному входить в помещение, где произошло ЧП.

Войдя, он понял, что ремонт здесь придется делать заново.

Один из охранников скрючился у стены, выбрасывая из себя недопереваренный завтрак, другой удивленно оглядывался. Майор решил внимательнее к нему присмотреться. Если он спокойно воспринял такое…

Майор прошел немного вправо, для лучшего обзора. Охранник встал за его спиной.

– Я в Чечне был. МЧС нашу часть пару раз на спасательные работы выдергивало. Многого навидался. Но такого дерьма… Никогда.

Вся стена за тем, что раньше было телом человека, покрыта однородным кровавым, размазанным фаршем из плоти. В офисном кресле сидела половина генерала. Форменные брюки с широкими лампасами, толстые ноги в военных ботинках. Все залито кровью. Выше пояса мясной фарш, а еще выше – скелет. Кровавый скелет странно поблескивал. У черепа удивленно отвисла челюсть.

Майор повернул голову к охраннику:

– Никого в кабинет не пускай. Никого. Я за спецами.

– Понял.

Охранник выволок второго напарника в коридор, прислонил к стене и встал в приоткрытых дверях.

Майор побежал по коридору, набирая телефон спецчасти.

Через сутки специалисты выдали результат. Взорвалась настольная лампа. Лампа сработала как необычная бомба. Материал, послуживший основой тулова лампы, – сплав стекла и керамики.

В аналитической справке экспертного отдела, после ряда формул, осторожных предположений и допусков стояла фраза, из-за которой решено начать особое расследование.

Был шанс, один на миллион, что лампа волею судьбы получилась настолько потенциально взрывопоражающей. Но то, что она попала в кабинет Генштаба, во много раз увеличивало вероятность неслучайности.

Больше настольных ламп в кабинеты не выдавали.

Вместе с военными расследованием занялось ФСБ.